Глава 68

Том Тауэр, Крайст Черч, Университет Оксфорда

У меня уходит не слишком много времени, чтобы найти дверь в Том Тауэр. Я опускаюсь на колени, чтобы открыть ее. Все о чем я могу думать - это Алиса из книг. Разве не клево, если я съем что-нибудь, чтобы уменьшиться, вместо того, чтобы проползать через дверцу на коленках?
За дверью бесконечный белый свет. Он исчезает лишь с первым звоном Том Тауэра. Я иду дальше и оказываюсь в том же самом месте на крыше Том Квод, только сто пятьдесят лет назад. Я стою в комнате. Она похожа на студию. В ней полно всевозможных видов искусства: рисунков и фотографий. На дворе ночь. Летняя пора. Я прохожу мимо одной из фотокамер 19 века. Здесь также стоит стол, заваленный фотографиями маленьких девочек. Фотографии старые, черно-белые, а некоторые в сепии. На большинстве фотографий девочка, сильно похожая на меня.
Я копаюсь в фотографиях и нахожу множество фото других девочек. Имена и даты написаны на обороте. Очевидно для этих фотографий существует какая-то важная цель. К ним прилагаются диаграммы, карты и письмена. У меня нет времени читать их.
Я нахожу фотографию Алисы Констанции Уэстмаскотт. Она выглядит в точности как Констанция, которую я знаю в реальной жизни. Я переворачиваю фотографию и читаю:
" Дочь Ричарда Уэстмаскотта. Не забыть спросить его, какая из масок с настоящей кошачьей усмешкой."
Должно быть, это запись Льюиса Корролла. Я в его студии в Университете Оксфорда.
Ниже написано: " Думаю, Красная Королева была права. Чеширу нельзя отрубить голову, потому что он продолжает появляться и исчезать. Единственный способ - украсть его улыбку. В ней его сила."
Я слышу какой-то звук в саду Крайст Чёрч. Когда я выглядываю наружу, кто-то убегает, но тут же пропадает из виду. Я спускаюсь вниз и седую за беглецами до самого Большого Зала.
Внутри, я подхожу к камину с собаками. Только сейчас это не камин, а дверь, ведущая куда-то. Дверь закрыта, но из-под нее льется золотое сияние. Она сотрясается от глухих ударов борьбы и драки. Раздаются крики. Я не знаю, что делать. За ней словно идет война. Что если за этой дверью Страна Чудес.
Наконец, дверь распахивается. Из нее выходит молодой человек. На нем черное одеяние священника, а в его руке стрижающий меч, тот самый, который я видела у Белой Королевы. Он закрывает за собой дверь золотым ключиком, затем вешает его себе на шею. Он тяжело дышит после борьбы, что происходила за дверью. У мужчины такая аура, которая заставляет меня полюбить его с первого взгляда. Ту же самую любовь я ощутила по отношению к Белой Королеве. Теперь я поняла, что это. Эту любовь разделяют все те, кто ходит по белым клеткам на шахматной доске жизни.
- Алиса? - удивляется он, до сих пор пытаясь отдышаться. - Что ты здесь делаешь? - Он заикается. Маленький белый кролик выглядывает из его кармана, грызя морковку. Это забавный кролик.
- Алиса? - он похож на человека. - Что ты здесь делаешь?
- Ты меня видишь? - я ослеплена сиянием.
Льюис Кэрролл смеется. Это восхитительный смех. Смех того, кому удалось вырасти и не растерять свое детство. Он очень мне нравится. Мне лишь любопытно, отчего он заикается.
- Я вижу тебя, - отвечает он и осторожно засовывает руку в карман. После он берет меня за руку. Я вся таю от его прикосновения, я вдруг осознаю, что мне семь лет, и я скорее всего одета в голубое платьице. Я до сих пор избегаю зеркал, куда бы я не пошла.
Мы прогуливаемся по саду и садимся на ту же самую скамью, где сидели я и Пиллар.
- Я сделал это, Алиса, - говорит Льюис. - Я заточил их.
- Монстров Страны Чудес?
- Если пожелаешь называть их подобным образом, то да.
- Это дверь в Страну Чудес? - спрашиваю я его, думая, что в реальной жизни - это камин. Кирпичная стена.
- Одна из многих, - отвечает он. - Я заточил монстров за каждой дверью. Они связаны, но они могут проникнуть в этот мир лишь через ту дверь, за которой я их запер.
- А Чешир?
- Он единственный, до кого я не смог добраться, но я украл его улыбку, - говорит он. - Я спрятал ее лучше некуда.
- Оу, - говорю я. Интересно, что произойдет, если я расскажу ему о будущем.
- Ты в порядке? - Он нежно обхватывает мое лицо ладонями. Я киваю. Его прохладные руки теплеют на моих щеках. - Мне так жаль, Алиса. Это я во всем виноват, но я не знал, чем все это обернется.
Я не понимаю, почему он извиняется, но я осознаю, что вдалеке звонит Том Тауэр. Не думаю, что он слышит его звон. - Вот, - он снимает цепочку с ключом и надевает на мою шею. - Это один из шести ключей, который необходим, чтобы открыть каждую дверь в Страну Чудес, когда я заточил всех там. Верю, что ты сможешь сохранить его в целости.
Ключик сияет золотом на моей шее. Я понимаю, что это тот самый ключ, что нарисован на стене моей палаты.
- Льюис, - спрашиваю я. - Что произойдет 14 Января?
- Четырнадцатого? - удивляется он. - Понятия не имею. А что?
- Не важно, - у меня нет времени на то, чтобы рассказывать ему о своей палате. Пиллар отправил меня сюда, чтобы Льюис помог принять мне решение. - Мне нужна твоя помощь, чтобы кое-что решить.
- Надеюсь, что смогу. - Отвечает он.
- Если все сводится к спасению жизни одной девочки и спасению мира, что мне выбрать?
- Ты уже начала спасать жизни? Я всегда знал, что так и будет, - на его губах возникает улыбка, похожая на волны океана, о которые мне хотелось бы разбиться. - Хочешь узнать мое мнение по этому поводу?
- Ты действительно хочешь знать его мнение? - Кролик с морковкой снова выглядывает. Льюис смеется, протягивая ему еще одну морковку, и засовывает его обратно в карман своего сюртука.
Кролик высовывает руку из кармана Льюиса. - Она тут занимает слишком много места.
Льюис снова смеется, затем поворачивается ко мне.
- Как я уже сказал, ты, правда, хочешь знать мое мнение?
Я киваю.
- По моему мнению, никто не может спасти мир, Алиса, - отвечает он. - Мы лишь можем спасти тех, кто нам дорог; тех, кто нам близок, если нам повезет, то мы сперва можем спасти их.
После этого, мы сможем спасти еще одного, затем еще одного. По одному в день, Алиса. По одному в день.
- Так значит, таких чудес, как спасение мира, не существует?
Льюис смеется.
- Есть два способа прожить эту жизнь, Алиса. Первый, чудес не бывает. Второй, чудеса на каждом шагу. Второй мне нравится больше.
- Мне тоже, - говорю я.
- Кстати, человек по имени Эйнштейн через много лет перефразирует эту фразу, - Льюис поднимается и убирает свой меч. - Не говори ему, что я сказал ее раньше. Мы ведь не хотим поколебать его уверенность.
- Почему?
- Он изобретет множество безумных вещей, важных для человечества, и в начале никто не будет ему верить, - отвечает Льюис.
- С безумцами так всегда. Никто поначалу им не верит.
Я тяну его вниз и целую в щеку. Он краснеет.
- Ты хороший человек, Льюис. Мир полюбит твое безумие после твоей смерти.
- Ты так думаешь?
- Твоя книга вдохновит миллионы, поверь мне, - говорю я и бегу обратно к Том Тауэру.
- Какая книга, Алиса? - кричит он мне вслед. - Погоди! Я напишу книгу? О чем?
- Если ты знаешь, что Эйнштейн будет цитировать тебя годы спустя, ты должен знать, что напишешь книгу. - Я не оборачиваюсь, отвечаю ему пока бегу.
- Книгу? - я слышу вопрос кролика. - Льюис, ты напишешь книгу? Напишешь обо мне, пожалуйста?
- О чем книга, Алиса? - я слышу последние слова Льюиса, прежде чем добираюсь до Том Тауэра.
- О Безумии, Льюис. Ты напишешь книгу о прекрасном безумии.