Богу — Лука 1:37 7 страница

Папа уселся в кресло, а Эшли устроилась на его коленях.

«Боже милостивый, прости за все мои грехи, но, честное слово, неужели я была такой плохой?»

Папа поцеловал её руку. Сглотнув желчь, я сосредоточилась на камине.

— Ты готова сдавать АСТ в субботу? — спросил отец.

Нравится ли курочкам быть посаженными в грузовик с логотипом «КФЦ»[1]?

— Конечно.

— Ты уже учила требуемый список слов. Сосредоточься только на математике. В ней у тебя проблемы.

Проблемы? Мои баллы с математики были куда выше среднего, но, естественно, этого было недостаточно.

Папа продолжал:

— Миссис Колинз освободила тебя от некоторых занятий, чтобы ты могла подготовиться?

— Да.

— Я заметила буклеты с рекламой Дня Святого Валентина в офисе. Вы с Люком пойдёте?

Когда Эшли пыталась выяснить какую-то информацию, её голос становился в высшей степени раздражающим. Собаки Оклахомы взвыли.

— Люк пригласил меня сегодня. Не волнуйся. Драгоценная репутация нашей семьи будет сохранена. Миссис Колинз никогда не узнает, что ты соврала, чтобы выставить себя в лучшем свете.

— Эхо!

Чёрт. Я скривилась от разочарования в голосе моего отца. Автоматическое извинение сорвалось с моих губ:

— Прости, Эшли. Хотя это была правда.

— Всё нормально. Когда ты хочешь пойти за платьем? Что??? Я оторвала глаза от камина и уставилась на неё. Отец погладил её живот, пока она ласкала его щёку.

Ужас.

— Мне не нужно новое платье.

— Нет, нужно. Все твои вещи либо без бретелек, либо шириной со спагетти. Ты не можешь пойти на танцы со шрамами на виду.

— Эшли, — прошептал отец. Его рука замерла на её животе.

Горло опухло, как если бы кто-то душил меня, а живот сжался, будто в него ударили. Я села ровнее, и моя голова закружилась вместе с комнатой. Полностью дезориентирована, я опустила вниз рукава.

— Я пойду… пойду… наверх. Эшли слезла с отца.

— Эхо, подожди. Я не то имела в виду. Я просто хочу, чтобы ты хорошо провела время. Чтобы ты потом могла смотреть на фотографии с этой ночи и вспоминать, как весело тебе было.

Я прошла мимо неё к лестнице. Мне нужно было в мою комнату. Единственное место, которое дизайн Эшли не смог полностью испортить. Место, где висели яркие картины моей матери, где над столом были прикреплены фотографии меня с Айресом, место, где мне было уютно.

Моё сердце болело. Я хотела большего, чем свою комнату, но это всё, что у меня было. Я хотела присутствия мамы. Может, она и безумная, но она никогда не расстраивала меня. Хотела присутствия Айреса. Я хотела присутствия человека, который любил меня.

Эшли крикнула мне с нижней ступеньки:

— Прошу, дай мне объяснить.

Я замерла в проходе в свою комнату. Если бы она никогда не входила в нашу жизнь, мама и Айрес всё ещё были бы здесь, я не была бы монстром со шрамами, и мне была бы знакома любовь, а не ненависть, бурлящая в данный момент в моих венах.

— Ты мне больше нравилась в роли моей няньки. Надеюсь, когда я окончу школу, то не превращусь в такую же королевскую ведьму, как ты. — Я хлопнула за собой дверью.

***

После этого милого обмена любезностями с Эшли я провела остаток ночи, прячась в своей комнате. Я лежала в кровати и пялилась на единственную её часть, до которой не добралась Эшли — потолок. Она закрасила созвездие моей матери. Ведьма сделала это, пока я приходила в себя в больнице. Когда-то мама часами валялась со мной в кровати и смотрела в потолок, рассказывая мне греческие мифы. Имея несколько хороших воспоминаний о моей матери, я только больше питала отвращение к Эшли за то, что она лишила меня одного.

Стук в мою дверь в 11: 30 удивил меня. Правила в доме требовали извинений с моей стороны, а не наоборот. Наверное, Эшли хотела на себе показать, почему мои нынешние платья не подходили. Не было смысла откладывать неминуемое.

— Входи.

Я подпрыгнула, когда внутрь вошел папа. Он никогда не заходил в мою комнату.

Первые две пуговицы его рубашки были расстегнуты, и его галстук висел свободно. Обеспокоенные морщинки собрались вокруг его усталых глаз. Он выглядел старым. Слиш ком старым, чтобы быть женатым на двадцатилетней бимбо, и слишком старым, чтобы растить еще одного ребёнка.

— Ей жаль, Эхо.

Конечно, он пришёл от имени Эшли. Боже упаси, чтобы в этом доме хоть что-то не вращалось вокруг Эшли.

— Ладно. Моему извинению придётся подождать до утра. Я немного устала.

Мы оба знали, каким уклончивым оправданием это было. Мне повезёт, если я смогу поспать хоть час.

Удивляя меня ещё больше, отец сделал кое-что, чего не делал с тех пор, как я вернулась домой из больницы — он сел на мою кровать.

— Я собираюсь связаться с твоим соцработником. Мне не кажется, что твой новый терапевт нам подходит.

— Нет. — Сказала я слишком быстро, и он это заметил. — Я уже говорила тебе, она мне нравится. С ней легко говорить. Тем более, ты сам сказал, что дашь ей ещё один шанс.

— Я знаю, что ваши с Эшли отношения были натянутыми с тех пор, как ты узнала

o наших отношениях, но ты стала набрасываться на неё чаще, чем обычно. Она беременна. Я не хочу, чтобы она испытывала стресс.

Мой большой палец начал качаться. Он что, умрёт, если начнёт любить меня?

— Я буду больше стараться. Просто позволь мне и дальше видеться с миссис Колинз. — Мне нужно было дать ему повод отступить. — Это она убедила меня сосредоточиться на друзьях и свиданиях. — Ложь.

Некоторые обеспокоенные морщинки разгладились.

— Не думаю, что дело в ней. Дело в тебе. Я оставлю эту тему, если ты исправишь своё поведение с Эшли. Она любит тебя. Когда-то ты восхищалась ей.

Да, когда на своё восемнадцатилетие она позволила мне остаться допоздна и есть попкорн, когда мне было шесть, или когда она разрешила мне накраситься на первый день моего четвёртого класса. Затем случилось нечто безумное… она переспала с моим отцом, и позволила моей семье погрязать в разрушении.

— Если ты действительно хочешь показать мне свои старания, позволь ей отвести тебя на шопинг. Она спланировала весь день и чувствует себя опустошённой из-за того, что расстроила тебя. Позволь ей повеселиться, и я позволю тебе не пересдавать SAT.

Я приподняла бровь. Отец никогда не шёл на компромиссы.

— Серьезно?

— Всё равно следующая дата сдачи SAT не подходит для крайних сроков подачи документов в колледж. Нам придётся работать с тем, что уже у тебя есть. Твои баллы достаточно хороши, чтобы ты поступила в один из лучших бизнес колледжей штата.

Обычно он добавлял «учитывая обстоятельства», но, должно быть, заметил, как я кривилась каждый раз, когда он говорил эти слова.

— Я рад, что вы с Люком снова вместе, и что ты идёшь на танцы в честь Дня Святого Валентина. Ты любила переодеваться и ходить на танцы. Я думал, что эта часть тебя умерла. — Он посмотрел на мои руки, скрытые рукавами. — Должен признать, я действительно горжусь тобой.

Да неужели. Я училась на одни пятёрки, делала всё, что он говорил, а он гордиться тем, что я иду на танцы. Посмотрим, зайдёт ли он в мою комнату перед ними. Может, он сделает что-то сумасшедшее на выпускной, например, скажет, что любит меня. Отец похлопал меня по колену и встал с кровати.

— Папочка?

— Да?

— Ты хоть иногда проведываешь маму? Обеспокоенные морщинки вернулись.

— Она больше не моя ответственность.

— Тогда моя? Я её единственный живой родственник. Мускул на его челюсти дёрнулся.

— Твой соцработник никогда бы не позволил этому случиться, как и я. — Его глаза смягчились, челюсть расслабилась. — Ты боишься, что она причинит тебе вред? Больше она никогда этого не сделает. Не беспокойся о ней.

Но я беспокоилась. Может, моя мама и сумасшедшая, и пыталась меня убить, но она всё равно моя мама. Кто-то же должен о ней заботиться, так?

Ной

Я виделся со своими братьями. Кто же знал, что такое чудо может произойти? И мне снова доведётся их увидеть во вторую субботу февраля. Это нужно было отметить. Я надеялся, что Исайя принесёт травку, поскольку я собирался закурить самый большой косяк, который кто-либо из нас когда-нибудь видывал.

Вернувшись вечером последним, я припарковал свой металлический кусок дерьма на улице. Дэйл сегодня отрабатывает смену на местном грузовом заводе. Мы не знали, сколько он будет работать в тот или иной день. Однажды я совершил ошибку, припарковавшись на подъездной дорожке у дома. Вместо того, чтобы перепарковать мою машину, Дэйл сбил зеркало с водительской стороны.

Свет горел в каждом окне в доме — плохой знак.

Я зашёл в крошечную гостиную и заметил кровавые полотенца.

— Какого хрена?

Мгновенно сбоку от меня появился Исайя.

— Этот ублюдок избил её.

— Я в порядке. — Голос Бет дрожал. Она сидела на кухне с вытянутой на столе рукой. Её тётя Ширли обрабатывала несколько порезов и ожоги от сигарет.

Всё тело Бет тряслось как от приступа. Правая часть её лица была вся синей поцарапанной и опухшей, правый глаз заплыл. Её любимая футболка пропиталась кровью. Она подняла сигарету ко рту и сделала глубокую затяжку.

— Мамин новый хахаль носит кольцо выпускника. Наверняка украл у кого-то.

— Сукин сын. Какого чёрта ты пошла домой, Бет? Ты знала, что от этого мудака ничего хорошего ждать не придётся. — Три шага, и я присел рядом с ней на кухне.

Она сделала ещё одну затяжку, и из её левого глаза покатилась слеза.

— У мамы день рождения, а этот тупой придурок не хотел ею делиться, так что…

— Она пожала плечами.

Чистая ярость охватила моё тело, каждый мускул напрягся, готовясь к драке.

— Когда туда приедет полиция?

— Не приедет, — сказала Ширли. Она наложила повязку на ожог. Я едва сдерживался.

— И почему же?

— Ей шестнадцать, мать при этом присутствовала. Они запрут мою сестру вместе с этим парнем. Я не согласна с её образом жизни, но не буду отправлять её в тюрьму, Бет в этом тоже не заинтересована.

Я ждал подтверждения слов со стороны Бет. Она положила сигарету в пепельницу, засунула новую в рот и начала возиться с зажигалкой. Та несколько раз кликнула, пока девушка безуспешно крутила колёсико. Я забрал у неё зажигалку и одним быстрым движением подкурил сигарету.

— Спасибо, — слабо сказала она.

Телефон позвонил один раз, два, три. Затем зазвонил мобильный Бет, играя

«Любовную песню» группы «Зе Кьюрс» — рингтон её мамы. Её рука затряслась, когда она сбросила пепел.

— Она продолжает названивать. Хочет, чтобы я вернулась домой.

— Почему? — прошипел я.

— Он устал после моих избиений и лёг спать, отключился, не важно. Наверное, уже проснулся и соскучился по своей тренировочной груше.

Я раздражённо потёр шею.

— Звони в полицию, Бет.

— И что, по-твоему, будет с тобой и Исайей, если она это сделает? — На кухню забрел Дэйл, его тёмные волосы были зачёсаны назад после недавнего душа. — В последнее время твой соцработник часто совал к нам свой нос, Ной. Если мы вызовем полицию, они поймут, что Бет всё это время жила здесь. Тогда мы можем подарить вам с Исайей прощальный поцелуй.

Голос Бет надломился.

— Я не могу потерять вас, ребята.

Вот и оно. Она сидела и истекала кровью потому, что любила меня и Исайю. Уже в миллионный раз я захотел, чтобы система опеки была человеком. Одним человеком, которого бы я мог назвать по имени, знать и держать ответственным за наши сломанные жизни. Но сейчас подойдёт и новый парень мамы Бет.

Я встал и поцеловал её в макушку.

— Ты готов, друг?

— Я уж думал, ты никогда не предложишь, чувак. — Исайя открыл входную дверь, его глаза излучали холод и опасность.

Здоровый глаз Бет расширился.

— Нет, — прошептала она.

— Я вас спасать не буду, мальчики, — сказал Дэйл.

— Мы и не просили, — сказал я и вышел за дверь.

По улице вильнула машина и влетела на газон в переднем саду. Пассажирская дверь распахнулась до того, как машина остановилась, и оттуда выскочила мама Бет. Её светлые волосы выпадали из хвостика, глаза были покрасневшими, под правым глазом формировался синяк.

— Я хочу увидеть мою девочку. Я должна сказать ей, что мне жаль.

— Иди к чёрту, — сказал Исайя. — Она не твоя кукла, чтобы играть в переодевания.

Фары «Бимера» продолжали гореть. С водительской стороны вышел крупный мужчина.

— Закрой рот. Скай хочет свою дешёвую дочурку. Скажите ей, чтобы выходила, или я сам за ней пойду.

Мы с Исайей стояли бок обок в молчаливом согласии, что убьём его прежде, чем он доберётся до входной двери. Перед глазами промелькнули мои братья. Как бы я ни хотел защитить Бет, я также должен был защищать и их.

— Уходи, пока я не вызвал полицию.

Чёрт возьми, этот парень должен был быть ростом минимум два метра, вид у него был знакомый. Он встал нос к носу со мной и с Исайей. От него разило алкоголем. Его глаза нервно скосились, а тело дёрнулось.

— Он под наркотой, чувак, — сказал мне Исайя.

Шикарно. Ночь перешла из разряда «лучшей» в «плохую» и в «Пилу» за рекордное время. Мужчина повернул кольцо на пальце. Оно было необычным — это чёртово кольцо Суперкубка.

— Вперёд, вызывай. Все меня любят. Я не попаду в тюрьму.

— А не тот ли ты придурок, которого вытурили из команды неудачников в паре часов езды отсюда? — сказал я, пытаясь отвлечь его от дома.

Он пару раз моргнул, будто его разлагающийся мозг понял на три секунды, что

110-ти килограммовый полузащитник не должен заводить драки с шестнадцатилетней и её двумя друзьями-наркоманами.

— Я устал от этой херни, друг, — прошептал мне Исайя за секунду до того, как кинулся вперёд и ударил ублюдка в челюсть. Сила удара свалила бы меня наземь, но этот парень просто повернул голову. Чёрт возьми, всё это было жутко отстойно.

Придурок поднял кулаки, чтобы дать сдачи, но оказался на земле, когда я схватил его за колени. У меня была мимолетная мысль, что стоит поблагодарить моего тренера, мистера Грейвса, за три недели инструктажа по футболу.

Я откатился прежде, чем он успел нанести удар. Исайя подошёл слишком близко, и мужчина выбил у него землю из-под ног, а затем врезал по почкам, когда тот упал вниз.

Крики мамы Бет безумно раздражали.

Качок встал одновременно со мной, и я врезал ему по почкам до того, как у него появился шанс пнуть Исайю, который лежал на земле и пытался отдышаться. Наш соперник повернулся и махнул рукой, целясь мне в голову, но я увернулся и врезал ему в живот. Он застонал и покачнулся, но остался на ногах.

Мне нужно было уложить на землю этого неудачника. Я попытался вновь подбить его снизу, но прицелился слишком высоко. Мои бока заболели, когда он ударил меня по рёбрам. Мы врезались в его машину, а Исайя встал и стукнул мужика кулаком по спине.

Тихую ночь нарушил выстрел. Мы с Исайей замерли. Я молился богу, чтобы ничего тёплого и мокрого не начало покидать моё тело, и я имел в виду не мочу.

— Скай, забирай свой мусор и валите, это моя собственность, — сказал Дэйл удивительно спокойным голосом. Он стоял на передних ступеньках, в его руках покоилось охотничье ружьё. — Мальчики, вы в порядке?

— Отлично, — сказал Исайя сквозь стиснутые зубы.

— Лучше не бывает. — Чёрт, мои костяшки гудели.

— Заходите в дом, пока Бет не закатила истерику, — сказал Дэйл.

Я оттолкнулся от «Бимера» и изо всех сил постарался не споткнуться по пути в дом. Исайя пошёл рядом со мной.

— Мог бы и предупредить, что мы будем драться с футболистом НФЛ16.

— Это бы тебя остановило?

— Нет.

— Меня тоже. — Наш смех эхом раздавался в ночи.

*** Бет выплакалась и заснула… на руках у Исайи.

Я лежал на диване и смотрел какой-то фильм 80-х годов по телевизору.

Звук был таким тихим, что я где-то с час не мог понять, кто что говорил. Мои рёбра болели, костяшки зудели, но чёрт, было хорошо.

16 НФЛ – Национальная Футбольная Лига.

Дэйл и Ширли сказали Скай никогда не возвращаться, и что Ширли завтра заберёт вещи Бет. У этой парочки были свои недостатки, но в душе они были хорошими людьми.

Бет хныкала, переворачиваясь во сне. Исайя успокаивал её приглушёнными словами и гладил по волосам. Она крепче обняла его за грудь и практически залезла на него. Исайя продолжал гладить её по спине.

— Как давно ты втрескался в неё, друг? — спросил я Исайю. Тот упёрся головой в стенку.

— Давно. Боялся сказать ей, но теперь… Я не могу продолжать позволять ей быть с парнями, которые просто используют её, или молча смотреть, как она идёт к маме, когда ей нужно почувствовать себя любимой. Что мне делать, мужик?

— Не того парня спрашиваешь. — Что я знал о любви?

Всё, что я знал, так это то, что Эхо Эмерсон не выходила у меня из головы.

Без сомнений, я хотел её. Я не мог избавиться от фантазий, как её тело будет извиваться от удовольствия под моим. Голос этой сирены, шепчущий моё имя. Но она привлекала меня не только в физическом плане. Я любил её улыбку, свет в её глазах, когда она смеялась, как она справлялась с моими нападками.

— Если поймёшь, дай мне знать.

Эхо

— Прости, пожалуйста, — сказала я в третий раз. — Я не знала, что ты так спешишь.

Люк крепко держал меня за руку и тащил сквозь переполненный людьми магазин к кинотеатру. Когда толпа расступилась, он придвинул меня к себе.

— В этом я согласен с твоим отцом. Это машина. То есть, она шикарна и всё такое, но всё равно машина. Лучше продать её и заработать хорошие деньги, чем, наоборот, тратить их на неё вместе с личным временем.

Фильм начинался в 20: 00 вместо 20: 45, как он изначально сказал мне. Я назначила встречу с механиком на шесть, он хотел прийти домой и посмотреть на тачку Айреса.

Этим утром я снова сдала АСТ, пришла домой, случайно заснула (у меня был дневной кошмар — если так можно назвать ночной кошмар, проявляющий себя днём), а затем проснулась меньше чем за двадцать минут до приезда механика. Люк терпеливо прождал целых десять минут, прежде чем сказать ему уйти, потому что у нас свои планы. Механик ушёл, сказав, что пришлёт мне смету.

— Это всё, что у меня осталось от Айреса. — Мы ступили на застланный ковром пол кинотеатра. Я выдернула руку. — Я думала, ты поймёшь.

Свидание с Люком проходило точно так же, как я помнила — по крайней мере последние два месяца наших отношений, только без облапываний. На прошлых выходных, когда у нас было групповое свидание, я спросила, можем ли мы замедлить развитие событий, и он согласился — на первые пару свиданий. Меня не покидало предчувствие, что сегодня обещанию Люка не лапать меня придёт конец. Пока что наша вторая попытка встречаться шла на дно.

Люк упёр руки в бока.

— Хорошо, что Стивен и Лила пришли вовремя за билетами. Все распроданы. —

Эгоцентричный, эгоистичный придурок…

— Ничего не выйдет, — сказала я.

Он сжал кулаки, а затем заставил себя расслабить руки.

— Слушай, я хочу, чтобы всё вышло. Ты просто злишься, потому что я поддерживаю твоего отца по поводу этой дурацкой машины. Лила встречается со Стивеном. Грейс — с Чедом. Мы с тобой идеально подходим друг другу. — Он погладил меня по щеке. Раньше это прикосновение превращало меня в лужицу у его ног. Теперь я чувствовала лишь мозоли, бородавки и сухую кожу. — Знаю, трудно вернуть былые отношения. Думаю, наша проблема в том, что мы слишком медлим. Я заслуживаю награду за то, что держал свои руки подальше от тебя. — Люк сделал шаг ко мне, скользнул рукой по моей спине и прижал меня к себе. Все мои мышцы напряглись. Вся ситуация казалась противоестественной.

— Пошли, посмотрим фильм, а потом можем пойти ко мне. Думаю, ты почувствуешь себя куда лучше, когда я помогу тебе вспомнить, в чём мы были так хороши. — Его дыхание обволакивало моё лицо, как и, клянусь, несколько капелек его слюны. Напомните, зачем я это делаю?

— Эхо! Вот вы где. Зал уже переполнен. — Лила подбежала ко мне.

Обрадовавшись, что она нарушила наш интим, я отступила от Люка.

Стивен и Люк обменялись странным мужским рукопожатием. Первый указал на зал №3.

— Пойдёмте. Фильм уже начинается. Мы не смогли достать шесть мест рядом, но оставили вам два позади.

Стивен дал «пять» Люку. Боже, как же он будет разочарован, когда поймёт, что сзади ничего не произошло.

Парни пошли впереди, а мы с Лилой отстали. Она спросила:

— Ты в порядке?

— Не думаю, что у нас с Люком что-то получится. Он совсем не изменился. —

Почему с этим у меня тоже должны были быть проблемы?

Почему всё не могло быть таким же простым, как в девятом классе? Лила сделала глубокий вдох и поджала губы.

— Позже поговорим. Давай насладимся фильмом, ладно? Она догнала Стивена, и Люк взял меня за руку.

— Тебе просто нужно сосредоточиться на том, чтобы стать такой, как прежде.

Знаешь… нормальной, — сказал он.

Лила послала мне умоляющий взгляд. Я уселась на место рядом с Люком и дала ему обвить себя руками. Все мы стремились к нормальной жизни. Но пока она означала лишь ещё больше страданий.

***

В первые пять минут фильма мы увидели подростка, окончившего школу и подавшегося на флот.

Через десять минут мы наблюдали, как он стал выпускником учебного лагеря.

Через двадцать минут фильма я почувствовала рвотный позыв.

Тошнота охватила моё горло, язык, казалось, опух в десять раз, и я не смогла дышать. Не важно, как сильно я пыталась всосать в себя воздух, он так и не наполнял мои лёгкие. Я вспрыгнула с места и кинулась по темным ступенькам под звуки мужчин, взывающих в агонии к Богу и их матерям.

Я бросилась в женский туалет, распахнула дверь и припала к холодной раковине. Зеркало отразило сущий кошмар. Рыжие кудри прилипли к моему потному лбу. Всё моё тело тряслось, как при землетрясении.

Картина, как друзья парня ступали на самодельное взрывное устройство,

мелькнула в моей голове. О Боже… Айрес. Неужели с ним случилось то же самое? Кричал

ли он от боли? Знал ли, что умирает? Лицо окровавленного актёра слилось с лицом моего брата. Моё тело дёрнулось вперёд, желудок сжало, и я закашлялась от рвотного позыва.

Он был мёртв и умер в страданиях и ужасе.

Дверца в туалет открылась. Невысокая пожилая дама посмотрела на меня сочувствующими глазами.

— Проблемы с мальчиком?

Я выдернула салфетку, чтобы промокнуть глаза и спрятать лицо.

Резко втягивая воздух, я напомнила себе, что пришла сюда, чтобы побыть нормальной, а не устраивать спектакли.

— Да.

Дама улыбнулась мне в зеркало, моя руки.

— Такая симпатичная девушка, как ты, быстро найдёт кого-то нового. Кстати говоря, очень милые перчатки. Не часто увидишь молодую девушку в них. — Она ушла.

Мой мобильный завибрировал в заднем кармане. Сообщение от Люка: «Ты где?»

«Безумствую в женском туалете». Я ни за что не могла вернуться обратно:

«Слишком жестокий фильм для меня. Встретимся после».

Я ждала пару секунд, и мой телефон снова завибрировал: «Круто, увидимся». 20: 30. У меня были два с половиной часа свободного времени до конца фильма.

Такова моя жизнь.

Буфет находился прямо рядом с залом. Мне нужно было что-то выпить. Но я, как истинная идиотка, не взяла денег, даже сумки. Люк настоял, чтобы я оставила её дома.

Бла-бла-бла… наш первый совместный поход в кино… бла-бла-бла… он за всё заплатит… бла-бла-бла… он взял меня на самый жуткий фильм в мире.

Работники буфета убирались и готовились к закрытию. Но несколько местечек оставались открытыми, чтобы подкормить ночных пташек. Я направилась к одному из них — забегаловке, у прилавка которой стояли стулья.

Я села на один и стала наблюдать, как какой-то высокий парень жарит бургеры.

Лиле бы понравилась его попка.

— Простите?

Повар обернулся, и я соскользнула со своего места.

— Ной?

Он сверкнул своей игривой улыбкой.

— Привет, Эхо. Соскучилась? Я снова села.

— Нет. — Немного.

Ной собрал бургеры с гриля, положил их на булки и выкрикнул номер. Тут же подошла девушка и забрала их. Он побрёл к прилавку.

— Чем могу помочь?

Его красная бандана убирала назад тёмные волосы, которые обычно лезли в глаза. Я любила его глаза. Шоколадно-карие, полные озорства и искры, готовые зажечь мировой пожар.

— Можно стакан воды, пожалуйста? — И пусть она будет бесплатной.

— Это все?

Мой живот заурчал достаточно громко, чтобы Ной услышал.

— Да, все.

Он налил стакан и передал его мне.

— Уверена, что не хочешь бургер? Большой сытный бургер на поджаренной булочке с соленой картошкой сбоку?

Я втянула ледяную воду через трубочку. Забавно, но вода не вызывала у меня такого теплого, приятного чувства, как бургер с картошкой.

— Всё нормально, спасибо.

— Устраивайся поудобнее. Видишь тот сочный кусок мяса вон там? — Он указал на противень. Запах вызвал у меня слюнки во рту. — Он мой. Когда он дожарится, моя смена на сегодня закончится.

Он вернулся к грилю и положил восхитительный кусок мяса на булочку, накрыв его разными овощами. Затем он набрал картошки на тарелку.

— Эй, Фрэнк. На сегодня все.

Кто-то сзади крикнул: «Спасибо, Ной». Он снял бандану и фартук и бросил их в контейнер. Затем оставил передо мной на прилавке тарелку, налил себе колы и обошёл вокруг, чтобы сесть со мной.

— Разве ты не должна быть на свидании со своим обезьяноподобным парнем?

Он впился зубами в свой бургер. Я наблюдала за каждым аппетитным движением.

— Я была на нём. То есть, нахожусь. Люк всё ещё в зале. Но он мне не парень. Не сейчас. Он был… очень давно, но не теперь. Мы просто, ну, знаешь, встречаемся. Вроде того. — Верно? И почему я лебежу?

Ной пережевал свою еду и сузил глаза.

— Если ты на свидании, то почему не сидишь с ним в зале? — Я разглядывала его картошку. Та выглядела такой золотистой и хрустящей.

— У тебя есть деньги? — спросил он.

— Что?

Он потёр вместе пальцы.

— Деньги? Баксы? У тебя есть они с собой?

Не зная, к чему он вёл, я покачала головой. Парень потянулся через прилавок и схватил нож. Он разрезал бургер на две части и поставил тарелку между нами.

— Вот. Только не ешь всю картошку.

— Ты серьезно?

Ной откусил ещё кусочек от своей половинки.

— Ага. Не хочу, чтобы мой репетитор умер от голода.

Я причмокнула губами как мультяшный персонаж и впилась в сочный бургер.

Когда ароматное мясо коснулось моего языка, я закрыла глаза и застонала.

— А я думал, что девушки так выглядят только при оргазме.

Я подавилась бургером. Ной подавил смешок, подав мне стакан воды. Если бы только, выпив её, с моего лица сошёл этот дурацкий румянец…

— Кажется, я пропустил твой ответ на предыдущий вопрос. Если ты на свидании, то почему делишь со мной ужин, пока Люк ласкает себя в одиночестве?

Я прочистила горло.

— Тебе обязательно быть таким грубым?

— Нет. Я перестану, если ты ответишь на вопрос.

— Мы опаздывали, и я не знала, какой фильм он выбрал, пока тот не начался.

«Враги на войне» слишком жесток для меня. — Я перемешала воду трубочкой, пытаясь звучать естественно, пока образы войны мучили мой разум.

Ной сжал салфетку в руке, его игривое настроение исчезло.

— Так почему он не здесь, с тобой? Хороший вопрос.

— Я сказала ему остаться и досмотреть фильм. Он давно его ждал.

— Ты заслуживаешь лучшего. — Он подтолкнул ко мне тарелку, доев свою часть гамбургера, но оставив картошку.

Например, парня, который поделится со мной ужином и отдаст всю картошку? Парня, который нарушит правила, чтобы я могла подслушать, как отец разговаривает с моим терапевтом? Парня, который отдаст мне свою куртку, когда будет холодно? Парня, от лёгкого прикосновения которого моё тело начинает пламенеть? Но Ной не мог желать такую девушку, как я.