![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Часть вторая 8 страница
— Я не единственная, кто может исправить ошибку, мам. — Я уже не молода, — сказала Каролина. — Я упустила свой шанс, я знаю. — Поэтому мы с тобой и встречаемся вот так — за обедом. — Конечно. — И поэтому ты хотела, чтобы я взяла на себя галерею. Тогда у нас было бы хоть что-то общее. — Ты когда-нибудь задавалась вопросом, откуда у галереи такое название? ДЖЕЙСИ. Отец назвал ее в честь нас троих по первым буквам наших имен. Он думал, что мы всегда будем вместе. — Она вздохнула. — Еще одно мое сожаление. Джудит поднялась со стула. Руки ее уже не дрожали, она давно, несколько месяцев, а может быть, и лет, не чувствовала себя такой сильной. Она не знала, как исправить все ошибки, которые совершила, но пора было их исправлять. Одну за другой. — В субботу я веду Грейс в океанарий. Почему бы тебе не пойти с нами? Каролина неуверенно улыбнулась. — Ты серьезно? Я могла бы встретить вас у парома. Скажем, в одиннадцать. А потом мы пообедаем в «Айваре». Вы с отцом когда-то любили бросать картофель чайкам. В голове Джуд ожило воспоминание: она стоит на набережной вместе с родителями и швыряет чайкам, кружащим над водой, кусочки картофеля. «Вот так, заинька… У ребенка меткая рука, правда, Каро?» — Он любил нас обеих, — сказала Джуд. Каролина кивнула. — Как хорошо наконец-то поговорить о нем! И тут Джуд поняла, что ей нужно делать. Возможно, она знала это и раньше, но именно сейчас, в это мгновение, словно осознав что-то очень важное, она была готова попробовать. — Я не могу остаться на обед. Прости. У меня появилось срочное дело. — Конечно, — ответила мать. Если она и удивилась этой внезапной перемене, то не подала виду. Просто проводила дочь до лифта. Прощаясь, они долго смотрели друг на друга; в материнском лице с мелкой сеточкой морщин, похожей на трещины на старом фарфоре, Джуд видела давно забытый образ другой женщины, которая любила рисовать. — Мне тебя не хватало, Джудит, — тихо проговорила мать. — Мне тебя тоже. Увидимся в субботу. Джуд покинула пентхаус и вернулась в подземный гараж на Вирджиния-стрит. Оттуда она выехала, сменив темную парковку на серый дождливый день. Пока она добиралась до местного центра, то вела машину очень внимательно. Доехав, просидела в машине полтора часа, ожидая. И каждая минута была проявлением мужества; уехать было бы проще. Так она и поступала в прошлом… Подъехала машина и остановилась чуть впереди, за ней еще одна. Прошло несколько минут, и в здание потянулась цепочка людей. Большинство из них женщины, они шли одна за другой, под дождем, без зонтов. Джуд понимала, какой опасный выбор она сделала, но и иной выбор был не менее опасен. «Любовь — проявление воли». Слишком долго она ее боялась. Джуд открыла трясущейся рукой дверцу машины и вылезла под дождь. Сжав руки в кулаки, пошла по улице. С ней поравнялась молодая женщина с распущенными темными волосами и карими глазами, полными слез. Джуд подстроилась под ее шаг. Так, молча, они двинулись дальше. Висевшее на двери объявление гласило: «Сочувствие друзей. 14: 00. Группа поддержки в горе». Джуд резко остановилась, словно споткнувшись. Внутри ее стремительно расправил крылья страх, она едва могла дышать. Она еще не готова, нужно немедленно повернуться и бежать. Она не намерена туда идти. Что, если они потребуют от нее отпустить Мию? Молодая женщина, шедшая рядом, тронула Джуд за руку. Джуд вздрогнула и посмотрела на брюнетку. В ее глазах Джуд увидела не только слезы, она увидела понимание. Перед ней стояла женщина такая же, как она сама — с безжизненными, пустыми глазами, крепко сжатыми губами, небрежно причесанная. Джуд видела таких женщин, она хорошо знала, каково это — окаменеть и одновременно испытывать боль. «Неужели и я так выгляжу?» — подумала Джуд. И она сделала то, чего никогда не делала в жизни: протянула руку незнакомому человеку. Вот так вместе они и вошли в открытую дверь.
* * *
Закончилось все так, как и началось. Для бывшей заключенной с дипломом социолога и отсутствием опыта работы не было. Перспективы таяли, а вместе с ними и надежда, пока к концу четверга она не пришла к выводу, что только зря тратит силы. И теперь, сидя в парке Ларивьера, она поняла: на самом деле у нее никогда не было шанса. Лекси прикрыла глаза. Она знала, что делать. Время, проведенное здесь, оказалось отсрочкой, не больше. Час пробил. Она и так слишком долго оттягивала неизбежное. Лекси прошла к стоянке, где оставила велосипед, села на него и поехала к главной дороге. Найт-роуд обогнула стороной и, сделав круг, подъехала к дому Фарадеев. Крепко держась за руль, она спустилась, подпрыгивая, на гравийную дорогу и остановилась у гаража. Лекси так трясло, что ей никак не удавалось поставить велосипед у стены, в конце концов она сдалась и просто бросила его в высокую траву. Она снова обратила внимание на одичавший сад и вспомнила, каким красивым и ухоженным он был когда-то. «Круги по воде, — подумала она. — У горя бесконечные последствия». Отбросив эту мысль, Лекси торопливо подошла к двери и постучала, пока не пропала смелость. Дверь открыла Джуд. — Лекси, — пробормотала она, явно удивившись. — Я хочу передать вам кое-что для Грейс. — Она сейчас наверху, в комнате Зака, смотрит кино. — Я не знала, что она у вас. — Хочешь ее повидать? Лекси знала, что нужно сказать «нет», но разве она могла? Лекси кивнула. Так и не найдя слов, уместных в такой ситуации, она направилась по лестнице в бывшую комнату Зака. У дверей она замешкалась, чтобы набрать в легкие воздуха для смелости, затем постучала, услышала прочириканное «войдите» и открыла дверь. — Привет, мама. Что ты здесь делаешь? — Грейс сидела в кровати Зака и хмурилась. Лекси споткнулась. Попыталась загладить свою ошибку улыбкой, но и это у нее вышло плохо. Слишком много всего навалилось сразу — и прекрасное личико Грейс, и слово «мама» из ее уст, и комната Зака. Куда бы она ни кинула взгляд — все напоминало о мальчике, в которого она когда-то влюбилась: игрушечные динозавры, сваленные горой, футбольный мяч, коллекция кассет с диснеевскими фильмами, видеоигры в зеленых коробках. Но окончательно ее добил зачитанный томик «Джейн Эйр» на комоде. Она подошла, взяла книгу в руки, ощутив под пальцами растрескавшуюся обложку, увидела свое имя, написанное когда-то ею на внутренней стороне обложки. Зак хранил ее все эти годы. — Ты пришла, чтобы меня забрать? — с тревогой спросила Грейс. Лекси отложила книгу и повернулась к дочери. — Нет. Можно мне сесть рядом с тобой? — Ладно. Лекси забралась на кровать — кровать Зака. Но она запретила себе думать о вещах, которые теперь не имеют значения. Лекси подвинулась ближе к Грейс, насколько осмелилась. — Я в тот раз тебя напугала. — Я ничего не боюсь. Я дала в нос Джейкобу, а он сильнее меня. — Зря я спросила, хочешь ли ты жить у меня. На самом деле я хотела сказать совсем другое. — А, ты об этом. Так ты не хочешь, чтобы я жила у тебя? Лекси вздрогнула. — Я не очень хорошо знаю, как быть мамой. И я вижу, что тебе очень нравится жить у папы. Грейс заметно успокоилась. — А как пекут кексики, ты знаешь? — Нет. А что? — Да так. Просто другие мамы готовят разные разности. Лекси прижалась спиной к изголовью кровати. Доска объявлений на противоположной стене над комодом по-прежнему была полна газетных вырезок и наградных ленточек со времен средней школы. За какие заслуги — теперь она даже не помнила. — Насколько я понимаю, тебе нужна мама, которая печет кексики и отводит тебя в школу. Грейс рассмеялась, прикрыв рот ладошкой. — Я живу далеко от школы, пешком идти долго. Мама Саманты Грин сошьет нам всем накидки с капюшонами к празднику Хэллоуин. А ты умеешь шить? — Не-а. Похоже, я не попадаю в категорию хороших матерей. — Лекси смотрела на свою дочь, осознавая с грустью, как много всего она пропустила. — Жаль, у меня нет бурундучка, — неожиданно сказала Грейс. — Я бы дала тебе с ним поиграть. Лекси невольно рассмеялась. — Это было бы здорово. — Папа говорит, бурундуков не держат дома, но мне кажется, можно попробовать, — добавила Грейс со смехом. И тут же прикрыла рот ладошкой. Лекси осторожно отвела ручку Грейс в сторону. — Никогда не бойся смеяться, Грейси. Девочка внимательно посмотрела на Лекси. Лекси знала, что всегда будет помнить эту минуту, а если повезет и она ничего не испортит, то, может быть, и Грейси запомнит. Лекси сняла с пальца сапфировое колечко и протянула дочери. — Я хочу, чтобы оно было у тебя, Грейс. — Это же взрослое кольцо! — А ты попроси папу повесить кольцо на цепочку, тогда ты сможешь носить его как медальон, пока не подрастешь, чтобы надеть на палец. — Оно очень красивое. — А ты еще красивее, принцесса. — Так меня папа называет. Почему ты мне его даришь, у меня же не день рождения. Лекси проглотила комок в горле. — Мне нужно уехать, Грейс. Я подумала… впрочем, не важно, что я подумала. Мне не нужно было здесь появляться. Я пока не готова. — Не готова? Лекси не сумела ничего объяснить. — Но я вернусь, как только смогу. Так и запомни. Я буду писать каждую неделю и звонить тебе при любой возможности. Договорились? У Грейс задрожала нижняя губка. — Я была с тобой врединой. — Ты не сделала ничего плохого, — заверила ее Лекси. — А я не должна была приезжать. Так получается, что я все время причиняю Фарадеям боль… А я… Можно тебя обнять? Грейс забралась на колени к Лекси и крепко ее обняла. Лекси прижалась к дочке в тайной надежде оставить отпечаток этих мгновений в памяти дочери. — Я люблю тебя, Грейс, — прошептала она на ухо девочке. — Не забывай этого, хорошо? — Она услышала, как Грейс тихо икнула, и это было для нее последней каплей. Слезы так и хлынули, и на этот раз она не могла их удержать. — Не плачь, мамочка! Лекси вытерла глаза и чуть отстранилась, чтобы посмотреть в лицо Грейс. — Иногда это даже хорошо — поплакать, я давно ждала этих слез. Ты будешь присылать мне свои рисунки, а я повешу их на стене в своей комнате. — Лекси поцеловала дочь в пухлые губки. — И я обязательно научусь печь кексики. — Ладно, — сказала Грейс. Она выглядела печальной и растерянной. Лекси не знала, как утешить дочь, не давая невыполнимых обещаний. Часто получается совсем не то, о чем мечтаешь. Сейчас ей оставалось только попрощаться и надеяться на лучшее будущее. Она накопит денег как можно быстрее и вернется к дочери. Лекси поцеловала Грейс в последний раз и оторвалась от нее, встала с кровати и замерла, неотрывно глядя на дочь. Грейс яростно шептала что-то своему зеркальцу на запястье, стараясь не плакать. — Не плачь, Грейси. Все будет хорошо, — сказала Лекси, гладя ее по волосам. — Она тоже так говорит. Лекси через силу улыбнулась. — Тебе повезло с такой хорошей подругой, но давай договоримся: если ты подружишься с кем-то в своей группе, по-настоящему подружишься, то в сентябре я пришлю тебе кексики по случаю поступления в первый класс, и ты возьмешь их с собой на праздник. Грейс утерла глазки и посмотрела на Лекси. — Как? — Что как? — Как я подружусь? Я никому не нравлюсь. Лекси снова присела на кровать. — Во-первых, перестань драться с мальчишками и говорить неправду. Если хочешь завести друзей, будь дружелюбной. Кто самая хорошая девочка в твоей группе? — Саманта. Но она никогда со мной не разговаривает. — Ладно. Завтра просто подойди к Саманте и скажи ей что-нибудь приятное. И не вздумай нафантазировать или солгать хоть раз. Скажи, что тебе нравится с ней играть. — А что, если мне не понравится? — Понравится, — пообещала Лекси. — У меня когда-то была близкая подруга, я могла с ней всем поделиться. Она всегда старалась меня рассмешить. С ней я не чувствовала себя одинокой. Лекси обняла дочь в последний раз и заставила себя отойти от кровати. Она еще раз посмотрела на книгу «Джейн Эйр», дотронулась до нее — не важно, что он сохранил ее, это ничего не значит, и не смей думать по-другому. На пороге она остановилась и оглянулась. Грейс свернулась комочком на большой кровати и выглядела неестественно печальной и маленькой. — Я люблю тебя, Грейси. — Пока, мамочка, — шмыгнула носом Грейс. — Передай папе привет. — Она закрыла за собой дверь. Ей бы бежать из этого дома без оглядки. Она бы так и сделала, если бы не взглянула на соседнюю дверь. В той комнате когда-то жила Миа. Лекси, не отдавая себе отчета в том, что делает, шагнула вперед и открыла дверь. В комнате на первый взгляд ничего не изменилось. Лекси подошла к комоду, где лежал телефон Мии рядом с сочинением по литературе с отличной оценкой, выведенной на первой странице. На подоконнике выстроились в ряд фигурки лошадей. И фотографии Мии — во время репетиции, на занятиях по танцу, на пляже рядом с Заком. Но ни одной фотографии Мии с Лекси. А ведь раньше они здесь висели повсюду. — Я долгое время не позволяла себе войти сюда, — послышался голос Джуд за спиной Лекси. Лекси оглянулась, лицо ее горело. — Простите. Мне не следовало… Джуд взяла с тумбочки мягкую игрушку. Собачка Дейзи. — Я часто здесь спала. Но потом это стало тревожить Майлса и моего врача. Поэтому я закрыла дверь. Эрика здесь убирает, но я не вхожу. — Я чувствую присутствие Мии, — тихо проговорила Лекси. — Правда? Тебе повезло. Лекси подошла ближе. — Она любила эту комнату, но терпеть не могла зеркало. Всегда говорила, что оно напоминает ей какой-то арт-проект. Но она знала, что вам оно нравится. Джуд присела на кровать. Когда подняла голову, то глаза у нее заволокло слезами, а губы подрагивали. — Зачем ты села за руль в ту ночь? Лекси была благодарна Джуд за прямоту. — Этот вопрос я задавала себе миллион раз. Зак напился, а Миа была не лучше. Оба с трудом стояли на ногах, если на то пошло. Они ни за что не хотели вам звонить. Было поздно, а они такие пьяные. — Лекси помолчала. — Я тоже не хотела вам звонить. Очень старалась вам понравиться, а потом Зак сел за руль. Я не могла позволить ему вести машину. — Ну почему я отпустила вас в тот вечер? Я же знала — будет пьянка. И сама дала ему ключи. Лекси подошла к кровати, чувствуя себя совершенной развалиной, она еле передвигала ноги. Она присела рядом с Джуд. — Это моя вина, Джуд. Целиком моя. Джуд медленно покачала головой. — Когда-то я в это верила — так было легче. — Но это правда. — В последнее время я стараюсь быть честной. Я знаю, ты любишь Грейс. А Зака? — Я пыталась перестать его любить. И буду еще пытаться. — Тебе следует с ним поговорить. — Я не знаю, что ему сказать. — Он скоро вернется. Поговори с ним. Расскажи, что чувствуешь. Лекси чуть не сломалась от такой доброты. Она вспомнила все разговоры, которые с ней вела Джуд, все моменты, когда они были близки так, как близки мать и дочь. Это именно Джуд уговорила Зака повести Лекси на танцы, с которых у них все и началось. — Им повезло с такой матерью, как вы, Джуд. И они это знали. Миа очень вас любила. — Я скучаю по ее голоску. Лекси соскользнула с кровати, опустилась на колени и принялась ощупывать перекладины на кровати, пока не нашла то, что искала. Она поднялась на ноги и протянула Джуд маленькую розовую книжицу с оранжевой лилией на обложке. — О Боже, — выдохнула Джуд. — Ее дневник. Лекси вложила дневник в руки Джуд и поднялась с пола. — Пожалуй, я пойду. Передайте Заку, что я буду звонить Грейс раз в неделю, а писать еще чаще. Джуд, не отрываясь, смотрела на дневник, нежно гладя его ладонью, словно бесценную вещь. — Что? Зачем? — Но прежде чем уехать, мне предстоит кое-что важное. — Лекси даже не была уверена, слушает ли ее Джуд. — Попрощаться, что нужно было сделать давным-давно. Джуд, прошу вас, любите Грейс больше, вы ей нужны.
Дневник Мии. Он пролежал здесь все это время, ожидая. Джуд дотронулась кончиками пальцев до медного замочка, а затем медленно открыла дневник.
Дорогой Дневник! Я боюсь. Ничего, что я так пишу? Я понимаю, что такое признание делает меня неудачницей. Но тебе ведь все равно, правда, Дневник? Никто в новой школе не станет со мной разговаривать. Ма говорит, что в старших классах будет лучше, чем в средних, но она вечно меня утешает. Откуда ей знать, каково мне? Она ведь, когда училась в школе, всегда была в команде поддержки и, наверное, королевой на вечере выпускников. Что бы она сделала, если бы Марибет Астор назвала ее «прыщавкой»? Зря я тогда расплакалась. От этого стало только хуже. А теперь мне, наверное, придется сидеть с ней рядом во время занятий. Гадость. Раньше было легче. Так что же произошло? В младших классах у меня было много друзей. Ну ладно, не у меня, у Зака, но мы все играли вместе, и я не подозревала, что со мной что-то не так. Зато теперь я знаю. Еще бы не знать! Madre зовет нас к завтраку. Самому важному приему пищи. Сейчас пойду. Пока-пока.
Дорогой Дневник! Ты НЕ ПОВЕРИШЬ, что сегодня произошло. Ладно, сейчас все подробно напишу, чтобы самой не забыть. Во-первых, ма ошиблась насчет старших классов. Во всяком случае, насчет первого дня. Я вошла в школу с Заком, и, хотя он держал меня за руку, я словно стала для всех невидимкой. Ладно, может быть, мне не следовало надевать розовую пачку и боксерские кеды, но я не такая, как остальные девчонки. Они это знают, и я знаю. А такой наряд помогает держать их на расстоянии. Так пусть себе смеются. В столовой во время обеда было ужасно. Когда я вошла, меня чуть не вывернуло. Никто на меня даже глаз не поднял. Зак сидел среди своих расфуфыренных друзей. Он помахал мне, чтобы я подошла. Еще чего не хватало! Я достала свою книгу и ушла во двор. И тут, Дневник, все и случилось! Я сидела на траве под каким-то чахлым деревцем, жевала и читала («Грозовой перевал»), когда ко мне подошла девочка и спросила, можно ли присесть рядом. Я ответила, что с ее стороны это будет социальным самоубийством, а она улыбнулась. Улыбнулась. Потом села, и мы начали разговаривать, и знаешь, Дневник, у нас СТОЛЬКО общего! Боюсь сглазить, но мне кажется, она хочет стать моей подругой. Круто, правда???
Дорогой Дневник! Вчера у нас заночевала Лекси. Мы обдурили Madre и сделали вид, что уснули в одиннадцать, а потом тихонько выбрались из дома и отправились на пляж. Мы просидели там несколько часов, болтая обо ВСЕМ. Я ей нравлюсь, и ей наплевать, что она единственный мой друг. Мы с ней будем, как Гарри и Гермиона. Друзья навеки!
Дорогой Дневник! Лекси заставила меня пройти прослушивание для школьной постановки «Однажды на матрасе». И Я ПОЛУЧИЛА РОЛЬ! Что бы я делала без Лекси? Тод Лаймер пригласил ее на танцы. Она хотела сохранить это втайне, но разве в школе что-нибудь скроешь? Здесь секретов не бывает. А кроме того, Хейли хотела, чтобы я узнала. Она смеялась, когда рассказывала, и назвала меня при этом неудачницей, которую никто не приглашает на свидания. Откуда ма всегда знает, если что-то не так? Когда я вернулась из школы домой, она только раз взглянула на меня, сразу подошла и обняла. Я попыталась отстраниться, но она держала крепко, и тогда я расплакалась. Да, Дневник, вот такая я крутая. Когда я все ей выложила, она сказала, что хорошие друзья хотят самого лучшего друг для друга. Я это запомню. Я хочу, Дневник, хочу, чтобы Лекси была счастлива. Поэтому мне абсолютно все равно, пойдет ли она на эти дурацкие танцы. Лекси на танцы не пошла. Сказала, что ей ГОРАЗДО больше нравится остаться дома с лучшей подругой и посмотреть кино. Так мы и сделали. Приготовили попкорн и уселись смотреть кино. Даже Зак остался дома с нами. Сказал, что любые танцы без нас — абсолютная трата…
— Бабушка! Джуд подняла голову и увидела внучку, стоявшую у кровати. В своем розовом махровом костюмчике, с копной светлых кудряшек она была копией Мии в этом возрасте, и это на секунду сбило с толку Джуд. Впервые за несколько лет Миа оказалась так близко — только руку протянуть. Дневник вернул Джуд дочь. Грейс расплакалась. — М-мама ушла. «Любите Грейс больше. Вы ей нужны». Джуд встала с кровати и подхватила внучку на руки. — Все хорошо, детка, — прошептала она и тут вдруг сама разрыдалась. Она прижалась к девочке, уткнувшись в мягкую, пухлую щечку, вдыхая аромат детского шампуня и вспоминая. — Я сказала ей, что хочу остаться с п-папой, — всхлипывала Грейс. — Я х-хочу быть с папой, но… но и мама мне тоже нужна. А я ей этого не сказала. — Девочка моя. — Джуд смотрела на внучку сквозь пелену слез. И в этом размытом фокусе она видела не только Грейс, но и Зака, и Мию. И ту самую Лекси, которая когда-то была с ними. Их черты угадывались в лице Грейс, в ее глазках, в розовых губках. Как могла Джуд об этом забыть? Нет, она не забыла. Она знала это давным-давно, просто намеренно отводила взгляд, боясь, что боль убьет ее. Но, отказываясь чувствовать, она тем самым отказалась и от радости, растворившись в серой дымке оцепенения. Отчасти они снова воссоединились в эту секунду, обняв друг друга, как обязательно поступили бы, будь Миа жива. Джуд отнесла Грейс на большую кровать Мии, и они устроились там рядышком. Грейс осторожно разжала маленький кулачок. На ее ладошке лежало кольцо-обещание, которое Зак когда-то подарил Лекси. — Посмотри, что мне подарила мама. Джуд взяла в руку колечко. Из-за него она так расстраивалась в том далеком прошлом, тоненький серебристый ободок с сапфировым осколком; она считала, что подобное кольцо-обещание может разрушить жизнь ее сына. — Он был таким романтичным, — вздохнула она. Грейс сунула большой палец в рот и спросила: — Кто? — Твой папа. Мне бы следовало догадаться, что мы с Майлсом можем воспитать только романтика. Почему же в то время ее не радовало, что ее сын умеет глубоко любить и мечтать о будущем? Почему всегда получается, что только со временем начинаешь понимать, что было пустячным, а что главным? — Он подарил это кольцо твоей маме на Рождество. Джуд отстегнула тонкую золотую цепочку, которую носила на шее, взяла у Грейс кольцо, продела в него цепочку и надела на шейку девочки. — Ты похожа на принцессу, — сказала Джуд, целуя внучку в щеку. И, поцеловав ее один раз, уже не могла остановиться. Все целовала и щекотала девочку, пока та с визгом и смехом не попросила пощады. Наконец Джуд отстранилась и взглянула на Грейс. — Я люблю тебя. Нужно было говорить тебе об этом по миллиону раз в день. — Это очень много раз, — снова засмеялась Грейс, прикрывая ротик ладошкой. — Не пытайся заглушить свой смех, Грейси. Это красивый звук. — И мама тоже так сказала. «Мама». Почему обыкновенное слово, которое она слышала всю свою жизнь, внезапно резануло как ножом? «Когда-то вы были лучшей матерью в мире». Ее переполнило раскаяние, она задыхалась от него, но потом взглянула на девочку у себя на коленях и снова смогла дышать. Раскаяние постепенно отступило, а его место заняла хрупкая надежда. — У твоей мамы большое сердце. А я об этом забыла. И она делала мою Мию и твоего папу счастливыми. — Что это? — спросила Грейс, показав на книжку в руке Джуд. Джуд даже не осознала, что так и держала дневник в руке. — Это дневник твоей тети Мии. — Нельзя читать такие вещи. Ханна Монтана говорит… — Теперь можно. — Потому что она умерла? Джуд резко вдохнула, ожидая боль, но та если и пришла, то не уколола. Боль никуда не делась, разумеется, сосредоточившись в одном ужасном слове, но исчезла быстро, и Джуд удивилась, обнаружив, что по-прежнему способна улыбаться. Наверное, и вправду лучше было произнести все вслух, чем прятать в душе. — Да. Теперь это память, которую она о себе оставила. — Какая она была, бабушка? — спросила Грейс, и Джуд удивилась, что Грейс так долго не задавала этого вопроса, боясь обратиться с ним к кому-нибудь из взрослых. — Она была как красивый, нежный цветок. До того, как она познакомилась с твоей мамой, она боялась собственной тени и чувствовала себя одинокой, очень одинокой. — Джуд вытерла глаза. — Она хотела быть актрисой, и мне кажется, у нее бы получилось. Все те годы, которые прошли у нее без друзей, не были потеряны зря. Она наблюдала за людьми, впитывала мир вокруг себя. Когда она выходила на сцену, то превращалась в совершенно другого человека. Твоя мама ей помогала. Именно Лекси уговорила Мию попробоваться на главную роль. В дверях появился Майлс. — Что здесь такое? Устроили вечеринку без меня? — Да, дедушка! — Грейс пробежала по кровати и прыгнула прямо в руки Майлсу. — Бабушка рассказывала мне о тете Мии, — сообщила Грейс. — А еще, посмотри, что подарила мне мама. — Она показала кольцо-обещание на цепочке. — Бабушка рассказывала тебе о Мии? — переспросил Майлс, глядя на Джуд. Их взгляды встретились над золотистой головкой Грейс, и оба сразу все поняли. Оба знали, как важно просто произнести имя Мии вслух. Майлс сел на кровать дочери и обнял Джуд. — Откуда у тебя взялись силы все это выдержать? — спросила она. — Силы? — Он вздохнул, и в этом вздохе была вся его боль, вся глубина потери. — Сил больше не осталось, — сказал Майлс, — а вот терпения, слава богу, хватило. — Прости, — тихо произнесла Джуд. Грейс втиснулась между ними и, задрав подбородок, поинтересовалась: — А папа не рассердится, что мама подарила мне это кольцо? И Джуд догадалась, почему Лекси подарила кольцо Грейс. «Прежде чем уехать, мне предстоит кое-что важное». Лекси покинула Грейс не на один этот день. Кольцо означало прощание.
* * *
Лекси доехала до Мейн-стрит и оставила велосипед перед офисом Джейкобза. Скот сидел за своим столом и разговаривал по телефону. Увидев Лекси, он улыбнулся и поднял палец. «Подожди, — беззвучно произнес он одними губами. — Не уходи». Она присела на диван и принялась ждать. Как только Скот повесил трубку, Лекси поднялась и подошла к столу. — Я совершила ошибку, — сказала она, стоя перед адвокатом. Он перестал собирать бумаги и взглянул на нее. — Ты это о чем? — Знаешь, что мне сказала Грейс? Я уже мама. И должна знать, как ею быть. Но я не знаю. Не представляю, как быть мамой для собственной дочери. У меня нет ни работы, ни жилья — ничего. Я не готова. Своим возвращением я лишь снова причинила им боль. И Грейс тоже. — Лекси, нельзя сдаваться. — Я и не собираюсь. Я по-прежнему хочу изменить соглашение об опеке, я хочу быть матерью больше всего на свете. Но я должна все сделать правильно — так, как будет лучше для нее, а не для меня. — Голос Лекси осекся, она лишь пожала плечами. — Я пыталась найти работу. Ха! Видимо, бывшая заключенная не может быть даже уборщицей на полдня. А про жилье вообще можно забыть, в лучшем случае я сниму комнату. Придется работать по семьдесят часов в неделю только для того, чтобы хватило на жизнь. Как мне при этом заботиться о Грейс? Как? — Лекси… — Прошу тебя, — прошептала она. — Мне и так трудно. Я благодарна тебе за все, что ты сделал, но завтра утром я уезжаю во Флориду. Ева договорилась о работе для меня. Я смогу скопить достаточную сумму, чтобы вернуться через год. Автобус отходит в девять утра. — Лекси… как бы мне хотелось, чтобы ты прислушалась к моим словам… — Проследи, чтобы они высылали мне фотографии, — тихо продолжала Лекси, стараясь не расплакаться. — Я буду писать ей каждую неделю. Скот подошел к ней и обнял. Ей было нелегко отпустить его. — Спасибо за все, — наконец произнесла она. — А как же Зак? — спросил Скот. Вопрос был таким мучительным, что она даже не решилась ответить. — Тебя подвезти завтра до автобусной станции? — Нет. — Меньше всего ей хотелось прощаться со Скотом еще раз. — Обойдусь. Костюм Дженни я оставила в конференц-зале. Передай ей от меня «спасибо». — Ты можешь сама ей об этом сказать. Придешь сегодня на ужин? — Ладно, но потом мне нужно кое-что сделать. — Помощь нужна? — Нет. Я должна сделать это сама.
* * *
Джуд сидела на диване в тихой гостиной в доме Зака. Она не потрудилась включить свет, поэтому лавандовый вечер украдкой вползал в окна. В камине плясали оранжевые языки пламени, и в кои-то веки она почувствовала, что огонь ее согревает. Время от времени до нее доносился смех из холла, где Майлс и Грейс играли во что-то на приставке. Грейс напоминала огонек, который внезапно зажгли; она болтала не переставая и за весь день ни разу не солгала. Джуд верила, что последние несколько часов, проведенных с внучкой, запомнятся как начало их новой семейной жизни. Начало «После»…
|