Одиннадцать 1 страница

Один

Руби

– Я и не заявляю, будто уверена, что у него член чудовищных размеров, но и не говорю обратное.

– Пиппа, – простонала я, в ужасе закрывая руками лицо. Четверг, 07.30 утра, господи боже. Она никак не могла успеть напиться.

Я виновато улыбнулась мужчине напротив, что стоял с выпученными глазами, и подумала, что было бы здорово уметь силой мысли ускорять движение лифта.

Когда я свирепо глянула на нее, Пиппа одними губами спросила: «Что?» – после чего двумя указательными пальцами показала длину в полметра. Она прошептала:

– Огромный, как у чертового жеребца.

На третьем этаже лифт остановился, открылись двери, а я была спасена от необходимости снова извиняться.

– Ты же сообразила, что мы там были не одни, да? – прошипела я, идя за ней по коридору, поворачивая за угол и останавливаясь у широких дверей с гравировкой «Ричардсон-Корбетт» на матовом стекле.

Она рылась в своей огромной ярко-желтой и усыпанной металлическими заклепками сумке в поисках ключей, мелодично позвякивая браслетами на правой руке, и подняла на меня глаза. Под пронзительным светом люминесцентных ламп ее длинные рыжие волосы выглядели практически неоновыми.

У меня русые волосы, бежевая сумочка через плечо, и я чувствовала себя рядом с ней чем-то вроде ванильной пастилы.

– А разве нет?

– Нет! Тот парень из бухгалтерии стоял как раз напротив нас. Чуть позже мне нужно будет туда сходить, и один его вид напомнит, как ты прилюдно произнесла слово «член».

– А еще я сказала «огромный, как у чертового жеребца», – на мгновение она выглядела виноватой, перед тем как снова переключиться на свою сумку. – И потом, ребятам из бухгалтерии стоит расслабиться, – затем, драматическим жестом показав на еще темный офис перед нами, она спросила: – Надеюсь, здесь для тебя достаточно безлюдно?

Я присела в шутливом реверансе.

– Да, пожалуйста. Продолжай.

Сосредоточенно нахмурив брови, она кивнула.

– В смысле, логично, что он должен быть огромным.

– Логично, – повторила я, пряча ухмылку. Мое сердце сделало кувырок, как и всегда, когда речь шла о нем. Размышления же о размере его пениса может стать моей погибелью.

С победным жестом Пиппа помахала ключами и вставила самый длинный из них в замок.

– Руби, ты видела его пальцы? А ступни? Я уж не говорю о росте в два с половиной метра.

– Чуть меньше двух, – сказала я себе под нос. – И размер ладоней не обязательно что-то означает, – мы закрыли за собой дверь и включили свет в приемной. – Полным-полно парней с большими руками, которые не могут похвастаться чем-то выдающимся ниже пояса.

Я пошла вслед за Пиппой по узкому коридору к заставленной рабочими столами комнате в гораздо менее престижном уголке третьего этажа. Наша маленькая часть офиса была хоть и тесной, но уютной, что было настоящей удачей, поскольку я проводила здесь, на работе, гораздо больше времени, нежели в своей крошечной съемной квартирке в Южном Лондоне.

Ричардсон-Корбетт Консалтинг была, наверное, одной из крупнейших и наиболее успешных инженерно-консалтинговых компаний во всей Европе, но здесь работало мало стажеров. И вскоре после окончания Калифорнийского Университета в Сан-Диего я была запредельно счастлива не упустить эту возможность. Рабочих часов было немало, а небольшая зарплата нанесла серьезный урон моей привычке покупать много хорошей обуви, но эта жертва уже начала окупаться: по окончании девяноста дней моей стажировки на металлической табличке теперь написано имя Руби Миллер, и я переехала из тесного офиса на четвертом этаже, присоединившись к большому на третьем.

Обучение мне всегда давалось легко. Без проблем расправившись со средней школой, я выжила и не особо дергалась в универе. Но перелететь на другой конец света, чтобы плечом к плечу работать с несколькими лучшими инженерными умами Великобритании? Никогда за всю свою жизнь я не вкалывала так тяжело. Если мне удастся закончить эту практику так же хорошо, как я и начала, то место в аспирантуре моей мечты в Оксфорде будет моим. И, конечно, хорошо ее закончить не предполагает обсуждение членов топ-менеджеров в рабочем лифте.

Но Пиппа еще даже не закончила.

– Я помню, читала где-то, что его размер примерно равен длине от запястья до кончика среднего пальца, – добавила она, пальцами другой руки измерила по своей ладони и подняла, чтобы показать в качестве примера. – И если это правда, то мужчина твоей мечты неплохо упакован.

– Угу, – бормочу я, вешая свою сумочку и пальто за дверью. – Представляю себе.

Пиппа бросила свою сумку на стул, выпрямилась и повернулась ко мне с многозначительным взглядом:

– Мне нравится, как ты стараешься выглядеть равнодушной. Словно ты не пялишься на его каяк, когда он находится в радиусе трех метров от тебя.

Я постаралась выглядеть возмущенной.

Попыталась ужаснуться и придумать какой-нибудь аргумент.

Но у меня ничего не было. За последние полгода я выдала так много взглядов исподтишка в сторону Найла Стеллы, что если и существовал специалист по топографии его промежности, то это была я.

Засунув сумочку в нижний ящик своего стола, я закрыла его и покорно вздохнула. Видимо, мои тайные взгляды были не таким уж и тайными.

– К сожалению, он никогда не захочет и не прокатит меня на своем каяке.

– И не захочет, если ты не заговоришь с владельцем. Я имею в виду, смотри, как только у меня появится шанс, я зацелую того рыженького из PR-отдела до поросячьего визга. Ты должна хотя бы заговорить с мистером Стелла, Руби, – но я уже качала головой, и она шлепнула меня концом своего шарфа. – Считай это исследованием по сопромату. Скажи ему, что тебе нужно проверить прочность его стального стержня на растяжение.

Я засмеялась и застонала одновременно:

– Отличный план.

– Супер, теперь кое о ком еще. Блондин из отдела обработки корреспонденции. Глаз с тебя не сводит.

Я поморщилась.

– Не интересует.

– Итан из юридического. Он пониже, конечно, но вполне подойдет. А ты видела, как он в пабе сделал тот фокус языком?

– Господи, нет, – я села, придавленная ее внимательным взглядом. – Неужели нам нужно сейчас об этом говорить? Разве мы не можем просто сделать вид, что этот мое увлечение ничего не значит? И вообще, меня пригласили на свидание.

Пиппа вздохнула.

– Стелла, конечно, охренеть как подходит, но он немного чопорный, да? – с легкой досадой спросила она.

Я провела ногтем по краю своего рабочего стола.

– Да, о нем можно так сказать, – сказала я. – Он уравновешенный.

– Скучный, – возразила она.

– Сдержанный, – настаивала я. – Словно сошел со страниц романов Джейн Остин. Он мистер Дарси, – я надеялась, что это поможет ей понять.

– Я этого не понимаю. Мистер Дарси был резок с Элизабет до грубости. Почему ты хочешь кого-то, с кем столько мороки?

– Почему это много мороки? – спросила я. – Дарси не расточал неискренние похвалы или ничего не значащие комплименты. И он сказал, что любит ее, потому что это действительно так.

Пиппа откинулась на спинку стула и повернулась к своему компьютеру.

– Думаю, я бы лучше пофлиртовала.

– Но флирт – это что-то для всех, – спорила я. – Дарси неудобный, и его трудно понять. Но когда ты заполучишь его сердце, оно станет твоим.

– Как по мне, все же тут много мороки.

Я знала, что всегда много говорила о романтике, но идея увидеть сдержанного героя давшим себе волю, чего он себе ни с кем не позволял – раскованным, голодным, обольстительным – привели меня к тому, что мне стало сложно думать о чем-либо еще, когда он находился где-то поблизости.

Проблема в том, что я внезапно жутко глупею в его обществе.

– Как я могу надеяться на нормальный разговор? – спросила я. Понимая, что на самом деле никогда не решусь на такое, мне все же было здорово наконец поговорить с кем-то, кто его знал. С кем-то, кроме Лолы и Лондон, которые были на другом конце земного шара. – Знаешь, когда мы оба в последний раз общались? Во время собрания на прошлой неделе Энтони спросил меня, могу ли я предоставить данные по моему проекту Diamond Square, и я всем надрала задницы, пока не подняла взгляд и не увидела мужчину, что целый час стоял позади Энтони. Знаешь, как сильно я упахивалась с этой проектом? Да еще и в течение нескольких недель. Но один взгляд на Найла Стеллу – и вся моя сосредоточенность испарялась.

По какой-то причине я не могла позволить себе называть его просто по имени. Найл Стелла – эти два слова звучали так же благородно, как принц Гарри или Иисус Христос.

– Я замолчала на полуслове, – продолжила я. – Когда он рядом, я либо брякаю что-то нелепое, либо превращаюсь в безмолвную статую.

Пиппа рассмеялась, после чего, сузив глаза, оглядела меня сверху донизу. Потом взяла календарь и сделала вид, что тщательно его изучает.

– Забавно, я только что поняла, что сегодня четверг, – пропела она. – И это объясняет, почему твоя прическа выглядит особенно сексуально, и на тебе эта дразнящая коротенькая юбка.

Я провела рукой по своим непослушным волосам длиной до подбородка.

– Я так одеваюсь каждый день.

Пиппа фыркнула. Если честно, я потратила уйму времени утром на сборы, но сегодня мне была жизненно необходима уверенность в себе.

Потому что, как заметила Пиппа, сегодня четверг, мой самый любимый день недели.

По четвергам я видела его.

***

По большому счету, в четвергах не должно быть ничего волнующего. В специальный список дел на этот день были включены таким мирские хлопоты, как полить грустный фикус, который по настоянию Лолы я протащила почти 9000 км от Сан-Диего до Лондона, подготовить и отправить по почте финансовое предложение и отнести мусор к обочине. Жизнь, полная гламура. Но на первом месте среди задач в Outlook по четвергам было совещание с командой инженеров Энтони Смита, где в течение одного часа в неделю я получала беспрепятственный вид на Найла Стеллу, вице-президента компании, директора по стратегическому планированию и, черт возьми, Самого Горячего Мужчину в моей жизни.

Если бы я только могла добавить его в список своих дел…

Час с Найлом Стеллой был как благословение и проклятье одновременно. Я интересовалась происходящим в нашей компании и находила большинство дискуссий между старшими партнерами довольно увлекательными. Мне было двадцать три, а не двенадцать. У меня был диплом и дерзкие планы однажды стать их боссом, если бы смогла хоть что-нибудь вымолвить во время всего этого. Но то, как этот единственный человек был в силах украсть мое внимание, было почти унизительно. Я не была пугливой или неуклюжей, у меня были свидания. На самом деле, с тех пор как переехала в Лондон, я даже стала чаще ходить на свидания, нежели дома, потому что, ну… парни-англичане. Этого достаточно.

Но этот особенный английский парень, к сожалению, был вне моей досягаемости. Почти буквально: Найл Стелла был около 1, 95 м ростом, небрежно изысканный, с каштановыми волосами и идеальной стрижкой, с проникновенным взглядом карих глаз, широкими мускулистыми плечами и с такой великолепной улыбкой, что, когда ее обладатель появлялся на работе, мой разум впадал в транс.

Согласно офисным сплетням, он закончил универ практически в младенческом возрасте и был кем-то вроде легендарного вдохновителя всего градостроительного проектирования. Я не понимала, что так оно и было, пока не начала работать в команде инженеров в Ричардсона-Корбетт и не увидела, как он консультировал по всем вопросам, начиная от контроля строительства и заканчивая химическим составом материалов и добавок. Его слово было неофициально последним на этапе чертежей лондонских мостов, коммерческого строительства и транспортной структуры. К моей бесконечной печали, однажды ему пришлось покинуть еженедельное совещание и поехать к команде строителей, потому что позвонил городской рабочий и в панике сообщил, что другая фирма заложила неудачный фундамент, а бетон уже залит. Фактически выходило, что ко всему, что строилось в Лондоне, на каком-то этапе приложил свою руку Найл Стелла.

Он всегда первым делом наливал себе чай с молоком (без сахара), у него был огромный офис на третьем этаже – далеко от меня – и он никогда не отвлекался на телик, хотя был стопроцентным болельщиком Лидс Юнайтед. И хотя вырос в Лидсе, он учился в Кембридже, а потом и в Оксфорде, а сейчас проживал в Лондоне. И где-то на этом пути Найл Стелла обрел роскошнейший акцент.

Что еще: недавно развелся. Мое сердце едва справилось с этим.

Двигаемся дальше.

Сколько раз Найл Стелла взглянул на меня во время совещаний по четвергам? Двенадцать. Сколько раз мы разговаривали? Четыре. Сколько из этих событий он помнит? Ноль. Я скрывала предмет своего увлечения под названием «Найл Стелла» уже полгода и была уверена, что он до сих пор не знает, что я сотрудник компании, а не девочка из службы доставки.

Удивительно, что мужчины, о котором сейчас речь, все еще нет, ведь он приходил в офис одним из первых. Я проверяла – несколько раз – вытянув шею, чтобы лучше видеть сквозь толпу толком не проснувшихся людей, заполняющих конференц-зал.

Одна стена нашего конференц-зала состояла из больших окон, и нам открывался вид на довольно оживленную улицу. Сегодняшняя утренняя дорога на работу была относительно сухой, но сейчас, как и в большинство дней в этом городе, с тяжелого облачного неба начал накрапывать дождь. Он был безобидный, своего рода дымкой, но я научилась не обманываться: три минуты, и можно промокнуть насквозь. Даже если бы я выросла где-то более дождливых местах, нежели в Южной Калифорнии, я бы никогда не смогла подготовиться к лондонской погоде с октября по апрель, когда воздух становится пропитанным влагой. И дождевые тучи словно укутывают твое тело, а холодная вода просачивается внутрь костей.

А сейчас самое начало весны, и маленькая площадь у Southmark Street была еще мрачная и голая. Мне рассказывали, что летом она была заставлена розовыми столиками и стульями одного местного ресторанчика. Сейчас же здесь видно только бетонные стены и голые ветви деревьев, а на холодной земле лежали мокрые коричневые листья.

Вокруг меня все продолжали высказывать свое недовольство погодой, пока открывали ноутбуки и заканчивали пить чай, и я отвернулась от окна, как раз чтобы заметить спешащих и опаздывающих. Каждый хотел сидеть напротив Энтони Смита – моего босса и руководителя инженерного отдела компании – который явился сюда с шестого этажа.

Энтони был… Ну ладно, хорошо, он был слегка козел. Он заигрывал со стажерами, любил слушать самого себя и ни разу не сказал ничего искреннего. Каждый четверг он наслаждался игрой, когда со сладкой улыбкой насмешливо комментировал одежду или прическу последнего вошедшего, чтобы все присутствующие обратили на это внимание, а тот в удушающей тишине, краснея от стыда, занял бы свое место.

Со скрипом открылась дверь. Эмма.

Она задержалась, придерживая для кого-то дверь.

Черт. Это Карен.

Еще чьи-то громкие голоса. Виктория и Джон.

И, наконец, он.

– Встречайте, – пробормотала Пиппа рядом со мной.

Из-за Энтони я увидела, как показалась макушка Найла Стеллы, и ощущение было такое, будто стало трудно дышать. Люди, их болтовня – все стало размытым, и остался только он, с нейтральным выражением на лице, когда он, казалось, не задумывался, что все ждут только его, широкоплечий, в темном костюме и непринужденно держащий одну руку в кармане брюк.

И тут же в груди стало жарко.

Найл Стелла – это человек, которого всегда замечают, едва он войдет в комнату. И не потому что он был порывистым или громким, – он не такой. В том, как он вел себя, была спокойная уверенность, что он заслуживает внимания и уважения, и пока не заговорит, есть ощущение, что он все видит и всех замечает.

Кроме меня.

Я выросла в семье врачей, которые осуждали все и вся, и не была молчаливой. Мой брат, и даже, наверное, Лола, начинают называть меня редкостной болтуньей, когда я даже не успеваю развернуться к следует. Поэтому тот факт, что из всех присутствующих я единственная не могла произнести связную фразу, когда Найл Стелла оказывался на расстоянии вытянутой руки, был просто бессмысленным. Я чувствовала к нему отвлекающее от всего остального безрассудное влечение.

Ему не было необходимости присутствовать на этих совещаниях по четвергам; он делал это, чтобы убедиться в наличии межведомственного единогласия и что представители его отдела планирования понимают инженерный язык, поскольку в обязанности Найла Стеллы входила еще и координация проектирования с общественной политикой и со своим собственным отделом стратегического планирования.

Не то чтобы я запоминала все, о чем он говорит на встречах.

Сегодня он был одет в светло-голубую рубашку и угольно-серый костюм. Его галстук гипнотизировал желтыми и синими вихрями, и мой взгляд двинулся от двойного виндзорского узла на шее к гладкой коже чуть выше, по тяжелой кривой адамова яблока к твердой челюсти. Его обычно бесстрастная линия рта была в ужасе искривлена, а когда я встретилась с ним взглядом… с таким же ужасом я поняла, что он заметил, как я трахала его глазами, будто это моя любимая работа.

О боже.

Я опустила глаза на экран ноутбука, и от того, как сильно я в него пялилась, изображение стало размытым. Шквал звуков телефонных звонков и принтеров, доносящийся из приемной, кажется, достиг пика, но тут кто-то закрыл дверь, давая понять, что совещание началось. И весь шум сразу же исчез, будто комната была герметично запакована.

– Мистер Стелла, – поприветствовала Карен.

Я запустила почтовую программу и напряглась до звона в ушах, ожидая его ответ. Вдох. Выдох. Снова вдох. Я ввела пароль. Как бы мне хотелось, чтобы сердце хоть немного замедлилось.

– Карен, – наконец, сказал он своим совершенным, тихим и глубоким голосом, и по моему лицу сама собой растеклась улыбка. Такая широкая, будто мне только предложили огромный кусок торта.

Господи боже, я по уши.

Покусывая внутреннюю сторону щеки, я изо всех сил старалась придать лицу нейтральное выражение. И судя по тому, что локоть Пиппы резко встретился с моими ребрами, я в этом провалилась.

Она наклонилась ко мне:

– Спокойно, девочка, – прошептала она. – Это всего лишь два слога.

Открылась дверь, и еще один стажер, Саша, поморщившись, скользнула внутрь.

– Простите за опоздание, – прошептала она.

Посмотрев на часы на ноутбуке, я поняла, что она была стопроцентно вовремя, но Энтони, конечно, не собирался упустить момент.

– Ладно, Саша, – сказал он, наблюдая, как она вся съежилась, стоя между рядами стульев и стеной, после чего направилась к свободному месту в дальнем углу. Тишина в комнате почти вибрировала. – Миленький свитерок. Новый? Голубой тебе к лицу, – с пылающими щеками Саша села. – Доброе утро, кстати, – широко улыбаясь, сказал Энтони.

Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Какой же он мудак.

Наконец встреча началась всерьез. Энтони подготовил список вопросов для каждого из нас; документы пустили по кругу, и, повернувшись в кресле, чтобы передать бумаги сидящему справа от меня, я взглянула наверх. И почти проглотила язык.

Через два кресла от меня сидел Найл Стелла.

Я посмотрела на него из-под опущенных ресниц, на угол его челюсти – всегда гладко выбритой, без единого намека на щетину – на густые ресницы и идеальные темные брови, на безукоризненные рубашку и галстук. В тускловатом свете конференц-зала его волосы выглядели такими мягкими. На самом деле, я нахмурилась, когда подумала, что они, возможно, будут мягкими – потому что, конечно, они такими и будут – и в сотый раз я задумалась, на что будет похоже это ощущение, если бы я пробежалась по ним пальцами, потянула вниз и…

– Руби? Что-нибудь слышно от Адамса и Эйвери? – спросил Энтони.

Я выпрямилась в кресле и вернулась взглядом к ноутбуку и к файлу, с которым вчера засиделась допоздна.

– Еще нет, – с еле заметной дрожью в голосе ответила я. – У них есть наши планы, уже составленные и готовые к подписанию. Но я снова к ним вернусь, если до вечера они не позвонят.

И кстати, да, это было поразительно красноречиво, учитывая то, что Найл Стелла сосредоточил все свое внимание на моем лице.

Чертовски довольная собой, я быстро напечатала себе напоминание и, подергивая прядь волос и опираясь локтем на стол, стала прокручивать свой календарь.

Но что-то было не так. Я сидела в этом кресле в течение часа раз в неделю, и была почти уверена, что никогда не чувствовала себя так, как сейчас. Это было сродни давлению на одну сторону моего лица, чье-то физически весомое внимание.

Я накрутила на палец прядь волос и мельком глянула на Пиппу. Не-а, не она.

Теряясь в догадках, я немного наклонилась вперед, повернула шею и, посмотрев направо, тут же замерла.

Он все еще смотрел на меня. Найл Стелла смотрел на меня.

Поглощал меня взглядом. Светло-карие глаза встретились с моими и удерживали – нет, это нельзя было назвать просто взглядом – вбирая меня целиком.

Он с любопытством изучал меня, как если бы я была новым предметом мебели, которую кто-то зачем-то принес в комнату. Мое сердце подпрыгнуло, пульсом отдаваясь в венах. В груди все расплавилось и стало безумным, и если бы кто-то крикнул «Пожар!» – я шагнула бы прямо в огонь, потому что у меня не было абсолютно ни единого шанса контролировать происходящее с мои телом.

– Найл, – сказал Энтони.

Найл Стелла моргнул, прежде чем отвернуться от меня:

– Да?

– Ты поставишь нас в известность о статусе проекта по Diamond Square? Я хочу, чтобы к конце недели моя команда обрисовала тебе некоторые детали, но мы не знаем размеров их общего пространства…

Я слушала вполуха, потому что Энтони, как обычно, сформулировал вопрос таким образом, что тот стал в семь раз длиннее, чем это необходимо.

Когда его вопрос подошел к концу, Найл Стелла покачал головой:

– Размеры, – сказал он и начал пролистывать пачку бумаг перед собой. – В целом, я не совсем уверен, что они у меня есть…

– Размеры будут готовы сегодня утром, – ответила я ему и объяснила, что документы доставят не позднее завтрашнего дня. – Я попросила Александра отправить копию чертежей сегодня днем.

В комнате стало так тихо, что на мгновение я решила, что оглохла.

Все без исключения уставились на меня. Боже мой, что я наделала?

Я, не задумываясь, перебила.

Ответила на вопрос, очевидно, не мне предназначавшийся.

На вопрос, ответ на который он, безусловно, знал.

Я почувствовала, что начинаю хмуриться. Но тогда почему он не ответил?

Я немного подалась вперед и посмотрела на него.

– Хорошо, – сказал он. Так тихо. Таким глубоким голосом. Просто идеальным. Чуть переместившись в кресле, он встретился со мной взглядом и одарил сияющей благодарной улыбкой. – Продолжаем?

Мое сердце полностью покинуло тело.

– Конечно.

Он по-прежнему смотрел на меня, так же озадаченный случившимся, как и я, но загадочным образом довольный. Я толком не поняла, что меня побудило это сказать. В одно мгновение Найл Стелла смотрел на меня, а в следующее замешкался, пытаясь вспомнить данные и ответить на вопрос, на который, я уверена, он мог бы дать ответ и во сне.

Это выглядело, словно его разум был не здесь. И это было то, чего я за ним никогда раньше не замечала.

– Теперь важные новости, – сказал Энтони, бросив взгляд на стопку бумаг, после чего взял их в руки и встал.

Вновь обратив на него внимание, я вздрогнула от его тона. Энтони всегда любил быть в центре внимания, но сейчас он начал говорить, явно готовясь к чему-то большему.

– Система Нью-Йоркского метро построена с идеей, что столетний шторм [геологический термин, означающий сильнейший шторм, вероятность которого условно равна одному разу в столетие – прим. переводчика] происходит раз в сто лет. К сожалению, на самом деле все иначе. Стихийные бедствия, такие как ураган Сэнди, доказали: то, что было запланировано на столетие, происходит каждые несколько лет. США тратит миллиарды, говорит о важности строительства водоспусков и шлюзов, и учитывая то, что мы активно работали с Лондонским метро, они хотят, чтобы мы тоже присоединились. Так что меня не будет месяц, когда буду принимать участие в Международном Саммите по готовности к чрезвычайным ситуациям на общественном транспорте, авиа перелетах и городской инфраструктуре.

– Месяц? – спросила старший инженер, озвучивая общую мысль. Я тут же задумалась, сколько людей сейчас мысленно сделали победный жест рукой вверх, приветствуя идею отсутствия Энтони в офисе аж целый месяц.

Энтони кивнул ей.

– Будут три отдельные встречи. Это не для каждого приглашенного, но принимая во внимание, что наша компания специализируется на общественном транспорте и городской инфраструктуре, Ричард решил, что хотел бы видеть нас на всех трех.

– «Нас»? – переспросил один из руководителей отдела Найла Стеллы.

– Все верно, – наклонив голову влево, заметил Энтони. – Найл будет меня сопровождать.

– Вас обоих не будет месяц? – выпалила я, тут пожалев, что не могу взять свои слова обратно и засунуть их себе в глотку. Я же стажер. Одним из негласных правил Энтони было наше молчание на этих совещаниях, если не был задан прямой вопрос. Я снова почувствовала тяжелые взгляды всех присутствующих, и даже хуже. Я ощущала давление по всей коже, словно меня зондировали.

– Э-э, да, Руби, – явно несколько запутавшись, ответил Энтони. Он обошел свое кресло и встал рядом со мной, держа руки в карманах. – Но не беспокойся, я знаю, что ты уже практически закончила с проектом по Oxford Street, и мое отсутствие в любом случае на это никак не повлияет. А если тебе что-то понадобится, всегда можешь мне позвонить.

– О-о, – сказала я, чувствуя, как румянец потихоньку сходит на нет. – Это важно знать, спасибо.

Конечно же, Энтони решил, что у меня вырвалось это, потому что я беспокоилась из-за его отъезда – ну, понимаете, он мой босс – и что его отсутствие будет помехой моей работе.

– Полегче, – сказала Пиппа, длинными овальными ногтями щелкая по клавиатуре.

– Заткни-и-ись, – простонала я, поглубже зарываясь в свое кресло.

Я понятия не имела, зачем Найл Стелла до сих пор смотрел в мою сторону, и двенадцатилетняя часть меня жаждала схватить Пиппу в охапку, затащить в комнату для девочек и проиграть все произошедшее, момент за моментом.

Но я знала, что это будет ошибкой. Это первый день, когда он, казалось, вообще меня заметил, и я все испортила, ведя себя, как психованная. Я с трудом воспринимала, что она мне говорила, пока он сидел, повернувшись ко мне лицом, а его хмурый взгляд был, словно кто-то пролил сливки на его вручную сшитый костюм.

Я бы предпочла оказаться сейчас неживой.

***

Конец дня я провела за нашим длинным общим рабочим столом, сортируя документы по стопкам. Моя диетическая кола стала теплой, а я отсчитывала минуты до ожидающих меня дома горячей ванны и еще более «горячего» романа, когда прозвучал сигнал входящего сообщения на почте.

– Наконец-то, – вздохнула я. Я весь день ждала подтверждения суммы, и сейчас – возможно – могла отправиться домой.

А может, и нет.

Рядом со мной зевнула и потянулась всем телом Пиппа. Уже было темно, и прогулка до метро предстояла холодная и мокрая.

– Теперь можем идти?

Мои плечи опустились.

– Вообще-то, это письмо от Энтони, – ответила я, хмурясь на экран. – Он хочет видеть меня в своем кабинете, прежде чем я уйду, и я знаю не меньше сотни вещей, которые бы сделала вместо этого.