Глава 16. В день операции я позвонила бедняжке сестре узнать, что показала биопсия

В день операции я позвонила бедняжке сестре узнать, что показала биопсия. Врачи медлили с результатами. Ливви обещала сообщить, если что-то прояснится, но с тех пор мы успели договориться лишь о встрече на выходных. Давным-давно сложилась традиция: раз в месяц старшенькая приглашала на обед младшую. Сестра не хотела нарушать заведенные правила, поэтому старалась, чтобы угощение вышло на славу. Взрослые приберегли улыбки для детей и запрятали подальше страх и усталость.

– Тетя Джесс! – Эмили повисла у меня на шее.

Пришлось взять племянницу на руки, иначе позвоночник лопнул бы от напряжения. Ливви на кухне жарила мясо, дети беззаботно играли, и на какое-то мгновение показалось, что болезнь дорогого мне человека – всего лишь страшный сон.

Майкл сидел на кухне и читал газету.

– Добрый день, меньшая!

Он часто называл нас с Ливви «меньшая» и «большая». Сестренке такое обращение казалось фамильярным, и она дулась, когда муж использовал шутливые словечки. Как и прежде, Ливви нахмурилась и молча подала мне бокал белого вина. Я села за стол и, чтобы не мешать, развернула воскресные газеты. Оказалось, многие материалы посвящены онкологическим заболеваниям: журналисты советовали, как обнаружить рак, как лечить, писали о каких-то целительных средствах и, к сожалению, о трагических смертях. Наверняка заметки об опухолях и прежде находили место на страницах периодики, да только сейчас проблемные статьи приобрели для меня особую актуальность.

Я погрузилась в интервью, в котором популярный телеведущий рассказывал, как ему поставили диагноз – рак прямой кишки – и каким образом бедняга борется с болезнью. Чтение настолько увлекло, что я долго не замечала пристального взгляда Майкла. Он показал глазами на жену (к счастью, Ливви стояла спиной) и дал понять: пора закрывать газету, чтобы ненароком не испортить настроение нашей любимице. Майкл в последнее время сильно сдал: почернел и осунулся. И у него появилась вредная привычка – грызть ногти.

– Чур, я накрываю на стол!

Ливви кивнула Майклу. Что-то новое обнаружилось в их отношениях. Раньше счастливые супруги постоянно дотрагивались друг до друга: он незаметно клал ей руку на талию, она легонько касалась его пальцев. Теперь казалось, что физического контакта между ними больше не существует.

– Тетя Джесс, посмотри, что мне купила мама! На кухню ураганом влетел Мэтью. Он поднял вверх диск с новомодной игрой для приставки, о которой, видимо, давно мечтал. Майкл с неодобрением посмотрел на жену.

– Помню, ты всегда выступала против того, чтобы дети проводили время перед монитором, – заметила я, когда мальчуган отправился бороздить просторы виртуального пространства.

– Да, это так. Но теперь взяла и купила игру. А Эмили я купила еще одну Барби. Так приятно побаловать ребятишек хоть раз в жизни.

– Не пройдет и дня, как Эмили захочет новую куклу.

Легка на помине, племяшка прибежала вприпрыжку узнать, скоро ли обед, волоча за ногу старого плюшевого медведя. О подарке мамы девочка и думать забыла!

– Ну вот, что я говорил!

Майкл вновь уставился в газеты, а сестра крепко обняла дочку:

– Зайка, позови братика, пора садиться за стол.

Как обычно, на обед было жареное мясо с гарниром. Надо заметить, Ливви потрясающе готовит, а я не могу справиться даже с микроволновкой, пытаясь подобрать правильную температуру для очередного полуфабриката.

Через полчаса, набив желудок до краев бараниной с чесноком и хрустящим картофелем, я устало откинулась на спинку стула и довольно вздохнула:

– Спасибо, сестренка, мясо – пальчики оближешь!

Мэтью заерзал на стуле:

– Мам, можно я пойду?

Мальчуган жаждал пройти до конца новую компьютерную игру. Обычно Ливви настаивала, что воскресный обед – самое важное событие недели, и заставляла сидеть детей со взрослыми до конца. Но в тот день строгая мама снисходительно улыбнулась:

– Ладно. Не напрягай глаза.

– Хорошо, – послушно ответил сын.

– А меня отпустите? – спросила Эмили.

– Да, дорогая. – Ливви нежно погладила дочку по голове.

Малыши пустились наперегонки – только пятки засверкали, и вместе с детьми исчезла вся наша беззаботность. На кухне остались три мрачных человека.

– Ну, как у тебя дела? – обратилась я к сестре.

– Так себе.

Старшая Монро сделала неопределенный жест рукой. Майкл нервно откашлялся и собрал газеты.

– Пойду наверх, немного поработаю. Увидимся позже! – Он улыбнулся мне и, поцеловав жену, вышел.

– Уверена, он просидит полчаса в туалете, полистает газеты, затем пойдет в кабинет, включит телевизор и задремлет перед ним.

– А как теперь складываются ваши отношения? – Меня насторожило поведение некогда искреннего и открытого родственника.

– Болезнь многое изменила, и теперь Майкл ведет себя, пожалуй, странно. Хотя в целом все в порядке.

– В каком смысле странно? – тихо спросила я, опасаясь, что Майкл может услышать мои слова.

Сестра, наоборот, ответила довольно громко:

– Он подходит к недугу как врач, старается спрятать чувства, будто я одна из его пациенток. Так ему легче справиться с ситуацией. Но говорить со мной по душам он не. хочет. Когда я пытаюсь завести серьезный разговор, Майкл всегда находит дело, которое нельзя отложить ни на минуту. Да ты и сама все видишь прекрасно…

– Мужчинам всегда труднее выражать чувства. Майкл, как черепашка, залез в панцирь и пережидает бурю. Не волнуйся, скоро жизнь войдет в привычное русло.

– Вряд ли, ведь результаты уже известны.

– И?..

– Опухоль признали раковой. Кроме того, врачи убеждены, что болезнь прогрессирует. Мне придется сдать еще несколько анализов. Лучше всего сделать магнитно-резонансную томографию. Майкл сейчас договаривается об этом.

– А после?

– Если опасения докторов обоснованны, то мне отрежут правую грудь, – сказала она тихо. – Впрочем, сразу же поставят имплантат, так что, возможно, одна грудь будет, как у Памелы Андерсон, а вторая останется прежней.

Ливви грустно улыбнулась. Меня распирали десятки вопросов, но они бы только расстроили бедняжку.

– Дорогая, почему ты так долго молчала об опухоли? Вот и сейчас, сказала мне обо всем самой последней. Так хочется быть тебе полезной, помогать. Прошу, говори все сразу же.

Сестренка погладила меня по щеке:

– Милая, никаких тайн у меня нет. Просто о серьезном сообщают с глазу на глаз, а не по телефону.

– Ну вот, больная защищает здоровую от плохих новостей и намерена сама справиться с трудностями. Зайка, на младшую Монро тоже можно положиться!

Я подошла к окну и выглянула во двор. Какой жуткий контраст: в спокойный летний день на душе скребут кошки!

– Прости за необдуманные поступки. Так тяжело… Нужно ходить на работу, где не знают о болезни, приходится скрывать плохое самочувствие от детей.

Ливви бросила беспокойный взгляд в гостиную и шмыгнула носом. Я села на стул рядом:

– Обсуждай с Майклом плохие мысли, говори о чувствах.

– Это нелегко. Не хочется портить приятные минуты…

– Если так легче справиться с шоком, то почему бы нет! – сказала я и еще раз обняла сестру: – Можешь рассчитывать на меня, не оставлю в беде!

– Не время распускать сопли, дети могут зайти на кухню в любой момент. Давай поговорим о чем-нибудь другом.

Она вытерла глаза и пригладила волосы.

– Последний вопрос: когда ты делаешь томографию?

– Чем скорее, тем лучше. Вероятно, наследующей неделе. Кроме того, надо исследовать костный мозг.

Я была ошеломлена:

– Неужели пошли метастазы?

Ливви покачала головой:

– Вероятность небольшая, но все же нужно удостовериться.

– Хорошо. Понадобится помощь – звони.

– Спасибо. Если все-таки мне назначат операцию, мы пошлем детей к родителям мужа, в Борнмут. Ребятишкам там очень нравится.

– Что нам нравится? – Мэтью заглянул на кухню.

– Возможно, мы отправим вас с Эмили к бабушке с дедушкой.

– Класс!

Мэтью сделал победный жест рукой. Ливви притянула сына к себе и сказала:

– За хорошее поведение бабушка с дедушкой купят вам мороженое.

– Обещаю стать пай-девочкой, – встряла малышка. Она прибежала на кухню вслед за братом.

– Эми, представляешь, мы скоро поедем к бабушке с дедушкой, они купят нам сладостей! – крикнул Мэтью.

– Супер!

Ребятишки запрыгали от радости. Старшая Монро наблюдала за детьми и улыбалась, но ее глаза наполнились слезами.

«Похоже, ей все сложнее справиться с напряжением, а грозные времена еще впереди», – пронеслась у меня мысль. И в тот момент мне внезапно захотелось вернуться в детство, где не было места разочарованиям взрослой жизни.