Глава 3. Йанира Кассондра не знала, давно ли она в плену.

Йанира Кассондра не знала, давно ли она в плену.

Человек, который принес ее в эту комнату, долгие дни держал ее опоенной какими‑ то зельями. Она знала только, что находится в Лондоне, оторванная от единственных людей, способных помочь ей, и что жизни ее угрожает слишком большая опасность из Верхнего Времени, чтобы рисковать возвращением в Сполдергейт‑ Хаус и искать помощи у друзей со станции. Она была так же одинока, как в Афинах, замужем за жестоким купцом, ценившим ее лишь ради гипотетических сыновей, которых она ему так и не смогла родить. Первый муж приводил Йаниру в ужас. Но человек, державший ее в плену теперь…

Он совершенно сошел с ума, этот доктор Джон Лахли. К тому же он был мозгом банды из двух убийц, известной в Верхнем Мире как Джек‑ Потрошитель. Стоило Джону Лахли приблизиться к Йанире, как она почти теряла сознание от таких жутких видений, которых раньше и представить себе не могла.

Как только послышались шаги на лестнице, ведущей в служившую ей местом заточения спальню, Йаниру охватила непроизвольная дрожь, а лоб покрылся холодным потом. Однако когда дверь отворилась, за ней стоял всего лишь слуга, Чарльз. В руках он держал поднос с едой.

— Миссис Сиддонс приготовила вам обед, — мягко произнес Чарльз — он явно жалел несчастную “больную”. Еда, разумеется, была напичкана сонным зельем. Как и всегда.

— Спасибо, — хриплым шепотом поблагодарила его Йанира.

За окном ее спальни сгущались над крышами и дымовыми трубами Лондона сумерки. Она заставила чуть успокоиться свои дрожащие руки — этой минуты она ждала давно, и теперь, когда она настала, боялась любой случайности, которая может погубить план. Чарльз поставил поднос на небольшой столик у кровати, а сам сел в кресло и приготовился смотреть, как она ест. Ее никогда не оставляли наедине за едой: надо было убедиться, что она проглотит всю отравленную пищу, от которой у Йаниры мерк разум, и она становилась совершенно беспомощной. Слуге и кухарке, миссис Сиддонс, сказали, что Йаниру мучают кошмары от пережитого ею серьезного потрясения. После того, что сделал с ней Джон Лахли в наказание за попытку привлечь слуг на свою сторону, она больше не пыталась заговорить с ними…

Йанира поежилась под одеялом. Во всем Лондоне не найдется столько горячей воды и мыла, чтобы смыть то, что он с ней сделал. После этого Йанире пришлось придумывать другой путь на волю. Поэтому она села, отчаянно дрожа, и потянулась к подносу, который неловко уронила. Содержимое его с лязгом столового серебра и звоном бьющегося фарфора разлетелось по ковру.

Чарльз с тревожным вскриком вскочил и бросился убедиться, что с ней ничего не случилось.

— Сейчас, уберу это, — сказал он, осторожно уложив Йаниру обратно на подушки, — и принесу вам еще…

Стоило ему выйти из комнаты, как Йанира спрыгнула с кровати. Она бросилась к окну, сдвинула тяжелую деревянную створку наверх и перебралась через подоконник. Ее спальня располагалась на третьем этаже, но выходила на задний фасад дома, в неухоженный, сырой сад. Она повисла на руках и спрыгнула вниз, на крутую крышу заднего крыльца — прямо в чем была, то есть в одной ночной рубашке.

Она тяжело упала, прокатилась по скользким, мокрым черепицам и уцепилась за металлический желоб на краю крыши. Мгновение она висела на руках, потом разжала пальцы и рухнула в мокрые кусты и траву. Долгую минуту она лежала, оглушенная, потом ей удалось перекатиться на четвереньки, поднять голову и оглядеться" по сторонам сквозь пелену спутанных волос. В доме уже слышались крики и топот бегущих ног. Всхлипнув от страха, охватившего ее с новой силой, Йанира поднялась на ноги и, прихрамывая на ушибленную ногу, побежала босиком по сырой траве.

Из сада нужно было выбраться любой ценой. Со всех сторон его окружала высокая стена. Поэтому Йанира, поскальзываясь и оступаясь, бросилась босиком к передней части дома. Размокшая земля брызгала из‑ под ног, так что пришлось подобрать подол рубахи до колен. Она нашла наконец калитку, нащупала щеколду и отодвинула ее. Тяжелая деревянная створка со стуком распахнулась, и Йанира побежала дальше, по узкому проезду, мимо маленькой пристройки для экипажей. Изнутри до нее донеслось фырканье стоявшей в стойле лошади и ритмичный стук копыта по земле. Лошадь…

Она не умела ездить верхом, но лошадь наверняка унесла бы ее дальше и быстрее, чем убежала бы она босиком. Йанира нырнула в пристройку, в кромешной темноте пробралась на ощупь к стойлу, где фыркала, сунув морду в кормушку, лошадь. Усилием воли Йанира заставила себя успокоиться хоть немного, нашла висевшие на крюке вожжи и распахнула дверь стойла.

— Привет, — шепнула она удивленной лошади. — Пойдем‑ ка, покатаемся вдвоем.

Она пристегнула вожжи к удилам и вывела лошадь из стойла, мимо темного силуэта экипажа д‑ ра Лахли. Встав на подножку экипажа, она с опаской забралась лошади на спину, потом легонько стукнула лошадь босыми пятками по бокам и послала ее вперед, пригнувшись, когда они выезжали из дверей пристройки. Лошадь свернула в сторону улицы.

— Вон она!

Крик послышался со стороны сада за спиной. Йанира замолотила пятками по бокам лошади, и испуганное животное рвануло вперед. Она цеплялась за гриву и изо всех сил сжимала бока лошади ногами. Прямо перед ними возникла темная фигура. Кто‑ то закричал и швырнул в них чем‑ то. Лошадь заржала и попятилась от внезапной угрозы. Пальцы Йаниры разжались, и она, взвизгнув, полетела вперед. Сильно ударившись о землю, она осталась лежать, оглушенная, не в силах пошевелиться. Оставшаяся без седока лошадь ускакала прочь.

А потом он навалился на нее, схватив за запястья, ощупав ее всю — нету ли переломов.

Она отчаянно билась, пытаясь расцарапать ему лицо ногтями.

— Не прикасайтесь ко мне!

— Она снова бредит, бедняжка. — Джон Лахли сдавил ее горло большим пальцем, не давая произнести ни звука, даже вздохнуть. Йанира продолжала биться, пока не лишилась сознания. Когда она снова смогла дышать и видеть, он уже тащил ее наверх, в ее тюрьму. Она ощущала щекой колючую ткань его шерстяного пальто, сырого от ночного тумана. Йанира крепко зажмурилась; слезы жгли ей глаза. Всего пять минут… Будь у нее еще пять минут…

— Вы уверены, что она не получила никаких увечий? — спросил мужской голос откуда‑ то из‑ за спины ее похитителя. Этот голос был ей незнаком; она попыталась извернуться, но Лахли только крепче притиснул ее к своей груди. Она тихо застонала, когда тот отвечал своему невидимому собеседнику.

— Разумеется, Кроули, я немедленно осмотрю бедняжку. Ужасно жаль, что пришлось втравить вас в эту историю.

— Вовсе нет, — возразил Кроули несколько возбужденным голосом. — Я восхищен и заинтригован. Кто, дьявол подери, она такая?

— Насколько мне удалось выяснить, иностранка, павшая жертвой грабителей сразу же, как ступила ногой на британскую землю. Бедняжка вот уже неделю бредит — нападение тяжело сказалось на ее рассудке. Мне приходится давать ей успокоительное, чтобы она не повредила себе что‑ нибудь в бреду.

— Должен сказать, она чертовски старалась убежать.

— Да, — сухо согласился Лахли, занося ее обратно в комнату. — Бандиты жестоко с ней обошлись. С тех пор она не в своем уме, бедное дитя. Ей мерещится, что все мы бандиты, намерившиеся довершить то, что начали. Я надеюсь, что кризис все‑ таки пройдет, и тогда я узнаю, кто она такая. Возможно, мне даже удастся в какой‑ то степени загладить то не самое лестное представление, которое она пока имеет об Англии.

— Весьма красивое дитя, не правда ли? На вид лет двадцать пять. Есть в ней что‑ то восточное.

— Еще бы. — Лахли снова уложил Йаниру в постель. — Она говорит по‑ гречески как ангел. Так, теперь… А, Чарльз, старина. Ты принес?

Йанира забилась, пытаясь отодвинуться от иглы.

— Нет, пожалуйста… Я никому не скажу, пожалуйста, пустите меня…

Бесполезно. Он легко сделал ей укол, удерживая ее до тех пор, пока снадобье не разбежалось по ее венам, оставив ее вялой и беспомощной. Вместе с этим пришли кошмарные видения: женщины, погибшие от беспощадных рук этого человека, нож в руках другого мужчины, разящий в темноте по наущению ее пленителя… И призрачный склеп глубоко под улицами, где пахло протухшей кровью и разлагающейся плотью…

— Бедняжка бредит, — донесся откуда‑ то издалека голос Кроули.

— Да. Судя по тому, что она бормочет, я не могу отделаться от мысли, не бежала ли она от нашего уайтчеплского приятеля только для того, чтобы пасть жертвой уличных громил.

— Но она не похожа на уличную женщину, — произнес Кроули; голос его ревом отдавался в ее ушах.

— Нет. Но откуда нам знать, нападет ли Уайтчеплский убийца на леди, а не только на уличных шлюх, будь у него такая возможность? В конце концов, она явно только‑ только вышла из порта, отбилась в толпе от родных и не знала, как позвать на помощь… — Голос Лахли то доносился до нее, то проваливался куда‑ то. Ей удалось открыть глаза, и она увидела его, склонившегося над ней. Лахли откинул волосы с ее лица и улыбнулся прямо ей в глаза, обещая взглядом гнусное наказание за то, что она совершила этим вечером. Йанира вздрогнула и отвернулась, в отчаянии зажмурившись. Что он сделает с ней, если она попытается предупредить Кроули о том, что Лахли и есть Уайтчеплский убийца…

Весь кошмар заключался в том, что Кроули ей не поверил бы.

Никто не поверил бы ей.

Беспомощная, отчаявшаяся, провалилась она в черноту.

* * *

Рониша Аззан провела в кабинете оперативных совещаний уже целый час, занимаясь делом Джины Кеддрик, когда охрана проводила туда прибывшего из гостиницы “Странник во Времени” сенатора. Он явился в сопровождении толпы вооруженных кейсами референтов, однако федеральных агентов с ним, как ни странно, не было. Эта неожиданная любезность дала Ронише возможность вздохнуть чуть свободнее — но только “чуть”, поскольку взгляд сенатора не сулил ей ничего, кроме неприятностей, причем в самом ближайшем будущем. Ей оставалось только гадать, плохо ли он выспался или просто встал не с той ноги.

Бакс появился сразу же за сенатором; в руках он держал стопку распечаток и мини‑ диск. Судя по мешкам под глазами, менеджер “Путешествий во Времени” провел не лучшую ночь в своей жизни, как и Рониша, не отрываясь от работы. Она кивнула Баксу в сторону кофеварки; он налил себе большую чашку и только потом опустился в кресло за огромным столом заседаний. Рониша переключила внимание на не самого желанного в этом помещении гостя.

— Доброе утро, сенатор. Надеюсь, вам хорошо спалось?

Кеддрик набычился еще сильнее.

— Если уж на то пошло, шайка Богом проклятых психов в номере подо мной всю ночь не давала мне уснуть. Насколько я понимаю, вы и правда пускаете на свою станцию всяких безумцев, чтобы они молились тут Джеку‑ Потрошителю как своему божеству?

Рониша передернула плечами.

— Последний раз, когда я проверяла, у нас имелась еще свобода вероисповедания, сенатор. До тех пор, пока они не представляют собой реальной угрозы для кого‑ либо, они имеют право поклоняться кому угодно.

Кеддрик вспыхнул.

— Значит, у вас нет намерения защищать общественное спокойствие? Или установить соответствующие правила?

Референты лихорадочно заскрипели перьями.

Рониша ощетинилась.

— Я устанавливаю те нормы и правила, которые считаю необходимыми для поддержания мира на этой станции, сенатор. Ряд федеральных агентов уже проверил это на собственном опыте. А теперь, поскольку вопросы культов Потрошителя не имеют отношения к интересующему нас делу, я предлагаю перейти к обсуждению возможного местонахождения вашей дочери.

— Это меня устраивает! — рявкнул Кеддрик. — И позвольте мне прояснить кое‑ что. Если вы не вернете мне мою девочку, живую и невредимую, я лично прослежу за тем, чтобы ваша карьера на этом и завершилась! Вам не удастся получить работу ни в индустрии туризма во времени, ни где еще. И не надейтесь, что у меня не хватит сил сделать это. Я разрушал карьеры поважнее вашей!

В помещении повисла неприятная тишина, только Грен‑ вилл Бакстер скрипел креслом, вытирая обильно вспотевший лоб.

Конечно же, Рониша ожидала чего‑ нибудь в этом роде, однако ожидание угрозы не ослабило удара. Нижняя часть живота ее словно налилась свинцом.

— Сенатор, — мягко заметила она, категорически не желая задирать лапки кверху перед первым же политическим мракобесом. — Мне хотелось бы, чтобы вы поняли, что выбрали не самый удачный путь. Посмотрите‑ ка внимательно на того, кто сидит сейчас в кресле управляющего станцией. Посмотрите и призадумайтесь. Как следует призадумайтесь. Не один вы на этой станции можете командовать тяжелой артиллерией. Последние пять политиканов вашего калибра, имевшие неосторожность конфликтовать с Советом Женщин‑ Бизнесменов Африканского Происхождения, потерпели неудачу на следующих же выборах. Точнее сказать, крах. И раз уж мы преследуем одну и ту же цель — найти вашу дочь и благополучно вернуть ее на станцию, — мне кажется, вам не обязательно следовать этим путем и дальше, как вы полагаете?

В кабинете можно было услышать шорох оседающих на стол пылинок.

Лицо Бакса приобрело нездоровый оттенок, а сенаторские референты — те просто побелели как снег.

Мучительно долгое мгновение Джон Кеддрик смотрел на нее с застывшим как маска лицом, сощурив глаза. Рониша не дрогнула под этим холодным, оценивающим взглядом рептилии. Когда маска оттаяла настолько, что один уголок рта скривился в подобии неприятной, довольно вялой улыбки, она поняла, что ее угроза попала в цель. Разумеется, ей придется действовать с оглядкой, но ничего такого же грубо‑ прямолинейного он больше не предпримет. Во всяком случае, пока. А если ей удастся добыть одну живую и брыкающуюся девицу, и вовсе никогда. Кеддрик, конечно, наглый хам, но далеко не дурак.

— Я рада, что мы понимаем друг друга, сенатор. А теперь я предлагаю изучить психологический портрет вашей дочери в поисках возможных зацепок и прикинуть, какие Врата они с ее похитителем могли бы использовать.

— И это лучшее, что вы можете предложить после целой ночи работы? А потом, полагаю, вы достанете Джину как кролика из цилиндра? — Его хмурый взгляд явно определил Ронише место в палате умалишенных.

Рониша сощурила взгляд и заставила себя промолчать. Когда‑ нибудь ты еще подавишься этими своими словами, сенатор! Надеюсь только, что увижу это своими глазами.

— В настоящий момент мы делаем то, что возможно сделать, — ледяным тоном отвечала она, — нравится вам это или нет. Поскольку идентифицировать по регистрационным документам нам не удалось ни Джину, ни ее похитителя, я предлагаю заняться изучением интересов Джины. — Она перелистала досье девушки. — Так, исторические постановки, верховая езда… Значит, в конюшне на Лонг‑ Айленде у нее две лошади?

Сенатор кивнул:

— За их содержание платит ее тетка. Точнее, платила до того, как ее застрелили.

Бакс неуверенно кашлянул и подался вперед, сцепив длинные пальцы.

— Что ж, умение ездить верхом может оказать ей добрую услугу за многими из Врат Шангри‑ Ла. В конце концов, лошади на протяжении столетий служили основным средством наземного транспорта. Похитители Джины, несомненно, воспользовались этим преимуществом, поскольку большинство жителей Верхнего Времени почти не разбираются в лошадях. Разумеется, одни Врата предпочтительнее для похитителей вашей дочери, нежели другие.

— В смысле? — Хмурый сенаторский взгляд явно обещал крупные неприятности и Баксу. Однако менеджер “Путешествий” тоже был не робкого десятка. Впрочем, другой и не удержался бы на такой работе.

— Смотрите сами, сенатор. — Он снова кашлянул. — Афины времен Перикла, например, представляются сомнительным выбором. Ни Джина, ни ее похитители не обладают необходимыми языковыми навыками для того, чтобы раствориться в тамошней среде — во всяком случае, без помощи гидов во времени. Большинство туристов, направляющихся сквозь Врата Философов, — это состоятельные греческие бизнесмены, художники и ученые. Примерно то же относится и к Римским Вратам, ведущим в античный Рим времен Клавдия: ни ваша дочь, ни ее похитители не говорят на латыни. Ни на древнегреческом, ни на арамейском, ни на любом другом из дюжины языков, имевших хождение в Риме.

От свирепого взгляда Кеддрика на лбу Бакса выступили крупные капли пота, но он упрямо продолжал:

— Судя по психологическому профилю, ваша дочь предпочитает более современную историю — особенно периоды, когда огнестрельное оружие получило широкое распространение. — Он слегка нахмурился, прикусил губу и побарабанил по подбородку пальцами, явно выстраивая логическую цепочку. — Испанские колонии в Америке — уже ближе к сфере ее интересов, однако, с точки зрения ее похитителей, это не лучший выбор. Исходя из того, что они вооружены, по ту сторону Врат Конквистадоров у них неизбежно возникнут проблемы. Видите ли, в испанских колониях пользование огнестрельным оружием разрешалось лишь знатному дворянству, и за этим следили очень строго. По совершенно очевидным причинам очень мало кто из туристов выбирает себе роль пеона. Однако и выдать себя за благородных дворян похитителям вашей дочери удастся вряд ли — опять‑ таки из‑ за проблем с языком. Большинство направляющихся сквозь Врата Конквистадоров туристов — испанского происхождения, тогда как оставшуюся часть представляют потомки американских индейцев.

— Плевать я хотел на американских индейцев! — рявкнул Кеддрик. — Что с другими Вратами? Бакс сверился со своими записями.

— Монгольские Врата исключаются. Тем более, они не отворялись уже несколько месяцев. То же относится к Вратам Колониального Уильямсберга. Врата Анахронизма тоже не отворялись, к тому же Ассоциация Турниров Анахронизма — последнее место, где стали бы прятаться похитители вашей дочери. — Кеддрик бросил на него озадаченный взгляд, и Баксу пришлось пояснить:

— АТА представляет собой хорошо организованное общество любителей средневековья. Они устраивают рыцарские турниры в самодельных доспехах, натаскивают охотничьих соколов.., можете продолжать сами. Они держатся замкнутой кастой, и вам не удастся пройти сквозь Врата Анахронизма, не состоя в их обществе. У них просто не было бы шанса остаться незамеченными.

Из выражения лица сенатора Кеддрика следовало, что он считает всех бьющихся на турнирах средневековых рыцарей в самодельных доспехах неуравновешенными психами, вполне вписывающимися в общую обстановку станции Шангри‑ Ла. Бакс сделал импульсивное движение рукой, чтобы смахнуть пот с бровей, но усилием воли сдержался и продолжал чтение своего списка.

— Врата Сегуна в средневековую Японию тоже, конечно, совершенно исключаются. Японцы сегуната Токугавы убивали даже тех иноземцев, которым не посчастливилось потерпеть кораблекрушение у берегов Японии. Огнестрельное оружие тоже было строго‑ настрого запрещено: как же, этаким любой крестьянин мог бы убить самурая, значит, это слишком опасно. Во времена, куда открываются Врата Тора, огнестрельное оружие вообще еще не изобрели, да и языковой барьер в случае с викингами тоже представлял бы собой серьезную проблему. Кстати, Джина вообще знает иностранные языки?

Прежде чем сенатор успел ответить, в динамиках связи службы Безопасности послышался треск помех.

— Эй, кто‑ нибудь, прикажите пропустить нас наверх.

Нам необходимо переговорить с Ронишей Аззан.

Рониша изумленно уставилась на динамик: из всех голосов, которые она ожидала услышать по закрытому каналу Безопасности, голос Скитера был явно последний. Она наклонилась и щелкнула тумблером, подключавшим ее микрофон к сети Безопасности.

— Скитер? Что это ты делаешь с полицейской рацией?

— Это потом. Послушайте, вы можете сказать этим вашим мордоворотам, чтобы они нас пропустили? Нам нужно поговорить с вами. Я не стал бы перебивать, но это очень важно. Со мной Кит Карсон.

Рониша откинулась назад.

— Мне лучше самой посмотреть, в чем там дело, — угрюмо объявила она, обращаясь к Баксу и сенатору. — Скитер, я поднимаюсь к вам. Бакс, посмотрите, что вам еще удастся высосать из ее психологического профиля, пока меня не будет. — Она набрала код Майка Бенсона и приказала ему пропустить Кита и Скитера, а потом по лестнице поднялась в кабинет управляющего. Двое агентов Безопасности следовали за ней по пятам, так что она не особенно боялась угодить в ловушку, подстроенную уязвленными федеральными маршалами. Те болезненно восприняли ее распоряжение сдать оружие — после того, что они натворили своим слезоточивым газом, она не могла потерпеть, чтобы по станции шатались типы в мундирах и с дробовиками в руках. Ворошить уже растревоженное осиное гнездо еще раз было бы, мягко говоря, неразумно. Меньше всего сейчас нужно было, чтобы какой‑ нибудь любитель пострелять открыл огонь, скажем, по дружинницам “Ангелов Чести”.

Стараясь отогнать от себя эти не самые приятные картины, Рониша поднялась в кабинет за мгновение до того, как ожил лифт с уровня Общего зала. Еще через несколько секунд Скитер Джексон и самый знаменитый разведчик времени тоже шагнули на мягкий ковер. Никого больше с ними не было. Кит Карсон едва не пританцовывал от возбуждения.

— Привет, Ронни, минутка для разговора найдется?

— Господи, Кит, ну что у вас там? Ты ведь знаешь, что у нас сейчас творится. — Впрочем, ей не приходилось еще видеть бывшего разведчика таким возбужденным.

— Похититель Джины Кеддрик. Мы нашли его! То есть, Скитер нашел. У меня хватило здравого смысла взять Скитера на должность детектива “Замка Эдо” — откуда у него и рация, раз уж ты об этом спросила — и первое, что он сделал, — это разрешил загадку, куда отправился Ноа Армстро.

— Вы нашли Армстро? Где? Боже мой, Скитер, да скажи же что‑ нибудь!

Последняя сенсация Ла‑ Ла‑ Ландии — частный детектив “Замка Эдо”?! — неловко ухмыльнулся и протянул пару сделанных от руки набросков. Верхней оказалась подретушированная листовка с фотографией Ноа Армстро.

— Вот так Армстро выглядел, отправляясь сквозь Врата Дикого Запада. Наряженный как pistolero по имени Джой Тайролин. Он притворялся пьянее пьяного, шатался по всей станции, похваляясь, как он выиграет стрелковый турнир. А теперь плохая новость. Наш пропавший парень из Нижнего, Юлий, отправился с ним вместе. Вам придется поднять регистрационные листы Врат, чтобы узнать, под каким именем он их проходил. Он был наряжен женщиной — той самой, на которую уронил сундук носильщик Джоя Тайролина. — Он протянул второй набросок.

Пару секунд она переводила взгляд с одной ретушированной фотографии на другую и обратно, потом резко развернулась и бросилась к телефону.

— Лихо сработано, Скитер, просто отлично! Денвер откроется… — она посмотрела в окно на ближайшее табло из тех, что висели под потолком Общего, — в девять пятьдесят, через шесть дней. Тебе нужно быть там. Ты включен в состав поисковой группы. Если я не ошибаюсь, тебе уже приходилось бывать по ту сторону Врат Дикого Запада, и ты знаешь, что искать. И потом, у тебя уж наверняка между ушами не только опилки.

— Забронируй‑ ка в Денвер два места, Ронни, — сказал Кит, ухмыляясь. — Я тоже еду.

Рониша уже снимала телефонную трубку, чтобы заказать пропуск сквозь Врата для Скитера, но при этих словах застыла, так и не донеся ее до уха. Она так и стояла с беззвучно шевелящимся ртом, пока Кит со Скитером не начали смеяться.

— О'кей, — буркнула она наконец. — Ты тоже едешь. — Она набрала код прямой связи с кабинетом совещаний. — Бакс, обеспечь пропуск поискового отряда сквозь Врата Дикого Запада. Скитер Джексон и Кит Карсон обнаружили местонахождение Ноа Армстро. Он выдает себя за некоего Джоя Тайролина, в компании с ребятами, направляющимися в Колорадо, на стрелковые состязания. И еще у меня здесь набросок, который срочно необходимо сравнить с фотографиями всех женщин, отправлявшихся в тот тур. Я хочу, чтобы ты выяснил имя одной из них. Той, на которую уронил чемодан носильщик Тайролина. Помнишь тот инцидент? Так вот, эта леди — наш пропавший подросток из Нижнего Времени, Юлий. Похоже, Армстро силой заставил парня помочь им бежать, угрожая Йанире и ее семье.

Из динамика донеслись удивленные возгласы, но голос Бакса звучал уверенно:

— Уже занялся этим.

Рониша выключила связь и ткнула лакированным ногтем в кнопку памяти на панели своего телефона, соединявшую ее со службой Безопасности.

— Майк, разошли людей по всем костюмерам станции. Похитители Джины Кеддрик прошли сквозь Врата Дикого Запада. Им наверняка пришлось заказывать одежду для Денвера, так что кто‑ нибудь на Шангри‑ Ла должен их запомнить. Отряди на это людей. Чем больше, тем лучше.

— Делаю.

— А теперь, Скитер, и ты. Кит, займитесь сборами. Я встречусь с вами.., где? Твой любимый костюмер ведь Конни Логан, так ведь, Кит? Я оплачу расходы из вокзальных фондов. Кит, тебе цены нет. Если нам повезет, мы, возможно, все‑ таки сохраним вокзал открытым.

— В этом, — кивнул Кит, — и суть игры. Идем, Скитер. Я, кажется, говорил, двенадцать в час? Считай, пятьдесят.

Вид у Скитера был как у человека, испытавшего сильнейшее потрясение.

Рониша даже пожалела его.

Скитер и Кит — который ухмылялся как самый последний дьявол — забрались обратно в лифт. Двери с шипением закрылись за ними, но слышно было еще, как Кит насвистывает какой‑ то веселый мотивчик. Долгую минуту Рониша смотрела на закрытые двери лифта, потом снова села на телефон в поисках всех до одного гидов Врат Дикого Запада — должен же был кто‑ то доставить поисковый отряд на место стрелковых состязаний…

* * *

Шесть дней — не слишком подходящий срок для организации путешествия во времени, тем более путешествия, представляющего собой поисково‑ спасательную операцию в опасной стране, верхом, в погоне за вооруженными террористами, удерживающими заложников. Будь у него хоть немного свободного времени, Скитер наверняка ударился бы в панику. К счастью, у Скитера Джексона имелось довольно опыта попадания в неожиданные ситуации, и каждый раз ему удавалось приземляться более или менее по‑ кошачьи, на ноги. Да и паниковать ему, можно сказать, почти не доводилось. Во всяком случае, со времени того приключения с разъяренным римским гладиатором, Люпусом Мортиферусом.

Только час прошел, как Скитер вышел из кабинета руководства, а помощники Конни уже деловито упаковывали его новый гардероб, сам же Скитер валялся пузом вниз на столе в лазарете с голой задницей, ощетинившейся подобно ежу полудюжиной шприцев. В свое время он, разумеется, уже прошел необходимые прививки — ему приходилось раз посещать Врата в Денвер, пристроившись к одному богатому типу. Однако анализ крови показал необходимость получить еще несколько уколов, так что он послушно явился в лазарет, где ему ничего не оставалось, как слушать жалобы какого‑ то туриста, которому вкалывали одну инъекцию за другой. Время от времени этот голос перебивался спокойно‑ бесстрастным голосом Рейчел Айзенштайн:

— Если бы вы следовали инструкциям вашей медицинской книжки, вы бы прошли это уже несколько недель назад, по уколу в день или два.

— Но как я с такой распухшей задницей сяду в седло?

— А это, — безмятежно парировала Рейчел, — уже не моя проблема.

Скитер ухмыльнулся, выслушав поток оскорбленных проклятий, нацеленных на врачей‑ садистов в целом и на врачей‑ женщин в частности, перемежавшихся с жалобами на бесцельную трату немереных денег на путешествие сквозь Врата Дикого Запада, когда тебе придется провести все время в качестве ходячей подушки для иголок.

— Туристы! — презрительно поморщился Скитер. — Можно подумать, они мозги дома забывают!

— Верно сказано, — согласилась с ним медсестра. — Вот, все. Теперь ты можешь не бояться отправляться вниз по времени со своими хворями. Одевайся и валяй — Кит уже ждет не дождется тащить тебя в библиотеку.

— О Господи…

Следующие шесть дней прошли в лихорадочных сборах. Кит Карсон заставил его пройти курс такой напряженной подготовки, какой не являлся ему и в самых страшных снах. Он узнал, что говорить на сленге “Старого Запада” куда сложнее, чем просто имитировать произношение Джона Уэйна из вестернов, как делал он в борделях и игорных домах в прошлую свою поездку (большую часть которой он вообще предпочитал не вспоминать). А снаряжать пулями пистолеты, стрелявшие дымным порохом — даже современные их имитации, изготовленные из гораздо более прочных сплавов, — далеко не так легко, как просто зарядить шестизарядный револьвер и нажимать себе на спусковой крючок. Во всяком случае, если тебе нужно поразить цель, а шестизарядника в руках нет. И уж о такой штуке, как “пустоголовые патроны”, он вообще не слышал. Он и сейчас понял только то, что в них можно напихать больше пороха, что вполне его устраивало. Большая энергия выстрела — неплохая штука, решил он, особенно если охотишься за “Ансар‑ Меджлисом” в Нижнем Времени.

Он научился и перезаряжать их. А пока он взвешивал пули, сортировал их по весу и отбраковывал хоть немного сплющенные, Кит обучал его сленгу Старого Запада. Скитер узнал, почему никогда не стоит трясти перхотью над грядкой, и почему джентльмен никогда не назовет даму киприоткой. Сделай он это, и муж дамы или ее отец запросто могут пристрелить его — с таким же успехом можно пойти и обозвать даму шлюхой.

И так продолжалось до тех пор, пока Скитеру не начало казаться, что мозги его взорвутся от перегрева.

Целых два дня провел он в тире, где Энн Уин Малхени устроила ему интенсивную тренировку по стрельбе — как с реальным оружием, так и на построенном ею тренажере, этакой “Аллее Хогана” с проекцией изображения на 360 градусов и множеством настоящих предметов, чтобы использовать их в качестве укрытия. Большую часть второго дня он провел именно в тренажере, отрабатывая распознавание цели и реакцию на угрозу применения оружия. Он узнал, как много способов промазать с ближней дистанции в условиях стресса. Первый день уступал второму в занятости, но не в интенсивности тренировок. В рукопашном бою Скитер ощущал себя как рыба в воде, но вот стрелять ему прежде не доводилось. Энн напялила на него электронные наушники, позволявшие ей продолжать урок, но ослаблявшие канонаду выстрелов с огневого рубежа.

— Из‑ за тебя мне пришлось выставить из очереди богатого туриста, и не могу сказать, чтобы это ему понравилось, — заявила она, подталкивая его к свободному месту на огневом рубеже. — Кит хочет, чтобы ты проторчал здесь весь день, Скитер, а это значит, у нас почти не остается времени на подборку оружия, боеприпасов и занятия по чистке оружия.

— Чистке оружия? — только и пролепетал потрясенный Скитер.

Кит уже нетерпеливо притаптывал у огневого рубежа.

— Основные составляющие начинки патронов образца тысяча восемьсот восемьдесят пятого года способствовали активной коррозии металла, да и сам дымный порох поглощает влагу. По этой причине стрелки того времени относились к чистке своего оружия прямо‑ таки фанатично.

— Может, мне разумнее взять то, с чем я хорошо знаком? Ну, например, большой охотничий нож? Я неплохо управляюсь с ножом, но все мои познания об огнестрельном оружии в чайной ложке уместятся.

— До отъезда мы заглянем, конечно, к Свену. Но нам противостоят вооруженные террористы, удерживающие заложников. Уж поверь мне, если дела по ту сторону Врат обернутся серьезно, тебе самому захочется иметь возможность нанести удар, оставаясь вне пределов досягаемости рук врага.

— Что ты берешь с собой? — поинтересовался Скитер у Кита, созерцая груду оружия, выложенного Энн на оружейном столе.

— Я всегда предпочитал “смит‑ вессон, пограничный” двойного действия. Облегченный вариант такого я потерял при пожаре в Сильвер‑ Плам, Колорадо, в восемьдесят четвертом году — за год до того времени, в которое мы отправляемся. Вот этот, — он взял один из револьверов, — имеет калибр тридцать восемь — сорок и ствол длиной шесть с половиной дюймов. Некоторые называют его “кавалерийским” пистолетом — он почти такого же размера, как пистолеты, сделанные перед Гражданской войной, которые возили привязанными поперек седельной луки. Правда, сам я ношу его на поясе. В качестве скрытого оружия я захвачу свой маленький пятизарядный “смит‑ вессон” тридцать восьмого калибра, двойного действия. Ствол его длиной всего три с половиной дюйма, так что его легко спрятать. А для прицельной стрельбы я предпочитаю винтовку “Винчестер 73” калибра тридцать восемь — сорок, того же, что и большой “смит‑ вессон”. Она хороша на дистанциях около двухсот ярдов, но глаза у меня уже не те, что прежде, так что снайперские винтовки мне уже без надобности. Да и ты слишком плохо в этом разбираешься, чтобы возиться с ними.

— Почему тогда просто не взять хороший оптический прицел? — удивился Скитер и тут же сам ответил на свой вопрос:

— Потому, что это анахронизм, верно?

Кит усмехнулся.

— Вообще‑ то оптические прицелы вошли в обиход еще во время Гражданской войны, лет за двадцать до того времени, куда отворяются Денверские Врата. Но мы не будем пользоваться тогдашней оптикой. Слишком много с ней возни и сложностей. Сквозь них было так трудно смотреть, что тогдашние стрелки сравнивали это со взглядом сквозь ржавую трубу. Они не отличались герметичностью, так что ночью после жаркого, влажного дня внутри них конденсировалась влага. Для оптики это далеко не лучшее, что может случиться. И еще они были слишком хрупкие. Большинство использовало для перекрестья нити паутины, которые легко рвались, а перекрестья из стальной проволоки рвались еще легче, чем паутина.

Энн Уин Малхени выудила из груды две медные подзорные трубы вроде тех, которыми щеголяют капитаны в старых кино про море, и пару старомодных полевых биноклей.

— Эти хорошо пропускают свет, и разрешение у них неплохое. Вам вполне хватит прицельных планок, а этим вы сможете пользоваться для поиска цели.

В первый день они вооружили Скитера одним из излюбленных Энн “уэбли” Королевских Ирландских Констеблей.

— В отличие от более поздних армейских “уэбли”, — радостно объяснила Энн, — которые по весу и размеру почти не уступают монстрам вроде “смит‑ вессона” у Кита на поясе, этот легко прятать, он надежен, и перезаряжать его почти так же удобно, как большой кольт, который ты тоже возьмешь с собой. Тебе, пожалуй, будет удобнее всего управляться с таким, и потом у него пуля больше, а это отчасти компенсирует отсутствие у тебя навыков стрельбы.

" Уэбли” отличал маленький курносый ствол длиной всего два с половиной дюйма, однако когда Скитер взял его в руки, он оказался довольно увесистым. Он повернул его, чтобы посмотреть, как открываются зарядные отверстия барабана, Энн возмущенно буркнула и схватила его за кисть, отвернув ствол так, чтобы тот смотрел вниз, а не ей в живот.

Скитер покраснел до корней волос.

— Ох. Извини.

— Всегда держи оружие стволом вниз. Даже если ты абсолютно уверен, что оно не заряжено. Представь себе, будто из ствола исходит лазерный луч. Все, на что этот луч попадает, может заполучить дырку, если ты случайно заденешь за спуск. Ладно, теперь займемся заряжанием, стрельбой и разряжением…

Скитер освоил этот маленький “уэбли” гораздо лучше, чем полагал возможным для себя. Энн оказалась отличным педагогом — терпеливой, настойчивой и очень четкой в инструкциях. Разобравшись с “уэбли” и одолев позаимствованное из боевиков стремление “швыряться” пулями из ствола, выбрасывая руку вперед, Скитер был допущен к большому шестизарядному армейскому кольту калибра 38 — 40 со стволом длиной четыре и три четверти дюйма, который Энн обозвала “Громобоем”.

— К этому подходят те же патроны, что и к поясному револьверу и винтовке Кита, так что вы, ребята, не будете испытывать проблем со взаимозаменяемостью боеприпасов.

— А почему ствол такой короткий? — удивился Скитер. — У Кита вон целых шесть дюймов с полтиной.

— Чтобы ты мог быстрее выхватить его, — объяснила Энн. — У тебя меньше опыта, чем у Кита, так что не спорь. Тебе нужно оружие, которое ты сможешь без особых проблем и специальных тренировок выхватывать, целиться и стрелять. Я не собираюсь делать из тебя чемпиона‑ снайпера, тем более такого, как Кит, — за то время, что осталось у нас до открытия Врат. Я просто научу тебя целиться от плеча, чего вполне достаточно на дистанциях до десяти ярдов, а для этого тебе не нужен длинный ствол. Мы не подбираем тебе идеального по твоему сложению оружия — мы просто стараемся сделать так, чтобы ты остался в живых. Поэтому, дружок, обойдешься четырехдюймовым стволом.

Скитер снова покраснел и дал себе зарок не открывать рта без нужды.

В качестве длинноствольного оружия Скитер получил двуствольный дробовик двенадцатого калибра и опробовал его в стрельбе картечью. Это больше напомнило ему стрельбу не столько из пистолета, сколько из лука, некоторые навыки которой у него уже имелись. Во всяком случае, пока цель находилась в радиусе пятидесяти ярдов от Скитера, у него имелись некоторые шансы выйти из поединка живым — если, конечно, он не забывал взвести курки.

— Надеюсь, — буркнул он себе под нос, постреляв из каждого вида оружия по несколько часов, — нам не придется полагаться на мое умение стрелять, чтобы выжить.

Кит, не спеша дырявивший свои мишени аккуратными, возмутительно кучно ложившимися попаданиями, покосился на значительно более скромные результаты Скитера и поморщился.

— Я тоже. Давай, упражняйся.

Зато Скитер почувствовал себя гораздо лучше, когда Свен Бейли выдал ему пару охотничьих ножей — один, чтобы носить открыто, в ножнах на поясе, и второй — меньше, почти перочинного размера, чтобы прятать под рубахой.

— Вот это другое дело, — кивнул Скитер, привычно ощущая в руке рукоять. — И качество получше, чем у тех, к которым я привык в стойбище Есугэя.

— Ты, главное, постарайся привезти их обратно целыми, — хмуро проворчал Свен. Ростом инструктор по рукопашному бою был не выше миниатюрной Энн, зато превосходил ее шириной плеч и сложением. Свена частенько называли за глаза “злым гномом”, но произнести то же ему в лицо никто не осмеливался. За Свеном Бейли прочно закрепилась слава самого опасного человека на ВВ‑ 86, что само по себе заслуживало уважения, если не забывать, что на этой же станции проживал и Кит Карсон.

— Я хорошо позабочусь о них, — пообещал Скитер и поскорее убрался из оружейной лавки Свена Бейли.

Последним уроком, который он получил в тот день после еще нескольких часов стрелковой практики, стал инструктаж по правильной чистке стреляющего на дымном порохе огнестрельного оружия в полевых условиях, используя технологии и оснастку 1885 года.

— Оружие надо чистить после каждого использования, — объясняла Энн, пока Скитер учился разбирать оружие из своего взятого напрокат арсенала, — или ты останешься с бесполезными ржавыми железяками на руках. И это происходит очень быстро, всего за несколько дней.

— И чем для этого пользоваться? — с опаской поинтересовался Скитер, глядя на груду закопченного дымным порохом оружия.

— Мылом. Не стиральным порошком, заметь, но мылом и водой. Современные стрелки обыкновенно используют для этого жидкое мыло или даже чистящие вещества, не требующие воды, но на Диком Западе у тебя такой роскоши не будет. Ты захватишь с собой мыльную стружку или сам настругаешь ее с куска обычного мыла, растворишь в воде и промоешь этим раствором все детали разобранного оружия. Щетки для этого прилагаются в наборе. Потом смажешь все детали, чтобы они не ржавели. Я дам тебе флакон современной смазки — она внешне не отличается от китового жира, а действует эффективнее, да и редких животных убивать для этого не нужно. — Она сунула в руки Скитеру небольшую металлическую масленку.

Кит, старательно драивший свой разобранный “Пограничный” двойного действия, согласно кивнул.

— Это лучше всего, чем в свое время приходилось пользоваться мне. Многие стрелки с Дикого Запада держали для этого полоски кожи, намотанные на кусок сала. В общем‑ то этого вполне хватало, но каков запашок был!

Скитер усмехнулся.

— Горячий металл, пороховая гарь и протухшее сало? Да уж, представляю. Ну, конечно, — с лукавым видом добавил он, — я вырос среди людей, у которых представление об изысканной кухне сводилось " цампа” и “квесс”. По сравнению с этим любой запах — амброзия, поверьте. Ладно, покажите мне, как строгать мыло и разбирать этих крошек…

Только когда Кит и Энн уверились в том, что Скитер может заряжать, разряжать и чистить свои пистолеты и дробовик, а потом собрать их снова в боеготовное состояние, Энн навьючила его грудой амуниции: снастями для чистки, патронташами и портупеями — всем, без чего он никак не мог обойтись по ту сторону Врат Дикого Запада. Тогда и только тогда его безжалостные наставники выпустили его из тира. Насквозь пропахший пороховой гарью и оружейным маслом, с трудом переставлявший ноги Скитер вместе с Китом забрался в лифт. Тот похлопал его по плечу, сказал, что для первого дня неплохо, очень даже неплохо, а потом вылез на своем этаже, оставив Скитера добираться до дому своим ходом.

Горячий душ показался Скитеру настоящим блаженством. Однако когда вода заструилась по его коже, смывая пот и пороховую вонь, Скитер вдруг обнаружил, что не может отделаться от ощущения, будто от него ускользнуло что‑ то важное. Что‑ то — он никак не мог вспомнить, что именно, — упорно отказывалось складываться, оставаясь в мозгу досадной занозой. Он вернулся памятью назад, в день, когда беспорядки на станции только начались — в день, когда пропали без следа Йанира Кассондра и ее семья. И тут он наконец понял, что не давало ему покоя. Если их похитили те же, кто захватил Джину Кеддрик, кто тогда спас Маркуса и девочек в детском саду? Кто‑ то ведь застрелил двух террористов, пытавшихся захватить девочек. Что‑ то сомнительно, чтобы парни из “Ансар‑ Меджлиса” застрелили двух своих же, не так ли? Да и главари террористов, которых отловили они с Китом, отчаянно и, похоже, искренне отрицали свою причастность к похищению Джины Кеддрик и убийству ее тетки и жениха.

Им, конечно, не верил никто на станции, но с учетом того, что происходило в тот день, не исключалось, что они и не врут. Что, если в это вовлечен кто‑ то еще? Кто‑ то, кто знал, что эти религиозные фанатики планируют убить Йаниру и ее семью? Совершенно очевидно было, что кто‑ то предотвратил задуманное похищение в детском саду — тому имелось множество перепуганных свидетелей. И кто же мог это сделать? И еще: если Касси Тайрол убили не меджлисовцы, то кто?

Скитер прищурился, откинул с лица намокшие волосы и все время, пока тер спину мочалкой, перебирал в уме ту сцену — от первых признаков беды и до ужасной развязки. Теперь он припоминал, что в первом нападении на Йаниру принимали участие двое, и ни тот, ни другой не слишком напоминали террористов, выполняющих тщательно продуманную операцию. Первым был мальчишка с перепуганным взглядом, который застрелил строителя — тот, кстати, работал в той самой бригаде, которая позже пыталась убить Бергитту. И кто‑ то еще — тот, который сбил Скитера и Йаниру на пол. Тогда Скитеру показалось, что этот второй тип оттолкнул их, чтобы помешать перепуганному мальчишке убить Йаниру, но теперь он начал в этом сомневаться. Конечно, тот мальчишка мог целиться в Йаниру, а строителя убил случайно. Но что, если он целился как раз в строителя? Того, что стоял за спиной у Йаниры? Если дело обстояло так, значит, они расследуют вовсе не примитивное похищение, когда террористы взяли заложника, а на Йаниру напали попутно, по дороге в Нижнее Время? А что‑ то совсем другое?

Уголки рта Скитера угрюмо поползли вниз. Тот детектив, которого нанял сенатор, ни о чем таком не упоминал. Скитер снова зажмурился, вспоминая. Вот мальчишка выхватывает здоровенный, стреляющий дымным порохом пистолет, и тут же кто‑ то врезается в Йаниру и Скитера, сбивая их на пол. Кажется, мальчишка что‑ то кричал… Сначала “но…” и тут же испуганный возглас — что‑ то вроде “но.., ах! ”.

Скитер ахнул и поперхнулся водой.

Никакие не “но” и не “ах”.

— Ноа! Ноа Армстро!

Скитер выморгал из глаз воду, пытаясь разобраться в собственных мыслях — очень уж те запутались. Ноа Армстро — главарь террористов, похитивший Джину Кеддрик. Убийца из “Ансар‑ Меджлиса”, жаждавший уничтожить Храмы Владычицы Небесной. Но с какой стати наемному убийце террористов мешать нападению, которое вполне успешно осуществляли его приспешники на станции? Скитер как‑ то разом похолодел, несмотря на то что вода на него продолжала литься горячая. Во что же такое они вляпались?

Если Ноа Армстро пытался предотвратить убийство Йаниры Кассондры… Значит, информация, которую предоставил им сенатор об Армстро и похищении им Джины, сама не заслуживает доверия. А из этого следует, что ФБР и нанятый сенатором детектив заблуждаются, еще как заблуждаются. Он должен рассказать об этом Киту, предупредить его о том, во что они могут оказаться вовлеченными по ту сторону Врат Дикого Запада. Но не здесь, не на станции. Тут их могут подслушать электронные уши сенатора Кеддрика. Скитер вполголоса выругался и выключил душ. Новые неприятности нужны нам как заднице — гвоздь в диване…

Но если Скитер прав, новые неприятности им, можно сказать, обеспечены. Хуже того, все шло к тому, что разбираться с ними придется именно Скитеру. В общем, спал он в ту ночь неважно.