Автор извиняется за то, что так задержал продолжение. Просто мне поставили брекеты и я мучилась от зубной боли, поэтому всё никак не могла дописать.

Освещение в помещении туалета было слишком ярким, от чего кожа казалась неестественно бледной. Бэкхён подтер слегка размазавшуюся подводку и поправил несколько прядей на кучерявой чёлке. Ещё раз окинув оценивающим взглядом своё отражение в зеркале, омега игриво подмигнул себе и покинул уборную, возвращаясь за свой столик.
Ради свидания Кевин пригласил его в один из самых дорогих французских ресторанов города. Парень, видимо, захотел похвастаться большими деньгами, наивно полагая, что омега на них поведётся. Но сегодня удача отвернулась от него: владельцем этого ресторана был друг семьи Бён, у которой это заведение было любимым. Поэтому Бэкхён чувствовал себя здесь как дома и являлся почётным гостем.
- Доброй день, мистер Бён, - вежливо поздоровался официант, склоняясь в почтительном поклоне. – Вы как всегда очаровательны.
- Спасибо, Франсуа, - на красивых губах заиграла улыбка. – А ты как всегда невероятно галантен.
Такой поворот событий альфу несколько обескуражил. Он как-то не удосужился заранее узнать о семье парня, с которым собирался провести вечер, и для него стало сюрпризом то, что тот тоже не из бедной семьи.
- Что будете заказывать? – тем временем продолжал официант. – Мистер Бён, вам как обычно?
- Да, пожалуй, - ответил омега.
- Что будет ваш спутник?
- Слабо прожаренный стейк с кровью и бутылку самого дорогого красного вина, что есть в вашей винной карте, - отозвался Кевин, даже не потрудившись открыть меню. Официант бросил вопросительный взгляд на Бэкхёна, как бы спрашивая, можно ли выполнить последнюю часть заказа: ведь алкоголь в их заведении разрешён только по достижении двадцати одного года, но для сына друзей хозяина всегда делалось исключение. Получив утвердительный кивок, Франсуа поспешил откланяться.
- Ваш заказ будет готов в самое ближайшее время. Приятного вечера.
В помещении разливалась приятная джазовая мелодия, создающая прекрасную атмосферу французского кабаре. Красные бархатные стулья, белоснежные скатерти, золото подсвечников: это место стоило тех денег, что предполагаются быть потраченными.
- Я смотрю, ты часто здесь бываешь, - нарушил повисшее между ними молчание альфа, откидываясь на мягкую спинку стула.
- Да, - отозвался Бэк, делая маленький глоток воды из узкого стакана. – Практически каждые выходные.
- Богатый папочка? – с намёком спросил парень, поиграв бровями.
- Да, - розовый язычок скользнул по красивым губам, собирая капли влаги. – И мамочка. Это ресторан друга моих родителей.
- Ах вот оно что, - усмехнулся Кевин.
- Ваше вино, - незаметно рядом материализовался официант. Хрупкие бокалы наполнил дорогой ароматный напиток, а на стол опустилась изящная бутылка.
- Спасибо, Франсуа, - улыбнулся Бэкхёна, обвивая тонкими пальцами длинную ножку. – Дальше мы сами.
Официант снова удалился, а альфа взял в руку свой бокал.
- За что выпьем? – спросил он, взбалтывая вино движением заправского сомелье.
- За встречу? – предложил омега, склоняя голову на бок.
- У меня есть тема для тоста получше, - немного подумав, сказал новенький. – Давай выпьем за секс?
- Прекрасно, - усмехнулся Бэк. – Давай.
В воздухе раздался звон бокалов, и парни сделали по глотку восхитительного напитка.
- Вкусное вино, - сказал Кевин. – Кстати, я слышал ты куришь. Почему тогда выбрал зал для некурящих?
- У стен есть глаза и уши, - с улыбкой ответил младший. – Если пару бокалов вина родители мне ещё простят, то вот даже одну сигарету – вряд ли.
- А ты у нас, я смотрю, хороший мальчик, который слушается мамочку с папочкой? – спросил альфа.
- Ну, не совсем, - уклончиво ответил парень, делая ещё один глоток. – Но стараюсь им хотя бы казаться.
- Правильное решение, - кивнул новенький. – Так меньше проблем.
На пару мгновений между ними повисла тишина, во время которой Франсуа принёс их ужин.
- Приятного аппетита, - улыбнулся мужчина и поставил на стол перед Бэкхёном маленькую тарелочку с красивым бисквитным пирожным. – А это любимому клиенту от шеф-повара.
- Спасибо, - отозвался омега. – Можете передать ему, что в следующий раз я отблагодарю его лично.
Официант поклонился и удалился, оставляя гостей наслаждаться вином и горячим ужином. Ели они, как ни странно, молча, не желая отвлекаться на болтовню. Когда основные блюда были съедены, Кевин рискнул заказать своему спутнику кофе к пирожному. Чтобы не ошибиться с выбором, он попросил официанта приготовить то, что любит мистер Бён, чем изрядно повеселил того. Потому что это на самом деле выглядело очень комично. Когда с десертом было покончено и младший разок сбегал в уборную «припудрить носик», парни вальяжно устроились в мягких креслах, потягивая терпкое вино, которое уже после первого бокала вскружило голову.
- Зачем ты приехал в Корею? – поинтересовался омега, взбалтывая вино в стакане. Две верхние пуговички его белоснежной рубашки уже были расстёгнуты, обнажая тонкие ключицы, с которых альфа вот уже десять минут не сводил голодного взгляда.
- Захотелось экзотики, - ответил парень, допивая остатки вина и снова наполняя свой бокал.
- Что, канадские омеги настолько наскучили? – усмехнулся Бэкхён.
- Знаешь, да, - улыбнулся Кевин. – Они все такие одинаковые… Как штампованные. Всем им денег подавай, да член побольше.
- А у тебя проблема с размером? – младший изогнул красивую бровь.
- А ты хочешь проверить? – новенький накрыл рукой хрупкую ладошку, лежащую на столе.
- Пока воздержусь, - ответил Бэк, делая акцент на слове «пока» и не убирая своей руки.
- Что ж, - усмехнулся альфа. – Ты многое теряешь.
- Не сомневаюсь, - юркий язычок прошёлся по красивым губам, оставляя за собой влажный след.
- Ты когда-нибудь спал с человеком на много лет старше тебя? – вдруг спросил старший.
- Нет, - пожал плечами Бэкхён. – Меня это не привлекает.
- А зря, - отозвался Кевин. – А мне вот приходилось. Знаешь, это как в школе: учитель и ученик. Взрослый человек намного опытнее и может многому тебя научить. Была у меня одна француженка… Тридцать пять лет, замужем, двое детей. Красивая, подтянутая, попка как орех, большая упругая грудь, при том своя собственная. Ну просто конфетка. Ты, кстати, как относишься к женской груди? Или для вас, омег, это всё сложно?
- Хорошо отношусь, - ответил омега. – Мне нравится женская грудь. Она мягкая, приятная на ощупь. Мне вообще нравятся девушки. Они сладкие.
- Согласен, - хищно улыбнулся парень. – Очень точное определение. Они именно сладкие… Прямо карамель. Так вот, эта моя француженка была моим преподавателем угадай сам какого языка. Однажды она оставила меня после уроков. Мы были одни в кабинете, она меня отчитывала, а сквозь белую блузку просвечивалось её красное кружевное бельё. Ее грудь прямо скакала перед моим носом, вот я и не выдержал. О Боже, как она стонала! – рассмеялся Кевин. – Я таких стонов ни до неё, ни после не слышал. Эта девочка оказалась страстной сучкой. У меня потом неделю плечи болели. Но оно того стоило. Потом мы повторили в подсобке, потом ещё пару раз в кабинете, а затем стали тайно встречаться в отеле. И знаешь, я очень многому научился у неё. Не только как ублажать женщин, но и как ублажать мужчин. Даже омег. Она показала мне, что такое настоящий секс. И мои предыдущие детский потрахушки типа «сунул, вынул и пошёл» даже рядом не стояли. Вот так, Бэкхён-и.
- Зачем ты всё это мне рассказываешь? – усмехнулся Бэк.
- А просто так. Знаешь, никому никогда об этом не рассказывал. А тебе вот решил рассказать.
- Почему?
- Потому что ты меня понимаешь.
- С чего ты взял? – омега вопросительно изогнул бровь.
- Вижу по твоим глазам, - самодовольно ответил Кевин. – А я ещё я в них вижу, что у тебя давно не было секса.
- Ладно, - на губах младшего заиграла усмешка. – Один – ноль в твою пользу.
Альфа взял в свою руку хрупкую ладонь, перебирая тонкие изящные пальчики с трогательной родинкой на одном из них.
- Эти руки созданы для того, чтобы носить бриллианты, - сказал парень.
- Согласен, - кивнул Бэкхён. – Только если это будет обручальное кольцо или подарок от горячо любимого мужа.
- Ну да, - усмехнулся новенький. – Знаешь, с того момента, когда я вчера в первый раз увидел эти пальцы, в моей голове чётко стоит одна картина: как эти прекрасные пальчики плавно погружаются в твоё тело.
Омега сглотнул и облизнул губы, когда вокруг двух его пальцев сомкнулось плотное кольцо чужих.
- А представь, если на одном из них будет кольцо, - бархатным голосом продолжил Кевин, смотря спутнику прямо в глаза. – Представь, как прохладный металл слегка царапает нежную кожу… Это и больно, и очень приятно. Как если бы на головке члена было металлическое колечко. Тебе бы это понравилось, Бэкхён-и.
Парень вздрогнул и вытащил руку из чужой хватки. Пальцы обхватили тонкую ножку бокала и Бэкхён сделал глоток вина.
- Не сомневаюсь.

***

В дальнейшем вечер проходит за непринуждёнными разговорами, никоим образом не затрагивающими тему секса. Парни болтают о музыке, книгах, кино и даже о животных. Бэкхён не может не отметить, что его спутник умеет обольщать. Если закрыть глаза на его либидо, то сейчас за столом с омегой сидел безумно обаятельный молодой человек, наделённый не только красивой внешностью, но и достаточным умом. Парень готов был поклясться, что если бы не знал о Кевине некоторой правды, то с успехом бы повёлся на его уловки. Всё-таки не просто так этот альфа о себе такого мнения: многие присутствующие в зале ресторана омеги жадно пожирали его похотливыми взглядами, откровенно мечтая оказаться сейчас на месте Бэкхёна.
Когда они уже покидали ресторан, официант предложил оформить заказ за счёт заведения. Но омега настоял на том, чтобы его спутник заплатил. Он с большим удовольствием наблюдал за тем, с каким недовольством старший расплачивался. Это была его месть за хунханов: никто не смеет обижать его миньонов.
За весь вечер Бэкхёну так и не удалось ничего узнать от Кевина по поводу того, что же тот задумал. Парень старался как можно непринуждённее спрашивать о Крисе и каждом из своих друзей, но не получал должной реакции. Альфа же, в свою очередь, тоже забрасывал удочки на каждого из их компании. Но младший этого и ожидал, поэтому с успехом отбивал все атаки, уводя разговор в другое русло. В конце концов он пришёл к двум выводам. Первый: Кевин действительно заточил зуб на Кая, явно желая его превзойти. На самом деле, они были похожи. Кай тоже был обаятельным, дерзким и безумно сексуальным. Но, в отличие от Кевина, он был умопомрачительно красив, а ещё добр, ласков и нежен. Кай умел любить и заботиться, что другому явно было не дано. Поэтому смуглый красавчик выигрывал по всем пунктам, не оставляя новенькому и шанса. Второй вывод омеги: его операция с треском провалилась. Ничего узнать так и не удалось, поэтому Бэкхён только зря заставил Кая волноваться. Но раз у него ничего не получилось, значит в дело вступает Кёнсу. Уж он то узнает все скелеты в шкафу этого Кевина, можно даже не сомневаться.
Когда парни оказались на улице, был уже поздний вечер. По тротуарам прогуливались многочисленные парочки и компании таких же подростков. Ото всюду лилась музыка и на окружающих зданиях сияла иллюминация. Город жил, и его жители наслаждались этим. Парни прошли вдоль улицы, на которой располагался ресторан, и альфа утащил Бэкхёна в подворотню. Щёлкнула зажигалка и в тусклом свете вспыхнули два огонька сигарет.
- Ненавижу залы для некурящих, - сказал новенький, пуская в воздух струйку сизого дыма.
- Не могу не согласиться, - отозвался омега. Он прислонился спиной к сухой стене и курил, стряхивая пепел на асфальт. Красивые губы плотно обхватывали фильтр и невесомо скользили вдоль него, вызывая в голове старшего пошлые ассоциации. Он сделал пару шагов в сторону стены и навис над парнем, выдыхая горький дым ему в губы.
- У тебя противные сигареты, - скривился Кевин.
- А мне нравится, - усмехнулся младший и затушил свой окурок о кирпичную стену.
- Надеюсь ты будешь вкуснее.
Альфа подался вперёд, припадая к бледным губам, а Бэк прикрыл глаза, позволяя себя поцеловать. Почти сразу же чужой язык бесцеремонно ворвался в его рот, принося с собой порцию вина и горького табака. Младший обвил руками шею новенького, запуская пальцы в короткие волосы на затылке. С его губ сорвался томный стон, когда его нижнюю губу легонько прикусили, разрывая поцелуй.
- Ты сладкий, - самодовольно улыбнулся парень, облизываясь. – Поэтому я хочу ещё.
Бэкхён усмехнулся и откинулся на прохладную стену. Его снова утянули в горький поцелуй, и младший послушно приоткрыл рот, впуская чужой язык. Он встретился с его собственным, сплетаясь в страстном танце. И омега не смог не отметить, что этот парень чертовски хорошо целуется.

***

Напряжённая спина соблазнительно изогнулась, а на тонкой шее сзади расцветали алые засосы. Бэкхён кусал губы, стараясь сдерживать рвущиеся из груди сладкие стоны, и подавался бёдрами назад, желая как можно глубже принять в себя большой член. Тонкие запястья сжала над головой большая рука, прижимая их к шершавой стене, а лёгкие до отказа забивал самый лучший в мире аромат.
- Чанёль-я! – жалобно заскулил омега, ещё сильнее прогибаясь в пояснице. – Пожалуйста!
Парень ужасно хотел кончить, но возможности притронуться к себе у него не было. И альфа, словно издеваясь, отказывался ему помогать.
- Тебе это нравится? – рыкнул Пак в покрасневшее ушко, одним мощным толчком заполняя податливое тело и заставляя омегу вскрикнуть. – Тебе нравится, когда я ебу тебя, как сучку, в грязной подворотне?
- Да! – застонал тот, и в его шею больно впились белоснежные зубы. – Да, мне нравится… Я твоя сучка, Пак Чанёль… Ах!
- Ты только мой, понял? – голос Чанёля звучал очень яростно, заставляя одноклассника в его руках задрожать. – Ты только мой!
- Я только твой, - томно выдохнул Бэкхён, запрокидывая голову назад и подставляясь под болезненные укусы. – Я только твой…
Глаза застилало сладкой пеленой, а по венам обоих разливался жгучий адреналин. Они занимались диким сексом в грязной тёмной подворотне, где всего каких-то пятнадцать минут назад произошло нечто менее приятное, чем слияние разгорячённых тел в танце плотских утех.
В паре метров от этого места тоже самое хрупкое тело к холодной стене прижимали совсем другие руки. Они беззастенчиво пытались проникнуть под тонкий слой одежды, вызывая неприятный холодок по спине.
- Нет, Кевин, - выдохнул Бэкхён, разрывая ставший слишком жарким поцелуй. – Стой.
- Почему? – усмехнулся альфа, припадая губами к изящной шее.
- Я не хочу, - тонкие руки упёрлись в крепкую грудь, пытаясь оттолкнуть парня. Но тело не слушалось из-за выпитого ранее алкоголя, и сил не хватало. Омега удивился тому, как же сильно он опьянел всего лишь от пары бокалов вина.
- Не ломайся, - раздался насмешливый голос и ловкие пальцы принялись расстёгивать ремень на чужих шортах. – Я что, зря на тебя столько денег потратил?
- Чёрт, прекрати! – взорвался младший, со всей силой толкая Кевина. Тот отступил лишь на шаг, но потом ещё яростнее прижал хрупкое тело к стене.
- Не набивай себе цену! – рыкнул альфа, хватая парня за руки и задирая их над его головой. Ногой он раздвинул ноги Бэкхёна, не позволяя лягнуть его. – Ты такая же шлюха, как и все омеги.
- Не по твою душу! – зашипел омега и дёрнулся, но лишь больно приложился головой о шершавый кирпич, оставляя пыль в волосах. Алкоголь мешал сконцентрироваться и применить навыки борьбы, и младшему стало действительно страшно. Неужели его сейчас вот так возьмут и изнасилуют в этой глуши? Никто ведь даже не услышит его криков…
- Придурок, отпусти меня!
- На твоём месте, я бы выполнил его просьбу, - раздался холодный голос откуда-то из темноты, привлекая внимание обоих парней. У Бэкхёна всё внутри похолодело и сжалось ещё сильнее от трепетного страха. Потому что этот голос…
Чанёль сплюнул на землю и сделал шаг вперёд, выходя под свет тусклого фонаря. Его поза казалась расслабленной, но было заметно, как напряглись мышцы на оголённых руках. Альфа запустил ладони в карманы джинсов и пнул ногой пустую банку из-под колы.
- Руки убрал.
- С какой это стати? – усмехнулся Кевин, приваливаясь плечом к стене и продолжая прижимать омегу к себе за талию.
- С такой, что ему это не нравится, - Пак тряхнул головой, смахивая с глаз чёлку. – Не заставляй меня марать об тебя руки.
- Я прямо испугался, - ядовито улыбнулся старший. – И кто сказал, что ему не нравится? Бэкхён-и, сладкий, тебе же нравится? – обратился он к притихшему в своих руках парню и ощутимо сжал его ягодицу. На это Чанёль едва слышно рыкнул, сжимая зубы от накатывающей злости.
- Нет! – выплюнул ему в лицо Бэкхён, дрожа от неприятных ощущений. Внутренности опутывал липкий холодок, от которого в горле собирался противный ком. – Отпусти меня, ублюдок!
- Шлюха, - усмехнулся Кевин, резко разжимая объятия. Омега не смог вовремя сориентироваться и рухнул вниз, царапая нежные ладошки о грязный асфальт. – Забирай, Пак, свою зверушку. Он забавный, но у меня есть и получше.
Альфа откинул волосы назад и двинулся к выходу из подворотни, когда на его плечо опустилась тяжёлая рука.
- Слушай сюда, - тихо рыкнул Пак ему на ухо, до хруста в чужих костях сжимая свою ладонь. Старший зашипел от боли и дёрнулся, стараясь освободиться, но ему не дали. – Если ты ещё хоть раз окажешься рядом с ним в радиусе хотя бы ста метров, я вот этими самыми руками сверну тебе шею. И даже не надейся, что кто-нибудь найдёт твой хладный труп. Запомни раз и навсегда: здесь твои деньги ничего не значат и можешь засунуть их себе в задницу. А если не сможешь сам, мы с парнями поможем. Только боюсь тогда твоим родителям придётся потратиться на пышные похороны. Надеюсь, я ясно выразился. А теперь даю тебе минуту, чтобы ты исчез, - он толкнул парня в сторону выхода, и тот схватился за ноющее плечо. Сплюнув на землю горькую после сигарет слюну, он бросил уничтожающий взгляд на Чанёля и ушёл, оставляя парней одних.
- Что ты ему сказал? – хрипло спросил Бэкхён, по стеночке поднимаясь с земли. Пак говорил слишком тихо, и одноклассник ни слова из сказанного не услышал.
- Да так, дал пару дельных советов, - ответил альфа, переводя на него взгляд. – Ты как?
- Нормально, - отозвался омега, отряхивая ладони от грязи и шипя от боли в маленьких царапинках. – Спасибо, - он поднял на своего спасителя взгляд, а тот замер на месте, решив остаться на безопасном от него расстоянии. – Что ты здесь делаешь? Уж точно не мимо проходил.
- Будет глупо отрицать, - усмехнулся альфа. – Я следил за тобой.
- Это тебя Кай подослал? – спросил парень.
- Да, - соврал Пак, и они замолчали, глядя друг другу в глаза.
А потом словно вспышка перед глазами, и от адреналина в жилах закипела кровь. Никто и не вспомнит, как так получилось, что сейчас горячие ладони до синяков сжимают тонкие запястья и худые бёдра, а с красивых губ срываются развратные стоны и ужасно пошлые слова.
- Чанёль, пожалуйста, - хрипло простонал Бэкхён. – Я хочу кончить…
- Это твоё наказание, - выдохнул Чанёль в его взмокшие волосы. – За то, что ты никого не слушаешься, а всегда делаешь всё по-своему.
- Я больше не буду! – жалобно заскулил парень и постарался шире раздвинуть ноги. – Ну пожалуйста… Я умру сейчас…
Пак хотел уже было что-то ответить на это, как в кармане его спущенных джинсов зазвонил телефон.
- Твою ж мать, - сквозь зубы выругался альфа, переставая двигать бёдрами и пытаясь дотянуться до мобильного.
- Господи, ты надо мной издеваешься? – хрипло выдохнул омега, прижимаясь лбом к холодной стене. – Нельзя потом перезвонить?
- Нельзя, - рыкнул Пак и наконец достал телефон. – Это очень срочно. Только молчи, пожалуйста, - попросил он и нажал на кнопку принятия вызова. – Да, слушаю… Всё у меня нормально с голосом… Нет, не отвлекаешь… Господи, отец, да говори ты быстрее! Что, уже началось? – поражённо воскликнул парень и неосознанно дёрнулся, заставляя Бэкхёна закусить губу, чтобы не застонать. В уголках глаз уже собирались прозрачные капельки: как же, чёрт возьми, ему хотелось кончить. – Пятнадцать минут назад? Чего же ты раньше не позвонил?! Ладно, я выезжаю… Не надо машину, я не в общежитии. Да, на такси… Да есть у меня деньги! Отец, успокойся! Всё, скоро приеду, - он отключился от разговора и плавно выскользнул из чужого тела. – Одевайся, поехали!
- Что, блять? – застонал омега. – Куда поехали?
- В роддом, - ответил Чанёль, стягивая с себя презерватив и судорожно застёгивая джинсы, с трудом запихивая в трусы возбуждённое достоинство.
- Чанёл-я, - всхлипнул Бэкхён, кое-как разворачиваясь к нему лицом и прижимаясь взмокшей спиной к шершавой стене. – Я не могу…
- Прости, - виновато протянул альфа и в одно мгновение опустился перед ним на колени, обхватывая пухлыми губами изнывающий член. Пару быстрых движений и одноклассник кончает, заливая чужой рот вязкой спермой и сжимая тонкие пальчики в густых волосах. Тонкое тело трепетно дрожит от пережитого бурного оргазма, а Пак сглатывает всё и поднимается с земли, начиная собственноручно одевать парня.
- А как же ты? – выдыхает омега, когда приходит в себя и пытается застегнуть дрожащими пальцами пуговицы на своей рубашке.
- Я привык терпеть, - усмехается Чанёль, заправляя чужую рубашку за пояс шорт. – Скоро отпустит. У нас нет времени, поехали.
Через десять минут они сидят на заднем сидении такси по разным сторонам друг от друга.
- Зачем мы туда едем? – тихо спросил Бэкхён, рассматривая взволнованного альфу. Тот кусал губы и тяжело дышал, всё ещё оставаясь возбуждённым.
- Мой папа рожает, - улыбнулся Пак и перевёл дыхание. – Чёрт, страшно то как…
- Не бойся, - ободряюще сказал омега, пододвигаясь ближе и касаясь пальцами горячего плеча. – Всё будет хорошо.
- Спасибо, - Чанёль заметно расслабляется и откидывается на спинку сидения. – Иди сюда, - зовёт он, а одноклассник как-то недоверчиво смотри на него. – Не волнуйся, я уже успокоился.
Парень переводит дыхание и подвигается ещё ближе, попадая в кольцо чужих рук. Он вздрагивает от неожиданности и отводит глаза, не зная, куда себя деть.
- Не бойся, - тихо выдыхает альфа и прижимает его голову к своей груди. – Я не укушу.
- Я не боюсь, - отвечает Бэкхён и прислушивается к бешеному биению сердца за чужой грудной клеткой. – А вот ты боишься. Чанёль, перестань. Роды – это не так страшно. Все омеги через это проходят.
- И ты будешь? – спрашивает Пак, перекидывая чужие ноги через свои колени и заставляя одноклассника на них сесть.
- И я буду, - выдыхает омега и прижимается к нему теснее, стараясь урвать свои мгновения счастья.
Они замолкают, а парня постепенно усыпляет мирный ход машины и чужое сердцебиение. Пушистые реснички вздрагивают и красивые глаза медленно прикрываются, а Бэк проваливается в сладкий сон. Чанёль прижимает его к своей груди и бережно гладит по голове.
- У вас красивый омега, - замечает водитель, когда они останавливаются на очередном светофоре. – Вы очень красивая пара.
- Спасибо, - улыбается альфа и бережно целует омегу в висок. – Он у меня самый лучший.

***

Когда Чанёль залетел в нужный ему коридор, его отец сидел на диванчике напротив двери акушерской.
- Ну что?! – выпалил запыхавшийся парень, а мужчина поднял на него покрасневшие заплаканные глаза.
- Мальчик, - выдохнул он, счастливо улыбаясь. – У меня родился второй сын!
- Ура, - усмехнулся альфа, сгребая отца в свои медвежьи объятия. – Чёрт возьми, у меня родился брат!
Бэкхён подоспел как раз к тому моменту, как два взрослых человека принялись скакать и кричать от счастья, не переставая обниматься. Омега улыбнулся, глядя на эту восхитительную картину.
- Бэкхён-а, ты представляешь, у меня родился брат! – воскликнул Пак, когда отпустил своего отца и бросился обнимать стоящего рядом парня. – У меня теперь есть младший брат!
- Поздравляю, - рассмеялся одноклассник, обнимая его в ответ. – Ты станешь самым лучшим старшим братом.
Чанёль отстранился, заглядывая в чужие лучистые глаза и улыбаясь, как сумасшедший. А его собственные искрились такой радостью и невероятным счастьем, что Бэка переполнили такие же дикие эмоции. Поддавшись нахлынувшим неизвестно откуда чувствам, он украдкой оглянулся, отмечая, что на них никто не смотрит, и поднялся на носочки, прижимаясь к чужим губам. Этот невесомый поцелуй длился всего пару секунд, но между парнями как будто вспыхнула искра. Альфа прижал хрупкие ладошки парня к своим щекам и сам накрыл красивые губы трепетным поцелуем, наполненным неподдельным счастьем.
- Спасибо, - с улыбкой выдохнул Пак, отстраняясь. – Спасибо тебе.
- За что? – улыбнулся Бэкхён, поглаживая пальцами красивые скулы.
- За то, что ты у меня есть, - ответил парень, заставляя одноклассника вздрогнуть и убрать руки от его лица.
- Сынок, - послышался сбоку голос. – Может быть ты познакомишь меня со своим другом?
- Конечно, - опомнился альфа, выпуская хрупкое тело из своих объятий. – Отец, это Бён Бэкхён. Мой одноклассник.
- Приятно познакомится, господин Пак, - тут же встрепенулся омега, склоняясь в глубоком поклоне. – Поздравляю вас с рождением сына!
- О, тот самый Бэкхён, - загадочно улыбнулся мужчина, вспоминая слова Кая на весеннем ужине. Похоже, этот несносный мальчишка не врал и его сыну действительно кое-кто нравится. И судя по тому, что он увидел минуту назад – очень нравится. – Спасибо большое. Приятно видеть, что у Чанёля есть такие красивые друзья.
- Отец, - протянул сын, замечая, как начал смущаться Бэкхён. Бледные щёки слегка заалели, и парень неосознанно вцепился в руку своего альфы. На губах того заиграла довольная улыбка, но он ничего не сказал. – Мы можем посмотреть на малыша?
- Только через окно, - ответил мужчина, увлекая парней за собой. Они зашли в небольшое помещение, в котором располагалось большое окно в акушерскую. На кушетке в ней сидел уставший мужчина в больничной пижаме, и держал на руках младенца. Ребёнок был ещё весь в крови, но омега с такой любовью прижимал к себе своё дитя, что у Бэкхёна защемило в сердце. Он подошёл к окну совсем близко и осторожно заглянул внутрь. По помещению то и дело сновали врачи и медперсонал, но взгляд парня был прикован к папе Чанёля. Альфа встал с ним рядом, чуть ли не носом утыкаясь в стекло, и принялся махать рукой. Словно почувствовав что-то, его папа поднял глаза и заметил их. Он устало улыбнулся и помахал сыну рукой. Омега, стоящий рядом с ним, закусил губу и тоже пару раз робко махнул бледной ладошкой. Мужчина заулыбался шире, удивлённый таким поворотом событий: он указал пальцем сначала на сына, потом на стоящего рядом с ним парня и нарисовал в воздухе сердечко и знак вопроса. Бэкхён встрепенулся, понимая, что тот спрашивает, не любовь ли между ними. Омега замешкался, не зная, как же быть, и отрицательно замотал головой. Он и не заметил, как стоящий рядом Чанёль покачал головой утвердительно, и его папа рассмеялся, чего они не услышали.
- Ну всё, пойдёмте, - позвал их отец семейства. – Они сейчас будут его чистить, этого лучше не видеть.
- Откуда вы знаете? – робко спросил Бэкхён, когда они вышли в коридор.
- Я – врач-акушер, - с улыбкой ответил мужчина, опускаясь на кожаный диванчик. – Это моя клиника. А вот этого лба я принимал сам, этими вот руками, - он кивнул на, теперь уже старшего, сына.
- Господи, - закатил глаза Пак-средний. – Он эту историю всем рассказывает…
- Ой, заткнись, а, - шикнул отец на отпрыска, а Бэкхён прыснул в кулак. Сегодня он впервые увидел родителей своего альфы. С большим интересом он находил в нём черты обоих, с недоумением отмечая, что уши – это личное приобретение парня. – Так что, мистер Бён, если что – я к вашим услугам. Родите по высшему разряду, - старший альфа бросил насмешливый взгляд на сына, а тот отрицательно замотал головой, мол, ни за что.
- Спасибо, - чуть не поперхнулся воздухом омега. – Но я пока не собираюсь…
- Да ладно, - усмехнулся мужчина. – Ваше дело молодое. Уже мне ли не знать…
- Старик тут нашёлся, - фыркнул Чанёль, за что чуть не получил по ушам. – Не тронь ребёнка, я всё папе расскажу!
- Вот гадёныш, - рассмеялся альфа. – Всегда за папу прячется… Семнадцатилетняя плакса.
- Что? – возмутился тот. – Я не плачу!
- Плачешь, - протянул его отец. – Ещё как плачешь. И спишь с плюшевыми игрушками…
- С девятью, - подал голос омега. – С девятью плюшевыми игрушками.
- Предатель, - буркнул Чанёль и плюхнулся на диван рядом с отцом. – Ну что, старик? – он похлопал его по плечу. – Кто у нас: альфа или омега?
- Омежка, - гордо протянул мужчина, а его сын счастливо заулыбался. Бэкхён на мгновение залюбовался его улыбкой. «А был бы ты также счастлив, если бы у нас родился омега? Или ты хочешь альфу? А может девочку? А хочешь ли ты вообще детей, Чанёл-я? Я вот хочу. От тебя».

***

Теплый ночной ветер забирался своими ладошками под одежду и играл в волосах. Парни молча брели по улице, на которой располагалась клиника отца Чанёля. Бэкхён запустил руки в карманы и о чём-то увлечённо думал, не замечая на себе пристального взгляда. Они прошли пару кварталов и завернули в небольшой парк, где обнаружились детские качели. Альфа осторожно опустился на деревянное сидение и попрыгал на нём, проверяя на прочность.
- Оборвёшь, - усмехнулся омега, становясь перед парнем.
- Она крепкая, - заверил его одноклассник. Он протянул руку и притянул Бэка к себе за пояс шорт, после разворачивая спиной и усаживая на свои колени. Тот улыбнулся и послушно сел, хватаясь пальцами за металлические тросы. На тонкой талии сомкнулись кольцом тёплые руки, и Чанёль уткнулся носом в чужие мягкие волосы. Они просидели так довольно долго: Бэкхён расслабился в желанных объятиях, прикрыв глаза и откинувшись на крепкую грудь спиной. Пак невесомо касался губами его висков и щёк, заставляя мурашки пробегать по нежной коже.
- Бэкхён-а, - бархатным шёпотом протянул парень. – Скажи, что ты хочешь, чтобы я расстался с Кёнсу.
- Ради чего? – усмехнулся одноклассник, но при этом ощутимо напрягся в чужих руках. Потому что эти слова были неожиданными.
- Ради тебя.
На мгновение повисла гнетущая обоих тишина.
- Ты, - выдавил из себя Чанёль. – Хочешь?
- Зачем? – подорвался омега, соскакивая с чужих коленей на землю и разворачиваясь лицом к парню. – Зачем ты будешь это делать?
- Твою мать, - вздохнул альфа, проводя руками по лицу и поднимая на Бэка глаза, полные отчаяния. – Я не могу больше это выносить… Бён Бэкхён, я люблю тебя! Я люблю тебя больше всего на свете… И да, чёрт возьми, я знаю, что ты мой омега! Знаю!
В одно мгновение Бэкхёну показалось, что он умер и воскрес. Мозг воспринимал произнесённые Чанёлем слова, и, кажется, понимал их смысл, но сердце отказывалось верить.
- К-как? – запинаясь, спросил парень, и его голос дрогнул. Вообще все его тело задрожало, и он сделал неловкий шажок назад. – Как, блять, это понимать? – хрипло спросил омега, не сводя взгляда с сидящего перед ним парня.
- Бэкхён-а, - Пак сглотнул, а его пальцы, до побеления костяшек сжимающие металлические прутья, тоже мелко дрожали. – Позволь мне всё тебе объяснить. Прошу тебя…
- Ну попробуй, - нервно усмехнулся омега. Он не понимал… Не мог понять. Значит Чанёль всё это время знал, кто он… И молчал?!
- Только успокойся, пожалуйста, - попросил парень, осторожно поднимаясь с месте.
- Я спокоен, - Бэк отступил на шаг. – Я совершенно спокоен. Как удав.
- Хорошо, хорошо, - сглотнул Чанёль. – Пошли присядем, и я тебе всё объясню, - он указал на стоящие неподалёку скамейки. Одноклассник коротко кивнул и направился к ним, а альфа засеменил следом. Когда оба парня опустились на деревянные скамьи друг напротив друга, Пак сцепил руки в замок, устраивая их на коленях, и начал свой рассказ. – Думаю, стоит начать с самого начала. Впервые я встретил тебя зимой, на вступительных экзаменах. В большой толпе студентов я заметил симпатичного паренька с подведёнными глазами, который при близком рассмотрении оказался потрясающе красивым. Тогда я так залюбовался тобой, что даже не заметил, как Кай наступил мне на ногу. Потом мы оказались в одном кабинете на экзамене, за одним столом. Все те несколько часов, что мы сидели рядом, меня отвлекали от работы твои руки и твой запах. Запах был просто крыше сносящим. Когда ты только вошёл, от тебя ещё пахло морозом и щечки так мило порозовели. Наверное, в этот момент я в тебя и влюбился. Ты стал моей первой любовью.
Потом мы оказались в одном классе. Моему счастью тогда не было предела. Помню, я тогда тайком просил преподавателя посадить нас вместе, но он так и не согласился. Когда началась учёба, я начал пытаться завести с тобой знакомство. Это оказалось не сложно, потому что тогда ты был очень общительным. Ты сам шёл со мной на контакт, и я радовался этому, как ребёнок. Оказалось, что мы во многом похожи: любим одну и ту же еду, фильмы, книги, занятия. Мы тогда часто болтали на переменах обо всём. Я неумело пытался к тебе подкатывать, потому что раньше я никогда не имел дело с настоящими чувствами. Постоянно чувствовал себя рядом с тобой идиотом и каким-то придурком, но когда ты мне улыбался - просто всё напрочь из башки вылетало. Я тонул в тебе, как в самом желанном в мире море. И я счастлив был захлебнуться им, потому что это означало всегда быть рядом с тобой.
Я пытался крутить интрижки с другими омегами, чтобы вызвать в тебе ревность и заставить признаться мне в симпатии. Тогда я ужасно боялся первым раскрыть свои чувства и оказаться высмеянным тобой. Потому что вот эти изящные ладони держали моё сердце в железных тисках. Но я был идиотом, поэтому сам убегал от тебя, своими выходками только отдаляя нас друг от друга. А потом бесился, когда ты улыбался кому-то другому, а мне бросал лишь колкости. Спустя полгода моих терзаний муками неразделённой любви случилась эта знаменательная вечеринка. У тебя была течка, и я просто сходил с ума рядом с тобой. Пару раз я утаскивал кого-нибудь из омег в чужие комнаты, но не спал с ними. Мы просто целовались, и я их лапал, но сосредоточиться ни на ком не мог. Потому что там, за тонкой фанерной дверью, сидела любовь всей моей жизни, моя мечта. Твой запах душил меня даже там, метрах в ста от тебя. А потом мы каким-то неведомым образом оказались вместе на танцполе. Одно твоё присутствие возбудило просто до предела, а когда ты начал об меня тереться своим восхитительным задом – просто сорвало тормоза. Не помню, как тащил тебя в свою комнату, но зато помню, как чуть не порвал твои джинсы. Я не думал, что стану у тебя первым, и мне в первые мгновения стало стыдно, что всё случилось так. Но вместе с тем меня накрыло неописуемое счастье – девственность моего возлюбленного досталась мне. Это был просто подарок небес…
А потом начался рай на земле. Боже, Бэкхён, какой же ты тогда был… Этого словами просто не описать. Ты плавился в моих руках, сходил с ума, и я съезжал с катушек вместе с тобой. А потом эта яркая вспышка перед глазами и этот восхитительный запах. Мне показалось, что я сплю, но ты на самом деле оказался мой. Омега, по которому я схожу с ума уже полгода – моя природная пара. Я ведь о таком даже и не мечтал! Но дальше - больше. Ты, наверное, не помнишь, что тогда признался мне в любви. Сказал, что любишь меня уже давно, и, что самое смешное, я ответил тебе тем же. Но, как показала жизнь, ты об этом напрочь забыл. Мы любили друг друга всю ночь до самого рассвета, и я до сих пор помню, как восхитительно переливаются твои волосы в первых утренних лучах. А потом пришло утро, и я с ужасом обнаружил, что остался в комнате один. Я перерыл её всю, поставил вверх дном, но не нашёл даже записки. В голову пришла мысль, что ты просто мог уйти к себе, но в твоей комнате тебя тоже не оказалось. Там не было даже Кёнсу, а твои соседи напротив сказали, что ты ушёл куда-то полчаса назад. А у меня ведь даже ни номера телефона твоего не было, ни адреса – вообще никаких контактных данных. Я обыскал всю общагу, но тебя так и не нашёл. И тогда я озверел: сильно так, по-настоящему. Я был зол на тебя за то, что ты так поступил со мной. Ведь я признался тебе в любви, ты оказался моей парой, а потом взял и бросил меня! Тогда я не мог даже предположить, что всё не так, как я себе навыдумывал. Я переломал половину вещей в комнате, порвал пару книг и подушку, вымещая свою злость и боль. Я ведь правда думал, что ты меня бросил… А потом пришла мысль о мести. Я знал, что поступаю гнусно и подло, но мне тогда казалось это правильным. Когда я был на лестнице, с девушкой – я знал, что ты был там. Я чувствовал твой запах, как ни один другой. Ты тогда убежал, а я кончил тупо на автомате. Но даже тогда до меня не дошло, что я наделал. На следующий день я принялся изображать вселенский игнор, но ты даже не попытался со мной поговорить. Целую неделю я ходил и маялся, надеялся, что ты подойдёшь и всё мне объяснишь. Но ничего этого не было, поэтому я набрался смелости и подошёл сам. И тогда ты первый раз оттолкнул меня: грубо послал, чуть ли не накричал. Это был уже не тот Бён Бэкхён, в которого я когда-то влюбился. Я собственными руками сделал из тебя монстра, но понял это потом слишком поздно. На этом и закончились наши, даже не начавшиеся, отношения. Моё сердце продолжало рыдать о том, что безумно любит тебя, но я начал затыкать его. А потом пришли безумие и дикая злость. Меня стали накрывать приступы ярости и агрессии к окружающим. И совершенно случайно я заметил, что в каждый такой момент необоснованной злости рядом находился ты. Всякий раз, когда мне необъяснимо хотелось наорать на кого-то или ударить, поблизости обязательно был Бён Бэкхён. Не сразу, а постепенно до меня дошло, что это не мои эмоции. Это было дико и странно, но такова правда – это была твоя злость. Твоя дикая, необузданная злость и ненависть, которые копились в тебе, выплёскиваясь наружу через меня. Я стал твоим фильтром, который отбирал самое плохое и вышвыривал из твоего эмоционального поля. Мне тогда казалось, что я схожу с ума. Потому что как это могло быть? Как я мог испытывать твои эмоции? Это же просто нереально! Но оказалось, что всё дело в нашей парности. Это очень редкий случай, но такое бывает – некоторые истинные пары связаны ментально, и один партнёр может испытывать чувства и эмоции другого на себе. В нашей паре доминирующим оказался ты – слишком сильна была твоя, непонятная мне, злость. Но злился ты, как ни странно, на самого себя. Каждой клеточкой тела я чувствовал, как ты ненавидишь и презираешь себя, даже больше, чем меня. И это сводило с ума.
Я начал сторониться тебя, старался держаться подальше. Но со временем становилось только хуже: постепенно я начинал чувствовать каждую твою эмоцию. Теперь это была не только злость, а ещё радость, счастье, горечь, боль. Удовольствие. Последнее стало просто ударом под дых. Когда ты находился от меня в радиусе хотя бы полутора километра, я практически чувствовал всё, что было с тобой. Каждое прикосновение, каждый твой оргазм, каждый засос на твоей коже – я знал буквально всё. Даже когда ты сам прикасался к себе – я знал. И я ощущал это: не физически, но ментально. Порой мне хотелось покончить с собой, но я понимал, что это глупо. Но жить со всем этим было невыносимо. Думать о том, чтобы поговорить с тобой обо всём и прояснить ситуацию даже нельзя было. Потому что когда ты находился слишком близко, меня ломали твои эмоции. Я плохо себя контролировал в этот момент, поэтому рисковать не стоило. И я более или менее существовал, забываясь в сексе с другими. Потому что в моменты близости мой мозг отключался, и наша с тобой связь становилась слабее. Только тогда я мог отдохнуть от твоего присутствия в моей голове. И всё было бы хорошо, если бы не этот чёртов диск.
Когда я впервые увидел видео, то практически с одного кадра понял, что это ты. Но я не хотел верить. Пришлось удостовериться. Тогда, в бассейне, я уже знал кого искать. Потому что твои пяточки… Это вещь, которую я бы ни забыл никогда. Ты, видимо, это тоже не помнишь – но на твоей левой ноге моя метка. Она очень крохотная, поэтому эффекта почти никакого и её чувствую только я. Сделана она была совершенно случайно, но суть не в этом. Когда я нашёл тебя, мне пришлось рассказать об этом Каю. Но я же не думал, что он решит всё открыть тебе! И тогда, в нашей комнате… Ты был так близко, всего в паре метров от меня. И твои эмоции накрыли меня с головой. Ты хотел моей ревности. Всем свои телом ты жаждал ревности, и я тебе её дал. Это было тяжело, потому что ты заставлял причинять тебе боль и унижение. Сначала мы подрались, и я с трудом сдержал себя, что не избить тебя. Потому что меня накрывало. А затем произошёл этот случай в душевой. Я шёл туда, честное слово, просто поговорить. Но ты знал, что я там, и хотел того, что тогда произошло. Не стану отрицать, что это было восхитительно, и мы оба захотели ещё. И мы это получили потом, тем же вечером. Как я скучал по твоему телу… Кажется, за каких-то полгода оно стало ещё восхитительнее. Но этот болезненный секс. Мне, безусловно, было очень хорошо, но вот делать тебе больно мне не хотелось. Но ты заставил меня, и пойти против этого я не мог. Тогда я наконец и понял, что заперт в золотой клетке, ключи от которой в твоих прекрасных руках. Я метался в ней, как раненый зверь, кидался на стены, но выбрать не удавалось. Наоборот – пространство в клетке стремительно уменьшалось по мере того, как меня затягивало в тебя. Помимо твоих эмоций здесь появились и мои: один раз попробовав запретный плод, я просто не смог остановится. Мне хотелось тебя ещё и ещё, хотелось вжать в себя как можно сильнее, срастись кожей, слиться одной кровью и никогда тебя не отпускать. Никогда.
Сколько раз я порывался тебе всё рассказать не счесть. Но ты словно сам мне этого не давал. Как будто на твоём сознании стоял защитный блок, не пропускающий информацию о том, что мы пара. Каждый раз, когда я подходил к тебе с этим, всё заканчивалось словесной перепалкой и твоим желанием, чтобы я сломал тебе шею. Это пугало до чёртиков. А потом Кай поспорил со мной на Кёнсу. Я должен был затащить его в постель, в противном случае мне нужно было предложить ему встречаться. Понятия не имею, для чего Кай всё это затеял – ведь уже тогда было очевидно, что Кёнсу ему нравится. Их отношения для меня вообще одна большая загадка, которую я всё ещё хочу разгадать. Но сейчас не об этом. На моём горизонте замаячил Кёнсу, и я решил, что это мой шанс отвлечься. Потому что постепенно становилось всё хуже: я начал видеть твои сны. Большинство из них были очень трагичными, где я избиваю тебя или убиваю вовсе. Мне до сих пор не понять, почему твой мозг выдавал обо мне такое, но тогда мне было безумно страшно. Кёнсу действительно стал для меня спасением: рядом с ним я ненадолго забывался и даже поток твоих эмоций в мою голову становился меньше. Он мне понравился как человек, понравился как омега, и я был доволен этим. На самом деле, Кёнсу стал мне чем-то наподобие друга, только с претензией на отношения. Но я всё равно возвращался к тебе. Каждый раз от него я шёл к тебе, потому что ты звал. Твоё тело желало меня, и я также сильно тебя хотел, что не мог сдерживаться. А потом случилась эта ночь в отеле. Думаешь, это я тебя туда привёл? Да я знать не знал, где это место находится. Это ты указал мне дорогу, а потом ещё и так натурально удивлялся. Но суть дела не в этом. Той ночью ты перешёл границы дозволенного, Бэкхён. Ты откровенно попросил меня сделать тебе больно, а потом и убить. То, с какой легкомысленностью ты отнёсся к своей жизни взбесило меня. Потому что я знал, что ты говорил всерьёз. И я озверел. Да, я вышвырнул тебя голым в коридор, но это было сделано ради твоего же блага. Ты стоял там и скулил, умолял впустить тебя, даже извинялся. А я сидел за дверью, слушая это всё, и рыдал, заглушая крики подушкой. Потому что моя личная боль смешивалась с твоей, и меня разрывало от эмоций. Бэкхён-и, я тогда очень сильно испугался. За тебя, за себя, за нас в целом. Ведь ты же понимаешь, что если бы ты умер от моей руки на самом деле – я бы пошёл и вздёрнулся на ближайшем дереве. Потому что я не смог бы жить без тебя. И тогда пришли мысли, что пора бежать. Я хотел уехать в другую страну, или хотя бы перевестись в другую школу, но родители мне не дали. Тогда я решил использовать Кёнсу. Знаю, это было подло по отношению к тебе, да и к нему тоже, но тогда я был в отчаянии. Но это помогло. Ты сам отдалился от меня, закрылся даже от Кёнсу и стал близко общаться с Каем. Я втихую бесился, но всё-таки мог спать спокойно, зная, что с тобой рядом есть человек, который может помочь. А потом я однажды проснулся и обнаружил на теле парочку синяков неизвестного происхождения. Я всё никак не мог понять, откуда они брались, пока однажды случайно не увидел твою тренировку по хапкидо. Часть твоих повреждений стала доставаться мне, но я даже боюсь представить, что тогда было с тобой. Потом начало гореть горло всякий раз, как ты выблёвывал свой желудок в унитаз. О молоке, кстати говоря, я узнал на собственном опыте. Просто после твоих приступов только оно мне и помогало. Но постепенно это стало пропадать. По мере того, как состояние твоего здоровья ухудшалось, наша связь ослабевала. Твоя злость потихоньку исчезала, сменяясь постоянной усталостью и чувством голода. Тогда я смог к тебе подходить без боязни, что снова на тебя наброшусь. Смотреть всё это время на то, как ты убиваешь себя было безумно больно. Я в тайне делал мозги Кёнсу, чтобы он поговорил с тобой, но ты его отталкивал. Тогда я попробовал сам. Знаю, что выбрал неправильные методы, но по-другому я не мог. Я боялся, что если вдруг расскажу тебе правду, случится что-нибудь непредвиденное и очень плохое. Потому что от твоей психики можно чего угодно ожидать. Но тогда, в саду, мне удалось подобрать к тебе непозволительно близко. Твоя злость настолько ослабла, что позволила пробиться наружу другим твои чувствам. Тогда я понял, что ты по-прежнему любишь меня. Также сильно, как и я тебя. В тот вечер я не удержался, потому что ты был такой мягкий и податливый. На свой страх и риск я попытался подарить тебе хотя бы маленькую частичку нежности, запас которой хранится в моём сердце для тебя. И твои слёзы стали для меня наградой.
Тогда я понял, что дальше так продолжаться не может. Поэтому я нашёл тебе врача, который мог помочь. Помимо ситуации с твоим питанием я объяснил ему и нашу проблему с парностью. Он отнёсся ко всему с долей упрёка, но в то же время и понимания, и пообещал попытаться помочь тебе, не рассказывая правды. И ему это удалось. Доктор сказал, что у тебя – эмоциональная нестабильность. Я ещё раньше замечал перепады в твоём настроении, но потрясение, связанное с нашим неудавшимся воссоединением как пары наложило большой отпечаток на это. Твои эмоции стали просто неуправляемыми внутри тебя, и твой организм скидывал всё это на меня, чтобы разрядиться. Я стал твоим громоотводом, но все разряды доставались мне. Благодаря этому ты чувствовал всё самое плохое в разы слабее. Фактически, ты эксплуатировал своего альфу как собственный фильтр для плохих эмоций. Как оказалось, это редкий случай в современной психиатрии, но прецеденты были. Именно поэтому тебя учили справляться со своими эмоциями. И знаешь, у тебя получается очень хорошо. Потому что по истечению этих двух недель я смог более или менее контролировать степень твоего воздействия на меня. И даже немного наоборот – я научился сам воздействовать на тебя. Например, сейчас наш эмоциональный баланс в порядке, но я знаю, что ты хочешь дать мне по морде и убежать. Но удерживает тебя на месте не любопытство или что-то ещё, а я. Но надолго меня всё равно не хватит, и через пару минут нас обоих снова накроют твои эмоции. И вот, подводя итог всей этой истории, ты наверно захочешь спросить: почему же ты, Чанёль, если так сильно любишь меня, не порвал с Кёнсу раньше, а собираешься сделать это только сейчас? И я тебе отвечу: потому что я боялся потревожить твою только успокоившуюся психику. Пока я встречаюсь с Кёнсу, ты подсознательно чувствуешь себя в безопасности от меня. Словно я ничего не смогу тебе сделать и никоим образом не причиню боль. И это не мои догадки, я это чувствую. Но больше так продолжаться не может, Бэкхён. Час назад, когда мы стояли у акушерской, я увидел в твоих глазах такую нежность и такой восторг. Ты с таким восхищением смотрел на папу с братом на руках, и я чувствовал, что ты хотел бы тоже оказаться по ту сторону стекла. И я сам в тот момент захотел видеть тебя таким же уставшим, но безумно счастливым, держащим нашего ребёнка на руках. Спустя столько времени до тупого меня наконец-то дошло, что всё это время я сходил с ума от своего омеги. От моей пары, с которой я хочу провести всю оставшуюся жизнь. Я хочу рука об руку пройти с тобой этот путь, до самого конца. Чтобы в старости нас окружали наши друзья, внуки и дети, и чтобы вся это бредовая ситуация юности стала лишь весёлым воспоминанием о нашей глупости. Но чтобы мы помнили о ней и любили друг друга ещё сильнее, каждый раз вспоминая, как чуть было не потеряли. И прежде чем ты придёшь в себя и что-то скажешь: прости меня, Бэкхён. Я умоляю тебя простить меня за мою трусость. За то, что не был настоящим альфой и не добился тебя несмотря ни на что. Я был трусом и причинил тебе много боли, так что по сути я тебя и не достоин. Но я готов на коленях молить тебя о прощении и на этот раз сделаю всё, чтобы ты стал моим. Раз и навсегда. У меня всё…
Чанёль тяжело дышал и старательно отводил взгляд, боясь встретиться с Бэкхёном глазами. Хотя, по сути, ему это и не нужно было. Он прекрасно чувствовал его дикое смятение, страх, боль и какой-то болезненное облегчение. Как будто наконец вытащили нож из раны, но она всё равно продолжает кровоточить.
- Ты, - хрипло выдохнул омега, с трудом приходя в себя после всего того, что услышал. – Ты придурок, Пак Чанёль.
Парень подорвался со своего места и сделал пару шагов в сторону выхода из парка. Он пятился назад, не сводя ошарашенного взгляда со своего альфы.
- Ты куда? – взволнованно спросил тот, тоже поднимаясь со своего места. Во взгляде сквозил неприкрытый страх, я руки мелко тряслись, но Пак старался держаться.
- Я пойду, - выпалил Бэкхён, продолжая отступать назад. – Домой пойду. Мне… Мне надо подумать об этом. Ну, обо всём…
- Стой! – одноклассник сделал пару шагов ему навстречу. – Не исчезай снова, прошу тебя!
- Нет! – встрепенулся омега, путаясь в собственных ногах. – Позвони мне потом… Или я позвоню… Короче, я на связи…
- Бэкхён-а, - как-то жалобно прозвучал голос Чанёля. – Давай я тебя провожу, поздно же.
- Не надо, - парень споткнулся о камушек и чуть было не упал, но вовремя удержал равновесие. – Прости, Чанёль, - выдохнул он и резко развернулся, убегая из парка. Пак плюхнулся на скамейку и закрыл лицо руками, чувствуя, как разливается в сердце чужая горечь. Но на этот раз она была по его душу: Бэкхён медленно, но верно начинал винить себя в том, что происходило с его альфой. И теперь тому предстояло придумать, что со всем этим делать.

***

Раздался тихий стук в дверь, после которого в комнату проник Чанёль.
- Привет, - мягко улыбнулся парень.
- Привет, - отозвался Кёнсу, который лежал на своей кровати и читал книгу. – Чего встал там, как не родной? Иди сюда.
Пак кивнул и послушно подошёл, присаживаясь на край постели. Омега приподнялся и сел, скрещивая ноги в позе лотоса.
- Ты чем-то обеспокоен, - задумчиво протянул одноклассник. – Что случилось с моим медвежонком?
- Кёнсу-я, - вздохнул альфа. – Бэкхён пришёл домой?
Но едва он успел договорить, как уже знал ответ на свой вопрос.
- Да, он в ванной, - ответил Кёнсу. – А что такое? Ты был с ним?
- Да, - отозвался Чанёль. – Но мы немного повздорили, и он убежал, а я испугался, что с ним что-нибудь случиться. Давно он пришёл?
Парень чувствовал, что Бэкхён за стеной замер, прислушиваясь к их разговору. Возможно, это и к лучшему.
- Полчаса назад, - как-то слишком спокойно сказал омега. – Ты его обидел?
- Не знаю, - честно ответил Пак и взял своего парня за руки. – Кёнсу-я, мне нужно тебе кое-что сказать… Ты только не обижайся… Но давай расстанемся?
На мгновение в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь шумом воды за дверью ванной, а потом Кёнсу улыбнулся.
- Слава Богу, - облегчённо вздохнул он. – А то я уже начал бояться, что это никогда не закончится.
- Знаешь, как-то даже обидно, - усмехнулся альфа. – Что это с тобой? Почему такая реакция?
- Потому что я ждал этого, - ответил парень. – Я и сам собирался в скором времени закончить эти отношения, но мне не хотелось тебя бросать. Не хотел обижать тебя.
- Какое благородство, - фыркнул Чанёль. – Но спасибо. Правда.
- Пожалуйста, - улыбнулся омега и похлопал его по плечу. – Надеюсь, ты бросил меня потому, что у тебя наконец-то всё налаживается с Бэком?
- Откуда ты…? – недоумённо выдохнул одноклассник, взирая на него широко распахнутыми глазами.
- Чанёл-я, ну я же не слепой. Думаешь я не видел, как вы друг на друга смотрите? Вашей взаимной любовью воняет за километр. Уж не знаю, что между вами двумя произошло, что вы до сих пор не вместе, но я очень надеюсь, что ты это исправишь, - сказал Кёнсу. – Хотя нет, не так: я надеюсь, что вы оба это исправите. Потому что зная Бэкхёна – его вина в этом точно есть. Он же по-другому не умеет.
- Ты прав, - усмехнулся Пак. – Во всём том дерьме, что творилось с нами, виноваты мы двое. Если хочешь, я как-нибудь расскажу тебе эту историю. Но поверь мне – ты не захочешь этого знать.
- Оставлю твою исповедь на конец света, - подмигнул ему омега, и они оба рассмеялись.
- Так если ты догадывался, - отозвался парень. – То почему согласился быть со мной? Бэкхён же твой лучший друг. Ты же знал, что ему будет больно.
- Так было нужно, - спокойно ответил Кёнсу. – Плюс ко всему во мне нуждался ты. Я это чувствовал. У тебя тогда был такой несчастный взгляд, что я не смог тебе отказать. А ведь собирался, честно собирался.
- И поэтому мы спали? – усмехнулся Чанёль. – Потому что у меня один раз были печальные глаза?
- Не один раз. Всегда. У тебя всегда были такие глаза. И даже сейчас, Чанёль, я вижу это. Но спали мы потому, что оба этого хотели. Не вижу смысла что-либо отрицать. Мы были официальной парой и могли заниматься этим. Нас не за что осуждать.
- Я очень хочу в это верить, - серьёзно сказал альфа. – Но всё же не верю. Как и в то, что ты делал это для меня. Это ложь, и мы оба это знаем. В чем же тогда причина, Кёнсу?
- Ты использовал меня, Чанёль. Не смей о таком спрашивать.
- Я понял, - усмехнулся парень. – Кай. Всё дело в Кае. Ты хотел заставить его ревновать, так?
- Как ты можешь обо мне такое думать? – ядовито улыбнулся омега. – Он сам этого захотел.
- Чёрт возьми! – рассмеялся Пак. – Ты знал о нашем споре, да? Ты знал, чем это могло закончится?
- Кай сам мне всё рассказал.
- Что у вас за отношения? – парень вопросительно изогнул бровь и откинулся на стену, скрещивая руки на груди.
- Не знаю, - ответил Кёнсу. – Просто я люблю его. Очень сильно люблю и не знаю, что с этим делать.
Чанёль мягко заулыбался, чувствуя, как удивляется за стеной Бэкхён. Похоже, кто-то проморгал всё самое интересное.
- Просто скажи ему. Поверь мне, этого будет достаточно. Потому что твои чувства взаимны.
- Откуда ты знаешь? – встрепенулся омега.
- Да у него на лбу написано, что он любит тебя. Даже такой слепой как я это заметил. Удивляюсь, что такой проницательный ты этого не видишь.
- Но он убегает от меня…
- Знаю, - кивнул альфа. – В этом весь Кай – он боится привязываться к людям, потому что однажды потерял нечто ценное, и теперь не хочет испытать боль потери снова. Он не может доверять тебе, потому что не доверяет сам себе. И ты, Кёнсу, такой же. Я, как-никак, твой, уже бывший, парень, и хоть немного, но знаю тебя. Ты тоже пережил нечто подобное и теперь вы никак не можете перешагнуть своё прошлое и сойтись, чтобы создать лучшее будущее.
- Да, - вздохнул Кёнсу. – Я терял. И терял по-крупному. Но я готов попробовать снова привязаться к кому-то. Вернее, я уже привязался. Но он… Он не хочет идти мне навстречу.
- Хочет. Хочет, но не знает, как. И тебе придётся подождать.
- А если ты ошибаешься? – парень вскочил на ноги. – Что если тебе только кажется, что он что-то чувствует ко мне? Вдруг это только похоть?
- Его новые часы, - спокойно ответил Пак. – Это ведь ты ему подарил. И я не спрашиваю - я утверждаю. Он их носит, что само по себе удивительно: Кай не принимает подарки ни от кого, кроме своих родителей и друзей. И главное, сам не дарит. Но что я наблюдаю вот уже несколько месяцев: красивая и очень дорогая серьга в твоём прекрасном ухе. Знаешь, до меня только после часов дошло, что это он подарил её тебе. И тогда всё встало на свои места: он влюбился в тебя по-настоящему, потому что подарил себя самого.
- В каком смысле? – недоуменно спросил омега.
- Роза, - усмехнулся Чанёль. – Кай – это алая роза. Это его символ, его любимый цветок. На заднем дворе его дома растёт огромная клумба алых роз, которая принадлежит ему. В детстве, когда мы были мальчишками и часто звали его гулять, он отнекивался, что ему надо поработать на клумбе. Он может пропадать там часами, по локоть в грязи и вооружившись секатором, пересаживать и окучивать свои драгоценные цветы, поливать их, обрезать жёлтые листики, а на зиму сооружать оранжерею, чтобы спрятать от снега. В каждой вазе в их доме стоят розы разных мастей и цветов, но в его комнате всегда царствует только одна – бархатная алая роза. Не поверишь, но даже рисунок на его простынях – его любимый цветок. Зная всё это, я уверен, что ты ему не безразличен. Потому что для Кая этот цветок слишком много значит. Он ведь тебе говорил, что роза – это ты? По глазам вижу, что да. Эти слова однажды сказала ему мама, когда он был совсем маленьким и впервые увидел этот цветок. И с этого момента роза стала спутником его жизни и даже привела к тебе. Потому что как называется наша академия? Правильно: Академия Роз. Этот цветок свёл вас, выразил ваши чувства друг к другу и навсегда останется символом вашей любви. Потому что ты и Кай – это не две, а одна алая роза.
С последним словом в комнате повисла тишина, и даже вода в ванной перестала бежать. Кёнсу сидел, словно в прострации, и даже не заметил, как поднялся с места Чанёль.
- Я пойду, - тихо сказал парень, вырывая одноклассника из оцепенения. – Я надеюсь, мы всё обсудили и друг друга поняли.
- Да, - хрипло выдохнул Кёнсу. – Да, конечно, - он поднялся с места. – Может ты дождёшься, пока выйдет Бэкхён?
- Нет, - покачал головой альфа, чувствуя, как его омега напрягся от страха. – Мы поговорим потом. Спокойной ночи, Кёнсу, - он подался вперёд и обнял парня, целуя в лоб.
- Спокойно ночи, Чанёль, - отозвался одноклассник, обнимая его в ответ. – Мы же друзья?
- Конечно, - улыбнулся Пак, отстраняясь и отходя к двери. – Спокойной ночи, Бэкхён, - тихо сказал он, зная, что его услышат.
Уже в коридоре он прижался спиной к прохладной стене и перевёл дыхание. Его голова взрывалась от фейерверка эмоций Бэкхёна, которого сейчас накрыла истерика. Сначала альфа наслаждался звонкими переливами любимого смеха, который постепенно перерос в рыдания. Чанёль кусал губы и сжимал кулаки, а по его щекам стекали чужие слёзы. Потом всё резко прекратилось и стало невыносимо жарко. Парень схватился за майку в области сердца, комкая тонкую ткань, желая унять их общую боль. Но вместе с болью было и то, за что Пак всем нутром ненавидел их связь. Он не знал, сколько простоял так, но судя по всему очень долго. Чанёль опомнился только тогда, когда чужие лёгкие заполнил душный воздух душевой. Он чувствовал, как приоткрываются бледные губы в томном дыхании и как скользит по ним юркий язычок. Словно бы издеваясь над альфой, изящные ладошки касались в самых интимных местах, вызывая желание сорваться и заменить их на свои ладони. Пак вымученно простонал, чувствуя своё имя на чужих сладких устах, и поспешил скорее убежать и спрятаться от этих эмоций. И уже лёжа в кровати он понял, что Бэкхён сделал это специально. Было так странно осознавать, что омега теперь награждает его своими эмоциями осознанно.
А ночью Чанёлю снова приснился чужой сон. Но он не был таким, как прежде. Им снились оранжевые тюльпаны и море, над которым разливался звонкий детский смех.