Наверное нравишься.

" Мне надо подумать…" — фраза вполне себе безобидная, но ярко продемонстрировавшая растерянность и в некотором роде слабость мага. Произнеся это, Майлз внезапно показался Шики слишком юным для всего происходящего, слишком незрелым и неопытным. И чего только хотел венениф фактически от ребенка? Понимания? Напора? И решимости, которой не сыскать и у многих взрослых? Нет, единственно, чего брюнет желал на самом деле, это прижать хозяина к себе и больше никогда не отпускать, нашептывать ему на ухо что-нибудь успокаивающее, а затем еще долгое время любоваться тем, как он спит. Вот только Майлз не позволял даже этого.
" Подумай, я не тороплю! " — ответил тогда Шики, кривя душой. Конечно, не торопит. Да он был готов выть на луну или биться головой об стены, только бы узнать решение мага.
Майлз же после этого разговора ушел в себя, погрузившись в только ему ведомый мир, где места не находилось даже Шики, что уж говорить об остальной реальности, которую откровенно послали к черту. Парень будто приведение блуждал по лабиринтам коридоров и лестниц, которые испещряли замок, грелся на солнце на полуразрушенной террасе или любовался звездным небом, лежа на крыше. На любые вопросы и оклики он отвечал односложно и холодно, потому разговор с магом никто продолжать не стремился. Лишь иногда на лице его появлялась гримаса раздражения или проскальзывала улыбка, вот только причины их крылись в мыслях рыжего, которые были закрыты абсолютно от всех.
" Давай же, скажи хоть что-нибудь. Поговори со мной. Назови по имени. Пожалуйста!» — мысленно кричал венениф, всюду следуя за парнем не хуже тени. Он ждал ответа и боялся не оказаться рядом, когда Майлз примет решение. Брюнет не простил бы себе, если бы пропустил это. Даже если ответ ему не понравится. Даже если причинит боль. Пусть так. Только бы больше не мучиться от глупых надежд, что разрывали душу Шики на части и не давали покоя уставшему разуму. У него не хватало терпения. Никогда не хватало. Нетерпеливым он был еще будучи человеком, а став вененифом неприятная черта характера лишь обострилась. Ему хотелось говорить с парнем. Слышать его голос. И пусть это будет очередная язвительная насмешка или вопль о том, какой Шики придурок и извращенец. Зато все внимание мага в этот момент принадлежало бы только слуге. И он бы чувствовал, что не забыт, что Майлз думает о нем, пусть и несусветную чушь, но думает! Не меньше изматывало желание коснуться мага. Его гладкой, загорелой кожи, медных, вечно растрепанных волос. Провести рукой по шее, губам, закрыть глаза, полные напускной бравады и скрытого недоверия окружающим. Услышать стук его сердца, поймать дыхание и почувствовать неповторимый запах тела хозяина. Хотелось. Заставить чувствовать то, что чувствовал он сам. Заставить... Может в этом заключалась проблема? Его ошибка? Надо терпеть, молчать и ждать. Ждать-ждать-ждать. Вот только ноющая боль в груди становилась день ото дня все нестерпимее, пока венениф в одну вечернюю прогулку по замку, наконец, не выдержал:
— Сколько можно думать? Пять дней уже прошло! — выпалил он и тут же мысленно обругал себя за излишнюю эмоциональность. Майлз вздрогнул, словно только сейчас пришел в себя, и вяло огляделся по сторонам, пока его взгляд не остановился на Шики.
— Прости! – тут же выпалил брюнет. – Мне… Нестерпимо плохо без тебя, — выдавил он, чувствуя, что имидж сексуально озабоченного и больше ни о чем не думающего вененифа превращается в пепел. — Разрешишь ли ты мне... — Шики запнулся, понимая, что может все испортить, но просьба сорвалась с его губ сама собой, — …сегодня спать с тобой. Просто лежать рядом. Ничего больше! – поспешно заверил он.
Венениф приготовился провалиться сквозь землю, злясь на себя за глупую вспыльчивость и неспособность держать себя в руках. Почему, когда влюбляешься, становишься таким идиотом?! Мысли мешаются, и о чем бы ты ни думал, рано или поздно думы переползают к объекту вожделения? И ты готов сворачивать горы, рыть колодцы в пустыне или выцарапывать его имя на своем теле, только бы он взглянул в твою сторону хотя бы раз? Почему?
Шики успел настроиться не только на отрицательный ответ, но и на разгромное выяснение отношений, после которого венениф планировал уйти в какое-нибудь дремучее местечко и тихо там удавиться, но молчаливый кивок Майлза отсрочил распланированный акт самоубийства.
— Серьезно? — решив, что маг подшучивает над ним, с нескрываемой надеждой переспросил венениф. И снова кивок.
Небывалое счастье охватило Шики настолько, что он еле удержался на ногах. От переизбытка эмоций слуга впал в состояние полнейшей эйфории: перед глазами у него поплыло, в горле пересохло, на лбу выступили капли пота. Чтобы устоять на ногах, брюнету пришлось облокотиться на стену.
— Шики? Эй, Шики, с тобой все в порядке? Ты какой-то бледный, — раздался ласкающий слух голос, от которого по спине побежали мурашки. Майлз обеспокоенно разглядывал вцепившегося в стену вененифа.
— Все отлично, — выпалил Шики, еле сдерживаясь, чтобы от переполняющих его чувств не начать бегать по коридору, глупо размахивая руками и оповещая всех и каждого о том, как он счастлив.
— Тогда пошли, — Майлз казался настолько спокойным, что у Шики на секунду, всего на секунду, но все-таки промелькнула мысль, а не обнаглеть ли еще чуть-чуть. Благо дерзкую мысль венениф подавил в себе раньше, чем успел что-то сделать и тем самым все испортить.
Путь до комнаты оказался мучительно-долгим, хотя дверь в спальню рыжего находилась в каких-то десяти метрах. Пройдя внутрь, Майлз разулся, стащил с себя легкую куртку и теплый толстый свитер, после чего забрался под одеяло, облаченный лишь в тонкую старую вытянутую футболку и потертые джинсы. Шики тоже решил особо не раздеваться, остался в черных прямых кожаных штанах и белой рубашке (обе вещи были стырены из шкафа Нерола и Шики очень шли, только вот Майлз этого упорно не замечал). Маг отвернулся к стене, оставив на узкой кровати место и для вененифа. Шики нерешительно приподнял одеяло, затаил дыхание, и только затем с некой опаской лег в кровать. Места оказалось меньше, чем он предполагал. Или ему хотелось так думать, чтобы объяснить его дальнейшие действия: Шики повернулся к Майлзу и прежде чем подумал о необходимости держать дистанцию, уже обвил руками торс парня. Снова. Как и в прошлый раз.
" И тогда я сделал ему больно…" — напомнил он себе мысленно, чтобы не повторить ошибку.
— Шики, — внезапно подал голос Майлз.
— Ой, прости! Я... — венениф поспешно убрал руки.
— Да я не об этом, — пробормотал маг, и брюнет тут же вновь приобнял рыжего. — Чувствую себя странно, — продолжил маг. — Точнее, я в растерянности. Наверное, так будет правильнее сказать.
Шики предпочёл хранить молчание, дав возможность рыжему высказать все, что он надумал за последнее время.
— Честно говоря, я планировал встретить девушку, которую бы я полюбил, потом бы мы поженились, дети, совместная старость. Ведь это правильно, не так ли?
Сердце вененифа ухнуло в район желудка, объятья сами собой окрепли.
" Не надо, Майлз. Не отталкивай меня! Только не это! Я не вынесу! "
— А сама любовь представлялась мне чем-то невообразимым. Яркой вспышкой! Увижу Ее и сразу пойму, что никто, кроме Нее, не нужен мне во всем мире. Рядом с Ней мне всегда будет тепло и спокойно, весело и беззаботно, и никакие несчастья не заставят мою любовь угаснуть, так думал я. Но думать — это ведь не чувствовать. Помечтать можно о многом, но сейчас... Я не понимаю, что такое та Любовь, о которой все твердят... О которой говоришь ты. Я спрашивал окружающих, и каждый описывает ее по-разному, но основа в ее сказочности, неповторимости, в том, что она несет счастье. Если это действительно так, значит, я не люблю тебя, Шики. Потому что я не счастлив рядом с тобой...
Венениф зажмурился от боли, пронзившей грудную клетку.
— Наоборот, мне плохо. Меня раздражает твое поведение, насмешки, чертовы намеки, даже забота. Мне не нравятся твои глаза, потому что у меня ощущение, что они видят меня насквозь вместе со всей той грязью, что я прячу от других. Терпеть не могу твою уверенность в себе, силу, наглость, порывистость и неумение держать себя в руках. Но... Без всего этого... Без тебя мне почему-то еще хуже, — последнюю фразу Майлз прошептал, но Шики отчетливо услышал каждое слово. — А по-твоему, что такое Любовь?
— На этот вопрос пытаются ответить веками мудрецы и философы всего мира. Лично я считаю, что любовь – это когда не хочется жить, все краски мира меркнут, музыка превращается в пустой набор звуков и то, что раньше нравилось, теперь раздражает, а все потому, что Он не посмотрел в твою сторону. Для меня Это и есть любовь. Вовсе не сказочное чувство. Оно причиняет боль и зарождает страх о том, что ты можешь потерять любимого человека. И ты готов цепляться за любую ниточку и надеешься, когда остальные опускают руки, что, пусть не сейчас, но когда-нибудь он ответит тебе взаимностью. И ты будешь ждать столько, сколько необходимо. Будешь терпеть унижение и топтать гордыню ради трех слов, которые он мог бы тебе произнести.
— А если он ответит взаимностью?
— Боль останется в любом случае. Но она станет приятной, вскружит тебе голову. От каждой ссоры будет нестерпимо плохо, от каждого примирения – эйфория и счастье. Не зря некоторые сравнивают Любовь с Болезнью. Она и есть, и иногда причиняет такую боль, с которой никогда не сравнится физическая.
— Даже если так... Я не могу понять, что чувствую к тебе, — Майлз перешел на шепот. — Ты мне наверное... нравишься, — выдавил он, плотнее кутаясь в одеяло. — Твое общество мне одновременно приятно и неприятно.
— А ты подумал, почему оно приятно? И по каким причинам неприятно? — осторожно спросил венениф, прижимаясь к подростку сильнее. — Майлз? Повернись ко мне.
Парень никак не отреагировал.
— Майлз, прошу тебя.
В ответ маг отрицательно покачал головой.
— Повернись, пожалуйста, — в голосе Шики прозвучала настойчивость, говорившая о том, что если парень не сделает этого сам, венениф ему поможет. Сбегать поздно - Майлз сам разрешил слуге спать с ним в одной постели, потому, собравшись с духом, рыжий робко повернулся к Шики, избегая его взгляда и поспешно утыкаясь носом в подушку. Венениф в ответ протянул к парню руку и слегка погладил его щеку тыльной стороной ладони.
— Чего ты так боишься? — Шики произнесенный вопрос показался невинным, вот только маг на него среагировал неожиданно остро, вскинув на брюнета полные паники ярко-изумрудные глаза:
— Тебе Тейлор сказал, да?! Вот трепло?! — резко вскакивая с кровати, выпалил он. Но венениф тут же притянул его обратно к себе. По легко читающемуся изумлению на лице слуги, Майлз осознал, что поспешил с выводами.
— Так значит боишься... Чего же? — Шики нежно погладил мага по голове, а затем принялся перебирать тонкими пальцами мягкие медные пряди.
— Тебя... — Майлз вновь уткнулся носом в подушку, пряча взгляд от брюнета.
— Почему?
— Потому что.
— Хороший ответ.
— Хороший вопрос.
— Майлз! Не закрывайся от меня… Опять.
Но было поздно. Маг вновь замкнулся в себе и разговор продолжать не намеревался. Следовало как можно скорее его растормошить, иначе следующего разговора, возможно, пришлось бы ждать больше недели. Шоковая терапия еще ни разу не подводила вененифа, а потому он резко нагнулся к Майлзу, и, прежде чем маг успел возмущенно вскрикнуть " Ты же обещал! ", заглушил его слова поцелуем. Без прелюдий и лишней нежности проник языком в его рот и начал страстно целовать мага, до исступления кусая губы парня и стремясь проникнуть глубже, почти задыхаясь, но не останавливаясь. Нет, теперь Шики не намеревался отпускать мага, пока не почувствует ответа. Всего лишь пара движений острым язычком. Для полного удовлетворения брюнету не хватало лишь этого.
" Давай же Майлз, сделай это…"
Но ответом Шики оказалась дрожь. Венениф было решил, что вызвана она возбуждением, но сильный удар в грудь и ошалелый, затравленный взгляд мага интерпретировали ее иначе. Брюнет сам не понял, как оказался скинутым на пол. Губы все еще горели от поцелуев, мысли затмило одно-единственное желание - продолжить, но накидываться на мага и пугать его еще больше не хотелось. Потому венениф медленно поднялся с пола и вздрогнул, увидев забившегося в угол хозяина. Жалкое зрелище.
— Майлз? Я снова тебя напугал? — сглатывая подкатившийся к горлу комок, просипел брюнет. — Прости меня! Правда, мне очень жаль! Не знаю, что на меня нашло, ведь я… Обещаю, что больше это не... — Шики осекся, осознав, что все им произносимое – голимая ложь.
— Кого я обманываю. Повторится. Потому что я люблю тебя. Потому что не могу сдерживаться в твоем присутствии. Меня к тебе влечет словно магнитом. Я теряю контроль. Делаю тебе больно, не желая мириться с отказом. Я просто...
— Ты здесь ни при чем, — неожиданно выдохнул Майлз сквозь тихие всхлипы. Как давно он плакал в последний раз? Наверное в Тот момент, который оставил на детской психике обезображивающий шрам и сделал рыжего замкнутым и одиноким.
— Правда? – не до конца поверил Шики. – Тогда в чем дело?
Маг ответил далеко не сразу. Некоторое время он затратил на то, чтобы взять себя в руки, стер с лица предательские слезы, постарался унять дрожь во всем теле, затем слез с кровати и начал медленно прохаживаться по комнате, собираясь с мыслями. Венениф все это время лишь наблюдал за парнем, и не думая мучать его лишними расспросами.
— Шики, я убийца, — наконец выговорил Майлз, обессиленно облокачиваясь на стену, сползая по ней на пол и оказываясь прямиком напротив вененифа. Парень приготовился увидеть на лице брюнета гримасу отвращения или осуждения, ужаса или презрения. Но слуга оставался бесстрастным.
— На моей совести четыре человека, — продолжил маг осторожно, ожидая, когда же венениф выкажет какую-нибудь эмоцию. Но и эти слова не произвели на Шики должного впечатления. Лишь внимательный взгляд фиолетовых глаз продолжал не мигая следить за каждым движением рыжего. Тогда-то Майлза и прорвало:
— Своих настоящих родителей я не знаю. Меня нашли на берегу моря. Один старик. Его звали... Хотя какая разница, как его звали. Он был магом. Одним из тех, что отвергают основы современного магического мира и живут отшельниками на берегу моря или в лесу, управляемые собственными правилами. Он всему меня и научил. Был очень строг, но справедлив. Иногда бил, но только за дело. Часто, делая закупки самого необходимого на рынке на краю города, на последние деньги покупал мне что-нибудь вкусное, приводя меня этим в неописуемый восторг. В то время меня не интересовали ни мои настоящие родители, ни дружба со сверстниками. Каждый день был насыщен магией, необъяснимым счастьем и покоем. И пусть мы ходили в рванье и большей частью ели то, что росло в лесу неподалеку. Мне было хорошо. И казалось, так будет вечно. Вот только тогда как я взрослел и набирался сил, старик старел и слабел. Не только телом, но и духом. Сперва он начал разговаривать с собой, кричать без причин или забывать самое элементарное, а затем и вовсе потерял чувство реальности и перестал распознавать что хорошо, а что плохо. Слабость, старость и болезни убили человека, которого я считал своим отцом, оставив лишь обезумевшую оболочку, - Майлз позволил себе перевести дух, после чего продолжил. – Вот только я, наивный слепец, понял это слишком поздно. И не при самых приятных обстоятельствах. Когда со стариком стало совсем плохо, я начал подрабатывать в городе, чтобы заработать денег на лекарства. И как-то ночью, придя с работы домой, в нашей полуразвалившейся лачуге я обнаружил гостей: трех мужчин в богатом одеянии и с сальными взглядами. Дурак, подумал, что старик нашел себе хорошего заказчика на заговоры или какие-нибудь зелья. Как же я ошибался, — парень замолчал, явно подавляя в себе новый приступ истерики. Венениф было подошел к нему, чтобы успокоить и приободрить, но Майлз жестом попросил брюнета не двигаться с места.
— Я не нуждаюсь в жалости, — прошипел он, после чего продолжил. — Так вот, когда я пришел домой и спросил старика, что происходит, он подозвал меня к себе и сообщил, что нашел мне новых опекунов. Что они обо мне позаботятся. Понимаешь ли ты, в чем заключалась эта забота? Потому что я сперва этого не понял. Начал уверять старика, что и с ним мне живется прекрасно и что я, в конце концов, не брошу его. А он лишь похлопал меня по плечу, сказав, что отпускает меня. Потом протянул руку мужчинам, и они вложили в нее мешочек с золотыми монетами. Он продал меня. Мужчины сказали, что в мешке только половина суммы и остальное старик получит после того, как они опробуют товар. Тогда мой наставник, мой отец, самый дорогой мне человек поднялся со стула, вышел из дома и запер дверь на замок. А эти люди, покупатели... Ты же понимаешь, чего они хотели. Никогда мне не было так страшно. Они раздели меня и некоторое время осматривали, нет ли во мне изъянов. Затем решили опробовать на деле, — Майлз уткнулся лицом в колени и перешёл на свистящий шёпот. — Стоит ли говорить, насколько мне было противно? Я… Просто… Не мог… Представить… — маг замолчал. Его плечи слегка сотрясались от сдавленных рыданий. Шики же продолжал молчать, понимая, что именно он заставил парня переживать этот ад заново. Прежде чем что-то говорить, вененифу следовало выслушать рыжего до самого конца.
— Когда меня прижали к столу, - неожиданно продолжил Майлз, - во мне будто что-то щелкнуло. А мои покупатели попадали замертво, разрубленные на мелкие кусочки. Их кровь попала на потолок, красочно забрызгала полы и стены, окрасила мои руки по самый локоть в багровый цвет. Она попала даже ко мне в рот и, вспоминая об этом, кажется, словно я ощущаю этот вкус и теперь. Сейчас, вспоминая обо всем об этом, я осознаю весь кошмар происходящего, но в тот момент мне было плевать. Я не задавался вопросом, как умерли мои обидчики, не бился в истерике из-за изобилия крови. Единственная мысль, которая в тот момент возникла в моей голове, была связана со стариком. Он предал меня, он продал меня и должен был заплатить. И плевать, что он меня воспитал, обучил, что он, по сути, даровал мне жизнь. Плевать, что его поступки вызывала болезнь. Этого я простить не мог. И я убил и его. Что было потом, я помню смутно. Очнулся на задворках какого-то зачуханного кабака в городе. С месяц жил на улице. Лазил по помойкам и воровал. И, наверное, вскоре бы умер, если бы судьба не свела меня с Тейлором. До сих пор удивляюсь, как он заставил меня довериться ему. В такое-то время… Хотя он удивительное исключение из правил, более отзывчивых и добрых людей я никогда больше не встречал, — рассказ оборвался так же резко, как и начался. Воцарилось молчание.
— Зная обо мне Такое, ты все еще уверен, что любишь меня? — спросил парень, поднимая глаза на слугу. Шики в ответ улыбнулся, а затем и вовсе рассмеялся.
- Что? Ты? Ты смеешься надо мной?! После того, как я душу тебе открыл, наизнанку практически вывернулся?!
- Нет… Нет-нет, прости! – воскликнул брюнет, вскакивая на ноги и удерживая мага за руку за секунду до того, как парень уже было выбежал из комнаты. – Прости меня. Сейчас я все объясню, - пообещал венениф, привлекая парня к себе и крепко его обнимая. – Прости, - повторил он еще раз, - просто я удивлен, что после произошедшего ты остался таким наивным ребенком.
- Что?! Ты вообще меня слушал? – маг начал яростно выдираться из объятий слуги, но Шики будто и не почувствовал этого.
- Ты называешь убийцей себя, но хоть раз задумывался, сколько грехов лежит на мне? И вправе ли я осуждать тебя, когда утопаю в чужой крови по самое горло. Задумывался ли ты, сколько у меня было хозяев и что они заставляли меня делать. Нет, они не ограничивались убийствами насильников. Они заставляли меня мучать детей, насиловать женщин, убивать ради забавы и умирать самому раз за разом с каждой жертвой, павшей от моей руки, - тихо проговорил слуга.
— Но это же все приказы, против которых ты пойти не мог, — пробормотал Майлз.
— Скажи это матерям детей, что умертвили мои руки, скажи мужьям, чьих жен я осквернил. Меня это не оправдывает! — объяснил Шики, тяжело вздыхая. Сколько же всего он успел натворить за свою неприлично длинную жизнь. И ни одного достойного поступка! Хотя нет... Один все же был. И последствие оного теперь сидело напротив вененифа с таким несчастным видом, что сердце разрывалось.
— Но это еще не все, — внезапно продолжил маг.
— Что, стырил у несчастной старушки пару яблок? — ухмыльнулся венениф.
— После произошедшего я заблокировал свою память. И блок, сдерживающий все эти жуткие воспоминания, я снял всего пару дней назад. Но, даже не помня, из-за того случая я всегда боялся близости. В четырнадцать я влюбился в девочку, и это было взаимно. Я проводил с ней все свое свободное время. А потом как-то вечером она затащила меня в беседку при парке и попробовала поцеловать. И когда она оказалась от меня слишком близко, я запаниковал. Меня обуял такой страх, что я, не о чем не думая, убежал от нее без оглядки. Так опозориться. Она затем еще долго припоминала мне мою трусость.
— Мы уже целовались и сердце твое, кажется, не остановилось, - заметил Шики, усмехнувшись.
— И еще я не… Не прикасался к себе... Ну… Ты понял, — маг поперхнулся словами.
— Что, совсем?!
- Совсем… Нет, как и любой подросток, я периодически возбуждаюсь и… И хочу… Господи, что я несу?! — простонал Майлз, закрывая лицо руками.
— Думаю, на сегодня с тебя хватит откровений, — улыбнулся Шики, потрепав рыжие волосы парня, а затем подхватив его на руки будто пушинку.
— Шики?... – выдавил Майлз в тихом ужасе. Венениф же уложил его в постель, а сам лег рядом и прижал мага ближе к себе.
— Тс-с-с... Отдыхай, — прошептал он. Дважды Майлза просить не пришлось.

*****
— Так не... Апчхи!... Не... АПЧХИ! не честно! – вытирая нескончаемые сопли, прохрипел Фоби. В ответ на это Прайт лишь молча запихнул ему в рот очередную ложку бульона.
— Кто же знал, что ты заболеешь, — усмехнулся он. — Не следовало гулять по зачарованному лесу. Здесь же каждые сто метров своя погода и свой мир. Подобные последствия вполне очевидны.
— Вполне очевидны, — передразнил полуэльфа мальчик, недовольно скривившись. — Даже если я немного простудился, это совсем не мешало...
— У тебя температура перевалила за сорок! Ты мог умереть! О чем ты говоришь?! — возмутился Прайт, натягивая на мальчика чуть сползшее одеяло, и помешивая остывший бульон, с помощью эльфийской магии вновь нагревая жидкость до необходимой температуры.
— Это было тогда... Но сейчас-то мне гораздо лучше!
— Ага, только вот в соплях тонешь и голос как у пропитого охотника, в остальном здоров как бык!
— А может ты просто не хо...
— Только не это! Не смей давить на жалость или раздувать очередной скандал на ровном месте! Мы уже говорили об этом не единожды. Я люблю тебя. И хватит день изо дня мучить меня беспочвенными подозрениями, — полуэльф зачерпнул очередную ложку горячего варева и чуть ли не силком засунул ее в рот мальчишке, всем своим видом демонстрируя, что не намерен развивать тему.
— Ижвыни, — с ложкой во рту пробормотал Фоби. — Прошто я боюшь шебя пошеяшь.
— Разве я давал тебе повод сомневаться во мне? – задал резонный вопрос блондин.
— Я не сомневаюсь... Но боюсь...
— Тебе пора понять, что ревностью ты ничего не добьешься, лишь измотаешь нервы и себе, и мне. Бьюсь об заклад, как только я выхожу за дверь, ты начинаешь себя накручивать.
— Так не уходи! Не оставляй меня одного!
— Тебе придется потерпеть. Все решится уже послезавтра. Либо мы победим и освободим страну от гнета тирана, либо погибнем. Надеюсь, ты осознаешь, насколько задуманное важно для повстанцев, для обыкновенных жителей, для меня... И должно быть важно для тебя.
— Понимаю, — соврал Фоби, не решившись признаться, что судьбы других людей его интересуют мало, только бы Прайт был рядом. — Не мог бы ты полежать со мной немножко? – робко попросил он.
— Полежать? Как я могу? Вдруг ты меня заразишь? — наигранно возмутился Прайт. Фоби, не поняв шутки, тут же раскраснелся, приготовившись реветь.
— Я же шучу! Конечно же, я с тобой полежу! — поспешно заверил мальчика мужчина, усаживаясь на кровать и притягивая больного к себе. Фоби, смешно фыркнув, положил голову на колени полуэльфа и закрыл глаза.
- Я так рад, что ты есть у меня, - прошептал он тихо. Мужчина в ответ еле заметно улыбнулся.
Все-таки быть для кого-то кем-то настолько значимым было очень приятно. В такие моменты Прайту казалось, что им все по плечу. И никто не сможет разрушить этого.

Месть

Месть — штука непростая. Бывает она самых разных видов: яростная и глупая, небрежная и порывистая, хитрая и продуманная, холодная и расчетливая.
Жажда мести Бэллита сейчас балансировала где-то между расчетливостью и неудержимой яростью. Всю ночь дроу без дела шатался по старому замку, размышляя. С одной стороны, ему хотелось отплатить Ирису той же монетой, с другой – темный эльф вполне осознавал, что сделать этого так просто не сможет. Их с Ирисом силы оставались примерно равными. А потому, поработай Бэллит головой, вместо того чтобы с любопытством наблюдать за происходящим, с детским восторгом ожидая, что же будет дальше, – и никакого изнасилования вовсе бы не произошло. Наверняка и насильник помнил о пикантной черте парня между самосохранением и интересом выбирать второе. Ирис же подобным не страдал, а значит, не стоило и надеяться на то, что он будет смирно лежать на кровати, раздвинув ноги, пока Бэллит натачивает клинок. Значит, чтобы отомстить блондину, следовало прибегнуть к хитрости. Благо, дроу поднаторел в подобном ремесле и не сомневался в своих силах.
Идея " ослабления" Ириса пришла в голову темному эльфу внезапно. План оказался довольно прост. Для его выполнения всего-то и требовалось, что пара волшебных растений, так удобно произрастающих в лесу Триады, да юный маг. Чем не изощренный рецепт будущей мести?
- Посмотрим, кто кого… - ухмыльнулся Бэллит, предвкушая.

****
Сколько бы Майлз ни отнекивался, сколько бы ни открещивался – а просыпаться, чувствуя тепло чьих-то объятий, было очень приятно. Даже тревоживший мгновение назад кошмар растворился в ровном дыхании вененифа и его ритмичном, успокаивающем сердцебиении.
Впервые маг, открыв глаза, не ощутил тяжести бремени, которое камнем лежало у него на душе мучительно долгие годы. Дышалось легче, а мир казался не таким уж и тусклым рядом с человеком, ну или не совсем человеком, который не только узнал тайну мага, но после – не отвернулся от парня, не осудил его. И это кардинально поменяло отношение Майлза к Шики. Если раньше рыжий к слуге питал странную смесь симпатии и антипатии, то теперь, глядя на спящего вененифа, маг внезапно поймал себя на мысли, что любуется им.
Сонное неразборчивое бормотание брюнета вывело Майлза из странного состояния. Парень дернулся и мотнул головой, отгоняя непривычные мысли, тогда как слуга, широко зевнув, открыл фиолетовые глаза и воззрился на хозяина.
- Доброе утро, - пробормотал маг, запинаясь.
- Доброе, - широко улыбнулся венениф, не скрывая испытываемого им счастья от подобного пробуждения.
Просыпаться рядом с любимым человеком – до недавнего времени для брюнета это казалось недосягаемой роскошью, да и теперь могло прерваться в одно мгновение. А потому, пользуясь случаем, Шики поспешно сгреб мага в охапку, уткнувшись носом в район шеи Майлза и вдохнув неповторимый запах его тела. На брюнета он действовал хлеще, чем валерьянка на кота. Так и хотелось вдыхать его снова и снова, сжимая объятья и пробираясь под одежду мага, хотелось впиваться губами в ровную кожу парня, касаться его самых сокровенных, самых чувствительных мест, а затем…
— Шики… - выдохнул Майлз с толикой упрека и угрозы в голосе.
— М? – невинно осведомился венениф.
— Что упирается мне ниже живота, не подскажешь? - в ярости прошипел маг, стараясь отстраниться от Шики.
— Оу… - брюнет и сам слегка растерялся. Обычно он прекрасно контролировал свое тело, но на этот раз фантазии оказались слишком сладкими. Венениф уже настроился выслушать о себе много хорошего, после чего приготовился просить прощения на несколько лет вперед или ползать на коленях, когда раздался тихий стук в дверь.
Майлз и Шики одновременно вздрогнули, оглянулись на дверь и без слов решили проигнорировать нежданного гостя. Вот только тот так просто уходить не собирался, и в доказательство этого через полминуты раздался новый стук, куда более настойчивый.
— Кто бы ты ни был, убирайся! — недовольно проворчал Шики, приподнимаясь на локтях.
— Это Бэллит, дроу. Прошу прощения за столь ранний визит, но мне о-очень нужна помощь мага, — послышался довольно приятный голос за дверью.
— А ведьма не сойдет?
— Если вы о Вилоне, то ее местонахождение мне неизвестно, - удрученно вздохнул темный эльф.
" Вилоны нет? Куда это она запропастилась? "
— Маг спит! — нагло соврал Шики, обнимая Майлза еще крепче.
— Маг проснулся! – хрипло выдохнул рыжий, не без усилий избавляясь от объятий вененифа и выбираясь из-под теплого одеяла.
— Маг мог бы и промолчать, - обиженно фыркнул Шики, откидываясь на подушку.
- А венениф мог бы держать свои желания при себе, - ощетинился парень, взирая на стояк слуги, который обозначался даже сквозь одеяло.
- Если бы это еще было так просто, - совсем разобиделся брюнет.
С одной стороны, он прекрасно понимал, что столь неуместным проявлением чувств наверняка напугал парнишку, но это еще не значило, что следовало тут же сбегать, оставляя Шики на растерзание ядовитым мыслям. Но и последовать за хозяином слуга не решился. Назойливость еще никогда и никому не помогала строить отношения.
Распахнув дверь, Майлз наткнулся взглядом на очаровательную улыбку.
— Надеюсь, я не слишком вам помешал? — озабочено поинтересовался Бэллит, мастерски играя роль ангела.
— Не все ли теперь равно? — недовольно пробормотал Майлз, скрещивая руки на груди. — Что тебе нужно?
— Одно зелье... Вы ведь, господин маг, умеете их делать? – не обращая внимания на сухой тон Майлза, продолжал улыбаться дроу.
— Зови меня просто Майлзом, и на «ты», пожалуйста, — поправил рыжий, поморщившись от слишком вежливого обращения в свой адрес. Наигранная учтивость всегда вызывала у мага аллергию на откровенную фальшь.
— Как скажете, - безропотно согласился дроу.
— Что же касается зелья, все зависит от того, какое именно тебя интересует. В зельеварении я не силен, - предупредил парень.
— У меня есть ингредиенты. Но отсутствуют опыт, навыки, умения и владение магией.
— И что за зелье ты хочешь сварить?
— Зелье... эм-м-м-м... храбрости, — соврал Бэллит, решив не оповещать паренька о том, что на плечи его возложили нелегкое дело: создать один из сильнейших афродизиаков во всем мире. От одной лишь капли подобного чуда у жертвы срывало крышу, раскрепощая ее тело и вытаскивая наружу самые смелые мысли и желания оного.
— Храбрости? — недоверчиво переспросил Майлз. — Не знал, что такое бывает. И что в нем могут нуждаться дроу.
— На самом деле, — заговорщицки прошептал Бэллит, — наш лидер еще тот трусишка, – подмигнул он магу.
— Да что ты говоришь… — хмыкнул маг, тем не менее, просьбой темного эльфа заинтересовавшись. — А ингредиенты какие?
— Я уже все подготовил! Перечислять долго, проще увидеть, — заверил он, приобнимая Майлза за плечи и неотвратимо увлекая за собой вглубь коридора. Маг не успел заикнуться ни о том, что ему необходимо посетить ванную комнату, ни о том, что перед работой неплохо бы чем-нибудь перекусить, когда Бэллит уже утягивал его все дальше в дебри повстанческого укрытия.
Пусть Майлз пребывал в замке уже более двух недель, ориентировался в нем парень очень плохо, не особенно интересуясь архитектурой и заковыристыми секретами здания. Зато дроу за ночь облазил все вдоль и поперек, не без восторга обнаружив далеко не одну тайну, что хранил в себе замок. О многих «сюрпризах», скорее всего, не подозревали и сами повстанцы.
Темный эльф не преминул поделиться новыми знаниями с Майлзом, продемонстрировав ему череду скрытых за шторами, картинами или вазами тайных переходов, секретных комнат, спрятанных в стенах тоннелях. Он провел парня по витым, безумно узким лесенкам, закручивающимся будто к самим небесам, заставил пройти по кишащему крысами подземелью, а затем преодолеть подвесной мост, под которым шумела подземная река. Перед каждой новой преградой Майлза обуревал ужас, а после ее преодоления – безмерное счастье и гордость за себя.
Минут через пятнадцать сумбурное, казавшееся бесконечным путешествие завершилось перед невзрачной деревянной дверью, между каменными стенами смотрящейся удивительно нелепо. Золотое напыление, все еще поблескивающее меж толстыми досками, говорило о том, что ранее дверь эта находилась в куда более значимой части замка, а сюда перекочевала за ненадобностью из-за старости. Бэллит с усилием навалился на дверь и приоткрыл ее, вызвав душераздирающий скрип, после чего предложил Майлзу войти.
Помещение, что скрывала потертая дверь, на первый взгляд показалось магу жутко маленьким, а на второй – кошмарно огромным, но до краев захламлённым абсолютно всем, что только можно было отыскать в магическом мире: от артефактов и свитков до зелий и оберегов. В центре комнаты размещался большой валун, верхнюю часть которого сделали абсолютно плоской, тогда как в сердцевине камня проделали дыру, в которой разжигали костер. На каменном столе чернел большой старый котел, доверху наполненный кристально чистой водой. Стены комнаты скрывали за собой многочисленные скляночки, колбочки, баночки, большие и маленькие, красные, синие, прозрачные и матовые, заполненные и пустые. Гирлянды насекомых украшали потолок, а на одной из верхних полок Майлз отчетливо разглядел банку с еще живыми опарышами.
Стоило не сомневаться, что дроу не смог бы собственноручно соорудить комнату мечты любого зельеварца.
— Эта комната принадлежит Вилоне, не так ли? — с интересом осматриваясь по сторонам, пробормотал маг.
— Я уверен, она не слишком расстроится, если мы попользуемся ее личной зельеварней. Особенно, если она об этом не узнает, — беззаботно пожал плечами Бэллит, подходя к камню и выкладывая на него собранные накануне оранжевые корешки, красные листья с острыми как бритва краями, различные плоды, горсть жуков, перо дикого голубя и несколько ежовых иголок.
— Ингредиенты к вашим услугам, что же касается последовательности…
— Иглы ежа следует добавлять только в самом конце в качестве катализатора. Лепестки Марунии лучше не смешивать с Гером, иначе весь замок взлетит на воздух, а вот если сначала... — из Майлза внезапно даже для него самого потекли те знания, которые в него вкладывали в глубоком детстве.
— Теперь я окончательно убедился, что ты справишься! — улыбнулся Бэллит, наблюдая, как маг вдохновенно кидает в котел усики жуков один за другим. – А теперь я, если ты не против, откланяюсь. Помощник из меня в этом деле не ахти какой.
— Почему-то я в этом даже не сомневаюсь, - заметил Майлз. – Сразу предупреждаю, я не несу ответственности за действие зелья. Без рецепта восстановить правильную последовательность варки будет очень сложно.
— Но не всегда же маги варили зелья по рецептам. Для начала кто-то их составил. В тебе же потенциал великого мага, так что я не сомневаюсь в твоих умениях, — возразил темный эльф и, бодро подмигнув Майлзу, покинул темную комнату, оставив парня наедине с будущей победой над Ирисом.
" Значит, зелье храбрости? — тем временем подумал Майлз. — Мне оно тоже пригодится…"

*****
— Господа и... Господа! Прошу вашего внимания! — Нерол постучал кончиком ножа по хрустальному стакану, привлекая внимание повстанцев, что в это самое время завтракали в трапезной.
Тонкий звон, издаваемый стаканом, за гнусавыми спорами, смехом и привычной руганью не услышал никто. Потому ножик пришлось сменить кулаком, а стакан – столом. Удар был настолько сильным, что посуда на столе подпрыгнула на месте и ее содержимое частично оказалось на полу.
— Ну-с, продолжим, — невозмутимо ответил мужчина на десятки недоуменных взглядов, брошенных в его сторону. — Завтра вечером мы наконец-то совершим то, к чему готовились не один год. Мы свергнем короля!!! — по столу прошлась волна одобрительных возгласов. — Тирании Зенона придет конец!
— Да-а-а! — прогремело на весь зал.
— И наше королевство обретет свободу!
— Да-а-а-а!
— И мы создадим новое государство!
— Да-а-а-а-а!
— Перед подобной битвой следует подготовиться не только физически, но и морально!
— Да-а-а-а-а-а!
— Поэтому сегодня мы устраиваем пирушку!!!
— Да-а-а!.. Что-о-о-о? — повстанцы недоуменно переглянулись меж собой.
— Ты в своем уме? — воскликнул Прайт, расположившийся слева от старого друга. — Какая, к черту, пирушка?! Мы должны хорошенько отдохнуть и выспаться! А ты обрекаешь солдат на нападение в порыве мук от похмелья?
— Не будь занудой! — лишь отмахнулся Нерол. — Слишком многое стоит на кону. Люди боятся. Нервничают. Того и гляди, начнут психовать. Нам необходима разрядка, - проговорил мужчина тихо, чтобы слышал его только полуэльф. — На наши плечи возложена слишком большая ответственность. Ее давление не играет нам на руку. Поэтому сегодня мы позабудем о прошлом и грядущем и будем просто веселиться! — последние слова лидер вновь выкрикнул, схватив со стола первый попавшийся кубок и вознеся его над головой.
— Да-а-а-а-а!!! — послышались восторженные крики.

****
Ни удивительно приятное теплое утро, ни ласкающее слух пение птиц, ни, тем более, царящая мирная тишина в замке не даровали Зенону покоя.
Он словно лев в клетке метался по просторному залу, то и дело подходя к массивному золотому трону, спинку которого исполнили в виде изображения бога войны и чумы Эрры. Раньше на его месте красовались роскошные розы, которые закрасили в первый же день правления нового короля, заменив их источающим злобу и смерть уродливым ликом. И хотя Зенон в богов не верил, Эрра внушал ему уважение, будучи для него даже обыкновенным персонажем древних сказок.
Сейчас, встретившись глазами с нарисованным богом, мужчина криво усмехнулся.
— Да, ты прав, — прошептал он. — Меня нельзя убить. Нас нельзя убить. Мы неприкосновенны. А эти ничтожные твари пожалеют о том, что посмели вновь встать у меня на пути. Сколько еще лет и сколько сотен людей мне надо уничтожить, чтобы они, наконец, угомонились?!
— Может, в этом-то все и дело? Поменьше убивай, и люди, глядишь, к тебе и потянутся, — женский голос не стал для Зенона неожиданностью. Как только ведьма с помощью своей треклятой магии перенеслась в зал, король тут же ее почувствовал.
— Не смеши меня, Вилона, уж кому-кому, но не тебе говорить мне об этом. Сколько лет я поддерживал твои эксперименты над жителями города.
— И я не осталась в долгу, — тут же напомнила ему ведьма, подходя к мужчине ближе и обнимая его за шею. — Разве мои колечки не хороши? — улыбнулась она, касаясь пальцев короля, на которых блестело с десяток демонических артефактов.
— Неплохие побрякушки, — согласился мужчина. — Хотя вот это, кажется, сломалось, — указал он на средний палец, на котором покоилось кольцо с насыщенным темно-синим камнем.
— Аристин? Опять? Ну что поделать, первый блин комом. Зато над остальными ты имеешь безграничную власть, — ведьма встала на цыпочки и попробовала было поцеловать короля в губы, но тот грубо оттолкнул женщину, скривившись от отвращения:
— Так, говоришь, они нападут со дня на день?
— Точнее, завтра ночью, — ничуть не обидевшись, ухмыльнулась Вилона, нагло забираясь на трон.
— Но с чего мне верить тебе? Ты же исчезла невесть сколько лет назад, а тут объявляешься как ни в чем не бывало.
— Зенон-Зенон-Зенон, ты все такой же, — вздохнула ведьма, вытаскивая из-за пояса небольшой веер и начиная обмахивать им лицо. — Мне просто стало скучно. И я не желаю тебе смерти. Ты еще можешь пригодиться.
Король недоверчиво взглянул на наглую ведьму, мысленно прикидывая, избавиться ли от нее прямо сейчас или подождать еще немного.
Она его всегда раздражала. Уж слишком много женщина о себе мнила. И слишком опасной была. Да и на Шики его ненаглядного явно в свое время имела планы, а этого Зенон не мог ей простить в первую очередь! Да и вообще, до прошлых выходных он был уверен, что ведьма давно на том свете. И вдруг объявляется. Говорит о нападении. Где подвох?
— Так что ты будешь делать? В этот раз они неплохо подготовились. Три темных эльфа и один полуэльф, а также довольно одаренный юный маг, — о вененифе Вилона, естественно, предпочла умолчать.
— Уничтожу всех, — прошипел король, сжимая кулаки и ощущая холод колец, сковывающих его пальцы.
И слова Зенона не были пустым звуком. Армия демонов, что стояла за его украшениями, являлась воистину непобедимой. Какая-то кучка повстанцев не имела возможности одержать над ней победу даже с эльфийской поддержкой.
" Ах, Зенон. Жизнь тебя ничему не учит..." — накручивая прядь волос себе на палец, подумала Вилона, но вслух так ничего и не сказала.

****
Сколько же мороки оказалось с этим зельем храбрости!
Перед тем как его варить, Майлзу пришлось заняться опознаванием некоторых ингредиентов, из которых оно состояло. Конечно же, маг понимал, что зельеварец из него никакой: он не умел поддерживать температуру, наизусть знал от силы зелий десять и сам варил их очень редко и в дни глубокого детства. Зато парень, в силу отменной памяти, неплохо разбирался в самих ингредиентах и их свойствах. Потому круг элементов, которые Майлзу могли быть неизвестны, считался парнем очень узким. К тому же, даже столкнувшись с незнакомым доселе элементом, маг мог отнести его к одной из групп, используя отличительные черты оной. По крайней мере, он так считал до этого самого момента.
В зелье, что попросил сварить Бэллит, входили по большей части элементы, Майлзу незнакомые. Нет, не просто незнакомые – неизвестные, невозможные, непонятные и дикие. К примеру, синий клевер с желтыми тычинками. О существовании подобного цветка Майлз и слыхом не слыхал. Только маг прикоснулся к клеверу, как тот выплюнул в воздух фиолетовое облако пыльцы. Причем плевок он произвел прямо в лицо магу.
Последствия не заставили себя ждать. Следующие полтора часа Майлз пребывал в волшебной стране солнечных фей с розовым небом, по которому порхали белоснежные кобылки да пушистые метровые пчелки, а милые бордовые белочки то и дело начинали водить вокруг мага веселые хороводы.
Очнулся Майлз на полу, залитом его же собственной слюной. Запомнил для себя последствия, заключил, что цветок можно отнести к психотропным, и остался бы доволен собой, если бы не еще три столь же странные вещицы, что лежали на камне перед котлом и подмигивали ему (очевидно, потому что Майлз еще не до конца отошел от синего клевера). По понятной причине эти ингредиенты испытывать на себе магу не хотелось, искать же Бэллита по всему замку – лишняя и, скорее всего, бесполезная трата времени.
Благо, в голову Майлза пришла неплохая идея, заключавшаяся в том, что у Вилоны, как у любой уважающей себя ведьмы, должна была существовать книга с записями о том, какие ингредиенты произрастают и проживают в непосредственной близости от нее. В данном случае источником элементов становился лес Триады.
Оставалось лишь эту книгу отыскать. На это ушел еще час. За время поисков маг умудрился разбить пару склянок, из-за которых на некоторое время покрылся зелеными пятнами, а затем уронить банку с опарышами, в которой, как оказалось, была еще и чья-то голова. Майлз вскрикнул, наблюдая, как банка, прокатившись по полу, остановилась у двери. При этом опарыши сползли к нижней части банки, оголив изъеденный глаз мертвеца и синие губы.
— Ну что, мальчик? Совсем дело не идет? — прошептала голова, после чего раздался хриплый смешок.
" Чертов клевер!!! " — воскликнул мысленно маг, возвращая банку на место и стараясь в ее сторону больше не смотреть, дабы галлюцинации не свели его в могилу до того, как маг закончит варить зелье, чего он делать пока еще даже не начинал.
После тщательного осмотра комнаты, Майлз заметил узкую щель, проходящую между двумя стеллажами. Перечислив с полсотни открывающих заклинаний, на пятьдесят первую попытку один из стеллажей-таки отъехал в сторону, давая магу возможность попасть в еще одну комнату. Будучи практически пустой, она казалась куда просторнее. Единственное, что в ней хранилось, – это явно искомая Майлзом книга, водруженная на мощный пьедестал.
— Подфартило! — воскликнул Майлз, открывая кожаную обложку и чихая от поднявшейся в воздух пыли.
На первой странице мелкие витиеватые буквы оповещали о том, что хозяйкой, как и автором, книги является Вилона и что это самый широкий справочник всевозможных зелий и ингредиентов. Интригующе, ничего не скажешь.
Маг бегло просматривал страницы за страницей, то и дело заинтересованно останавливаясь на отдельных местах, вчитываясь. Майлз наверняка просидел бы с этой книгой не один день, стараясь вместить в себя как можно больше знаний, хранимых в справочнике, если бы часы в зельеварне не прокуковали три пополудни, намекая на то, что времени у парня остается все меньше. Потому Майлз, хлопнув себя по щекам, настроился искать только необходимые ему три элемента. Благо, книга изобиловала вполне точными иллюстрациями, а потому вскоре Майлз обнаружил орех с тремя шляпками, который оказался самым что ни на есть заменителем лимонной кислоты. Корень же с фиолетовыми пупырышками являлся основой для зелья «Истины», его сок вызывал у человека желание говорить, причем говорить только правду. Занятная вещица! Жаль, графа " побочные эффекты" радовала куда меньше: головные боли, временная слепота, понос, рвота, помешательство, кома.
— Понос и кома? Отличное сочетание.
Благо, самых страшных последствий можно было легко избежать, смешав сок корня с иголками ежа, которые также наличествовали. Загадок становилось все меньше. Теперь лишь единственный сиротливо лежащий на камне белый шарик оставался безымянным.
— Ну и кто же ты у нас?
Майлз продолжал штудировать справочник, не просмотренных страниц становилось все меньше, но белый шарик на глаза не попадался. Лишь на последней, недописанной странице маг, наконец, обнаружил искомое.
Характеристика элемента информацией не изобиловала – видимо, Вилона еще работала над этим, – зато четко проговаривалось, что в каком бы зелье данный ингредиент ни использовался, добавляли его строго в последнюю очередь. Этого для Майлза было вполне достаточно.
В результате после двух часов истинных мук зельеварца, трех взрывов, охоты за ползающими корешками и терпеливого сноса кошмарной вони, зелье, наконец, было готово. Маг разлил его в две склянки, одну из которых он наполнил для Бэллита, а вторую припрятал у себя в кармане.
Кое-как замаскировав следы своего присутствия, маг уже собирался уходить, но толстая книга с изобилием информации не давала ему покоя. В результате Майлз, помявшись, прихватил труды Вилоны с собой, мысленно зарекаясь никогда и никому больше зелья не варить. По крайней мере, не бесплатно!

...К сожалению или к счастью, Майлз не заметил лежащую у окна черновую страничку книги, на которой также ведьма изобразила тот самый белый шарик. В этом варианте описание присутствовало более чем красочное.
" Свойства: вызывает бесконтрольное сексуальное желание, которое не пройдет вплоть до его удовлетворения.
Предупреждение: не мешать с алкоголем – утраивает эффект, возможна кратковременная потеря памяти».

*****
— Эй! Ловец пуль! Ло-о-ове-е-е-э-э-эц! Тейлор, черт тебя побери! — управляющий вздрогнул и заозирался.
Он находился на небольшой опушке, с недавнего времени ставшей для него местом для тренировок. Это Нерол настоял на том, чтобы управляющий не забывал оттачивать способности. А потому каждый день лидер повстанцев урывал около часа для того, чтобы всласть пострелять в Тейлора. Тому оставалось лишь отбивать пули духовным оружием.
Обычно все проходило вполне мирно и результативно. Только не сегодня. Парень все никак не мог сконцентрироваться на тренировке, отчего на его теле появилось уже с десяток царапин от шальных пуль.
— О чем ты грезишь? Я ведь тебя так и убить могу! Давай же, сконцентрируйся!
— Извините... Думаю, мне необходима передышка, — пробормотал Тейлор, усаживаясь там, где только что стоял. Необъяснимая усталость сковывала все тело парня.
Нерол хотел было возразить, намекнув на то, что впереди испытания куда сложнее, но что-то его остановило.
— Ладно, передохни, а я пока схожу посмотрю, как идут приготовления к пьянке! — ухмыльнулся лидер и бодро направился в сторону замка. Тейлор проводил его скучающим взглядом, а когда фигура Нерола скрылась за тяжелыми входными дверьми, и вовсе растянулся на изумрудной траве, слегка припорошенной белым, почему-то не тающим снежком.
На душе у него было тяжело и неспокойно. Разве мог он предположить, к чему приведет, на первый взгляд, невинный разговор с Майлзом о чувствах? Разве мог подумать, что близнецы захотят услышать от него признание в любви, на которое он пока не готов.
А теперь Риччи и Смайл его избегали. Они ничего ему не сказали, не устроили истерики, не попытались склонить его к постели. Нет, они просто исчезли.
Больше не спали в его кровати.
" Ты же сам желал выспаться…"
Больше не ходили за ним хвостом.
" Наслаждайся свободой, о которой так мечтал…»
Больше не пытались его соблазнить.
" И больше ты никому не сдался…»
Казалось бы, жизнь управляющего должна была стать куда лучше, вот только почему же было так плохо? Почему глаза раз за разом высматривали темно-зеленые макушки близнецов?
Тейлор обессиленно перевернулся на бок и следующие пять минут наблюдал за тем, как красная божья коровка размером с собаку ползет по стволу толстого старого дуба. Добраться до ветки насекомое так и не смогло, с треском слетев со ствола и упав на спину. Приняв столь неудобную позу, божья коровка начала беспомощно перебирать в воздухе лапами, не в силах самостоятельно перевернуться на брюхо.
С минуту Тейлор следил за тщетными потугами несчастного насекомого, прежде чем поднялся с земли и пошел помогать бедному созданию. Но высунувшаяся из-за дуба палочка опередила его благородные порывы. С помощью пары толчков душераздирающие мучения божьей коровки прекратились. А затем послышался знакомый голос:
— Придурок, ты чего творишь?! Вдруг он заметит?
— Да он в эту сторону даже не смотрит!
Тейлор дошел до дерева и заглянул за ствол.
— Еще не хватало, чтобы он нас увидел!
— Ну и пусть! Пора уже прекращать эти детские прятки. Я скучаю по Тейлору!
— Я тоже скучаю... Но мы друг другу пообещали больше не быть для него назойливой обузой. Теперь у него есть возможность подумать, нужны мы ему или нет. И если нужны, то в качестве кого: тех, за кем надо ухаживать, будто за ранеными зверьками, или полноценных любовников, с которыми бы он хотел построить какую-никакую, а семью!
— Даже если первое, что в этом плохого? Я бы хотел, чтобы он и дальше обо мне заботился.
— Но этого мало! Ты же и сам понимаешь это, братишка. Разве ты не чувствуешь этого?
— Чувствую...
— Тогда прекрати молоть чушь. Вот поживет без нас и поймет, как мы ему нужны!
— Если нужны... — послышался грустный вздох Смайла.
— Нужны, — тихо проговорил Тейлор, облокотившись о ствол дерева с противоположной стороны от близнецов.
Братья разом умолкли – то ли от неожиданности, то ли не веря своим ушам.
— Зачем? — наконец послышался резкий ответ Риччи. — От нас ведь одни проблемы, не так ли? Два братца-акробатца, извращенцы, мужеложцы и фанатики. Зацикленные на тебе настолько, что шагу не даем ступить. Ревнуем к каждому столбу, преследуем везде и всюду, и даже обижаясь, все равно исподтишка наблюдаем за тобой. Готовые, кажется, на все, только бы ты принадлежал нам. Хоть приковывай тебя к какой-нибудь трубе или запирай в темной комнате, чтобы был только нашим. Чтобы никто не смел даже посмотреть в твою сторону, не говоря уже о разговорах и прикосновениях. Желаем тебя настолько, что забываем о границах дозволенного и причиняем тебе боль, чтобы утолить голод, что ты в нас вызываешь. Это ведь неправильно, верно? На нормальную любовь мы, видимо, не способны. Только на такую вот извращенную, требующую либо всё, либо ничего. Заставляющую переступать все мыслимые границы и игнорировать любые моральные устои. Любовь, которая делает больно нам и доставляет неприятности тебе. Тебе ведь противно? Мы вызываем отвращение? Порицание? Ненависть? Что же?
— Риччи, не надо! Не распаляйся! — хотел было вставить слово Смайл, но старшего близнеца, как всегда, понесло:
— Это я распаляюсь? А что же он? Он нас любит? Или нет? Почему он молчит?! Почему не скажет прямо?! Зачем морочить нам голову, давая ложную надежду?! Ведь это так больно! Так почему бы не окончить наши муки раз и навсегда? Сказать всего одно слово! Мы ведь примем любой ответ! И уже предоставляли альтернативу, собирались уйти. Зачем ты нас удержал?! Почему не позволил?! Разве мы не говорили, что нам не нужна жалость? Так же, как не нужна и нянька! Мы хотим любовника! ТЕБЯ! Потому что мы действительно, пусть и извращенно и непонятно для окружающих, но все же любим тебя! И каждый раз, когда ты нас отталкиваешь, ты мучаешь нас! Для тебя мы просто несчастные сиротки, не так ли? Тебе хочется опекать нас, но мы-то желаем совсем иного!
— Я знаю, — выдохнул управляющий, поморщившись.
Слова после такой пылкой тирады со стороны Риччи застревали в горле.
— Признаться, я сам себя не понимаю. С одной стороны, я действительно вижу в вас детей и хочу обогреть, воспитать. Но иногда... У меня возникает желание, которого я стыжусь. Которое заставляет меня ненавидеть самого себя. И чем дольше и ближе вы ко мне, тем сильнее это желание. Тем больше я разочаровываюсь в себе. Я знаю, что мучаю вас своим неоднозначным поведением, но... Но я не хочу, чтобы все заканчивалось. Я даже боюсь этого, но не могу признаться и в любви, потому что еще не понял истинных чувств к вам. Вы мне не безразличны, это я могу сказать с уверенностью и надеждой на то, что пока и этого будет достаточно.
— Будет, — не выдержав, воскликнул Смайл, срываясь с места, огибая ствол дерева и бросаясь Тейлору на шею. По щекам его, как обычно, потекли крокодильи слезы.
Риччи же медленно, явно смущаясь и стыдясь высказанных в запале слов, также обошел дерево и встал неподалеку от управляющего и брата, не решаясь подойти. Только когда его взгляд столкнулся с глазами Тейлора, подросток внезапно раскис и кинулся к парню. От двойных объятий Тейлор не удержал равновесия и сполз по стволу на землю. Тогда как Риччи, вцепившись в талию Тейлора и уткнувшись ему в грудь, тихо ревел, Смайл наклонился к управляющему и тихо прошептал ему в самое ухо:
— Скорее влюбляйся в нас, Тейлор... Мы подождем.

25. Перед " бурей"

Времени до начала импровизированной попойки оставалось все меньше, тогда как суета в преддверии праздника лишь возрастала.
По холлу перекатывали то огромные потемневшие от времени бочки с выдержанным вином, то пузатые бочонки дешевого эля. В главный зал, где столы расставили в виде прямоугольника, с кухни таскали самые разнообразные блюда: на тарелках можно было обнаружить как вполне обыкновенную курятину или свинину, так и мясо более редких животных, что водились только в лесу Триады. В здравом уме и доброй памяти пробовать экстравагантное кушанье никто бы не рискнул, но под пиво уходило и не такое.
Естественно, в подготовке желали участвовать все и каждый, с особым рвением вызываясь разорять партизанские запасы. А чего стесняться, ведь уже завтра либо в распоряжении солдат окажутся королевские сокровища, либо они сами окажутся в распоряжении смерти. Промежуточный вариант никто не рассматривал. Все или Ничего.
Бэллит наблюдал за восторженными приготовлениями с толикой скептицизма, не торопясь присоединяться к общей суете. Обычно дроу находился в центре подобной канители, предпочитая ощущать на себе общую радость от происходящего. Но сегодня у парня были другие планы. О блюдах и алкоголе не могло быть и речи, когда на кону стояла Месть. Тогда как большинство грезили вечерней попойкой, Бэллит готовил для себя особый десерт в виде связанного по рукам и ногами Ириса. Оставалось лишь хитростью заставить блондина выпить зелье «храбрости», что сварил молодой маг, и дело в шляпе. Склянка с зельем холодила бедро эльфа сквозь тонкую ткань кармана, не давая забыть о себе ни на секунду и будто подталкивая дроу к немедленным действиям. И все же Бэллит предпочитал не торопить события.
«Всему свое время…» — повторял он мысленно, понимая, что излишняя спешка ни к чему хорошему не приведет. Потому темному эльфу ничего не оставалось, кроме как со скучающим видом оглядывать зал для торжества, в уме прикидывая, сможет ли ему что-то или кто-то помочь в одурманивании Ириса. Размышления об этом настолько захватили парня, что он не заметил, как в помещение зашел, собственно, виновник его терзаний и мук.
Ирис всю ночь просидел в ванной, наполненной холодной водой, мучаясь угрызениями совести и обдумывая, что делать дальше. В результате он пришел к выводу, что с Бэллитом надо поговорить, потому и пошел искать темного эльфа по всему замку. Но увидев соплеменника во плоти, дроу впал в легкий ступор.
Минут пять мужчина простоял у дверей, обдумывая, стоит ли подходить, стоит ли заводить разговор, стоит ли... На секунду Ирис даже понадеялся, что Бэллит первый его увидит, сам подойдет и выскажет дроу все, что он думает о блондине. Но жертва витала в облаках, пока ее насильник стоял в дверях, не решаясь приблизиться.
Далеко не сразу Бэллит ощутил на себе чей-то пристальный взгляд и, наконец, оглянулся на лидера. На пару секунд оба застыли, изучая друг друга и пытаясь просчитать, чего ожидать от противника. Бэллит явно настроился на драку, блондин же приготовился к истерике и обвинениям со стороны жертвы. Но не произошло ни того и ни другого. Бэллит, поняв, что прикасаться к нему не собираются, внезапно расплылся в ядовитой, не предвещающей ничего хорошего улыбке.
- Расплата близко, - прошептал он одними губами и, подмигнув Ирису, вышел из зала, оставив блондина один на один с зарождающимся страхом.

****
«Соберись! Ты должен сделать это! Должен! Сколько можно мучиться в догадках?! Признайся — и все встанет на свои места! Скажет «да» — и будет тебе счастье! Скажет «нет»... Скажет «нет»... А что, если скажет «нет»?» — Севи от одной только мысли о возможном отказе чуть не разревелся.
Признаваться Неролу в своих чувствах парень пробовал уже далеко не в первый раз, но легче от этого не становилось. Разве что на этот раз влюбленный был настроен серьезней обычного. Ведь сегодняшняя ночь могла оказаться последней в жизни Севи. В связи с этим ничто не помешало бы мальчику огорошить лидера своими чувствами. И Боже упаси того, кто бы посмел перебить, прервать или, не дай Бог, опередить Севи. Недоброжелателю точно бы не поздоровилось.
Глубоко вздохнув, Севи поднес руку к дубовой двери, за которой располагался кабинет лидера повстанцев, и коснулся костяшками ее неровной поверхности. Именно коснулся, а не ударил, так как на большее попросту не хватило духа.
«Если он скажет «нет», я умру!» - вертелось в голове парня. Тело его начал бить легкий озноб, сердцебиение участилось, дыхание стало прерывистым, а сознание поплыло.
«Соберись!» – приказал себе парень, до боли в пальцах сжимая свободную руку в кулак, тогда как костяшками второй все же ударяя по двери. Вместе с оглушительным стуком в ушах у Севи зазвенело, к горлу подкатил комок, на лбу и шее выступили липкие капельки пота.
«Главное, не нервничай. Не показывай, как ты волнуешься!» - наставлял на путь истинный внутренний голос парня, вот только следовал Севи его советам едва ли, бледный как мел, походя скорее на смертельно больного, чем на Спокойного, ни о чем не волнующегося подростка.
— Войдите, — послышался приглушенный голос за дверью. Голос Нерола.
Севи вздрогнул. Сглотнул. Испугался. Захотел убежать и спрятаться, будто нашкодивший котенок. Но, взяв себя в руки, все же навалился на тяжелую ручку, приоткрыл дверь и на одеревеневших ногах вошел в кабинет. Нерол в этот момент что-то лихорадочно искал, перебирал горы бумаги, пробегал взглядом по строчкам одного документа, тут же отбрасывал его в гору мусора, выросшую за его спиной, и хватал другой.
— А! Ты-то мне и нужен, — даже не посмотрев на Севи, тут же бросил лидер. — Вон там коробка со старыми документами, не мог бы ты порыться и отыскать?..
— Я… я пришел не для этого, — голос Севи дрогнул. Он никогда не перечил Неролу — скорее, наоборот, исполнял все его приказы беспрекословно, не требуя ничего взамен. Поэтому подобный ответ удивил лидера настолько, что он на секунду оторвал взгляд от документов и внимательно посмотрел на помощника.
— Тогда зачем? – без задней мысли спросил мужчина. Парень в ответ судорожно вздохнул, открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же захлопнул его. Вздохнул еще пару раз, начиная мяться и теребить край старой, замызганной рубашки.
Он то поднимал глаза к Неролу, то косил взгляд на стены, а то и потолок. Щеки мальчика приобрели пунцовый оттенок, а губы задрожали.
«Не говори, — мысленно взмолился Нерол. — Прошу тебя, молчи. Я не хочу причинять тебе боль!»
— Я… понимаете… - все же подал голос мальчишка. – То есть… я хотел сказать, что с радостью вам помогу, вот только сначала… — от настойчивого теребления край рубашки уже успел размахриться.
— Я давно хотел вам сказать...
— На самом деле сейчас не самое подходящее время, - прервал мальчишку Нерол. – Через час я должен быть за столом и воздевать кубок эля над головой, вещая о том, что мы со всем справимся. Но, боюсь, если до этого я не найду необходимые мне рукописи, я не смогу быть столь уверен в наших силах. А если сам лидер не будет верить в победу, куда уж ему убедить в этом людей, что идут за ним, верно?! – затараторил Нерол, из последних сил стараясь перевести разговор в иное русло.
«Одумайся! Ты же еще совсем ребенок! Тебе не стоит знать, как это больно...»
— Нет, вы выслушаете меня! — наглость, с которой Севи заявил это, кажется, напугала даже его самого. – Я… я! – парень набрал в легкие побольше воздуха и, прежде чем лидер успел сказать еще хоть что-нибудь, выпалил:
— Я люблю вас! Всегда любил! И… и я желаю быть с вами!
Признание застыло в воздухе, на мгновение сковав как Севи, так и Нерола. Затянувшееся молчание разрушил тяжелый вздох мужчины. Оторвавшись от бумаг, лидер обессиленно облокотился о край рабочего стола и скрестил руки на груди.
«И все-таки он сделал это…»
— Севи, ты ведь… - начал было мужчина, но был прерван жалобным всхлипом:
— Я понимаю, — побледнев, прошептал помощник, и так сообразив, каков ответ мужчины.
— Нет, не понимаешь, — качнул головой лидер повстанцев, натянуто улыбнувшись. — Ты еще маленький, — мягко произнес он, медленно подходя к Севи. — У тебя вся жизнь впереди, — лидер прикоснулся к макушке подростка, что уже сотрясался от беззвучных рыданий. — Твоя настоящая любовь только впереди. И это не я.
— Почему?! — беззастенчиво вытирая сопли рукавом, промямлил Севи. Из глаз его текли крокодильи слезы. — То есть... Лучше просто честно скажите, что я вам не нравлюсь, а не пудрите мне мозги взрослой философией.
— Ты нравишься, очень мне нравишься, но не так, как хотелось бы тебе, - пояснил Нерол, неуклюже приобнимая мальчика за плечи. - Я вижу в тебе друга, помощника, преемника... сына.
— Тогда давайте сделаем вид, что я ничего не говорил, хорошо? Пусть все остается как есть! – с надеждой попросил Севи.
— Ты ведь понимаешь, что это невозможно, — тяжело выдохнул Нерол. — Я никогда не смогу ответить тебе взаимностью, и не желаю, чтобы ты питал надежды по отношению ко мне.
— Нет... Пожалуйста! Только не это! Я ведь не смогу! Не смогу без вас! — Севи сорвался на крик, судорожно вытирая настырные слезы. Он выглядел настолько несчастным и беззащитным, что у Нерола всего на секунду, но все же промелькнула мысль: а не подыграть ли ему? Не притвориться ли, что на самом деле он любит беднягу?
«И тогда позже ему будет еще хуже…»
— Ты выдержишь. Ты сильный, — вздохнул Нерол, отгоняя неприятные мысли, наклоняясь к Севи и целуя его в макушку.
А мальчишка все ревел и ревел, не в силах терпеть той боли, той безнадеги, той тоски и того одиночества, что внезапно окутало его со всех сторон. Пальцы машинально сомкнулись на рубашке в районе груди.
«Верно... Я сильный…»

****
В назначенный час все расселись по местам и молча проводили взглядами Нерола, что вошел в зал одним из последних. Он гордо прошествовал к покореженному стулу у центра одного из столов, по дороге подхватив с подноса кубок, наполненный элем, вознес его над головой, широко всем улыбнулся и бодро прокричал, дабы услышал его абсолютно каждый:
— За нашу победу!
Зал буквально взорвался. Все, кто еще не успел дотянуться до своих стаканов, чашек, а то и пиал, похватали разномастную посуду и разом осушили ее.
Впрочем, Майлз со своей порцией спиртного расправился медленно, з