Глава 4. Основная проблема моего брата не в том, что он не уверен в себе

Основная проблема моего брата не в том, что он не уверен в себе. Его проблема в том, что он слишком уверен в себе. Он настолько гордый, что вся его жизнь — рулетка, в которой надо умудриться выстрелить так, чтобы не продырявить себе голову.

То есть, ему обязательно нужно выбрать из всех гордых реплик самую гордую. Из самых гордых поступков — самый-самый гордый.

И когда перед ним слишком много гордых вариантов, он начинает биться башкой о стены и впадает в ярость.

У него так много амплуа, что он сам сходит с ума, выбирая, которое из них в данной конкретной ситуации поможет выглядеть более гордо.

Не знаю, чего в этом больше — перфекционизма или тупости, но смотреть на него в такие моменты смешно не только мне. Даже папа готов был умереть со смеху, пока не уехал.

А мы пропустили автобус, подвозить нас никто не собирается, Этот не сядет за руль папиного пикапа ни за что. Он скорее покончит с собой, чем позволит себе появиться на оживленной парковке в каком-то пикапе.

Он у нас не то чтобы максималист, но, как я уже говорил, перфекционист. Либо кабриолет, либо без машины вообще.

Я просто по лицу могу прочитать, о чем он думает.

Если он сейчас подойдет к этой девке и попросит подвезти его, а она откажет, он этого не переживет.

Гордость же.

С другой стороны, если она откажет, он сделает лицо, вроде «Ой, да больно надо, я просто проверял», и это тоже будет жуткая гордость.

А вот выражение его лица меняется, и я уверен, он думает, что ему вообще нереально отказать. И он прав. Иногда, когда ему что-то нужно, он меняет свою кислую мину на обаятельную морду, и нет ни одного человека на всей планете, кто бы смог ему отказать.

Другое дело — опять вопрос гордости. Во-первых, ему сегодня явно лень быть обаяшкой. Во-вторых, это слишком ранит его гордость — тратить обаяние на какую-то курицу. Он сам называл ее курицей, папа промолчал, не отреагировав на это.

Сейчас у него мозги вскипят и вытекут из ушей, он так и не может решить, что делать. Давай, решай быстрее уже, мне нужно успеть накраситься.

* * *

Натан неприязненно покосился на убиравшего со стола братца и прикусил щеку изнутри, прищурился.

«Уставился...думает, я не знаю, что у него на уме. Что за бабушкин халат на тебе, придурок?.. Я вижу, что под ним что-то есть».

Потом он снова уставился в окно, перед которым застрял еще минут десять назад. Он пальцами раздвинул жалюзи и посмотрел на соседний двор. Ободраная раздолбайка стояла неподвижно, соседка выходить не торопилась, хотя он уверен был, что ей тоже в школу.

— Ты выглядишь, как эти дорогие собачки, которым будто утюгом по морде дали, — сообщил он Тэмсину, решив выразить свой психоз хоть на ком-то.

— Спасибо, — кивнул Тэмсин.

— Мопс, точно. Наверное, из-за бровей. Что ты с ними сделал, педик?

«Похоже, я был неправ насчет улучшения отношений в семье со сменой имиджа», — подумал Тэм и решил, что запишет это в блокнот чуть позже.

— Побриться хотел и промахнулся, — ответил он.

Натан уставился на него, как на больного.

— Зачем тебе бриться, придурок? Ты же как девка.

— Все с чего-то начинали. Ты вот каждое утро ищешь волосы на груди. Признаки мужественности волнуют?

— Нет, я убеждаюсь, что их нет, и это меня радует, — хмыкнул Натан. — Не дай бог стать, как твой любимый папочка — тюфяком с волосатыми сиськами и спиной.

Тэмсин понял, что его опять вздернули, закатил глаза и промолчал.

В дверь неожиданно позвонили.

Натан уставился в окно и к своему ужасу увидел соседку.

Но дверь он открыл в таком виде, будто только что встал с кровати, вообще не прикасался к волосам ни расческой, ничем. И застыл молча, дожидаясь объяснений.

Тэмсин подумал, что это, наверное, производит впечатление на посторонних людей.

«Какая поза. Руку в косяк, лодыжка за лодыжкой, тебе просто в модели», — хмыкнул он, вытирая руки после мытья посуды.

— Привет, — выдала курица, которая при ближайшем рассмотрении была больше похожа на ворону. — Я подумала, что раз вы пропустили автобус, а сегодня ваш первый день...почему бы вас не подвезти?

— С чего ты взяла, что мы сами не доедем? — выпендрился Натан, тряхнул челкой, и один глаз все-таки немного стал просвечивать сквозь волосы.

— Да я не настаиваю, я из вежливости, — она сдвинула брови и бесцеремонно заглянула внутрь дома. — Эй. Тебя Тэмсин зовут, кажется? Тебя не подвезти?

— Нет, спасибо, я как-нибудь сам, — отказался тот, мысленно ненавидя себя за это. Обижать соседку не хотелось, но у него и правда был собственный план.

— Понятно, — она махнула рукой с ключами и убрала их в карман жилетки. — Ну, тебя подвозить не надо, я так поняла...

— Кто сказал, что не надо? — Натан опомнился.

— Сам сказал, что сами доедете.

— Может, я пошутил.

«Какое стремное чувство юмора», — подумала она.

— Так надо или нет?

«Срань господня, как я люблю выводить куриц из себя», — подумал Натан.

— А ЭТО ездит, вообще? — он кивнул на раздолбайку возле гаража дома напротив.

— Можешь проверить, мне не жалко, — раздраженно высказалась соседка и снова вытащила ключи, побренчала ими в воздухе.

Дверь перед ее лицом внезапно и очень громко захлопнулась.

Натан не увидел шока на лице вежливой курицы, но красиво развернулся в прихожей, взял сумку, заглянул в зеркало еще раз, облился литром одеколона, стоявшего на полке.

«А сейчас будет...» — подумал Тэмсин, и Натан будто по расписанию наклонился, потряс башкой, выпрямился и руками поправил «прическу».

Соседка даже уйти не успела и возмутиться по-настоящему, как дверь снова открылась, и мерзкий сосед появился на пороге в полной готовности.

— За руль я не сяду, — сообщил он.

— Какая жалость.

— Мне просто не хочется разбиться, — объяснил он на всякий случай. — Права у меня есть.

— Ау...горько.

«Боже, как я люблю неформалок за то, что их невозможно обидеть», — подумал Натан, с которым только подобные представительницы женского пола общаться и могли. Остальных слишком обижал бесконечный поток самодовольного хамства.

* * *

Натан был прав, под старым потрепанным халатом отца Тэмсин прятал новую одежду. Конечно, отец одобрил «научный проект», но нервировать его этим видом с самого утра не хотелось.

Да и Натан бы взвился до предела.

Чувствовал себя Тэмсин странно, было непривычное ощущение, что он сам себе неожиданно нравится. Но времени удивляться не было, он бросился в ванную, чтобы успеть быстро накрасить глаза так, как он натренировался за выходные — не слишком сложно, но заметно. Только глаза, больше ничего.

Он быстро заколол волосы наверх, прицепил накладные под них, опустил и подкрутил плойкой, залился лаком так, что закашлялся, и в ванной стало невозможно вдохнуть.

Когда он вылетел из дома, обвешанный школьной сумкой, женской и спортивной, Натан с соседкой давно уже уехали. Но до звонка оставалось еще минут пятнадцать, и Тэмсин выкатил из гаража старый велосипед. На нем ездил еще Натан, когда приезжал к отцу, а потом и сам Тэм тоже. Огромные колеса, никакой страховки, никакого ручного тормоза.

«А я-то думал, педики не ездят на великах...» — подумал он злобно, руками разделил волосы на две половины, свесил их с плеч и натянул капюшон, чтобы на него никто не пялился. «С другой стороны, я пока еще не педик. То есть, не вошел в роль. Войду в школе, а пока не считается».

* * *

— А почему вы переехали? — спросил Натан скучающим тоном, будто ему было вообще не интересно. На самом деле, ему и не было, просто хотелось разрядить обстановку.

— Куда переехали?

— Ну, вы раньше жили возле нас, нет?

Соседка на него посмотрела очень странно.

— Нет, мы всегда жили напротив.

— Нет, когда я сюда приезжал в последний раз, напротив жила слащавая семейка придурков, у которых была такая же слащавая маленькая сучка. Как же ее звали...

— Аманда? — предположила она с каким-то явным подтекстом.

— Ну, да.

— А напротив нас, насколько я помню, всегда жил мистер Тревор со своим тощим нытиком сыном, который даже на велосипеде катался, как девчонка. Как же его звали... Н...Н...Натан?

Выражение лица среднего Тревора изменилось до неузнаваемости, в голове одна тропа зашла за другую, сложились какие-то уравнения, и вместо извинений с прискорбным лицом он вдруг выдавил ядовито.

— Боже... у тебя что, стригущий лишай нашли? — он засмеялся, как козел. — Что с тобой стало?

— Люди меняются. Папа разорился, а Эмили, которая и жила возле вас, сняла брэкеты, покрасилась, сильно изменилась... и ее родители, как раз, разбогатели. И теперь они живут в самом элитном районе, знаешь ли. И она теперь — капитан группы поддержки.

— Я почему-то всегда думал, что это ты такой будешь.

— Я почему-то тоже. Пока не поняла, что быть говорящими сиськами еще тупее, чем быть шпалой, типа тебя. Кстати, ты тоже изменился. Я и не узнала сначала. Но готова поспорить, в одежде ты смотришься лучше, чем без нее. Как и все вы.

— Кто мы? — Натан недовольно, гнусаво уточнил.

— Тощие волосатики, которые косят под музыкантов. В одежде ничего так, а без нее уже не очень.

— Бедняжка.

— С чего бы я-то?

— Ты же никогда не узнаешь, права ты или нет.

— Да мне и не интересно.

— Было бы не интересно, вообще бы об этом не задумывалась. Женщины... только и есть на уме, что всех подряд голыми представлять. Я вот, например, ни разу не посмотрел на твои сиськи, пока едем.

— Потому что их нет.

— Потому что вру, посмотрел. И ты права, их нет. Но надо же куда-то смотреть, если у тебя на голове гнездо и разве что воробьи не живут, а шмотки ты у бомжа отобрала.

— Да, люди меняются. Раньше ты был проще.

— Раньше ты была дрочнее.

Натан посмотрел на заднее сиденье, увидел там коробки с чем-то непонятным, свернутые в трубки бумаги.

— Это чертежи? На архитектора собираешься идти?

— Это картины.

— Ах, да ты художница... тогда вопросов нет.

— Сделай милость, заглохни, чтобы сожаление о том, что я тебя решила подвезти, не так сильно меня угнетало, — попросила она вежливо и включила музыку погромче. — О, вот, любимая песня.

— Чейси Лэйн? Ты знаешь, что она действительно была порно-актрисой?

Она увеличила громкость и с нарочным выражением стала подпевать. Натан на нее смотрел полминуты, скептически прислушиваясь, как она не попадает в ноты.

— Хоть бы петь научилась, что ли. Смотри, как это делается, — он включил еще громче и открыл окно.

Переорать это пение было невозможно.

«Теперь соседи подумают, что я завела себе бойфренда-музыканта. Алкаша и наркомана. Ну, по крайней мере, он тощий волосатик, а не накачанный имбецил», — сначала подумала Аманда, а потом поняла, что это не так уж плохо — петь по дороге куда-то дебильную песню, напоминающую сюжет дешевого порно.

* * *

Если честно, я думал, что в школе окажется страшнее. Ну, будут всякие шайки придурков, которые норовят облить меня клеем или еще каким дерьмом.

Но нет, здесь очень даже тихо.

Конечно, по сравнению с нашей школой это просто цветочки. Никакого потока малолеток в коридорах, никаких крейсеров-качков в этом потоке, никаких сисек с надутыми губами.

В общем, все неплохо.

Вот только я думал просто затеряться среди всех, а не выделяться так сильно.

ТАК сильно.

* * *

Бросив велосипед на стоянке у двери на школьную кухню, чтобы никто не заметил и не украл, Тэмсин бросился через эту дверь мимо не заметивших его поварих в коридор. Оглядевшись по сторонам, он понял, что попал как раз в главное здание, где располагались кабинеты директора, завуча, учительская и школьный офис.

Но путь его первым делом лежал в кладовку, в которой оказалось пыльно и стремно.

Тэмсин быстро распотрошил спортивную сумку, вытащил оттуда туфли и скинул с ног кеды, спрятал их.

Встав на ноги, он даже сам удивился и покачнулся. Все-таки, к этому сложно было привыкнуть — автоматически становиться выше на десяток сантиметров. И ноги казались слишком тонкими, обтянутые черными штанами, похожими на те, которые носил Натан.

Вот только с него они так не сползали, что становилось видно чисто пидорское розовенькое, кружевное белье.

Тэмсин сгорел бы от стыда, будь это все всерьез, но он не был геем, и это был его эксперимент.

Он приспустил штаны еще ниже, но подтянул их на бедрах, чтобы ближе к ширинке было побольше складок. Так ноги казались еще тоньше. А плюшевая кофта оказалась слишком короткой, чтобы закрывать живот и, тем более, спину. Она оголяла даже копчик, две ямки над ним.

Тэмсин разодрал расческой слишком гладкие на вид накладные волосы, так что они стали похожи на настоящие, еще раз напудрил блестящий от волнения нос, панически намазал губы розовым блеском и выпал из кладовки. И сначала он по привычке закинул женскую сумку, как обычную, на плечо, а потом опомнился и незаметно ее опустил, повесил на отставленную в сторону руку, на предплечье. Кисть манерно откинул, закатал рукава до локтей.

И он смотрел по сторонам, разевая рот, чавкая жвачкой, вжившись в образ и мысленно просто умирая от смеха, пока не нашел дверь с табличкой «Завуч».

Он так и шел по коридору, не заметив, что прямо навстречу точно так же, глядя по сторонам, шел его собственный «любимый брат». И он болтал с соседкой, с которой все же не поругался, а умудрился держать дистанцию, позволяющую хамские шутки.

Но когда увидел ковыляющее навстречу нечто на тонких ножках в тех самых ужасных туфлях, которые он видел в пакете, сначала не поверил. Откуда длинные волосы, такие локоны? Плюшевая кофточка с дебильным рисунком на груди? Манерно отставленная ручка в браслетиках? Бархотка на тонкой шейке с едва торчащим кадыком?

— Это твой брат?.. — прищурилась близорукая Аманда, но в голосе ее было больше, чем просто удивление.

Тэмсин, ничего не замечая, свернул к двери, а у Натана отвисла челюсть, сделав лицо перекошенным и выражающим чувство ужаса лучше, чем картина «крик». Глаза полезли из орбит, а дар речи просто пропал.

— Я не уверена... но я примерно поняла, почему он не хотел с нами ехать, — сострила добрая соседка, не удержавшись при виде этого лица.

«Я его похороню заживо», — подумал Натан, тараща глаза, не чувствуя, как левое веко дергается, а рот растягивается в улыбку хладнокровного маньяка.

Но он тут же пришел в себя, и Аманда удивилась, как легко эта застывшая гримаса психопата сменилась на отрешенную физиономию обаяшки.

— Подумаешь. Хочешь кофе?

— Тебе же к завучу.

— Он все равно пока занят. Позже зайду, — он равнодушно пожал плечами и пошел к автомату с кофе.

«Надо же, какой самоконтроль», — сразу просекла соседка, но от нечего делать пошла следом.

07.05.2012