Рене Декарт

Гораздо больше для создания естественной науки, кроме Галилея, сделал другой философ 17 века — Рене Декарт (1596–1650). Он родился в городке Лаэ, учился в весьма престижном колледже, о чем сам пишет в «Рассуждении о методе, чтобы верно направлять свой разум и отыскивать истину в науках» (в первой части этого произведения, автобиографической, Декарт описывает систему преподавания в колледже и предметы, которые там изучались). Затем Декарт в университете города Пуатье изучает право и медицину, после чего в 1618 г. уезжает в Нидерланды. В 1619–1621 гг. служит в армии, принимает участие в военных действиях в качесте офицера. В 20-х годах знакомится с известным ученым и философом Мареном Мерсенном, и эта встреча, перешедшая в дружбу, повлияла на обоих. В 1628 г. Декарт поселяется в Голландии и живет там, но под конец жизни переезжает по приглашению шведской королевы в Стокгольм, чтобы обучить ее началам философии. Там Декарт умирает, сильно простудившись, 11 февраля 1650 г.

Декарт принадлежит к тем людям, которые сыграли ни с чем не сравнимую роль в истории человечества. Он стал создателем ряда наук, совершил переворот не только в философии, но и в науке вообще. Он явился создателем современной физики, развив идеи Галилео Галилея, современной механики (ему принадлежит открытие законов, которые предвосхитили законы Ньютона), он создал систему координат, совершил революцию в математике, переведя ее на тот язык, на котором мы с вами сейчас ее изучаем (введя понятие переменной, функции, обозначив ее буквой f, степени, обозначив ее при помощи надстрочного знака, введя буквы для обозначения констант [ a, b, c ] и неизвестных [ x, y, z ]). Декарт также создал аналитическую геометрию (то, что называется алгеброй в геометрии) — изучение геометрии при помощи не чертежей, а алгебраических уравнений, создал оптику (науку о распространении и преломлении света), физиологию (впервые разработал учение об организме животного, в том числе и человека; И. Павлов считал Декарта автором учения о рефлексах, а себя лишь его последователем). В каждой науке, которой занимался Рене Декарт, он стал создателем новых направлений. То же было и в философией.

Среди философских произведений у него можно выделить «Правила для руководства ума» (одно из первых, написано в 1627–1629 гг.), «Рассуждения о методе» (1637), «Размышления о первой философии» (1641), «Метафизические размышления» (1647).

Собственно, к своим положениям Декарт приходит лишь в «Размышлениях о первой философии», когда прошло уже 14 лет после написания первой философской работы. Далее он пишет ряд вышеперечисленных произведений, где разными словами описывает одно и то же, поэтому чтобы иметь представление о мировоззрении Декарта, достаточно прочесть одну из его работ — «Первоначала философии», «Размышления о философии» или «Метафизические размышления».

Декартовская философия явилась революционным переворотом в философии Нового времени. После Декарта уже нет и мысли о возврате к Средневековью, античности или к чему-либо другому. Декарт все расставил по своим местам, дал метод, предмет и цели философии, поэтому все более поздние философы находятся под огромным воздействием его гения и развивают принципы, заложенные в его философии. Вплоть до XIX века вся философия была, практически, развитием идей и принципов Декарта..

В своих автобиографических «Правилах для руководства ума» и «Размышлениях о методе» Декарт показывает, что главное для философа — найти истинный метод. Он пишет, что в колледже он изучал разные науки и это ему весьма нравилось, ибо читать разные книги, знакомясь с мнениями разных ученых и философов — это все равно что путешествовать. Но в конце концов, пишет Декарт, чем больше я читал, тем яснее мне становилось, что ни один из ученых истины не нашел. Я понял, что истины вообще нет нигде: когда я читал о разных нравах и религиях, я убеждался в том, что даже то, что кажется мне очевидным, для других таковым не является, ибо люди исповедуют другую мораль, других богов. Декарт не называет имен, но то, что он читал «Апологию Раймунда Себундского» Монтеня, которая повергла его в еще большие сомнения, — это известный факт.

Как пишет о себе сам Декарт, еще со времени учебы в колледже в юношеские годы его интересует вопрос о познаваемости истины, о том, можно ли достичь абсолютно достоверного, точного научного знания. Тогда же он решил пойти по пути построения и поиска истинной методологии, ибо главное — найти четкий метод достижения истины.

Среди правил, которые формулирует Декарт, есть правило 4-е: «Для разыскания истины вещей необходим метод». Декарт пишет, что недостаток всех предыдущих философов состоял в том, что ведомые любопытством, стремлением к познанию истины, они вели свои умы по неизведанным путям. Не зная, как направлять свой ум, они делали это, как бы пользуясь случайными попутными метками и знаками. А нужно иметь четкий метод, чтобы это любопытство получило строгую основу. Отсюда и 1-е правило: «Целью научных знаний должно быть направление ума таким образом, чтобы он мог выносить твердые истинные суждения обо всех тех вещах, которые ему встречаются». И 2-е правило: «Нужно заниматься только теми предметами, о которых наши умы очевидно способны достичь достоверного и несомненного знания». Декарт ограничивает область своего исследования только теми предметами, которые позволяют достичь знания, и вопросы гносеологии выдвигается Декартом на одно из первых мест.

Для достижения истины нужно тщательнее исследовать предметы познания и обращать внимание только на то, что является несомненным и ясным. Как говорит Декарт в 3-м правиле, «касательно обсуждаемых предметов следует отыскивать не то, что думают о них другие или что предполагаем мы сами, но то, что мы можем ясно и очевидно усмотреть или достоверным образом вывести, ибо знание не приобретается иначе». То есть критерием знания для Декарта уже в этой ранней работе является не внешнее знание, не авторитет, каков бы он ни был (даже Божественный), а только данные, исходящие из нашего собственного ума. Источниками знания могут быть непосредственное ясное умозрение и очевидное доказательство. И то и другое может познать истину, никакие аторитеты, никакие другие способы для Декарта не годятся.

В правиле 5 Декарт формулирует особенности того метода, который он хочет найти. «Весь метод состоит в порядке и расположении тех вещей, на которые надо обратить взор ума, чтобы найти какую-либо истину. Но будем строго придерживаться его, если шаг за шагом сведем запутанные и темные положения к более простым, а затем попытаемся, исходя из усмотрения самых простых, подняться по тем же ступеням к познанию всех прочих».

В 6-м правиле он рассматривает, как нужно отделять простые вещи от запутанных: важен порядок, последовательность, понимание того, что является простым, а что — сложным. 7-е правило является также развитием 5-го правила поиска метода. Если в 6-м правиле говорится о простоте, то в 7-м — о полноте; нужно рассматривать все исследуемые предметы так, чтобы нигде не было прерывающегося движения мысли, чтобы мысль ничто не могла упустить.

В 8-м правиле Декарт ставит себе жесткое ограничение: если в ряде вещей, подлежащих изучению, встретится какая-либо вещь, которую наш разум не в состоянии достаточно хорошо рассмотреть, то необходимо остановиться и не изучать другие вещи, следующие за ней, и воздержаться от ненужного труда.

Декарт формулирует различные правила, в числе которых есть одно, отличающее его от Фрэнсиса Бэкона. Как мы помним, Бэкон говорил, что познание человеком истины ограничено существованием ряда идолов, в том числе тем, что человеческий ум всегда ищет гораздо больше порядка там, где порядка на самом деле нет. Декарт же формулирует противоположный принцип: всегда надо искать порядок даже там, где его не видно. Как показывает история развития науки и философии, именно Декарт оказался прав, потому что действительно весь мир упорядочен, и если человеческий ум не видит в природе этого порядка, этой взаимосвязи различных явления при посредстве законов или философских положений, то это недостаток нашего ума или наша леность.

Итак, сформулировав в ранней своей работе эти знаменитые правила, Декарт начинает применять их на практике. Следующая его работа — «Размышления о первой философии, в коей доказывается существование Бога и различие между человеческой душой и телом». Написав эту работу, Декарт рассылает ее выдающимся философам-современникам, в том числе своему другу Марену Мерсенну, английскому философу Томасу Гоббсу, французскому логику Антуану Арно, французскому философу Пьеру Гассенди, католическим философам, чтобы получить возражения на свою работу со всех позиций — и со стороны материалистов (Т.Гоббс и П.Гассенди), и со стороны логиков (А.Арно), и со стороны католиков (М.Марсенн и др.). Получив от них возражения, Декарт учел их при следующем издании работы.

Итак, каков же путь, по которому следует Декарт?

Вначале он исходит из того, что нужно следовать только тем положениям, которые абсолютно очевидны и ясны. Но, разыскивая таковые, Декарт сталкивается с огромной трудностью. Оказывается, что данные наших чувств не могут быть столь непосредственными и ясными, чтобы дать истину. Декарт приводит ряд примеров, взятых им из книги Мишеля Монтеня (в том числе знаменитый: о том, что весло в воздухе кажется прямым, а опущенное в воду — изломанным; но оба факта даются нам одними и теми же органами чувств — когда же они обманывают?). Данным чувств, даже если они обманывают нас в каком-то одном опыте, мы не имеем права доверять вообще, так что само существование внешнего мира ставится под сомнение. Данные органов чувств настолько не вызыват доверия, что даже наше тело мы не можем воспринимать как некую истину, ибо когда мы спим, нам может сниться, что мы летаем или что-то другое, столь же необычное. А иногда сон бывает настолько ярким, что недоумеваешь, проснувшись, где же явь. У больных людей бывают галлюцинации и бредовые состояния, когда они также не могут отличить вымысел от яви. Инвалид часто испытывает «фантомные боли» в ампутированной конечности — так что, может быть, и тела у нас нет. Может быть, недоумевает Декарт, вообще весь мир устроен так, что им правит некий злой гений, который направляет все наше сознание в сторону лжи и ошибки? Может быть, мы созданы таким существом, которое всегда нас заставляет обманываться?

Декарт обращает внимание на свое внутреннее «я», на самопознание, и говорит, что истину может дать только естественный свет разума (так гласит и одно из правил «Размышлений о первой философии»: истину можно найти только в себе при помощи ясных отчетливых положений или при помощи доказательств). То есть для Декарта основным источником истины является интуиция, которую он понимает несколько иным способом, чем понимали раньше. Под интуицией у Платона и христианских философов, в частности у Августина, понималось некоторое необычное состояние, сверхъестественное откровение. Декарт под интуицией понимает совсем другое: это естественный свет разума. Нашему разуму присущ некоторый естественный свет, естественная способность; поэтому разуму должна быть присуща истина. Декарт исходит из этого положения — он не просто ищет истину, а надеется ее найти, верит, что истина есть в разуме.

Чтобы найти, где же в нашем сознании содержится истина, Декарт обращает внимание на следующее: можно во всем сомневаться; можно сомневаться в правильности данных органов чувств, в том, есть ли даже тело. Но нельзя сомневаться в одном, говорит он: в самом факте сомнения. Это состояние сомнения является несомненным фактом.

Но что такое сомнение? Это есть некоторая деятельность души, «я», и деятельность разумная, то есть сомнение есть мышление. Следовательно, Декарт считает, что невозможно сомневаться в одном: в том, что я мыслю. Именно из того, что я мыслю, я заключаю, что я существую. Что это не сон, не галлюцинация, не бред, а ясное, отчетливое понимание моего собственного существования: «я мыслю — следовательно я существую» (знаменитое «Сogito, ergo sum»).

Правда, Антуан Арно упрекает Декарта в том, что не может ученый муж, учившийся в столь престижном колледже, не знать о том, что это положение задолго до него высказал св. Августин. А.Арно цитирует работу Августина «О свободе воли», хотя это же положение содержится и в «О граде Божием»: я сомневаюсь во всем; я не сомневаюсь в том, что я сомневаюсь, значит я мыслю; дальше у Августина идет другая логика: я не просто мыслю — я люблю свое мышление и знаю о своем мышлении, следовательно, я существую, поскольку Бог существует, и я люблю свое существование, поскольку Бог есть любовь, и я знаю о своем существовании, поскольку Бог есть истина. Августин делает вывод, что Бог не просто существует, а что Он есть Троица. Декарт, согласившись в самом начале с Августином, дальше идет по несколько отличному пути. Но это игнорирование Декартом исторической справедливости неслучайно: Декарту важно прийти к несомненно истинным положениям, а для этого необъодимо во всем сомневаться — в том числе и в мнениях самых авторитетных философов.

Декарт приходит к выводу, что человек все-таки существует, что несомненное в человеке — это его мышление. То есть человек — это существо мыслящее, или, как говорит Декарт, «мыслящая вещь». Именно мышление есть то, что делает человека человеком, поскольку именно в мышлении мы обнаруживаем то, что мы существуем. Но мышление есть некий процесс, который протекает сам по себе; мысль ни от чего не зависит. У нее нет ни протяженности, ни веса, ни других характеристик. Но об одном мы можем сказать: у мысли есть содержание; мы не просто мыслим, а мыслим что-то: понятия, логические фразы, суждения, доказательства. Мысль не просто некое вместилище, но наполненное вместилище, богатое своим содержанием.

Декарт исследует то, чем же является содержимое нашего мышления. Среди множества понятий Декарт видит одно главное: понятие Бога. Он подвергает исследованию именно эту идею. Может быть, это ложная идея, т.е. идея о чем-то несуществующем? Можем ли мы сказать, что эта идея отражает реально существующее Божество?

Да, утверждает Декарт, идея Бога есть отражение реально существующего Бога. Ибо что есть идея Бога? Идея Бога есть идея Существа абсолютно совершенного, Существа, обладающего всеми положительными характеристиками. Если это так, то среди этих характеристик должна быть идея существования. Следовательно, Бог существует. Значит ли это, что Декарт повторяет онтологическое доказательство Ансельма Кентерберийского? Да, но он вставляет это доказательство в совершенно иной контекст: у Ансельма это доказательство было в сугубо богословском трактате и служило способом толкования тринадцатого псалма, а у Декарта это служит совсем другой цели.

Декарт приводит еще доказательства существования Бога: Бог существует, поскольку мир совершенен, значит у этого совершенства есть еще более совершенный Творец. Декарт выдвигает и доказательства из анализа своего собственного «я». Анализируя свое «я», человек приходит к выводу: я являюсь лишь субъектом своего собственного познания, но как субъект, я не могу быть объектом. Я могу быть объектом только для какого-то другого «я». Этим высшим «я» является именно Бог. Отсюда вывод: Бог есть не просто мыслящее Существо, но Существо, имеющее свободную волю. Таким образом, при доказательстве бытия Бога Декарт не занимает ни платоническую, ни августиновскую, ни томистскую позицию — он применяет и онтологическое доказательство бытия Бога, идущее от Августина и Ансельма Кентерберийского, и томистское космологическое доказательство бытия Бога, которое о существовании бытия Бога судит на основе существования мира.

Бог есть единственное Существо, Которое включает в Себя все Свои атрибуты. Декарт приводит сравнение: как идея треугольника включает в себя сразу все свои положения (в том числе то, что сумма углов треугольника равна 180°), так и идея Бога включает в Себя все Его положения (в том числе Его совершенство, а следовательно и Его существование). От всех остальных существ Бог отличается самым главным: у Бога сущность предполагает существование, у всех остальных сотворенных предметов существоание и сущность разделены.

На эти суждения Декарта о Боге было получено наибольшее количество возражений. С одной стороны, Декарта упрекали в том, что его пример с треугольником неудачен, поскольку то, что сумма его углов равна 180°, не вытекает из понятия треугольника, а доказывается определенной теоремой, поэтому и вначале следует доказать, что существование, вернее полнота всех характеристик, должна быть присуща Богу. С другой стороны, говорят Декарту, почему вы считаете, что только Богу присуще нераздельное единство сущности и существования? Разве можем мы представить себе сущность Платона отдельно от существующего Платона? Каждый человек, в том числе и Платон, есть цельное существо, существующее благодаря тому, что у него есть своя собственная сущность, а разделить сущность и существование мы можем только в уме. Поэтому и этот аргумент Декарта его противники не приняли.

Декарт продолжает свое рассуждение. Откуда у нас взялась идея Бога? Эта идея нам врождена, ибо если бы было иначе, то непонятно, как люди (и верящие в Бога, и отрицающие Его существование) под Богом всегда имеют в виду одно и то же: Всесовершенное, Всемогущее, Всеблагое Существо. Следовательно, если все люди согласны с тем, Кто такой Бог, каковы Его характеристики, то эта идея нам врождена.

Кроме нее, нам врождены и другие идеи: идеи математических положений (1 + 1 = 2), законы логики (закон тождества, противоречия и др.), очевидные положения, что часть меньше целого, понятия, позволяющие нам мыслить — бытие, категории и т.д.

Если идея Бога нам врождена и Он существует, то каковы характеристики Бога? Бог не есть тело, ибо Он один и един; если бы Он был телом, то Его можно было бы разделить, но поскольку Он неделим, то Он не есть тело. У Бога есть разум и воля (об этом мы также знаем исходя из знаний о Нем как о Существе совершенном, ибо не может совершенное существо не иметь разума и воли). Бог бесконечен, человек же конечен, поэтому понимание Божественной природы человеку никогда не может быть дано в полном объеме. Бог всегда превосходит наше понимание, и есть некоторые положения, о которых человек ни в коем случае не может рассуждать. Декарт приводит ряд общеизвестных христианских догматов (в том числе догмат о Пресв. Троице) и положений (о том, что такое причащение, литургия). То есть существуют положения, для постижения которых недостаточно способностей человеческого разума.

Но есть еще одна существенная характеристика Бога, которая важна для Декарта в аспекте построения его философии: Бог правдив, Бог есть Истина, Бог не может лгать. А если Он существует, если Он присутствует во мне в качестве врожденной идеи, то, следовательно, Бог, создавая меня с моим собственным мышлением, созданным по образцу мышления Божественного, не мог создать меня существом ошибающимся.

Таким образом, Декарт приходит к выводу, что его гипотеза о том, что человек был сотворен неким злым гением и вынужден всегда ошибаться, оказывается, к счастью, ошибочной. Поэтому все, что нами воспринимается, оказывается истинным. Бог, будучи правдивым и любящим Существом, создал человека таким, что он при помощи органов чувств и разума может познать истину. Однако очевидно, что человек может ошибаться и весьма часто это делает. Но ошибки происходят не от Бога, ибо Он есть Истина и не мог сотворить человека ошибающимся. Если человек и ошибается, то только из-за того, что у него кроме разума есть еще и воля. Так же как у Бога, у человека есть разум и воля, но в менее совершенном качестве, не в бесконечном, как у Бога, а в конечном, и человек не может нормально сочетать свой разум с волей. Отсюда и возникают человеческие ошибки.

Итак, то, что каждый человек судит о внешнем мире, является истинным: то, что нам кажется существующим, оказывается действительно существующим. И будучи существами, созданными правдивым Богом, мы с уверенностью можем сказать, что внешний мир — так, как он дается нам в наших органах чувств, — действительно существует.

Но внешний мир отличается от нашей души. Поэтому Декарт ставит вопрос о субстанции: есть ли у мира некая субстанция, которая объединяла бы столь большое количество разнообразных явлений? Если субстанция существует, то только одна, ибо субстанция есть вещь, которая существует, не нуждаясь для своего бытия в другой вещи. Такой субстанцией может быть лишь Бог — несотворенная субстанция.

Кроме несотворенной субстанции, есть и сотворенная субстанция, о которой можно говорить в двух аспектах: есть сотворенная мыслящая субстанция и сотворенная протяженная субстанция. Материальное и духовное, ум и тело.

Что такое ум? Что ему присуще? Ему присущ один атрибут: мышление, ибо главное, что отличает челдовека от всех остальных существ, есть мысль, мышление. Поэтому уму, духовной субстанции, присущ один атрибут — мышление. А что присуще материальной субстанции? Можем ли мы найти какую-нибудь характеристику в вещах, без которой вещи не могут существовать? Можно себе представить вещи без запаха, вкуса, цвета, формы — без чего угодно. Но не может быть вещи без протяженности. Если мы будем убирать все характеристики, о которых мы говорили, то вещь не перестанет существовать; если же мы уберем протяженность, то останется одна лишь точка. Поэтому единственным атрибутом сотворенной материальной субстанции является протяженность.

Протяженность есть некое первичное качество, присущее предметам, а есть вторичные качества (цвет, запах, вкус и др.), которые присущи не самим вещам, а возникают в процессе нашего познания вещи. То есть протяженность есть атрибут материи, основной ее принцип; все остальные ее свойства есть акциденции.

Таким образом, есть две сотворенных субстанции: мышление и протяженность. Именно поэтому, поскольку главное свойство материи есть ее протяженность, возникает геометрический и математический подход к познанию материи. Для Декарта это весьма важно, чтобы подвести прочную основу для физики и математики.

Отсюда возникает и другой принцип Декарта, характеризующий науку Нового времени: поскольку протяженность есть атрибут материи и ее субстанциальное свойство, материя везде одна. Мы не можем говорить, что материя на земле и на небесах — это разная материя, что у них разная сущность. Везде есть одна материая, ибо у нее один атрибут — протяженность, поэтому все свойства всего мира одинаковы.

Декарт настаивает на том, что именно протяженность является единственным атрибутом материи, и по очереди рассматривает различные другие свойства материи (движение и др.), утверждая, что они не могут быть субстанциальными свойствами. Движение не есть субстанциальное свойство материи, ибо можно представить себе вещь и недвижущейся. Но тем не менее движение в мире существует постольку, поскольку мир был приведен в движение Богом. Декарт в данном положении является чистым деистом, то есть для него вопрос об участии Бога в движении мира рассматривается только с точки зрения первоначального толчка. Бог сообщил миру некоторое количество движения, и в дальнейшем в процесс движения мира не вмешивается. Бог сообщил миру некоторые законы, а дальше мир развивается по этим законам, соблюдая заданное количество движения.

Исходя из этого положения, Декарт вывел свой знаменитый закон сохранения количества движения (закон сохранения импульса). Правда, впоследствии Лейбниц будет критиковать Декарта, утверждая, что нужно говорить не о законе сохранения количества движения, а о законе сохранения энергии. Если уж говорить о Боге как первоначальном толчке, то нужно говорить о Нем как о Существе, давшем некоторое количество энергии. Но, как мы знаем, в физике существует и закон сохранения количества движения, открытый Декартом, и закон сохранения энергии, открытый Лейбницем.

Лейбниц делает Декарту замечание, что он рассуждает не по-философски, ибо философ не должен прибегать к Богу как к некоему вспомогательному средству. Это возможно только в крайнем случае, а тот случай, к которому прибегает Декарт (доказательство бытия Бога, принцип движения мира), по мнению Лейбница, не является крайним. Но здесь можно спорить.

Таким же образом, как и к познанию мира, Декарт подходит и к познанию человеческой природы. Говоря о том, что в мире существуют две субстанции (протяженность и мышление), которые не имеют ничего общего, кроме того что являются сотворенными, Декарт рассматривает с этой точки зрения и человеческую природу. Тело человека и мышление, т.е. его душа, оказываются совершенно различной природы. Декарт является классическим выразителем психофизического дуализма, поскольку ни телесные функции не могут быть сведены к душевным проявлениям, ни наоборот — явления нашей душевной жизни не могут иметь причину в телесных проявлениях. Хотя проблема взаимодействия души и тела Декарта весьма интересовала. Противореча сам себе, он в одной из своих работ делает предположение, что существует одно место (так называемая шишковидная железа), где и происходит соединение души и тела. Несколько странное предположение, явно противоречащее декартовским принципам.

Из того, что действия тела не зависят от действия души и наоборот, вытекают различные следствия. Мы помним, что именно вывел Декарт из предположения о самостоятельной деятельности нашей души (доказательство бытия Бога, истинности нашего существования и т.д.), но не менее важные выводы для философии и главным образом науки Декарт делает и из факта независимого существования тела. Если материя не связана с духом, все познание материальных явлений может вестись только с точки зрения познания причинно-следственных связей. Никаких целеполагающих, никаких антропоморфных причин, которые существуют в человеке как существе духовном, в природе быть не может. Природа есть механизм, в котором есть причина и следствие, поэтому и познание природы может вестись только на причинно-следственном языке.

Поэтому же в теле животного действуют свои собственные законы (ибо оно не имеет души). Организм животного есть просто машина, считает Декарт. Поэтому для объяснения его деятельности достаточно только естественнонаучных каузальных (причинных) объяснений. Русский физиолог И. Павлов считал поэтому Декарта основоположником физиологии и предтечей своего собственного учения о рефлексах.

Декарт говорил, что телесная и мыслящая субстанции могут соединиться лишь в Боге как в несотворенной единой субстанции. То же и с человеком: познать его как существо, состоящее из души и тела, можно лишь на почве того, что человек является существом, сотворенным Богом, и только понимая его как существо, существующее в Боге, можно понять, как человеческое тело соединяется с человеческой душой. Этот вывод гораздо более логичен для Декарта, чем предположение о шишковидной железе.