![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
доктор философских наук, поэт
«ИВА» 1.АТМОСФЕРА ПОЭЗИИ «Ива» выросла в Ивантеевке. Её здесь укоренил Павел Алексеевич Захаров, назвавший в честь дерева – лиричного, на Руси особо любимого – свой уникальный медицинский центр. В «Иве» много поэзии. И много – вопреки мнению, что это несоединимо – пользы. Вспомним, как нашу антитезу наметил А.С. Пушкин:
Тебе бы пользы всё — на вес Кумир ты ценишь Бельведерский.
Побывать в «Иве», творящей гармонию – как подышать воздухом Парнаса. Или посетить отменный художественный музей. Или – что очень существенно – ощутить себя в некоем подобии домового храма: православная красота внесёт свою лепту в оздоровление твоего и тела, и духа. Разнообразные впечатления! Но объединяет их именно атмосфера поэзии. В этой благотворной среде тебя пользуют: помогают – зачастую радикально – одолеть недуг. Павел Алексеевич – народный целитель. И вместе с тем передовой учёный, дерзающий выходить – причём точно и выверенно, с надёжной подстраховкой – за рамки современной медицинской парадигмы. Традиционное – и новаторское. Травознайство с его фольклорной аурой – и обращённость в целях врачевания к идеям космизма. Опора на бездонно глубокие, таинственные в своём генезисе архетипы – и владение методиками, идущими от новейших прорывов и прозрений науки. Мы трижды проварьировали известную альтернативу. П.А. Захаров снимает её. В «Иве» осуществляется замечательный синтез.
2. НЕРАЗДЕЛЬНОЕ И НЕСЛИЯННОЕ Земля Ивантеевки связана с именем Сергия Радонежского. Быть может, стопа святого ступала именно там, где сегодня исцеляет людей П.А. Захаров. Вдохновляющее вероятие! Пусть и условное. Независимо от того, насколько оно правдоподобно, мы вправе сказать со всем основанием: великий старец незримо присутствует здесь – благодать полнит пространство «Ивы». Заходишь в залу – и тебя встречает огромная картина: Андрей Рублёв пишет «Святую Троицу».
Андрей Рублёв. Святая Троица Недалече – в с. Комягино – стоит храм, посвящённый Сергию Радонежскому: это веха на его пути к Маковцу. Сейчас я задаю «Иве» контекст: и пространственный, и сущностный. П.А. Захаров работает в неглаголемом свете Святой Троицы. Многовидно ученичество у Игумена земли Русской.
Храм Сергия Радонежского в с. Комягино
Разве он откажет взять под свою опеку подлинных целителей? Самое главное в троичном догмате – вот: гармония нераздельного и неслиянного во взаимодействии ипостасей. Высшая диалектика! Сергий Радонежский спроецировал её на земной план. Это и есть Русская Идея: жить нераздельно и неслиянно – в свободном соборном братстве, где не растворяется индивидуальное начало. Сие относится ко всем уровням бытия: от семьи до ноосферы. Когда начинается нездоровье – и физическое, и социальное? Когда торжествует или одна нераздельность, или одна неслиянность. Губительный перекос! П.А. Захаров умеет улавливать различные крены и дисбалансы в организме. Мы созданы по образу и подобию Бога! Наш Бог – Святая Троица. Восстановить соответствие между образом и первообразом – прежде всего в плане тринитарной гармонии: вот философская подоплёка методик П.А. Захарова. Это не декларируется – это соприсуще целителю: живёт в его взгляде – в сокращениях его сердца – в мановении его рук.
3. ВОЛОС СЕРАФИМА САРОВСКОГО Болезнь – форма энтропии. Так называют роковую тенденцию хаоса – упадка – деградации – распыления – нивелирования. Максимум энтропии – смерть. Возможна ли победа над силами тления? Жизнь бросила им вызов – пришла к родовому бессмертию. А бессмертие индивидуальное, личностное? Эту ошеломительную перспективу перед нами открывает христианство. Залог чаемого – мощи святых. Они вне энтропии. От них веет вечностью. Молитвенное обращение к ним – как подзарядка светом Фавора. Существует ли в мире другое лечебное заведение, где – будто в храме – можно увидеть мощевики, творящие живую связь между нами и любимыми святыми? Андрей Первозваный – и Николай Угодник, Георгий Победоносец – и Пантелеймон Целитель: частички их мощей хранятся в «Иве». Конечно же, избранники Божии неисповедимо участвуют во врачевании – помогают болящим. Они обитают здесь целокупно – в полноте своего существа. Частица, частичка: эти слова не указывают на какое-то умаление – не подразумевают расщепление, дробление. В горних сферах часть равна целому. Строго говоря, само это понятие – часть – применимо здесь лишь условно. Вся Троица – в каждой своей ипостаси. Святой весь как есть – в любой толике своих мощей. Это похоже на эффект голограммы – но здесь она не иллюзия, а явь. В «Иве» сложился свой собор святых. Прикладываюсь к мощевику аввы Агафона. Недавно перечитал «Отечник» Игнатия Брянчанинова – наш святитель приводит потрясающие слова египетского скитника: «если бы возможно было мне взять тело у кого-либо из прокажённых и передать ему моё, то сделать это было бы для меня наслаждением». Вот максимум жертвенности! А это мощевик священномученика Харлампия. Изверги содрали его кожу – с головы до пят. А он в муке своей увидел позитив – и бросил палачам: «Благодарю вас, братия, вы обновили дух мой!». Особую актуальность сегодня обретает святой Иоанн Русский (1690– 1730). Свой подвиг он свершал в Каппадокии. Это сердце Византии. Древле тут творили Василий Великий, Григорий Богослов и Григорий Нисский. Вот их главная заслуга: до абсолютного совершенства они отшлифовали догмат Святой Троицы – и содействовали его утверждению на Втором Вселенском соборе (381 г.). Царьград пал.
Рака Иоанна Русского
На христианской земле утвердился ислам. Взятый в плен при взятии Азова, Иоанн Русский снискал почитание мусульман – силой родной православной веры он совершил чудо в Мекке, потрясшее турок. Вы только подумайте: в Мекке! Назвать это примером толерантности? Это её христианский извод – её высшее проявление. Вижу Иоанна Русского молящимся в ивантеевском Смоленском храме. Вижу его в стенах «Ивы». Волос из брады Серафима Саровского… Читаем в Житии старца: после разбойного нападения «вид его был ужасен! Волосы на бороде и голове были смочены кровью, смяты, спутаны, покрыты пылью и сором». Бесценный дар игуменьи Иннокентии хранит не только эту боль, но и энергию её преодоления. Это нетварная энергия. Будучи исихастом, Серафим стяжал её – и выводил в мир. Несколько слов о Серафимо-Знаменском ските, откуда происходит реликвия – основала его в 1910 г. матушка Фамарь.
Павел Корин. Схиигуменья Фамарь Вот она глядит на нас, пронизая время и вечность, с портрета коринской кисти. Неколебимая сила духа! Схиигуменья дружила с великой княгиней Елизаветой Фёдоровной, чьим попечением создана Марфо-Мариинская обитель. Пред нами скульптурный образ новомученицы. Работа Юрия Хмелевского. Стоит рядом с мощевиком Пантелеймона, врача безмездного и безнаградного. Случайное соседство? В «Иве» много созвучий и унисонов, ускользающих от рационального понимания – однако сердце подсказывает: они имеют провиденциальный смысл. Два изумительных архитектурных ансамбля – Марфо-Мариинский и Серафимо-Знаменский – строили в творческом содружестве выдающиеся мастера: А.В. Щусев и Л.В. Стеженский. Сказочно прекрасное, исконно русское, духоносное зодчество! Фамарь укрывала в своём скиту еп. Серпуховского Арсения (Жадановского) и архим. Серафима (Звездинского), впоследствии еп. Дмитровского – оба приняли мученический венец в 1937 г.: первый в Бутово – второй на Ишиме. Крестная мука – и благодать! Благодать – и крестная мука! Быть может, в особом – освящённом свыше – соединении света и боли рождается нечто, похожее на панацею. Этот состав знают в «Иве». Он помогает во врачевании. Голгофское распятие обернулось Древом Жизни. По сути схожая трансформация имеет место в каждом акте исцеления. Среди медицинских приборов – иконы: это своеобычная синергия – мы видим её в «Иве».
Этот храм в Серафимо-Знаменском скиту приписывают Алексею Викторовичу Щусеву. На самом деле его спроектировал Леонид Васильевич Стеженский (1868 – 1941). Бесподобный шатёр! Отсюда в Ивантеевку принесена чудотворная святыня. Сколько невидимых нитей стягиваются сюда? Павел Алексеевич – активный паломник. Он свой человек на Афоне. И на Синае! И в Иерусалиме – и на Корфу – и в Бари! Ему открылись обе Фиваиды – Южная и Северная. Напитавшись харизмой святых мест, П.А. Захаров переносит их энергетику в родную Ивановку – повышает напряжение цельбоносного поля своей «Ивы».
4. В СИМБИОЗЕ С ПРИРОДОЙ Вспомним, как начинается «Слово о погибели земли Русской»:
|