POV Сережи. Звонок посреди ночи. Отвечаю на автомате, даже не зная кто звонит

Звонок посреди ночи. Отвечаю на автомате, даже не зная кто звонит. Но стоит услышать голос, как внутри все сжимается от страха. Бросает то в жар, то в озноб и все в считанные доли секунды. Я кричу в трубку, зову его. А он молчит. Проноситься противная мысль: «А что если уже никогда не услышишь его голос?» Вскакиваю с кровати и быстро натягиваю одежду, случайно поймав встревоженный взгляд Вадима.

- Что произошло?

- Марат! - просто отвечаю я, и уже выхожу за дверь, как слышу, он кричит:

- Всегда он у тебя на первом месте.

Застываю на минуту, но тут же себя одергиваю и мчусь к Марату. Доехал кое-как, потому что в голове тупо билась мысль, что я могу его потерять. Руки не слушались вовсе - дрожали, и пару раз приходилось останавливать машину, потому что водить в таком состоянии я не мог. Быстро на лифте вверх, открываю своим ключом дверь и застаю Марата, валяющегося на полу кухни у стола. Телефон лежит рядом. Прикладываю руку к сонной артерии, ощущая жар тела. Пульс есть. Поднимаю его и несу в спальню. Звоню в скорую помощь. И все как на автопилоте. Это словно заученные движения. Ты просто делаешь не задумываясь. В себя прихожу только после того, как врач, проверив его, сообщает, что это простуда. Ему вкалывают жаропонижающее, и он снова отключается.

Знал бы он, что я пережил. В эти минуты я готов был отдать все. Абсолютно все за его жизнь. Было стыдно за мысли, что я бы даже отдал Вадима за него. Но я не стал развивать эту мысль. Она просто пугала и за нее было стыдно.

И вот когда я возвращаюсь к нему после работы вымотанный, уставший, только потому я отпросился на пару дней, он недоволен. Отчего-то вспомнил Вадима. Хотя он абсолютно прав. Вадим закатил истерику и грозился уйти, если через два дня я не появлюсь дома. Уже разозлившись на его недовольство, спрашиваю:

- А тебя это волнует?

- Иди домой, - сказал он и, отвернувшись от меня, погрузился в чтиво. Но кто сказал, что я его послушаюсь? Дуется он, видите ли. Тогда что он меня злит? Этих двоих никогда не волновало, что своим отношением друг к другу хуже они делают только мне. Просто осточертело. Готовлю ужин, абсолютно опустошенный. Звоню Вадиму, отвечает после несколько гудков, холодно, отчужденно.

- Что?

- Чем занят?

- Я абсолютно свободен во всех отношениях.

- Вадим, - говорю с упреком.

- Сережа, - вторит он мне.

- Не хочешь со мной говорить?

- А ты бы хотел?

- Да иди ты! - отключаюсь. Иду звать Марату к ужину, ожидая увидеть его насмешливый взгляд, но застаю его спящим. Накрываю его сбившимся одеялом и забираю книжку. И что же ты там читаешь? Глазами пробегаю строчки:

«Когда мы приехали домой я сразу отправился в ванную. Вот козел! Оказывается он домой заезжал, вещи свои разложил. Но я так рад его видеть! Ну, безумно рад! Когда я вышел он накинулся на меня.

- Ты вообще обезумел? – крикнул он.

- Сбавь тон! – велел я.

- У тебя ни стыда, ни совести. Флиртовать с другим при живом муже.

Но тут я уже не выдержал и рассмеялся.

- Что смешного?

- Ты ревнуешь! Да к твоему сведению, при живом муже можно не только флиртовать, но и многое другое.

- Ты только попробуй! – воскликнул он.

- А если попробую? – сказал я и сузил глаза.

- Убью! И тебя и его или ее! – ответил он. Я направился в комнату, он следом.

- Куда ты идешь? Я с тобой разговариваю, - бросает он мне вслед.

- Поговорили и хватит, я спать хочу, - холодно отвечаю ему.

- Я устал! – крикнул он.

- Предлагаю поспать, - сказал я.

- Я устал от того, что мы друг другу как чужие.

- Я в этом не виноват, я…

- Виноват, потому что не веришь, - набросился он.

- А почему я должен? – сказал я и перешел на лоджию, он за мной.

- Потому что я тебя люблю!

- Знаешь, говорить " Я люблю тебя" нужно тогда, когда эта фраза рвётся из твоего сердца. Когда отступают далеко в тень все предрассудки и принципы, когда понимаешь, что если ты не выплеснешь из себя эти три слова, то они сожгут тебя дотла. А не потому что, сказав «Я люблю тебя» веришь в то, что это решит все проблемы!

Тут он схватил меня за горло. Нежно. Будто шёлк обволакивает шею. И немного стиснул.

- Эй, мне трудно дышать, - пробурчал я.

- А ты представь: я так дышу каждый день. Ты меня обрёк на эти мучения.

Он опустил руки. Я перевел дыхание.

- Врешь! Не верю!

- Ты должен, потому что я люблю тебя! Люблю безумно, бесконечно, – он взял мое лицо в руки и сказал, - Посмотри мне в глаза, разве я вру?

В его глазах было столько теплоты, света, любви.

- Не говори больше так!

- Что? Что люблю тебя? Люблю, люблю, люблю, люблю, - продолжал повторять он.

- Заткнись! – крикнул я.

- Заткни мне рот поцелуем или... я буду кричать, как я тебя люблю.

И я впился в его губы, которых мне так не хватало. Я будто заново родился.

- Ладно, предположим, что я тебе верю. А мне тебя за что любить? За то, что обманул? - спросил я устало.

- Любить за что-то - это слишком просто, а ты попробуй любить за все: за то, что я бываю несерьезным, за то, что по ночам смотрю в окно. За то, что я люблю смотреть на звезды, за то, что улыбаюсь невпопад, порой бываю дерзким и несносным, за каждый жест мой и за каждый взгляд. За то, что не хочу тебя терять, еще за то, что я порой упрямый, за то, что не похож я на других. А главное - за то, что я такой, ты больше не найдешь нигде таких! За то, за что и я люблю тебя! Просто за то, что это ты. А ты люби, потому что это я, - я усмехнулся. Когда он стал таким романтиком?

- Убедительно.

- Так ты меня простишь? – спросил он.

- Ты еще не извинялся.

Он встал на колени и крикнул:

- Прости идиота, пожалуйста, - я кивнул. Он поднялся, обнял меня и прошептал на ушко:

- Спасибо, муженек!

Всю ночь мы занимались любовью. Один лишь Бог знает, как я истосковался по его телу, прикосновениям, запаху, поцелуям. Я сделал свой выбор, я простил. И я просто счастлив!

Утром, когда я проснулся рядом на подушке лежал букет РОМАШЕК, и записка: «НЕ МУЧАЙ ЦВЕТЫ - ЛЮБИТ - НЕ ЛЮБИТ? ЛЮБЛЮ И ОЧЕНЬ СИЛЬНО!!!» («Вера в любовь»)».

Ну, нифига. С каких пор Марат читает подобное чтиво? Романтика, но впрочем, довольно правдиво звучит. И чувства такие знакомые. Чувство, теплой негой разливающееся по телу. И как я понимаю того парня, который без любимого просто задыхается. Только вот есть во всем этом запутанный клубок. Распутывать который очень страшно.