О Отец венценосный, мудрый и всеведущий. Цабаот эхйах, иах и ЭЛЬ. В твоем глубочайшем присутствии и перед лицем Твоим, я освящаю эту воду. Вознеси Дух мой к престолу твоему.

О Отец Милосердный, Суровый и Прекрасный! ЭЛОХИМ ЦАБАОТ, ЭЛОХИМ ГИБОР, ЦАБАОТ ЭЛОАХ! В Твоем глубочайшем присутствии и перед лицем Твоим, я освящаю эту воду. Укрепи сердце мое перед престолом Твоим.

О Отец Победоносный, Славный и Царствующий! ЦАБАОТ ЭЛЬ- ХАЙ, ТЕТРАГРАММАТОН ЦАБАОТ, АДОНАИ МЕЛЕХ! В Твоем глубочайшем присутствии и перед лицем Твоим, я освящаю эту воду. Очисти плоть мою силою престола Твоего.

О Отец Вседержащий! ТЕТРАГРАММАТОН АМЕН! В Твоем глубочайшем присутствии, и перед лицем Твоим, и перед всеми Ангелами, Духами и Учителями Человечества, на небесах и на земле, я смиренно молю об очищении, омовении и растворении моих недугов.

Verum Est. Verum Est. Verum Est.

АМЕН».

Говоря «АМЕН», начертите над сосудом с водой Герметический крест.

Жертвенный отвар снимается с огня, плотно закрывается крышкой и хранится до закатного часа настоящего дня.

Перед закатом Солнца водой, выдержанной под солнечными лучами, наполняется ванна. Если такой возможности нет, приготовленная на Солнце вода послужит для струистого омовения, и тогда, соответственно, достаточно будет девяти литров. Если же нет возможности приготовить и Солнечную воду (например, зимой), используется обычная вода, прокипяченная - желательно в медном сосуде- и охлажденная до температуры тела.

Перед началом омовения вода окропляется жертвенным отваром из хрустального кубка. Отвар льют тонкой струйкой, последовательно чертя знаки:

1. Тернера (равнобедренный треугольник).

2. Пентаграммы.

3. Септаграммы (семиконечная звезда).

4. Кватернера (равноконечный крест).

Каждый знак после окончательного его начертания замыкается в круг.

Во время окропления Солнечной воды жертвенным отваром читается 50-й псалом Давида, от п. 3 до п. 14 (начиная со слов: «Помилуй меня, Боже, по великой Милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих изглади беззакония мои. Многократно омой меня от беззакония моего, и от греха моего очисти меня» - и до слов: «Возврати мне радость спасения Твоего и Духом владычественным утверди меня. АМЕН!»).

Начертив знаки и прочитав - медленно, вдумчиво, вдохновенно - все указанные одиннадцать пунктов пятидесятого псалма, оперирующий выливает в сосуд с Солнечной водой остатки жертвенного отвара.

Погружаясь в освященную воду (обволакивающее магическое омовение) или обливаясь ею (струистое магическое омовение), он говорит молитву Закатного омовения, затем - весь 28-й псалом Давида.

Надо отметить несовершенство некоторых частей канонического перевода данного псалма, а именно первой и второй части. Здесь приводим точный перевод этих частей с древнееврейского:

1) «Воздайте Господу, вы, Сыны Божии, воздайте Господу Славу и Могущество».

2) «Воздайте Господу должную Имени Его Славу, поклонитесь Господу в святом перевоплощении».

Здесь - универсальное правило для магического и дивинационного омовения.

Магическое омовение есть омовение, совершаемое ежедневно в течение девяти дней перед магической церемонией. Оно обязательно для Мага и оперирующего адепта. Оно также обязательно для адепта Священной Терапевтики, впервые приступающего к работе или берущегося за какой-либо сложный случай, требующий особенной внутренней чистоты.

Термин «дивинационное омовение» имеет два значения: во-первых, магическое омовение механически является дивинационным, так как предвидит девятидневный период очищения. Во-вторых, дивинационное омовение есть омовение, совершаемое любым Человеком и сопровождаемое девятидневным дивинационным периодом: строгой вегетарианской диетой, ежедневной утренней молитвой на восходе Солнца и девятидневным периодом молчания по первому типу (ежедневное сохранение совершенного молчания на протяжении четырех часов; см. «Лечение Силою Земли», или «Метод молчания»).

Освящайте вашу воду так, и тогда скажем, перефразируя царя Давида: «Господь окропит вас иссопом, и будете чисты; омоет вас, и будете белее снега». И будут омыты, очищены и растворены силою небесных вод ваши недуги, и изгнан в небытие рожденный в сумерках призрак страха, и смыт мрак прошлых перевоплощений.

«МЕТОД МОЛЧАНИЯ»

«Знать, Сметь, Жаждать, Молчать...» - шептал он немеющими от страха губами, лежа на животе и протискиваясь сквозь влажный мрак пробитого в скале тоннеля.

Лаз был настолько узок, что, приподнявшись на локтях, он спиною ощущал холод осклизлого потолка, а слабый воздушный поток, то стихающий совершенно, то снова овевающий его лицо, подсказывал, что все это время он петлял в недрах горы и что выход, вероятно, находится где-то впереди. Стены медленно сходились, едва оставляя место, достаточное, чтобы дышать, и ему казалось, что он пробирается в какую-то алчно распахнутую каменную глотку и она вот-вот сожмется, дробя, размалывая, проглатывая его плоть...

Задыхаясь, он остановился и с трудом перевернулся на спину. Закрыл глаза, чтобы не видеть нависающий уже над самым лицом каменный потолок.

Неожиданно в слабеющем сознании его всплыл ровный голос:

- Дитя мое, испытания - это не прихоть учителей и не каприз богов. Они - мерило твоего внутреннего золота. Помни об их глубочайшей целесообразности, и будешь выведен из земной тьмы, также как был огражден от крокодильих зубов, бушующего пламени и неминуемого падения в пропасть. Силы огня, воздуха, воды и земли опасны для слабого и несведущего, но склоняются перед Мудростью и служат ей. Ты трижды победил в трех сражениях, но сам блуждаешь в сумерках, не зная пути. Никому не может быть указан путь до тех пор, пока он не откроется изнутри и не рассеется тьма над началом его. Где начало? Ты не знаешь, но уже готов идти и вести за собою других. Самонадеянность - худшая слепота. Ты пришел, чтобы выводить души из тьмы? Так ступай во мрак собственной души и выведи самого себя, ибо между тобой и Духом только ты сам. Найди факел Молчания. Освети им начало пути. Ступай.

Ученик стоял, преклонив правое колено, дрожа, не решаясь поднять глаза, так велико, так невыносимо было исходящее от Мага сияние. Когда же он преодолел этот странный трепет и поднял голову, никого уже не было рядом, тропинка, ведущая к скале, была пуста и лишь темнеющий вход в пещеру напоминал о предстоящем испытании...

Он открыл глаза, и темнота захлестнула его. Но ужас прошел бесследно, сменившись решимостью и приливом какой-то разливающейся, согревающей силы.

Ученик перевернулся и снова пополз вперед, сжав зубы, не обращая внимания на боль в ободранном плече. Тоннель резко повернул, и ему пришлось изогнуться, чтобы миновать угловой выступ.

Плечи его неожиданно застряли, сердце забилось, но еще один рывок вынес его вперед - туда, где каменный лаз спасительно расширился, давая возможность сесть и перевести дыхание. Сначала он передвигался на четвереньках, но вскоре уже шел полусогнувшись, осторожно переставляя ноги и с наслаждением вдыхая все крепчающую воздушную струю.

Внезапно, ощутив ногой пустоту, ученик остановился и инстинктивно отпрянул назад. Осторожно распрямившись и подняв над головой руки, а затем разведя их в стороны, убедился в том, что высеченная в скале галерея кончилась. Воздушный поток усилился еще более и, казалось, доносил дальнее, едва уловимое веяние анхемов.., ^[402]

Встреченная и внимательно обследованная им пустота оказалась началом уходящей куда-то вниз скальной лестницы. Ступени ее, на ощупь гладкие, отполированные, явно прогибающиеся к центру, рождали невольные мысли о тысячах ног людей, непрестанно спускавшихся по ним и так же безмолвно растворявшихся в вековой тьме...

Возвращались ли они? Он не знал...

Спускаясь по лестнице и тщательно нащупывая каждую новую ступень, он не переставал напряженно вглядываться в чернеющую пустоту, и, может быть, то был обман его обострившихся чувств, но ученику казалось, что вокруг становится светлее и что он различает нависающие скалы, изломанные контуры стен и медленно проступающие из мглы ступени...

Лестница окончилась так же внезапно, как и началась. Сделав очередной осторожный шаг, он встретил уже не привычную пустоту, за которой должна была последовать скользкая ступень, а ровную поверхность. И вот - совсем ясно возникла перед ним каменная стена, закрывающая путь вперед. Действительно, стало заметно светлее. Легко прикасаясь рукой к холодной замшелой поверхности стены, ученик сделал несколько шагов влево и наткнулся на новое препятствие - боковую стену. Вернувшись назад, он двинулся направо, так же придерживаясь стены, и, уже не в силах справиться со все нарастающим внутренним напряжением, ускорил шаг. Стали видны камни, усеивающие коричневато-землистый пол этой новой подземной галереи, ее округлый белесый потолок и темнеющий впереди поворот...

Летучая тень, вынырнувшая словно из ниоткуда, скользнула у самого его лица и тут же неистовым зигзагом бросилась обратно во тьму. Отпрянув, он одними губами прошептал небольшое, затверженное с детства заклинание против слуг Сета - неуловимых, рожденных во тьме кровопийц.

Преодолев суеверный трепет, ученик двинулся дальше. Но, чем быстрее он шел, тем дальше отступала темная полоса, обозначавшая поворот тоннеля, она как бы растворялась в светлеющем воздухе. Восторженное, неведомое ранее, неестественное волнение наполнило его, все ширясь, не оставляя места для ощущений, стирая границы между отдельными мыслями...

Легко и бездумно, забыв о, возможно, поджидающих впереди смертельных расщелинах, он побежал и, внезапно вырвавшись из тоннеля, застыл на месте - не в силах осознать, понять увиденное и поверить в него.

Потоки призрачного света струились откуда-то сверху, с немыслимой высоты, рассеивая плотный мрак в центре величественной храмоподобной пещеры и, смешиваясь с ним, становились клубящейся летучей мглой. Из этой мглы проступали две могучие, теряющиеся под невидимыми сводами ребристые колонны, подобные двум водопадам, застывшим по слову неведомого Божества, чтобы вечно крепить своды возведенного ему Храма. Световой конус причудливо и неровно выхватывал также часть ближайшей к ученику, сплошь покрытой коричневатым мхом стены. Другие стены тонули во мгле.

Медленно и заворожено он направился к колоннам. Подняв голову, вздрогнул - так неестественно ослепителен был дневной свет в этом сумрачном мире...

Сначала он не увидел ничего. Затем, когда улеглась пульсирующая резь в глазах, высоко возникли резкие очертания отверстия, проделанного, очевидно, в потолке пещеры. Это подземное святилище своими размерами, великолепием и мощью превосходило все виденное им до сих пор в храмах страны Тайн...

Опустив голову и снова свыкшись с царящим в пещере дымчатым полумраком, он заметил поставленный точно между колонн идеально гладкий кубический камень. Стороны его были обтесаны, верхняя грань отполирована и стерта, подобно тем каменным ступеням, что привели его сюда... Рядом, на земляном полу, было грубое дощатое ложе, едва прикрытое холстиной, высокий кувшин с водой и несколько лепешек на глиняном блюде.

Лепешек было девять.

Яркая красная точка неровно мигающего вдали факела привлекла его внимание. Дыхание прервалось, и сам он удивился своей мысли — здесь люди!...

Пытаясь вернуть силу отяжелевшим ногам, пошел в направлении мерцающего огонька. Никого. На замшелой дальней стене пещеры, на обычной подставке, был закреплен потрескивающий смоляной факел, сгоревший едва наполовину и отбрасывающий багровые отблески на клинописные знаки, выбитые прямо под ним, на тщательно очищенном участке стены.

Сняв факел, ученик осветил написанное: «ДОМ МОЛЧАНИЯ».

И он понял, что пришел.

Устало вернувшись к камню, механически опустился на него, ни о чем не думая, погруженный в ощущение мягкой, благословенной пустоты. Она обволакивала его со всех сторон, обнимала, как нежная мать, тихо напевающая что-то едва успокоившемуся младенцу, нашептывала слова, которые он не понимал, но впитывал с робкой благодарностью.

Ученик просидел так несколько минут, а может быть, часов — он не знал, время сделалось ненужным...

Очнувшись и почувствовав жажду, отпил несколько глотков из кувшина, затем медленно съел половину лепешки. Тусклый свет, ранее озарявший колонны Дома Молчания, иссяк, и в пещере затаилась тьма. Над миром живых пролетала ночь - с луною, запахами цветов, колышущимися травами и редким криком потревоженной птицы; здесь же - ни шороха, ни тени вокруг, лишь безмолвие, ложащееся на плечи плотным саваном, прокрадывающееся внутрь, не оставляющее места ничему иному...

Ночь плавно сменялась днем, а день - ночью. Вставал и обращался к багровым водам Хапи^[403] лик Ра, и ученик судил об этом, всматриваясь в то светлеющее, то сияющее, то снова гаснущее отверстие над своей головой; но это не тревожило его и не будило в его душе ни желаний, ни боли. Неизменно и ровно струилось время, и течение его уносило с собой рождающиеся и меркнущие царства, обломки человеческих судеб и стены древних городов, но бессильно обтекало сидящего на истертом камне маленького Человека.

Откуда-то издали, из самой глубины, всплывали и сменялись перед его внутренним зрением чужие, смутно знакомые картины: мальчик, бегущий в белой прибойной пене; полуобнаженный бородатый мужчина, стоящий в солнечных лучах и забрасывающий сеть в алые утренние воды, женщина с заскорузлыми, но нежными руками; колоннады храмов, шумящие людские толпы, скрипящие мачты и чередующиеся удары гонга...

Ах да... Это он сам, его жизнь, безнадежно оставленный за спиной порог, годы тяжких и бесплодных скитаний, вдохновленных одной неясной целью: найти... Найти - что?

Теперь, впервые за все изболевшиеся неизвестностью годы, он знал. Знал, что ОН ЕСТЬ.

Видения отрывались, уносились ввысь и где-то там, наверху, между двух насмешливо смотрящих колонн, стираясь в пыль, исчезали, а его душа провожала их спокойной, освобожденной улыбкой.

И, обращаясь внутрь себя, он познал небытие желаний и смерть прошлого, и взгляд его легко скользил в сферах совершенной пустоты - холодной и ясной. И он понял, что находится между прошлым и будущим, между двух берегов ума - в начале пути.

В глубоком молчании, в спокойном созерцании - лишь на частицу мгновения перед ним распахнулись прекрасные и сияющие миры... И в пустоту хлынуло ликование, и, перестав быть пустотой, - она наполнилась; и, закрыв глаза, он ресницами ощутил слезы.

И Ученик лежал, прикрывшись своей холстиной, неподвижно глядя на медленно проступающие из мрака белые колонны Дома Молчания.

Испытание Молчанием - последнее из кватернера магических испытаний Египта. Вот комплекс его задач:

1) Выявить уровень действительного самоконтроля, или внутреннего золота личности, на всех трех Планах.

2) Вывести душу ученика к эзотерическому пути, рассеяв тьму над началом пути - факелом молчания.

3) Разбить оковы прошлого, разрушить лживые представления о будущем, столкнув испытуемого с неосознанной и отталкивающей правдой о себе самом - с собственной настоящей личностью.

4) Заставить ожить, раскрыться и зазвучать Истинное «Я» ученика, пролить его свет на обнажившиеся раны настоящей личности и исцелить их, переродив саму эту личность.

5) Проявить реализационную власть ученика по отношению к элементам и стихийным духам Земли, с которыми во время испытания он вступает в тесное психическое сообщение.

6) Проявить в перевоплощенном и уже очищенном от личностных наслоений (пустых стремлений, желаний, страхов, боли, воспоминаний) сознании испытуемого Четвертое качество Сфинкса, связанное с творческими энергиями Земли и выраженное символом Тельца, - Молчание.

Все Учителя Человечества - лучшие из его Сынов - единодушны в следующем утверждении: Молчание есть великая, священная сила, дарованная Господом Человеку для очищения, исцеления и совершенствования его души.

Понятно, что никто не будет молчать и, соответственно, никогда не обретет духовных и физических благ, даваемых силой молчания, если твердо не будет знать, зачем и как это делать.

Поэтому, обобщив опыт, накопленный Эзотерической Мудростью в области Посвящения, а также принимая во внимание психологические особенности современного Человека (например, для большинства сегодняшних учеников попытка пройти через кватернер испытаний Египта неизбежно закончилась бы смертью или умопомешательством), предлагаем метод, позволяющий задействовать силу молчания в любой стремящейся душе, предварительно ознакомившейся с материалом настоящей книги и хотя бы на начальном уровне овладевшей «Методом медитативного созерцания».

Сущность метода состоит в последовательном соединении определенных психических центров Человека с творческими энергиями Земли. Заметим, что ключ к пробуждению этих энергий находится в нас самих, внутри нашей души, ибо здесь, как и в любом другом взаимодействии Человека с окружающим миром, действует закон: