Соня несчастная!

Людмила выросла в «совином» гнезде. Семья у лес была дружная и веселая. Вечером, когда родители возвращались с работы, а она с братом из института, начиналось ее самое любимое время: вечерние посиделки, частенько превращавшиеся в посиделки ночные. Сначала долго ужинали, рассказывая, у кого что за день произошло. Потом смотрели телевизор; И снова разговоры: об искусстве, актерах, о жизни. Потом, в нарушение всех диет, снова чаевничали. И наконец, когда все укладывались спать, мама устраивалась почитать, на кухне. И Люся очень любила пристроиться рядышком и почитать или поболтать с мамой о том о сем.

А утром все вскакивали и, толкаясь, бежали в ванную, кто раньше успеет. Вставали-то все в одно время. И трудно было подняться раньше хоть на пять минут, чтобы опередить других. Ведь утром самый сладкий сон... Людмиле казалось, что так и должно быть в семье, где все любят друг друга.

Потом, когда до защиты диплома оставалось всего четыре месяца, она встретила Сашу. Но любовь не помешала ей сдать все экзамены, защититься и укатить с любимым на Черное море. О, лето в Ялте! Ласковое теплое море, сладкая черешня и розовое сухое вино. И любовь, конечно, всему придававшая особую остроту и сладость.

В сентябре сыграли свадьбу: теперь редко кто ждет, когда кончится тот пресловутый пуд соли, который надо съесть вместе. А зря! Во всяком случае, когда начались трудовые будни, Люда была немало удивлена, когда любимый уже в девять часов вечера начинал неистово зевать и трясти головой. Ему несказанно хотелось спать. «Но как же летом мы бродили по горам чуть не до утра? И болтали ночи напролет?» —«Так то летом, — отвечал Саша. — А теперь смотри, как уже темно. И работа...» — вытирал супруг слезы после особенно сладкого зевка.

Казалось бы, пустяки. Но сколько неудобств создавали они в их семейной жизни! Сашка «вырубался» где-то ближе к десяти. И, чтобы пообниматься всласть, Люде приходилось

забираться в постель чуть ли не в девять вечера. А потом... вставать и идти читать на кухню, потому как сна не было ни в одном глазу, Зато утром муженек просыпался в начале шестого и начинал «чирикать». Точнее, ему-то казалось, что он делает все предельно тихо. Но чайник шумел, вода в кране журчала, телевизор, хоть и предельно тихо, бормотал свои новости. И Людмила, заснувшая ближе к двум, вставала раздраженная и невыспавшаяся. И так во всем. В гости его было не вытащить. «Опять поздно возвращаться!» — ныл супруг. Друзья, приходившие к ним, после девяти начинали собираться домой: «Смотри, твой сейчас со стула свалится!»

Прошло много лет. Люда и Саша продолжали жить, каждый в своем ритме. Он, начиная свой бег по жизни спозаранку, она, набирая скорость ближе к ночи. «Соня ты несчастная!» — обзывали они друг друга. Только он ее утром, а она его — вечером.

Стерпится — слюбится…

Пожалуй, эту поговорку в данном конкретном случае следовало бы произносить иначе: слюбится — стерпится. Потому что только любя друг друга люди могут прилаживаться, подлаживаться, приспосабливаться один к другому. Не всем ведь повезло так, как Джорджу Бугяу-младшему и его супруге Лоре. Эти ранние пташки обе просыпаются в пять тридцать (!) утра вот уже в течение двадцати пяти лет совместной жизни, й Джордж бежит с утра пораньше варить жене чашечку черного кофе. Вот она, настоящая идиллия! Или так бывает только у американских президентов?

Не такие это все и пустяки, как многие думают. Биологические часы, включенные при рождении, так просто, одним усилием воли, не выключишь. Да еще если время, которое они диктуют для сна и бодрствования, закрепили в нас привычки и установки родительского дома. Стереотипы — страшная вещь! Кроме того, есть люди, для которых эти часы четко не определены. Часом позже, двумя раньше — для них нет разницы. Но если вы видите, что любимый засыпает на ходу, устает, раздражается по пустякам и вообще ведет себя неадекватно из-за того, что хронически не высыпается, — что тут делать?