Научная концепция материи

Мы подошли к важнейшему понятию марксистской философии, одному из двух, наряду с сознанием, предельно широких понятий на­учной философии. Понятие материи несет в себе, в концентрирован­ном и сокращенном виде, все важнейшее содержание научной философии. Оно лежит в основе всех ее теоретических положений. Диалектический материализм — это развернутое понятие материи, поскольку все существующее в мире, включая сознание, представляет собой моменты или проявления материи Со­знание одно из свойств материи на высшей ступени ее развития

Понятие материи — сложнейшая философская абстракция, ко­торая раскрывается, с максимально возможной полнотой, только всей системой понятий философии. Уяснить содержание и значение катего­рии материи — значит, пройти весьма серьезное испытание абстракцией.

Созданное марксизмом определение материи, кратко выража­ющее суть этой центральной философской категории, первоначально представляется достаточно простым и очевидным. Кажущаяся на пер­вый взгляд простой и даже само-собой-разумеющейся (ибо кто из нор­мальных людей сомневается в том, что вещи существуют вне челове­ческой головы?), категория материи в полной мере обнаруживает упо­минавшуюся уже “хитрость понятия”, когда за внешней его простотой скрывается огромная сложность абстракции. Поэтому перед тем как обратиться к разбору содержания понятия материи, необходимо хоро­шо поставить проблему материи.

Для этого следует ответить на две группы вопросов: во-первых, с какой целью создается понятие материи, какую проблему разрешает это понятие, каким потребностям оно отвечает; во-вторых, каковы пути или способы формулировки абстракции материи.

Понятие материи — ответ на вопрос о глубинной сущности ми­ра, его “первоначале” или первооснове. Мир, с позиций научного ма­териализма, — это материя в ее бесконечных проявлениях

Понятие материи возникает в силу двух фундаментальных по­требностей познания и практической деятельности: обобщенной по­требности познания и практической деятельности в “последнем объяснительном понятии науки”, т.е. понятии, объясняющем, на что в конечном счете направлены человеческое познание и практическая деятельность. Познавая вещи и явления, мы должны знать, существу­ют они объективно, как элементы бесконечного материального мира, или они суть фантомы нашего собственного сознания, наших ощуще­ний. Практическая деятельность человека может быть успешной, если он уверен в том, что она направлена на преобразование объективно существующих вещей, подчиняющихся объективным, не зависящим от сознания и человеческого произвола законам

Не имея научного объяснительного понятия о сущности мира, человек не способен решить вопрос и о своей собственной сущности, месте в мире, сущности и смысле своего существования. Познание и практическая деятельность человека неминуемо ставят его перед во­просом о “первооснове” мира

Каким путем мы можем прийти к научной абстракции материи? Каждое понятие создается в конечном счете путем обобщения фак­тов. Создать абстракцию материи, действительно отображающую сущность мира, — значит найти такой общий признак, который при­сущ всем вещам и всем их свойствам, т е признак универсальный, всеобщий, абсолютный. Но поскольку мир бесконечен, чтобы полу­чить искомое понятие, необходимо обобщить бесконечное число ве­щей и их свойств, что для человека, имеющего всегда конечный опыт, связанный с освоенной конечной частью мира, оказывается невозмож­ным. Иными словами, в силу бесконечности мира и конечности чело­века последний, по-видимому, способен познать сущность освоенной им части мира, но не способен когда-либо постичь сущность бесконечного ми­ра в целом. С этих позиций необходимо, очевидно, признать научное мировоз­зрение в собственном смысле этого слова невозможным; человек в лучшем слу­чае способен создавать своего рода “местное”, “провинциальное мировоззре­ние”, в то время как сущность бесконечного мира остается для него вечным не­известным, кантовской неуловимой вещью-в-себе.

Домарксистский материализм оказался не способным найти тот путь, по которому должна пойти научная абстракция в поисках неуловимой сущности бесконечного мира. Античный материализм возводил в ранг материи какую-либо ее конкретную форму — воду, огонь, “че­тыре стихии” или атом. Самое большее, до чего смог подняться домарксовский материализм XVII—XIX вв., включая материализм Фейерба­ха, — это представление о материи как природе, или бесконечной совокупности вещей. Признак “природности”, помимо того, что он не имел достаточно ясного и богатого содержания, заведомо не мог быть отнесен к наиболее сложной ре­альности — социальному бытию, человеку. Философия должна была найти та­кое универсальное свойство или признак, который включал бы в себя бесконеч­ное многообразие материи, в том числе и человеческую природу

Однако так ли непреодолимо “проклятие”, наложенное Кантом на действительное, не априорное, мировоззрение?

Понятие бесконечности, одно из важнейших в философии, было создано марксизмом, в наибо­лее общих и принципиальных чертах, на основе глубоких идей, высказанных Гегелем. Используя рациональное содержание этих идей, понятие бесконечности можно определить, введя предварительно понятие о ряде, составленном конечными (вещами, явле­ниями и т.д.), или о конечном ряде. Конечное — это все отдельное, обосо­бленное, определенное, ограниченное, особенное, или, по остроумному за­мечанию Гегеля, “идущее к концу”.

Полагая, что этот ряд конечных никогда не может быть закон­чен, не имеет конца, вы вводим первоначальное, непосредственное и абстрактное понятие о бесконечном как отрицании всякой конечно­сти, определенности, особенности. Этим непосредственным и аб­страктным понятием бесконечности можно широко пользоваться, до определенного момента не впадая в противоречие.

Введенное нами определение бесконечности обладает предель­ной широтой, выражено в универсальных, предельных философских терминах, т. е. имеет философский характер. В последние годы неко­торые советские философы предлагали определить бесконечность как неисчерпаемость [31]. Однако понятие неисчерпаемости не имеет ника­кого отношения к понятию бесконечного: неисчерпаемым может быть и “очень большой”, но конечный мир для “очень маленького” конеч­ного человека. В марксизме понятие неисчерпаемости производно от понятия бесконечности: мир неисчерпаем потому, что бесконечен

Наряду с предельно общим понятием бесконечности в науке су­ществуют понятия о “частных формах” или моментах бесконечности: потенциальной и актуальной бесконечности, теоретико-множествен­ной (например, счетной бесконечности, бесконечности континуума), метрической бесконечности, бесконечности топологической и др. Все эти формы бесконечности представляют собой бесконечности, на ко­торые наложены некоторые ограничения, в силу чего в плане такого ограничения бесконечное бесконечным не является. Такое ограниче­ние позволило математику Г. Кантору создать теорию бесконечных множеств, основанную на признании существования многих бесконеч­ных множеств. В отличие от абсолютной, истинной бесконечности, т. е. бесконечности вообще, Кантор называл изучаемые теорией мно­жеств бесконечности “родственными конечному”, или трансфинитумом (transfimtum)

С позиций абстрактного определения бесконечности утвержде­ние о материальности мира уже является ограничением, которое про­тиворечит понятию бесконечности и, следовательно, должно быть от­брошено, как, впрочем, и любое другое утверждение о мире: о его ду­ховности, сотворенности и т. д. Мы приходим, таким образом, к за­ключению, что о мире, если он бесконечен, нельзя сказать ничего определенного: мир не имеет никакой определенности, качества или сущности, ибо последние суть уже определенности и ограничение. Ка­жется бесспорным, что мы опять попали в теоретическую ловушку, “проклятие Канта” нас вновь настигло!

Однако вернемся назад, к исходному абстрактному инепосредственному понятию бесконечности. Все ли с ним “в порядке”? Уже Гегель с мечтательной глубиной показал, что непосредственные абстрактно-всеобщие понятия таят в себе глубокий порок, незаметный для неискушенного “здравого смысла”. Войдя глубже в смысл понятия бесконечности как “отрицания всякой конечности или определенности”, мы обнаружим, что с некоторого момента, если быть последовательным и логичным, это поня­тие... исчезает, становится бессмысленным. Отрицание всякой конеч­ности, если не наложить на него никаких ограничений (что противоре­чило бы определению бесконечности), должно быть распространено
на всякое ограничение, определенность, особенность, т. е. и на самоотрицание (поскольку оно есть определенность, ибо существует еще и
противоположность отрицания — утверждение).

Понятие бесконечности, если быть логически последователь­ным, вступает в противоречие с самим собой, приводит к парадоксу, самоуничтожается, “коллапсирует”. Примерно по той же логике само­уничтожается, например, понятие универсального множества в теории множеств Кантора, которое приводит к неразрешимому, в пределах этой теории, парадоксу.

Однако Гегель понял, что непосредственное понятие бесконеч­ности имеет негативный характер и должно быть поднято на новую мыслительную ступень (“отрицания отрицания”). Негативная беско­нечность, понятая только как отрицание всякого конечного, — это, по Гегелю, “дурная”, бесплодная бесконечность. Истинная бесконеч­ность, в чем марксизм с Гегелем совершенно согласен, — бесконеч­ность, не только отрицающая всякое конечное, но и включающая в се­бя все конечное. Противоречие истинной, действительной бесконечно­сти, отмечал Энгельс, заключается в том, что она состоит из конечно­го, включает в себя все конечное. “Бесконечность есть противоре­чие, — писал Энгельс, — и она полна противоречий. Противоречием является уже то, что бесконечность должна слагаться из одних только конечных величин, а между тем это именно так”[32].

Диалектико-материалистическое понимание бесконечности ко­ренным образом отличается от трактовки бесконечности мира в мета­физическом материализме Спинозы, у которого, как глубоко подметил Гегель, бесконечная субстанция не порождает из себя все новые ко­нечные, а уничтожает в себе все конечное.

В отказе от абстрактного, негативного понимания бесконечности, несовместимой с признанием какой-либо определенности мира,
наличием у него определенной сущности, уже неявно проступает то
направление мысли, которое приведет нас к решению “проклятого во­проса” как возможно действительное мировоззрение.

Определить что-либо — значит отличить его от другого. Но от чего можно отличить мир в целом, вне которого, “по самому определению”, ничего нет¹? Предель­ные понятия науки, возникающие на пределах человеческого позна­ния, обладают особым, необычным характером. С ними нельзя обра­щаться так, как с обычными, частными понятиями науки.

Но если бесконечный мир как целое нельзя отличить от чего-то вне его, то нельзя ли его отличить от чего-либо в нем самом! Нетрудно понять, что такая часть, явление, или, иначе, особенное должно нахо­диться в реальном отношении ко всему миру в целом, к его сущности. Это отношение должно быть, следовательно, универсальным, всеохва­тывающим, всесторонним. Искомое явление, если оно существует, должно быть универсальной противоположностью мира как целого, универсальной противоположностью его сущности.

Таким особенным не может быть, например, электрон, так как он не находится в отношении к сущности мира; на “языке” электрона — мельчайшей отрицательно заряженной частицы мир мог бы быть представленным как “очень большой” и “положительно заряженный” либо “нейтральный”. Отрицательно заряженная частица, как таковая, не находится в отношении к бесконечному миру.

Искомым особенным явлением, универсальной противоположностью бесконечного
мира как целого является человеческое сознание. Открытие способа постижения

сущности бесконечного мира, способа абстрагирования важнейшего понятия научной философии — понятия материи является величай­шим открытием марксизма в философии, которое сняло “кантовское проклятие”, наложенное на саму возможность действительного науч­ного мировоззрения, отображающего подлинную сущность бесконеч­ного мира. Материальная сущность мира может быть схвачена, определена через противопоставление ее универсальной противопо­ложности — сознанию

Обнаруживая способ постижения сущности бесконечного мира, марксизм тем самым открывает и способ постижения человеческой сущности, поскольку последняя может быть понята только в сопоставленой с сущностью бесконечного мира. Человек возникает, суще­ствует и действует на арене бесконечного мира, в духовном и практи­ческом диалоге с миром. Отказ от научного мировоззрения есть, поэто­му отказ и от собственной человеческой сущности.

Вывод о сознании как таком универсальном особенном, в противопоставлении которому открывается сущность бесконечного мира, необходимо еще раскрыть и обосновать. Это достигается изложением всей системы понятий марксистской философии. Забегая вперед, от­метим, что этот вывод заставляет думать, что в самой природе мира и способе его развития заложены такие фундаментальные предпосылки и законы, которые приводят к формированию сознания, становящего­ся в отношение к сущности бесконечного мира в целом. Развитие ма­терии, следовательно, таково, что оно ведет к появлению формы мате­рии, обладающей сознанием, которая получает универсальный харак­тер и становится в универсальное практическое отношение к миру.

Следует задуматься, каким должен быть процесс развития мате­рии, чтобы он приводил к появлению универсальной формы материи? Читатель может прибегнуть к “дедуктивному методу” и вывести, мыс­ленно “восстановить” процесс развития из его результата — возни­кновения такого особенного — мыслящих существ, находящихся в универсальном отношении к миру и способных поэтому к действите­льному научному мировоззрению, к постижению действительной сущ­ности бесконечного мира.

Хотя научное понятие материи возникает вместе с марксизмом, строгое научное определение материи дал лишь Ленин в книге “Материализм и эмпириокритицизм”. “Материя, — писал Ленин, — есть объективная реальность, данная нам в ощущении”[33].

Материя — это объективная реальность. Указание на ее позна­ние через ощущения является признаком, имплицитно содержащимся в понятии объективной реальности; этот признак специально вынесен в определение, чтобы отличить марксистское понимание объективной реальности от кантианского. Кант признавал существование объектив­ной реальности, но отрицал ее познаваемость.

Непосредственный смысл понятия объективной реальности об­наруживается, когда мы выясняем содержание терминов реальность и объективность. Термин реальность (действительность, существова­ние), интуитивно понятный каждому, означает действительное, невы­мышленное существование. Выдвинуто немало способов определения понятия существования - быть воспринимаемым, находиться в отноше­нии к чему-либо, быть практически осуществимым и т. д. Понятие су­ществования также относится к предельным понятиям науки и поэто­му обладает рядом “странностей”. Начать с того, что понятие сущес­твования является более широким, чем понятие материи, ибо и мате­рия, и сознание одинаково существуют, являются двумя формами ре­альности — объективной и субъективной. Материализму нередко при­писывалось отрицание реального существования сознания, что неверно.

“Это, конечно, сплошной вздор, — писал Ленин, — будто ма­териализм утверждал “меньшую” реальность сознания”[34].

Каждая наука, опираясь на общее философское понятие сущес­твования, вырабатывает свое понятие о специфической форме сущес­твования объектов, которые она исследует. Так, в математике сущес­твующим считается такой мыслимый математический объект, который не противоречит принятым аксиомам (“экзистенциальная” математи­ка) или для построения которого может быть задан алгоритм, т. е. пра­вила построения (конструктивистское направление в математике).

В философии существование понимается в предельно широком смысле. Поэтому может создаться впечатление, что существование яв­ляется более фундаментальным понятием философии, чем материя, и обладает поэтому большей объяснительной ценностью. Однако “странность” предельных понятий обнаруживается здесь в том, что более общее понятие существования оказывается отнюдь не более фундаментальным, чем “более частное” понятие материи. Сущностью мира является не просто “предельно общее”, а такое общее, которое охватывает все качественное многообразие мира. Понятие существо­вания фиксирует лишь наиболее общее и бедное свойство вещей — то, что они есть, но не фиксирует их качественную сторону или сущность.

В силу этого Энгельс решительно отверг утверждение метафи­зического материалиста Е. Дюринга о том, что единство мира состоит в его существовании, или бытии (в смысле существования). Единство мира состоит в его материальности, а не в бытии. “Единство мира, — писал Энгельс, — состоит не в его бытии, хотя его бытие есть пред­посылка его единства, ибо сначала мир должен существовать, прежде чем он может быть единым. Бытие есть вообще открытый вопрос, на­чиная с той границы, где прекращается наше поле зрения. Действите­льное единство мира состоит в его материальности, а эта последняя доказывается не парой фокуснических фраз, а длинным и трудным развитием философии и естествознания”[35]. Пока мы не решаем основного вопроса философии, не делаем выбора между материей и духом или богом, действительное единство мира ускользает от нас. Мир может быть единым лишь в своей мате­риальной природе, материальной сущности.

Понятие существования как таковое трудно определимо, слабо фиксируется, приводит к парадоксам, что указывает на его слабость и малосодержательность, а это в свою очередь является признаком того, что за ним стоит более содержательное и мощное понятие философии — понятие объективной реальности. В марксистской философии объ­ективное определяется как существующее до, вне и независимо от сознания

Термин сознание входит в определение материи в его предель­но широком значении - как сознание вообще, индивидуальное и об­щественное, земного человека и любых мыслящих существ. В про­шлом некоторыми авторами высказывалась мысль, что объективным может быть определено индивидуальное и тем более общественное со­знание, выступающее в отношении к некоторому индивидуальному сознанию, от которого оно не зависит[36]. Действительно, мысли всего человечества не зависят от того, что думает, например, данный чело­век. Не следует ли поэтому считать сознание общества объективной реальностью по отношению к любому индивидуальному сознанию? Именно так полагали известный советский философ В.П. Тугаринов, выдающийся советский психолог С.Л. Рубинштейн[37]. Такое представле­ние об объективности сознания возникло и у некоторых ученых-юристов.

Поскольку понятие объективной реальности занимает централь­ное место в марксистской философии, различия в его трактовке имеют весьма существенное значение, поскольку могут приводить к серьез­ным теоретическим ошибкам.

Бесспорно, что отношения независимости существуют и в об­ласти сознания (независимость индивидуальных сознаний друг от дру­га, общественного сознания от единичного сознания, одной идеи от другой и т. д.). Однако на каком основании независимость моментов духовной жизни общества подводится под понятие объективности! Независимость сознания, существующая в пределах духовного мира, мира идей, имеет принципиально иную природу, чем независимость материального мира от сознания. Поэтому подвести глубоко противо­положные отношения — внутри сознания и между внешним миром и сознанием — под одно и то же понятие объективности, выражающее природу материального мира, — это значит отождествить духовное и материальное, снять основной вопрос философии и тем самым сделать шаг к отождествлению материализма и идеализма.

Еще Г В. Плеханов прекрасно разъяснил точку зрения диалекти­ческого материализма: “С точки зрения Маркса, невозможно противо­поставление “субъективных” взглядов личности взглядам “толпы”, большинства и т. д. как чему-то объективному. Толпа состоит из лю­дей, а взгляды людей всегда “субъективны”, так как те или другие взгляды людей составляют одно из свойств субъекта. Объективны не взгляды “толпы”, объективны те отношения в природе и обществе, ко­торые выражаются в этих взглядах. Критерий истины лежит не во мне, а в отношениях, существующих вне меня”[38].

При поверхностном подходе может сложиться впечатление, что дискуссия о том, можно ли считать сознание объективной реально­стью, есть спор о словах, о том, как назвать то или другое. На самом деле, однако, дискуссия имеет очень серьезный характер. Провести грань между объективным и субъективным, между реальным положе­нием дел, реальной действительностью и мыслями о ней — значит не впасть в заблуждения, знать истинное положение дел, познавать и опираться на знание объективных законов и условий, сообразовывать мысли и деятельность с реальной действительностью. Используя об­разное сравнение Канта, можно сказать, что отождествить материаль­ное и духовное — это то же самое, что не видеть различия между “ста талерами в уме и ста талерами в кармане”.

Поскольку сознание отображает объективный мир, термин “объективное” в ослабленном значении применим и к описанию при­роды сознания: сознание, если оно правильно отображает мир, имеет “объективное содержание” и “объективную значимость”. Существу­ет “объективный подход” к действительности, т. е. подход, всецело считающийся с объективным положением дел, объективными услови­ями и законами. Производность, зависимость сознания от материи вы­ражается в том, что сознание имеет заимствованное во внешнем мире содержание и поэтому оно описывается не в совершенно самостояте­льных понятиях, а в значительной степени — в понятиях, “заимство­ванных” у теории материи.

В плане объективного содержания сознания допустимо проти­вопоставление индивидуальных сознаний или общественного и инди­видуального сознания, то или иное сознание может обладать большей или меньшей объективностью, более или менее полно отображать объ­ективный мир. Индивидуальное сознание, если оно глубже и полнее отображает объективную реальность, может обладать большей объективностью и большей объективной значимостью, чем наличное общес­твенное сознание, сознание подавляющего большинства людей. Взгля­ды Маркса и Энгельса, первоначально возникнув, обладали несрав­ненно большей объективной значимостью, чем господствовавшие в общественном сознании идеи и представления. Такова вообще ситу­ация, связанная с появлением новых идей в обществе. Главенство кри­терия объективности и объективной значимости должно быть всецело учтено в механизмах демократии.

Термины “до”, “вне” и “независимо”, раскрывающие (наряду с термином сознания вообще) содержание понятия объективного, также имеют в марксистской философии определенный строгий смысл. Су­ществование до сознания означает предшествование материи созна­нию, что вовлекает в определение понятия объективности понятие бесконечного времени существования материи, ссылку на один из важнейших атрибутов материи Существование вне сознания указыва­ет на то, что внешний мир, как таковой, не принадлежит сознанию, не является содержанием сознания. В определенной мере это также ука­зание на пространственное бытие материи вне сознания, поскольку су­ществование сознания связано с пространственными пределами его материального органа — мозга. Независимость от сознания имеет бо­лее широкое и общее значение: включая в себя содержание терминов до и вне, она означает, что внешний мир не нуждается для своего су­ществования в сознании, обладает самостоятельным существовани­ем, собственным содержанием.

При переносе понятия объективного на содержание сознания происходит некоторое ослабление его смысла: объективное содержа­ние сознания существует в сознании и в этом смысле понятие объек­тивного не имеет здесь прежнего абсолютного смысла. Однако объек­тивное содержание сознания не зависит от сознания в основном и главном, ибо оно “заимствуется” во внешнем мире, “пересаживается” (Маркс) в голову из объективного мира, определяется объективным миром. От сознания, активной творческой деятельности человека в ве­сьма существенной степени зависит, насколько глубоко и полно будет отображен объективный мир, но не зависит природа объективного со­держания сознания, определяемая природой самого объективного ми­ра. Сознание имеет “содержание, которое не зависит от субъекта, не зависит ни от человека, ни от человечества”[39]. Следует добавить, что само существование сознания, в конечном счете, зависит от того, мо­жет ли оно отражать объективную реальность.

Независимость внешнего мира от сознания и зависимость со­знания от внешнего мира означают первичность одного по отношению к другому. Отношения независимости — зависимости и первич­ности — вторичности в сущности тождественны.

Независимость, или первичность, материи выступает в трех основных отношениях: 1) независимость внешнего мира, существу­ющего до сознания; 2) независимость высокоорганизованной материи (человека), обладающей сознанием; 3) независимость внешнего мира, как оригинала, от своего мысленного отображения.

С тремя главными отношениями независимости связана система аргументации материализма, которая подразделяется на три основных со­вокупных аргумента: существование природы до человека, зависимость со­знания (психического вообще) от высокоорганизованного материального субстрата, зависимость сознания как образа от его оригинала — внешнего мира. Эта аргументация была разработана и использована Марксом, Энге­льсом при создании и развитии диалектического материализма. В новых условиях она была развита и систематизирована Лениным в “Материализ­ме и эмпириокритицизме” (три “ядовитых вопроса”).

Понятие объективного существования, объективной реальности приобретает наиболее сложный характер применительно к обществу. Будучи высшей формой материи, общество обладает более сложным, чем природа, способом объективно-реального существования. Общес­тво представляет собой новую сверхприродную реальность, возника­ющую и существующую при активном участии сознания. Это означа­ет, что в некотором “ближайшем” плане общественное бытие обнару­живает существенную зависимость от сознания. Так, человек осущес­твляет трудовую деятельность, создающую материальные вещи и само материальное бытие общества, при непосредственном участии созна­ния. Однако эта ближайшая зависимость общественного бытия от со­знания скрывает под собой более глубокую и изначальную зависи­мость сознания от общественного бытия, которую вся предшеству­ющая марксизму философия не смогла обнаружить. Обосновывая ма­териалистическое понимание истории, Энгельс определил эту зависи­мость как зависимость в конечном счете [40].

С появлением высшей формы объективной реальности, облада­ющей способностью осознания самой себя, отношение первичности

— вторичности, независимости — зависимости приобретает своеоб­разный двухъярусный или двухплановый характер: оно получает бли­жайший и конечный, определяющий планы. “...Общественное бытие,

— писал Ленин, — независимо от общественного сознания людей”[41].

Глубокая трактовка объективности общественного бытия была дана Лениным в произведении “Что такое “друзья народа” и как они воюют против социал-демократов? ”. По Ленину, материальные, экономические отношения, в отличие от идеологических, складываются не проходя через сознание [42]. Высказанный Лениным признак выражает наиболее общее содержание понятия объективности — существование до, вне и независимо от сознания. Однако некоторыми учеными этот критерий материальных отношений оспаривался для случая экономи­ческих отношений социализма, которые, как известно, складываются
и развиваются отнюдь не только стихийно и бессознательно. Однако с этим возражением нельзя согласиться.

Экономические отношения, бесспорно, “не проходят через со­знание” уже в том смысле, что люди в своей деятельности никогда полностью не осознают, какие материальные отношения при этом складываются, никогда (в том числе и при социализме) полностью “не сознают того, по каким законам они развиваются и т. д.”[43]. Так, крес­тьянин, продавая на рынке хлеб, не знает, в какие товарно-экономиче­ские отношения он вступает, по каким законам товарного производс­тва эти отношения развиваются.

Экономические отношения “не проходят через сознание” и еще в одном, более глубоком смысле: как отношения между социальными материальными существами, занимающими определенное место в сис­теме общественного производства материальных благ, как отношения внешней для сознания экономической деятельности людей, они вооб­ще никогда не проходят через сознание, даже когда осознаются; они находятся в системе объективной, материальной экономической де­ятельности людей.

Экономические отношения, сознаются они или нет, существуют вне сознания и уже поэтому не зависят от него.

В марксистской философии понятие материи, таким образом, в отличие от всего предшествующего материализма, включило в себя и “общественную материю”, сущность общества и человека. Признак объективно-реального существования — универсальный признак, охватывающий как природу, так и человека.

Раскрыв общий смысл понятия объективной реальности, мы за­тронули только начальный, простейший уровень марксистской теории материи. Следующий, более глубокий уровень теории связан с ключе­вым вопросом о способе постижения материи, способе ее определе­ния, решение которого позволяет выяснить не только богатейшее со­держание исходного понятия научной философии, но и природу науч­ного мировоззрения в целом. Центральным моментом марксистско-ленинской концепции материи является мысль, что сущность внешнего человеку мира не мо­жет быть определена иначе, как через противопоставление сознанию. Установление этой истины, как уже отмечалось, является важнейшим открытием марксизма в философии. Этот подход был положен Лени­ным в основу определения материи. “...По сути дела нельзя дать иного определения двух последних понятий гносеологии, — писал Ленин, — кроме как указания на то, которое из них берется за первичное....Есть ли более широкие понятия, с которыми могла бы оперировать теория познания, чем понятия: бытие и мышление, материя и ощущение, фи­зическое и психическое? Нет. Это — предельно широкие, самые ши­рокие понятия, дальше которых по сути дела (если не иметь в виду всегда возможных изменений номенклатуры) не пошла до сих пор гносеология”[44].

Подчеркивая бессмысленность какого-либо иного подхода к по­стижению материи, Ленин писал: “...величайшую бессмыслицу гово­рят махисты, когда они требуют от материалистов такого определения материи, которое не сводилось бы к повторению того, что материя, природа, бытие, физическое есть первичное, а дух, сознание, ощуще­ние, психическое вторичное”[45].

Отсутствие иного пути к познанию наиболее общей сущности мира обусловлено, как мы уже рассматривали, “предельным” характе­ром понятия материи, вопроса о сущности бесконечного мира, невоз­можностью отличить мир от чего-либо вне него. Важной особенно­стью такого подхода является то, что бесконечный мир противопо­ставляется его универсальной, всесторонней и всеобщей противопо­ложности — сознанию вообще. Только в таком универсальном отно­шении сущность бесконечного мира реально выражена и может быть схвачена.

Исследуя далее отношение противоположности материи и со­знания, Ленин выяснил, что эта противоположность имеет абсолют­ный и относительный характер[46]. По Ленину, противоположность ма­терии и сознания заключается в независимости материи от сознания и производности сознания от материи, т. е. содержится в отношении первичности — вторичности. Эта противоположность абсолютна, т. е. безусловна и неустранима в конечном счете. Иными словами, хотя ду­ховные явления существенно влияют на материальные, в конечном счете первичными являются последние. В то же время противоположность материи и сознания относительна, поскольку сознание едино, сходно с материей, порождено материей и, следовательно, родствен­но материи. Сознание в известной мере становится первичным по от­ношению к определенным материальным явлениям, которые возника­ет при содействии сознания. Мысленный проект вещи, создаваемой человеком, в определенном смысле первичен по отношению к ней.

Отношение первичности — вторичности, таким образом, вклю­чает не только противоположность, но и единство материи и сознания. При этом диалектика противоположных понятий такова, что кате­гории материи и сознания сохраняют свой смысл, будучи противопо­ложными в своем единстве и едиными в своей противоположности. Как только мы упускаем из виду какую-либо из сторон диалектическо­го способа мышления — противоположность или единство, философс­кие категории распадаются. Сущность бесконечного мира и человече­ская сущность находятся в глубокой взаимной связи, вне которой они становятся для нас непостижимыми.

Обнаруженный марксистской филосо­фией способ постижения сущности мира коренным образом отличается от способов решения проблем частных наук. Необычный с позиций частнонаучного мышления спо­соб выведения важнейших понятий научной философии привел к по­явлению серьезных трудностей в разработке категории материи, поро­дил длительную дискуссию о природе понятия материи в советской философской науке.

В 60-70-е гг. рядом советских ученых было высказано представ­ление о чисто гносеологическом характере понятия объективной ре­альности, т. е. о том, что это понятие якобы не отражает собственную, позитивную природу внешнего мира, а лишь выражает отношение со­знания к внешнему миру, который должен исследоваться только част­ными науками. Исходя из этого одни философы предлагали дополнить ленинское определение материи будто бы более широким онтологиче­ским определением, а другие утверждали, что понятие материи вообще может быть только гносеологическим, поскольку философия, с их точ­ки зрения, представляет собой лишь теорию познания, гносеологию.

По мнению В.П. Тугаринова, определение материи как объекти­вной реальности — гносеологическое определение, даваемое через противопоставление материи сознанию, должно быть дополнено он­тологическим определением материи как “всеобщего предмета” или “сущности природы”. В отличие от гносеологического онтологичес­кое определение материи, как считал Тугаринов, дается минуя проти­вопоставление материи сознанию. “Определение материи как объек­тивной реальности, данной нам в ощущениях, — писал Тугаринов, — является одним из определений материи, оно характеризует отноше­ние материи к сознанию, объективного к субъективному”[47].

Но какой реальный смысл имеют понятия “всеобщего предме­та”, “сущности природы”, “субстанции” и т. д., если они даются не че­рез противопоставление сознанию, минуя решение основного вопроса философии? Как уже было показано ранее, материю, материальный мир как целое не от чего отличить, кроме как от его универсальной противоположности — сознания.

Отказ от единственно возможного пути определения предель­ного понятия философии, независимо от лучших намерений авторов, приводит к тому, что признаки “сущность природы”, “всеобщий пред­мет” и т. д., рассматриваемые как находящиеся за пределами признака “быть объективной реальностью”, по законам логики оказываются ли­бо принадлежащими к субъективной реальности, либо стоящими “вы­ше” объективного и субъективного, т. е. относящимися к некоей тре­тьей, нейтральной, не объективной реальности. Оба эти варианта пол­ностью исключаются единственно возможным путем постижения сущности ми­ра—через противопоставление ее универсальной противоположности.

Сходный с изложенным вариант пересмотра ленинского опре­деления материи, как единственно возможного и исчерпывающего, был предложен С.Т. Мелюхиным, который считал, что признак объек­тивно-реального существования является лишь одним из многих свойств материи, обнаруживаемых “при первоначальном общем под­ходе”. По его мнению, свойство объективно-реального существования производно от более общих атрибутов материи — взаимодействия, со­существования и абсолютности.

“Взаимодействие и сосуществование, — писал Мелюхин, — яв­ляются более фундаментальными атрибутами материи, чем объектив­ность по отношению к сознанию. Объективность сама выступает как конкретная форма их проявления, но лишь на высших этапах развития материи, когда появляется познающий субъект, выделяющий себя из всей природы и противопоставляющий себе природу как нечто объек­тивное по отношению к нему”[48].

С изложенных позиций оказывается, что объективная реаль­ность—это свойство, которое возникает... вместе с сознанием, т. е. не существует до появления “познающего субъекта”! Нетрудно заметить также, что попытка определения материи через указание на ее “свойс­тва” — взаимодействие и существование, а не через противопоставле­ние материи ее универсальной противоположности, не имеет смысла. “Свойство” объективно-реального существования не есть свойство в обычном смысле слова, оно представляет собой интеграль­ный сущностный признак материи, выражающий материю в ее целост­ности и включающий в себя все другие признаки материи — субстан­циальность, движение, пространство, время, взаимодействие и т. д., поскольку все они являются объективно-реальными, принадлежат объ­ективной реальности, представляют собой ее внутренние моменты. В этом и только этом смысле Ленин называл признак “быть объективной реальностью” единственным признаком материи

Попытка своеобразной субъективизации понятия материи была предпринята В. Библером, который утверждал, что “объективным со­держанием философского понятия материи является не “общий при­знак” существования вне сознания, а сложный, противоречивый процесс опре­деления сознания бытием в ходе практической деятельности человека”[49].

Спрашивается, каким образом понятие материи может отразить процесс определения сознания внешним миром, не отражая природы определяющего фактора, т. е. внешнего мира? Не ясно ли, что при та­ком подходе к понятию материи последнее теряет свой собственный смысл, который вкладывается в него материалистической философи­ей? Если принять утверждение, что понятие материи отражает не сам мир, а лишь его “определяющее воздействие” на сознание, то не сле­дует ли признать вслед за этим, что понятия о материальных телах, ве­ществе, живых организмах и т. д. также отражают не сами материаль­ные тела, организмы и т.п., а лишь “процесс определения сознания” этими телами? Нетрудно заметить, что трактовка материи Библером представляет собой попытку интерпретации материи с позиций гносеологизма. Именно гносеологизм обусловил искусственное различение объективно-реальной природы внешнего мира и “процесса определе­ния сознания” внешним миром.

По мнению Б.М. Кедрова, понятие материи является всецело гносеологическим и “в принципе не может устареть, поскольку оно выражает неизменную способность человека отражать внешний мир”[50]. Как видим, понятие материи, согласно Кедрову, не может уста­реть не потому, что оно правильно схватило наиболее общую природу внешнего мира, а потому, что оно выражает “неизменную способ­ность человека” познавать внешний мир. Центральное понятие мар­ксистской философии выводится, таким образом, не из объективного мира — как его отображение, а из способности познания. Остается не­ясным, как можно говорить о неизменной способности сознания познавать внешний мир, не имея представления о сущности этого мира? Распространяется ли “неизменная способность познания” на саму сущность внешнего мира⁹. Или таковой вообще не существует для ма­териализма в его понимании Кедровым? Если же эта способность обусловлена объективной природой мира и человека, то центральное понятие материализма должно отображать не “неизменную способ­ность познания”, а сущность объективного мира (всегда с известной долей относительности)

Следует учесть, что представление, согласно которому сознание отражает не внешний мир, а лишь его способ воздействия на нас, уже выдвигалось в истории философской мысли, но и в агностических или идеалистических философских системах. Подводя итог краткому изло­жению дискуссий вокруг понятия материи в советской философской науке, отметим, что в них со всей очевидностью была выявлена прин­ципиальная невозможность иного определения материи, кроме как че­рез противопоставление внешнего мира его универсальной противо­положности — сознанию. Ленин был глубоко прав, утверждая, что “единственное “свойство” материи, с признанием которого связан фи­лософский материализм, есть свойство быть объективной реально­стью, существовать вне нашего сознания”[51].

Что нередко вызывает трудности при изучении по­нятия материи, как у студентов, так и у многих уче­ных, так это возникающее ощущение недосказанно­сти создается впечатление, что понятие объектив­ной реальности указывает скорее на адрес материи — вне сознания, но не на ее собственный, позитивный признак. Отображает ли понятие материи собственную природу мира, подобно тому, как, например, физические понятия воспроизводят позитивную природу вещества или поля, элементарных частиц и т. д., или же понятие материи фикси­рует только тот факт, что внешний мир, с его неизвестной нам приро­дой, существует до, вне и независимо от сознания?

Является ли понятие объективной реальности только негатив­ным, т е оно утверждает лишь, что внешний мир не есть сознание, или же это понятие несет в себе и нечто позитивное! Иными словами, говорит ли понятие объективной реальности только о том, чем мир не является (не является сознанием), или же оно указывает также, что есть мир сам по себе!

Гносеологическая концепция философии по существу негатив­но трактует понятие материи, рассматривая материю как своеобраз­ную “перевернутую” концепцию сознания.

Однако понятие объективной реальности представляет собой позитивное описание внешнего мира, обобщающее не особенности сознания и не отношение сознания к внешнему миру, а собственную природу бесконечного мира. Когда мы определяем внешний мир как объективную реальность, мы тем самым утверждаем, что мир обладает своим собственным существованием, собственными свойствами и за­кономерностями и не нуждается для своего существования в нашем понятии о нем, в его осознании, в боге, идее и т. д.. Понятие объектив­ной реальности выступает поэтому как высшая степень абстракции, в которой в чрезвычайно сжатом и концентрированном виде выраже­ны собственное бытие и собственная сущность или природа беско­нечного мира. Возникающая при этом в определенных случаях иллю­зия негативности понятия материи (т. е. того, что оно указывает, чем ма­терия не является, но не указывает, что она есть) вызвана чрезвычайной степе­нью обобщенности и сжатости абстракции материи.

“Свойство” внешнего мира “быть объективной реальностью” выводится материалистической философией отнюдь не из “способно­сти познания”, не как негативная противоположность сознания, а из действительных признаков и свойств многообразных вещей внешнего мира. Суть дела заключается в том, что предельно сжатую характерис­тику мира как такового, как показано марксистской философией, мож­но осознать, вывести, фиксировать только через противопоставление внешнего мира сознанию как универсальной противоположности ми­ра. Противопоставление мира сознанию — это не источник содержа­ния понятия материи, алогическая процедура, средство формирования понятия материи на основе огромного массива конкретно-научных фактов.

Понятия материи и сознания возникают в философии путем обобщения двух массивов положительных фактов науки: наук о вне­шнем мире и наук о психической деятельности человека. Содержание понятий материи и сознания определяется этими массивами фактов, а способ обобщения этих массивов фактов заключается в противопо­ставлении их друг другу.

Представление о негативном характере понятия объективной реальности неизбежно приводит к заключению о негативном характе­ре философии в целом, о невозможности научного мировоззрения, к отрицанию всеобщих черт и закономерностей объективного мира или их познаваемости.

С момента возникновения научной фило­софии, введения понятия материи как объ­ективной реальности предметом исследо­вания для научной философии становится уже не общий факт объек­тивности мира, который отныне не подлежит сомнению, а внутреннее

содержание “свойства” объективно-реального существования мира. Это содержание бесконечно и неисчерпаемо. Отмечая данную корен­ную особенность научного понятия материи, Ленин писал: “...говорить о том, что такое понятие может “устареть”, есть “младенческий лепет”[52].

С каждым крупным открытием в области естественных, общес­твенных и технических наук марксистское понятие материи должно претерпевать существенное изменение, оставаясь тем не менее поня­тием объективной реальности. Смысл, который мы вкладываем в по­нятие объективности, является функцией от уровня понимания окружа­ющего нас мира, который определяется уровнем развития системы наук.

Понимание объективной реальности претерпело в XX в. сущес­твенные изменения в связи с появлением квантовой механики, теории относительности, развитием современной математики, с накоплением противоречивого опыта строительства социализма. Эти изменения за­ключаются в кардинальном усложнении смысла понятия объективно­сти. Как понять, например, объективно-реальное существование мик­рообъекта, если, с позиций квантовой механики, он в одной экспери­ментальной ситуации ведет себя как корпускула, обладающая опреде­ленной локализацией в пространстве, а в другой — как нечто совер­шенно противоположное, как волна, простирающаяся в бесконечность и не имеющая строгой пространственной локализации.

Весьма существенный вклад в понятие объективности внесла теория относительности с ее представлением об относительности про­странства и времени. Серьезный пересмотр смысла понятия объектив­но-реального существования связан с осмыслением отношения мате­матических абстракций к реальной действительности. Заметим, что в советской философской науке процесс обогащения понятия объектив­ной реальности на основе данных современной научно-технической революции далеко не завершен.

Еще более сложным, вопреки обыденному представлению, яв­ляется способ объективно-реального существования человека и об­щества Социальное материальное бытие настолько тесно переплетено с различными формами его осознания, настолько сложно облечено для нас в формы осознания и переживания, что абстрагировать его как та­ковое, в его собственном содержании, в отвлечении от субъективной формы человеческих переживаний и осознания, несравненно труднее, чем схватить способ объективного существования микрообъекта. Как мы пока­жем позднее, абстракция материального человеческого бытия была одной из величайших абстракций науки, одним из крупнейших открытий маркси­зма. Вместе с тем Маркс смог довести эту абстракцию до определенной границы, которая сейчас представляет для марксистской науки особый ин­терес и содержит в себе ключ к теории социализма.

Заметим также, что для абстрагирования социальной объектив­ной реальности от субъективных форм ее переживания и осознания необходимо предварительно пройти ряд ступеней абстракции, решить ряд философских вопросов, один из которых: красна ли роза, когда мы ее не воспринимаем.

Новый глубинный смысл понятия объективной реальности мо­жет быть открыт в результате осмысления противоречивого опыта строительства социализма, осмысления требований объективных зако­нов развития общества, которые в существенной мере игнорировались сталинской моделью социализма. Нерешенность коренных экономиче­ских проблем современного социализма означает, что само понятие объективной реальности, объективности, объективных законов, из ко­торого мы в настоящее время исходим, оказывается недостаточно глу­боким, во многом не соответствующим требованиям жизни. Понять “формулу объективности”, соответствующую современным реалиям жизни, — основная и трудноразрешимая задача современного научно­го материализма. Цель современной марксистской философии — под­нять уровень понимания объективности на “порядок” выше.

В связи со сказанным читатель может попытаться самостоятель­но разработать “формулу объективности” применительно к его отрас­ли науки или практической деятельности, формулу объективности во­обще. Естественно, что эта формула должна содержать общее, “инва­риантное” теоретическое ядро и специфические моменты, связанные с особенностями исторической, экономической, физической и т. д. реальностей.

Концепция материи с ее вечно услож­няющейся “формулой объективности”

является теоретической основой материалистического метода. Основ­ное требование этого метода, как уже отмечалось, есть требование объективно-реального подхода к оценке реальной действительности, деятельности общества, классов, партий, личностей. Рассматривая мир как бесконечно многообразный, марксизм ориентирует на непрестан­ный поиск новых форм и проявлений объективной реальности, новых форм бытия и, поэтому, новых идей. Требование беспощадной объек­тивности, правды — важнейшее требование марксизма, вытекающее из его классовой и общечеловеческой природы. “Наша сила, писал Ленин, — в заявлении правды”[53].

История коммунистического движения — это накопление бога­тейшего опыта объективно-реального подхода к действительности, связанного с реальными достижениями и одновременно с крупными ошибками. Крупной ошибкой в оценке состояния общественного раз­вития была попытка построения “нетоварного” социализма, вызван­ная первоначальным переносом концепции социализма, разработан­ной Марксом и Энгельсом применительно к иным, более развитым условиям капитализма, в основном исчерпавшем свои внутренние по­тенции развития, на условия развития России. Эта ошибка была испра­влена по инициативе Ленина, разработавшего политику Нэпа, но вновь допущена в результате прихода к руководству партией и стра­ной группы Сталина.

Важнейшим уроком развития нашего общества был урок правды. Необходимой философско-теоретической основой новой модели социализма является выработка новой формулы объективности, свя­занной с требованиями объективных законов общественного развития.

Признак “быть объективнойреальностью”, как уже неоднократно говорилось, это уни­версальный, интегральный признак, в котором обобщено бесконечное многообразие свойств вещей окружающего нас мира. Этот признак включает в себя все всеобщее, особенное и единичное. Материя — это не только всеобщая сущность мира, но и все ее проявления, все многообразие особенного и единичного. Прав­да, для нас пока еще остается неясным, каким образом понятие объективной реальности уже могло отобразить, в сокращенном и обобщенном виде, бесконечное многообразие мира, хотя это понятие создано на основе конечного человеческого опыта. Разгадка этой проблемы еще впереди.

Интегральное понятие объективной реальности, в котором как бы свернуто все основное содержание марксистской философской теории, развертывается в целостную систему понятий, т. е. целостную теорию философии диалектического и исторического материализма. Все дальнейшее изложение будет представлять собой логический про­цесс развертывания основных моментов понятия материи.

Поскольку материя — это и сущность мира и вся совокупность ее проявлений, логично ввести понятие о сущности, или природе, ма­терии и совокупности материальных и духовных явлений. Материя — это весь бесконечный мир, включая его сущность и бесконечные ее проявления. К числу последних надо отнести и явления психики, ду­ховные явления, принадлежащие высокоорганизованной материи. Эн­гельс в “Диалектике природы” ввел понятие о сущности, или природе, материи, которое, однако, не получило еще в философской науке до­статочной разработки.

Следующее крупное подразделение в рамках понятия материи как объективной реальности связано с понятиями субстрата, субс­танции и ее атрибутов

Каждая вещь обладает специфическим субстратом и свойства­ми, принадлежащими этому субстрату. Так, можно различать живое вещество как субстрат всех жизненных свойств. В таком же смысле материя выступает как всеобщий субстрат, который является носите­лем всех свойств материи Субстанция — это материальный суб­страт в единстве с его свойствами. Материя как субстанция — “при­чина самой себя”. Всеобщие свойства материи называют ее атрибута­ми. Субстанция несет в себе свои атрибуты как свои внутренние свойства

Принято различать прежде всего три важнейших атрибута мате­рии, выступающие в качестве ее внутренних форм бытия (существо­вания)' пространство, время и движение — развитие. К атрибутам материи относятся также еще ряд ее свойств несколько иного рода, или круга: отражение, бесконечность, бесконечное качественное и количественное многообразие материи. Если пространство и время — формы бытия материи, то бесконечное качественное и количествен­ное многообразие характеризует содержание материи. Материя — бесконечно (качественно и количественно) многообразный мир, суще­ствующий в перечисленных выше формах бытия. Бесконечное качес­твенно-количественное многообразие содержания материи определяет бесконечное многообразие форм ее бытия.

Субстрат, субстанция, атрибуты, формы бытия и т д. — это “определения” материи, имплицитно содержащиеся в понятии объек­тивной реальности. Однако не будем забывать, что бес сомнения дале­ко не полностью изгнан нами, ибо все еще остается неясным, каким образом признак “быть объективной реальностью”, скрывающий в се­бе бесконечное многообразие вещей и их свойств, мог быть выявлен нами на основе конечного опыта.