Тюремная школа

«Кто в тюрьме сидел, тот в цирке не смеется»

Народная мудрость.

На фоне скандала в Правительстве РФ на тему нарушений проведения ЕГЭ решил представить вам на обозрение данный пассаж из мест не столь отдаленных. Лично я считаю, что вся база – моральная и материальная, не говоря уж об инфраструктурной, – была спроектирована, создана и построена в период с Великой Октябрьской Социалистической Революции до прихода к власти такого «замечательного» человека, как Горбачев Михаил Сергеевич. Каждый, несомненно, по-разному относится к успехам и достижениям той эпохи – кто-то ностальгирует, кто-то ненавидит – поэтому даже не буду пытаться агитировать «ЗА» Советскую власть. Однако есть ряд неоспоримых фактов, которые бесспорно подтверждают мою точку зрения. Это касается, в частности, реформы образования Иосиба Бесорионовича Джугашвили (он же Коба) в 1932 году, которая дала всем русским и нерусским народам огромный толчок вперед. Благодаря ей послевоенная, полуразрушенная, аграрная страна уже через каких-то 20 лет была готова совершить Мировую революцию, а через 30 – первой полетела в Космос на поиск новых сельхозугодий, в то время как США местами оставались в роли догоняющих (черт подери, когда-то это было!..), а такие некогда индустриальные империи, как Германия и Англия, остались в стороне от передела Мира.

Так вот, можно что угодно говорить о несоответствии советской системы образования международным стандартам, но русский человек при прочих равных всегда был на порядок более эрудирован в кругу иностранцев. Даже самый задрипанный алкаш порой способен потолковать о немецкой классической философии, поведать о Гольфстриме, ну или на худой конец описать магнитное поле Земли. Сейчас власть, являясь охранителем лишь больших капиталов, несомненно, пытается былую систему разрушить и ввести в качестве обязательных предметов только Богословие, Физкультуру, Русский язык и Основы государства российского. Лично мне это напоминает однобоких арабов: «Лишь Коран есть истина, ввиду того, что все в нем написанное – верно». Тупыми же проще управлять, не правда ли? Процесс одурачивания народа зашел настолько далеко, что никто уже не замечает топорной кремлевской идеологической обслуги. Правительство РФ, в том числе, перестраивает нашу модель образования под «цивилизованную» западную, в то время как Запад выявляет и внедряет плюсы системы как раз-таки Советской. Точно также как мы опускаемся к капитализму, а наш любимый и хваленый Запад плавно двигается к тому, что мы бесследно растоптали – к социализму.

Ну и да Бог с ним. История покажет.

Также в данном эпосе хотелось бы немного затронуть тему исправления и обучения спецконтингента. О русских лагерях, одним словом. Мне вообще нравится слово «лагерь». У него столько значений в богатом и могучем русском языке. У кого-то оно ассоциируется с детскими воспоминаниями, у кого-то с войной, у кого-то с оппозицией, у кого-то с беженцами, у кого-то с холокостом, а у кого-то с ГУЛАГом. У меня помимо прочего еще и с российскими зонами.

Та самая зона при СССР в рамках международной системы исправления была местом относительно неплохим и при ГУЛАГе (были трудодни: зэк мог построить здание МГУ или Канал им. Москвы и получить вольную после сдачи объекта), и особенно после упразднения Главного управления лагерями. Судите сами:

Во-первых, до ’97 года были исправительно-трудовые лагеря. Каждый зэк был обязан либо работать, либо учиться. Зарабатывали порой 200-250 рублей в месяц, в то время, когда средняя зарплата в Союзе была 150-200 рублей. Однако потратить в месяц можно было только 10. Что делали? Отправляли все деньги домой безналом (выполняя тем самым часть супружеского и отцовского долга), а затем обратно заносили наличными рублей 100, на которые можно было есть, пить, играть и даже иметь любовницу из сотрудниц медсанчасти всего за 25 рублей/раз (из рассказов старых сидельцев).

Во-вторых, можно было получить образование на базе школы и профучилища. Например, у меня в зоне учили на 9 (!) специальностей. Сейчас только 6. Причем чудесные преподаватели, откровенно говоря, мучаются с этими зэками-лентяями, но базу дают хорошую, причем как теоретическую, так и практическую. Можете себе представить, чтобы где-нибудь еще в мире в тюрьмах выделялись бюджетные деньги на электроды и ацетилен для осужденных учеников?! А ведь это расходный материал. 3 раза в неделю на практику по сварке постоянно выходят человек по 15. По 4 электрода на человека каждое занятие! Ей богу, это то немногое, что меня удивляет и восхищает одновременно. Сейчас этого уже нет. С этого года было только сокращение учебных программ с 1 года до полугода. Грустно. Самое интересное, что это – пережиток… нет, достижение прошлого, Советского. Я это еще застал J

Я понимаю, образование в ИУ не повод для сравнения и даже обсуждения, но это показатель общей тенденции на всех уровнях. Вот она – смена стимулов, целей и стереотипов. Если раньше нашей стране требовались кадры и специалисты, то теперь они необходимы лишь Китаю, Ирану и Бразилии. И местонахождение или социальный статус этих самых кадров не имеет ни малейшего значения. Это называется меритократией. Власть умных. В СССР в 30-е, 40-е и 50-е годы существовали спецлагеря, т.н. шараги[1], которые представляли собой тюремные НИИ и КБ, где работали заключенные ученые, инженеры и техники. При этом не было дефицита специалистов, но нужен был каждый. Скажете, сейчас не сидят специалисты и профессионалы? Поверьте мне, есть в наших рядах и реальные спецы. Помимо массы юристов и экономистов «чалятся» и журналисты, и оружейники, и врачи, и изобретатели, и даже выдающиеся Химики и физики. Зато почему-то очень мало чиновников. А это и есть наш главный бич. Именно с ним-то и надо бороться. Именно эти тараканы разносят крошки коррупции и произвола по всей стране.

Далее. В-третьих. Практическое применение полученных знаний в производственной части ИТЛ было обязательным, но за з/п в 200 рублей. И знаете что? Были серьезные производственные мощности – станки, оборудование, автосервисы, прессы, швейные цеха, крольчатники, пилорамы, сувенирная макля в конце концов. Система действительно давала не только продукцию и прибавочную стоимость, но и возможность осужденному исправиться и изменить свою жизнь: при желании человек, освободившись из м.л.с., мог устроиться на завод, от предприятия получить комнату, а в дальнейшем и квартиру. Были, конечно, и неисправимые, но здесь уж Jedem das Seine.

Ну и, в-четвертых, всегда были понятия. Хорошо это или плохо, но без понятий больше простора для беспредела среди зэков. Ввиду того, что в тюрьмах оказываются абсолютно разные люди (сильные и слабые, старые и молодые, умные и глупые) понятия являются эффективным уравновешивающим фактором в социальном значении. ФСИН РФ это иногда недооценивает, поэтому там, где понятий нет, зэки лезут на крыши и устраивают голодовки и бунты, как зимой 2013 года в Копейске. Однако в детали, почему это происходит, сейчас, пожалуй, углубляться не стану.

Итак. Что мы имеем сегодня, после 20-летнего развала и разрухи, раскроем в том же порядке.

С момента безвозвратного перехода ИУ из разряда самообеспечивающихся в финансируемые бюджетом, формально обязанность работать упразднена, но фактически на работу заставляют выходить посредством сапога и палки (в прямом смысле). Причем про УДО в России можно забыть как страшный сон, но об этом ниже. За квалифицированный труд токаря, сварщика или швеи платят 30-300(!!!) рублей в месяц при средней по стране – 4000-5000 рублей. При этом тратить в местном магазине можно только 3000 в месяц (это всего 10 блоков сигарет). Что делают зэки. Звонят мамкам, женам и другой родне (у кого еще осталась) и просят привезти передачку или деньги на игру. Вот тебе и долг перед семьей.

Образование. В школу ходят всего 2 таджика, учат русский язык. В ПУ сокращают количество специальностей, урезают сроки обучения, уменьшают разрядность, выгоняют учителей (некоторые правда сами увольняются по причине тотального идиотизма).

Практическое применение знаний на нуле, т.к. «рабочки» как таковой больше нет. Стоят и пылятся 40- и 100-тонные прессы, ржавеют токарные станки, обглоданы крысами провода различного оборудования. Есть только цех по пошиву на 50 машинок, где зэки даже работать не хотят из-за отсутствия стабильных заказов и полного непрофессионализма и идиотизма сотрудников администрации.

Вот пример.

Утро. Сижу за швейной машинкой. Работы нет. Стол пустой. Цех слушает «ЮморFM». Я читаю «Игру в бисер» Гессе. Подходит полицай – зам-зама-всех-замов начальника и произносит:

– Э бля, читалкин. Пытаешься че-то вычитать?

Обычно в таких случаях стараюсь молчать, но я не сдержался и выплеснул:

– Ааа… Это – книга!

– Нех тут.

– Так работы же нету…

– Ножницы точи!

– Так их уже мастер наточил…

И тут коронное:

– Чеее? Самый умный што ли?

Я выдержал паузу, и командир после своего риторического вопроса удалился восвояси. Мне это напомнило анекдот:

– Бойцы, кто сможет отремонтировать радиостанцию на бронепоезде?

– Офицер, а она на лампах или на полупроводниках?

– Для особо тупых повторяю: на бронепоезде! J

Короче: все очень плохо. Бедные зэки от нечего делать играют в нарды, пьют бражку и забивают свои тела портакАми, при виде которых волосы встают дыбом даже у такого обсиженного урки, как я, J

Бюрократы! Ну, возьмите на вооружение хоть опыт далекой Бразилии, где заключенные вырабатывают электроэнергию для потребностей города при помощи велотренажеров[2]. Восемь часов кручения педалей равны одному дню матушки-свободы. Поверьте, желающие всегда найдутся. И польза обществу от них будет хоть какая-то. Вы же сами развели миллион этих дармоедов за желание покурить травку в подъезде, а теперь и без того нищая страна должна всех их кормить.

Продолжая про «умности», расскажу, как мне удалось организовать в зоне высшее образование на базе одного вуза.

Оббил все местные пороги. Договорился с «академиками» об их приезде и установке учебного компьютера. И вот, наконец, прихожу за добром к начальнику, все объясняю и спрашиваю:

– Пал Тарасыч, даете зеленый свет?

Он, немного подумав, вопросительно отвечает:

– А ты в курсе, что сейчас умные никому не нужны? Умным быть не модно!

– В курсе, Пал Тарасыч. В курсе, – незамедлительно ответил на выдохе, грустно пялясь в пол, а про себя думаю: «ну и мудак же ты, палтарасыч!»

Хозяин добро дал, но «академиков» в зону все равно не пропустил J Лишь с третьей попытки удалось запустить процесс обучения.

Поэтому, читая новость о том, что все в той же Бразилии за 1 прочитанную книгу в тюрьме сокращают срок наказания на целых 4 дня[3], диву даюсь – какая-то Бразилия заинтересована в подъеме интеллектуального уровня заключенных, а мы, Русские, некогда самая читающая нация в Мире, только плодим повсеместный дурятник, в том числе и в высших эшелонах власти. Именно поэтому Бразилия сейчас строит атомные субмарины, а мы свои пилим. Вот вам и смена курса на тотальное самоуничтожение.

Ладно. Дальше поехали.

Понятия. Что у нас тут? Да ничего хорошего – ввиду полного слияния понятий «воровских» с «ментовскими», фактическую роль по части справедливости они теперь играют примерно такую же, как 31 статья Конституции нашей великой державы. «Закон что дышло, куда повернул – туда и вышло».

И напоследок. Для тех, кто еще сомневается в нереальности условно-досрочного освобождения на просторах нашей необъятной Родины, опишу один каверзные случай, произошедший с самим автором.

Подал я в местный суд документы на УДО. Все характеристики положительные. ИУ выступает с поддержкой, считая, что я более не нуждаюсь в изоляции от общества (будто когда-то нуждался J). В общем, казалось бы, идеальная кандидатура. Но! Встает прокурор и говорит:

– У вас тут, молодой человек, в личном деле имеется беседа воспитательного характера. На этом основании я возражаю против применения к вам УДО.

– Постойте, – говорю, – да ведь это не ШИЗО, не взыскание, не выговор, это беседа, которая даже в справках не отражается.

– Ну и что с того?

– Да я… Я могу все объяснить, как дело было.

– Ну, попробуйте.

– Хорошо, – начинаю, – уважаемый суд, можно задать прокурору личный вопрос?

– Задавайте.

– Скажите, если вы в будний день в ноябре месяце проснетесь с температурой под 40, вы пойдете на работу?

– Конечно, нет.

– Поверьте, у меня такое же мнение. Но дело в том, что в учреждении выход на работу осуществляется в 6.45 утра, а врач в зону приходит, дай бог, к 10, поэтому справку об освобождении я получается должен взять уже после выхода на работу. Я ведь только свободы лишен, не права на болезнь. Здесь даже не нарушение чего-то, здесь произошло некое недопонимание.

– Нет. Это нарушение.

– Хорошо, – продолжаю, – что бы вы сделали на моем месте?

– Позвонил бы начальству и предупредил его о своем заболевании и о невыходе на работу.

– Так и я бы так с радостью сделал, но у меня нет такой возможности – позвонить начальству.

И тут эпическое:

– Все правильно. Потому что, осУжденный, вы отбываете наказание в местах лишения свободы за преступление. Раааньше надо было об этом думать!

Немая сцена. Занавес.