Чудо природы — кенгуру

Животное, которое «пудрится». — Путешествует в виде слепого эмбриона. — Пьёт морскую воду. — Топит собак. — Жуёт жвачку. — Роет колодцы. — Совершает тринадцатиметровые прыжки. — А из него делают ботинки…

Широко распространено мнение, что кенгуру, этих удивительных животных, первым открыл английский мореплаватель Джеймс Кук. Но это не так. Ещё за сто сорок лет до него, в 1629 году, на один из видов кенгуру, а именно на так называемого дерби-кенгуру (Wallabia eugenii), наткнулся голландский мореплаватель Франс Пелсарт, судно которого село на мель возле западного берега Австралии. Не ушёл от его внимания и крошечный детёныш, висевший на соске в сумке, расположенной на брюшке у самки. Но он ошибочно предположил, что детёныш вырастает прямо из этого соска. Правда, его сообщение никого тогда особенно не взволновало и вскоре было совершенно забыто.

А Кук впервые увидел кенгуру в 1770 году. 22 июля он послал нескольких человек из своей команды на австралийский берег с заданием подстрелить голубей для больных. Было это возле полуострова Йорк, того «острого пальца», которым континент Австралия указывает на остров Новая Гвинея, а именно в том месте, где сейчас находится город Куктаун, названный по имени великого путешественника Кука. Вернувшись с берега, эти люди сообщили, что видели животное ростом с борзую, стройное, мышиного цвета и очень быстроногое. Во всяком случае оно умчалось в один миг. Двумя днями позже сам Кук мог убедиться в том, что его людям не померещилось: он собственными глазами увидел это животное. А ещё через две недели участник его экспедиции естествоиспытатель Джозеф Бенкс с четырьмя провожатыми совершил трёхдневную вылазку в глубь страны. Кук впоследствии писал об этом так:

«После многомильного перехода они обнаружили четырёх животных того же вида. За двумя из них погналась борзая Бенкса, однако оба ускользнули, ускакав в высокую траву, где собаке трдано было их преследовать. Это существо, по наблюдению мистера Бенкса, передвигалось не на четырёх ногах, как обычные животные, а прыгало на двух задних наподобие тушканчика».

Пользуясь не совсем точными сведениями местных аборигенов, Кук дал животному название «кенгару» (Kangaroo).

На этот раз удивительные существа вызвали много пересудов: ведь они выглядели совсем иначе, чем все известные до той поры животные. И уже через три года, после того как английский флот высадил первую партию заключённых в Порт-Джексоне (там, где сейчас находится Сидней), в Англию в подарок королю Георгу III был отправлен первый живой кенгуру. Для перестраховки губернатор Филлип отправил ещё одного на другом судне.

Необыкновенное, невиданное животное с недавно открытого континента настолько распалило любопытство лондонцев, что вскоре за первыми кенгуру последовало ещё несколько. Вот как расписывает рекламный листок тех лет эту новинку: «Замечательный кенгуру из Ботани-Бей — удивительное, красивое и ручное животное ростом в 1, 5 метра, в существование которого даже трудно поверить…» За один шиллинг (по тем временам большие деньги) на него разрешалось любоваться на выставке, устроенной на сенном рынке.

Когда мы говорим о кенгуру, то прежде всего подразумеваем держащихся вертикально рыжеватых или серых животных почти человеческого роста, с тяжёлой нижней частью корпуса, с которой никак не вяжутся маленькие «ручки», узкая грудь и заячья головка. На самом же деле кенгуру составляют целую группу животных, обитающих, правда, лишь на очень ограниченной части земного шара — в Австралии, на Тасмании, Новой Гвинее, островах архипелага Бисмарка, а также в Новой Зеландии (куда они были завезены уже людьми). В семейство кенгуру входит 17 родов с 52 видами, не говоря о множестве подвидов. Самые маленькие среди них ростом всего в 23 сантиметра, в то время как гигантские кенгуру достигают 1, 6 метра.

Все эти маленькие и большие скачущие сумчатые животные объединены под общим названием «кенгуру». Однако англичане и австралийцы английским словом «kangaroo» называют лишь три самых крупных вида: рыжего и серого гигантских кенгуру да ещё горного. Всё же остальные, более мелкие виды, относящиеся к разным родам, они называют валлаби (wallaby).

Я не собираюсь перечислять здесь все эти виды, большинство которых и сам не в состоянии отличить один от другого. Но о некоторых из них мне всё же хочется кое-что рассказать. Так, например, есть среди валлаби так называемые мускусные кенгуровые крысы (Hypsiprymnodontinae) размером в полметра (причём одну треть составляет хвост), питающиеся насекомыми и ведущие ночной образ жизни.

Двенадцать видов кенгуровых крыс до ввоза в Австралию европейских лисиц были весьма многочисленны. Ещё в 1904 году в Аделаиде их продавали целыми дюжинами, всего по несколько грошей за штуку, и люди по воскресеньям устраивали кенгуровые бега. На сегодняшний день по меньшей мере два вида из них уже полностью истреблены: пожалуй, только в Западной Австралии кенгуровые крысы ещё более или менее многочисленны.

Жившая в Лондонском зоопарке тасманская кенгуровая крыса имела обыкновение обхватывать охапку соломы своим хвостом и по ночам часами прыгать с ней из угла в угол.

Между прочим, такой способ переноски грузов обычен для этих животных. Крупные виды кенгуру не могут проделывать подобных манипуляций: у них хвосты значительно менее гибкие и служат скорее для удерживания равновесия. Кенгуровые крысы имеют клыки, в то время как у более крупных видов кенгуру они отсутствуют.

Среди средних по величине кенгуру, тоже относящихся к валлаби, есть свои «спринтеры» — это так называемые заячьи кенгуру (Lagorchestes). Бегают они с такой же невообразимой быстротой, как наши европейские зайцы. Один такой кенгуру, мчавшийся с бешеной скоростью от преследующих его собак, пробежав 400 метров, на полном ходу перемахнул через стоявшего на его пути рослого мужчину. А скальные кенгуру (Petrogale) без труда перескакивают через четырёхметровые расселины в скалах. Эти «газели Австралии» ловко забираются на деревья, если они только растут несколько наклонно, и проворно скачут там среди веток. В отличие от настоящих древесных кенгуру они не пользуются при этом руками — не хватаются ими за ветки.

Но самые красивые валлаби — пёстрые кольцехвостые скальные кенгуру (Petrogale xanthopus). Сейчас в зоопарке Аделаиды их целая большая колония. Скальные кенгуру буквально «полируют» скалы в тех местах, по которым проходят их обычные пути. У иглохвостых кенгуру (Onychagalea) на конце хвоста шиловидный роговой нарост. Австралийцы зовут их «шарманщиками», потому что, убегая, они раскидывают руки в стороны и вертят ими так, словно крутят шарманку.

Так называемых изящных валлаби (Wallabia elegans) в самое последнее время постигла неожиданная напасть: за ними стали усиленно охотиться, чтобы из их мягкого пушистого меха изготовлять игрушечных медвежат коала. Таких медвежат охотно скупают туристы, да и в качестве детских игрушек они тоже имеют неплохой сбыт.

У себя во Франкфуртском зоопарке помимо гигантских и древесных кенгуру мы уже давно разводим небольших, с кролика, кенгуру куокка (Setonix brachyurus), которые у себя на родине встречаются теперь только в отдельных местах Западной Австралии и на островах, да и то очень редко. Мало осталось и дерби-кенгуру. А ведь когда-то они были широко распространены по всей Южной Австралии. Теперь же их увидишь разве что в каком-нибудь европейском зоопарке или на некоторых островах, например на острове Кенгуру.

С тех пор как мы, европейцы, появились на этом континенте, здесь уже истреблено четыре вида кенгуру. На очереди следующие десять мелких, но особенно красивых и интересных видов. И не потому, что за ними кто-то охотится. Просто у этих скрытно живущих, пугливых животных, как правило, очень ограниченная область распространения, да к тому же хозяйственная деятельность человека меняет в её пределах состав растительности. Кроме того, в Австралию без конца ввозят домашний скот, так что у сумчатых прыгунов все меньше остаётся жизненного пространства.

Что касается трёх видов гигантских кенгуру, ростом с человека, то в некоторых частях Австралии фермеры их почти полностью истребили, а в других районах хозяйственная деятельность человека явно пошла на пользу этим животным. Во всяком случае их стало там значительно больше.

У всех трёх видов гигантских кенгуру цвет шерсти серый, и только у одного — рыжего гигантского кенгуру (Масropus rufus) — самцы тёмно-рыжие (у наших дам такой цвет волос именуется цветом «красного дерева»). В брачный период эти верзилы окрашивают свою грудь и спину в ярко-красный цвет. Именно «окрашивают» или «пудрятся», если хотите. Дело в том, что у самцов рыжих гигантских кенгуру на шее и груди кожа выделяет особый секрет в виде розовой порошкообразной массы, которую они передними лапами растирают по груди и спине. Если провести по их шерсти белым носовым платком, то он сейчас же сделается розовым, так что краситель не очень-то стойкий. Поэтому из высушенных шкур таких кенгуру красная краска со временем исчезает.

Рыжим гигантам повезло. Они предпочитают открытые плоские равнины без деревьев и кустарников. Поэтому там, где фермеры уничтожили лес, чтобы создать обширные пастбища для своего скота, они одновременно создали настоящее раздолье для рыжих кенгуру (в ущерб их другим прыгающим собратьям). Сейчас рыжие кенгуру широко распространены по всей Австралии. В разных районах они имеют различную окраску. Некоторые самцы бывают синевато-серыми, а иные самки — красными. У западной расы представители обоих полов красные. Впрочем, голова у рыжих кенгуру, как правило, синевато-серая. Серых самок рыжего кенгуру всегда можно отличить от самок такого же цвета горного или серого кенгуру по белой полосе на щеках. Австралийцы называют этих самок «синими лётчиками» (Blue Flyers). Рыжие гигантские кенгуру — самые крупные сумчатые животные в мире.

Серый гигантский кенгуру (Macropus major) почти такого же роста, как и рыжий. Но у рыжих гигантов кончик хвоста белый, а у серых — чёрный; кроме того, у них нет белых отметин на морде. На острове Кенгуру они все шоколадного цвета.

Что же касается горного кенгуру (Macropus robustus), или, как его ещё называют, уоллару, или юро, то у него на руках как бы чёрные перчатки, а на ногах такие же ботинки. Сам же он, как правило, матово-серый, правда, иногда встречаются тёмно-вишнёвые и даже совершенно чёрные особи. Живут юро в пересечённой, гористой местности, среди скал. Жару и засуху они переносят лучше, чем все другие виды.

Кенгуру в Австралии заменяют травоядных копытных других континентов — антилоп, оленей, зебр, буйволов. Как и те, они отличные бегуны. Гигантские кенгуру на короткой дистанции могут мчаться со скоростью 88 километров в час. Но они, как и многие другие дикие животные, быстро устают. Их легко можно догнать даже на лошади, если долго преследовать, ну а уж на автомобиле — и говорить нечего.

Весят гигантские кенгуру от 23 до 70 килограммов, причём самцы большей частью вдвое тяжелее самок. Хвост длиной в три четверти метра или даже в метр служит как бы третьей ногой при сидении, но прежде всего он необходим для удерживания равновесия во время прыжков. Длина медленного «прогулочного» прыжка такого кенгуру составляет от 1, 2 до 1, 9 метра. Прыжки же во время бегства могут достигать более 9 метров. Однажды у серого кенгуру был зафиксирован прыжок длиной в 13, 5 метра. Эти гиганты, если потребуется, могут прыгать и на значительную высоту —до 3, 3 метра. Но это, правда, в исключительных случаях. Обычно же даже полуметровые заборы служат для них преградой. Это подтверждается тем, что во время погони они бегут вдоль такого препятствия, вместо того чтобы сходу перемахнуть через него; об этом же говорит множество трупов кенгуру, висящих на изгородях из колючей проволоки…

Жара, засуха и голод гораздо более страшны для кенгуру, чем хищные животные, которых в Австралии уже почти не осталось. Кенгуру могут только поблагодарить европейских поселенцев за то, что они так упорно истребляли собак динго. Теперь им некого особенно бояться. Правда, мелкими валлаби или детёнышами крупных кенгуру при случае любят полакомиться ковровые питоны (Morelia argus), да и клинохвостый орёл (Uraetus audax) не прочь ими поживиться. Этих птиц здесь все ещё много, несмотря на долголетнее истребление их человеком. Однажды была заснята сценка, как такой орёл боролся с самкой кенгуру, стараясь вырвать у неё из рук детёныша.

Что же касается собак, то, как уже рассказывалось выше, у кенгуру совершенно особый способ борьбы с ними. Преследуемое собаками животное забегает по пояс в воду, оборачивается и ждёт, пока собака подплывает к нему; затем кенгуру хватает её за голову и начинает топить. Собака в таких случаях сейчас же прекращает борьбу и только старается вырваться и выскочить на берег. Когда же поблизости нет воды (а это в Австралии случается не так уж редко), преследуемый кенгуру становится спиной к дереву и ударяет подбежавшего противника ногами в живот. Такие пинки иногда приводят к страшным последствиям. Если у человека при этом бывают только напрочь сорваны брюки, он может считать себя счастливчиком, потому что известны случаи, когда при аналогичных обстоятельствах некоторых мужчин буквально лишали мужских достоинств, а другим сворачивали челюсти, ломали руки и ноги. Известны и смертельные исходы.

Подобным же способом самцы кенгуру сражаются между собой: каждый старается схватить соперника руками и ударить его своими когтистыми ногами в живот. А вот горные кенгуру Северо-Западной Австралии только кусаются, а ногами не дерутся, что значительно облегчает обращение с ними.

Часто в цирках можно увидеть «боксёров-кенгуру», которым на руки привязывают боксёрские перчатки. «Бой», который они проводят со своим дрессировщиком, разумеется, просто игра; разозлись эти животные всерьёз, они сразу же пустили бы в ход свои задние конечности и их партнёру по боксу пришлось бы худо. Поэтому для подобных сеансов берут только молодых кенгуру; более старые и уверенные в себе самцы для таких шуток уже непригодны…

Гигантские кенгуру не так уж трусливы, как думают некоторые» Так, например, рыжий кенгуру, содержавшийся в зверинце знаменитого Гагенбека, перемахнул однажды через перегородку, отделявшую его от бегемота, подскочил к отдыхавшему колоссу и передними лапами несколько раз ударил его по носу, сильно поцарапав. Толстокожий был настолько удивлён и озадачен таким нахальством, что даже не тронул дерзкого пришельца.

Многие кенгуру совершенно не боятся воды и даже охотно купаются; это выяснили в тех немногих зоопарках, где в загонах для кенгуру были бассейны. Так, в Римском зоопарке серые кенгуру ежедневно «принимали ванну» в бассейне, в то время как рыжие отказывались от каких бы то ни было водных процедур — может быть, боясь смыть свой нестойкий краситель, а может быть, потому, что в Австралии возле всех бочажков их караулят песчаные мухи, укусы которых вызывают тяжёлые воспаления глаз, а иногда даже полную слепоту.

Каким образом этим животным удаётся выжить на, казалось бы, совершенно сухих, бесплодных землях, австралийским учёным удалось выяснить только совсем недавно. Безусловно, у кенгуру, как и у других травоядных, в пищеводе, желудке и в верхней части кишечника живут особые простейшие, способствующие перевариванию грубых растительных волокон. Одна сотрудница Базельского зоопарка сообщала в журнале «Tier», что неоднократно наблюдала, как кенгуру спустя некоторое время после загона их на ночь в домик начинают отрыгивать съеденную пищу и жевать жвачку как настоящие жвачные животные.

Кенгуру охотно пасутся на пастбищах, где растёт жёсткий, плохо перевариваемый злак — спинифекс (Triodia spinifex), в то время как овцы едят его только в крайнем случае. Миллионные стада овец, выщипывая на пастбищах более вкусные растения, оставляют в стороне спинифекс, который после исчезновения своих конкурентов бурно разрастается. Таким образом, австралийские скотоводы, сами того не желая, создают наилучшие условия для существования кенгуру и увеличивают области их обитания. Иной фермер со скрежетом зубовным взирает на нежелательных иждивенцев, но если он вздумает удвоить поголовье своих овец, то поголовье кенгуру тут же автоматически учетверится.

Тем не менее кенгуру тоже не в состоянии обходиться без некоторых определённых веществ в своём рационе. Так, например, когда в 1934 году в Чикагский зоопарк завезли 52 гигантских кенгуру, животные одно за другим стали чахнуть и погибать. Наконец их осталось только трое. Тогда призвали специалиста, который обнаружил, что в их пище не хватало кальция и других минеральных веществ. Животным начали давать люцерну, овёс, овощи, и не прошло и месяца, как они заметно оживились и вскоре стали интенсивно размножаться. К 1949 году их было уже 74. И это все были потомки тех трёх оставшихся в живых.

В старой специальной зоологической литературе можно прочесть, что кенгуру часто погибают от актиномикоза ротовой полости и вообще от каких-то воспалений слизистой рта и гортани. Однако с тех пор как в современных зоопарках начали вдумчивее подходить к вопросам питания животных, эти заболевания прекратились.

Между прочим, кенгуру не такие уж глупые, как считают некоторые люди, особенно по сравнению с другими травоядными или сумчатыми. Так, Д. X. Нейманн из Мюнстера поставил интересный опыт. Он постепенно приучил рыжего гигантского кенгуру и американского опоссума выбирать из двух рисунков на бумаге нужный (только под ним они находили корм). Кенгуру научился различать семь таких двойных комбинаций, а опоссум —только две. Спустя 160 дней кенгуру ещё помнил шесть из семи парных фигур; опоссум же всего через четырнадцать дней помнил только две, а через четыре недели он уже забыл все.

Теперь перейдём к одной весьма волнующей зоологов проблеме: как кенгуру удаётся неделями, даже месяцами, прожить совершенно без воды?

В жару гигантские кенгуру начинают часто-часто дышать открытым ртом, аналогично тому, как это делают собаки и овцы, стараясь охладиться. Кроме того, они принимаются облизывать языком свои «руки», грудь и иногда даже задние ноги, потому что слюна, испаряясь, тоже охлаждает организм. Было замечено, что горные кенгуру начинают себя облизывать, как только температура воздуха достигает 31, 5° С.

Западноавстралийскому исследователю Е. X. Или удалось проследить, что при содержании в загоне на сухом корме кенгуру ежедневно выпивали количество воды, равное 5 процентам веса их собственного тела. Когда животных кормили растениями, содержащими от 30 до 50 процентов влаги, но не давали пить, они через семьдесят дней теряли одну треть своего веса. А живущие на свободе горные кенгуру при таких же условиях не худели совсем. В чём же тут дело?

Отчасти загадка объясняется тем, что на воле эти кенгуру роют колодцы. Да, да, настоящие колодцы до метра глубиной! Этим они спасают жизнь не только себе, но и различным другим животным, которые приходят сюда утолять жажду. Здесь, в Австралии, как ни странно, кенгуру выполняют роль слонов в Африке: те тоже в засушливый сезон роют в рыхлом песке высохших русел рек ямы, из которых пьют воду другие, не умеюшие рыть животные: носороги, антилопы, змеи и зебры. А в Австралии колодцами кенгуру пользуются дикие голуби, розовые какаду, сумчатая куница и даже страус эму.

А когда фермеры и скотоводы создают искусственные водоёмы для водопоя домашнего скота, они тем самым облегчают существование все тем же кенгуру, а заодно и некоторым видам диких птиц, которые охотно поселяются возле таких мест. Им ведь ничто не может помешать утолять свою жажду на этих водопоях вместе с домашним скотом.

Однако есть и такие кенгуру, которые не пользуются подобным комфортом. Е. Или, в течение пяти лет изучавший горных кенгуру Северо-Западной Австралии, выяснил, что многие из них никогда не подходят даже близко к фермерским «поилкам». А сделал он это следующим образом: огородил водопой специальной изгородью, в которой были оставлены лазы. Когда кенгуру проскакивал сквозь такую лазейку, на него моментально надевали цветной ошейник с номером. Номера были изготовлены из такого материала, который ночью отсвечивал от света прожектора. Кроме того, Е. Или изобрёл хитроумный аппаратик, опрыскивающий светящейся краской каждого кенгуру, проникавшего сквозь отверстие в изгороди.

Ему удалось выяснить, что многие горйые кенгуру не пьют даже тогда, когда температура воздуха достигает 46° в тени. Оказывается, в часы, когда солнце особенно печёт, эти животные прячутся в прохладных пещерах или под гранитными навесами и тем самым сохраняют в организме влагу. Ведь в таких местах температура никогда не поднимается выше 32°.

Но почему же эти странные существа добровольно отказываются от прекрасной свежей воды, которая заманчиво поблёскивает у них под самым носом посреди выпаса? По-видимому, выпитая вода резко снижает питательность поглощаемого корма. Новейшие исследования, проведённые в Кении (Восточная Африка), показали, что скот после обильного питья теряет значительно больше азота. В 1963 году это же проверялось на горном кенгуру в университетских лабораториях в Перте, главном городе Западной Австралии. Выяснилось то же самое. А азот как основной компонент белка — одно из наиболее дефицитных веществ в этой полупустынной области.

Доктору Мэну, сотруднику зоологического факультета Пертского университета, удалось решить ещё одну загадку кенгуру. Когда я посетил его, он как раз держал в своём загоне нескольких дерби-кенгуру, которым уже в течение тридцати дней давали пить одну только морскую воду. Как известно, морская вода содержит 3 процента соли и для людей и большинства животных совершенно непригодна. И хотя корм, который в это время давали кенгуру, содержал лишь 10 процентов влаги, тем не менее они неуклонно прибавляли в весе и чувствовали себя отлично.

Эти мелкие кенгуру на континенте почти уже полностью истреблены и живут только на небольших островах недалеко от побережья, где во время сухого сезона целыми месяцами не выпадают дожди и где пресная вода вообще отсутствует.

Живя некоторое время на одном из таких островов, доктор Мэн выяснил интересную особенность. Несмотря на то что почти у всех самок в сумках были детёныши, тем не менее на всём острове трудно было найти годовалых подростков. Объяснилось это самым удивительным образом. Небольшие, величиной с зайца, дерби-кенгуру обитают в специальных туннелях, которые они проделывают в высокой траве. Там у каждого свой собственный участок, ревниво охраняемый владельцем от сородичей. Как только молодые кенгуру достигают половой зрелости, взрослые особи прогоняют их со своих участков, и тем в конце концов приходится выбегать на открытые пространства. А там их очень быстро замечают орланы и тут же с ними расправляются. Таким образом, на острове поголовье кенгуру всё время остаётся стабильным и перевыпаса не происходит. Остаётся ровно столько животных, сколько может прокормиться. Вот кщ разумно всё устроено в природе! Будь это иначе, то вскоре на таком небольшом клочке суши не осталось бы никакой растительности и вся популяция либо должна была бы вымереть от голода, либо, лишённая укрытий, стать добычей хищных птиц.

Какого возраста могут достигнуть кенгуру?

В один из дней своего пребывания в Канберре, столице Австралии, я посетил доктора Г. Б. Шармэна на его опытней станции при Государственной научно-промысловой исследовательской организации. Он рассказал мне, что более двух третей отстрелянных самок обычно бывает не старше четырёх лет и только четверть из них оказывается восьмилетними. В условиях же зоопарка, где нет никакой борьбы за существование, гигантские кенгуру доживали до 17—18 лет, а валлаби — до 12.

Семьдесят — восемьдесят лет назад, гуляя по рейнским или силезским равнинам, вы могли неожиданно встретить вместо ланей… мирно пасущихся кенгуру. В те годы их пытались там акклиматизировать, и надо сказать, они вполне удовлетворительно прижились. Правда, это были не гигантские кенгуру, а серовато-коричневые валлаби Бенетта (Wallabia rufogrisea frutica).

В 1887 году богатый аристократ Филипп фон Бёзелагер выпустил близ Хаймерцхайма (округ Бонна) двух самцов и трёх самок этого вида в лес, занимающий пять квадратных километров. Через шесть лет их поголовье увеличилось до 35—40 особей. Они неплохо перенесли даже суровую зиму 1887/88 года, когда морозы достигали 22°. К сожалению, вскоре егерь умер, и банда браконьеров без всяких препятствий перестреляла почти все стадо прямо у зимних кормушек, куда эти полуручные животные приходили подкормиться. Нескольких кенгуру ещё встречали после этого в Таунусе, в 100 километрах от Хаймерцхайма, но с 1895 года этих животных в Германии больше не видели.

«Только спустя много лет мы узнали, в какой харчевне эти подонки изжарили и съели несчастных кенгуру», — писал сын господина фон Бёзелагера.

В Англии тоже неоднократно пытались акклиматизировать кенгуру, например в начале нашего столетия в поместье Тринг.

Владелец замка барон Ротшильд выпустил там на свободу не только валлаби Бенетта, но и серых гигантских кенгуру. Но были и такие случаи. В поместье графа Витцлебена (Альтдеберн, округ Франкфурта-на-Одере) успешно размножались валлаби Бенетта. Но потом ему надоели эти «скачущие гигантские блохи», и к тому же он решил, что они досаждают его ланям. Не долго думая, он приказал их всех перестрелять. Князь Герхард Блюхер Валыптатский в конце прошлого столетия выпустил нескольких валлаби Бенетта на острове Герм, расположенном в проливе Ла-Манш. Животные стали прекрасно размножаться на этом уединённом островке, занимающем 1, 3 квадратного километра. Но как только началась первая мировая война, высадившиеся здесь английские солдаты, не мешкая, тутже отправили кенгуру на кухню… Потомки этих островных кенгуру (стадо из 60—70 голов) ещё продолжали жить в другом поместье Блюхера — в Крибловице в Силезии. Однако их постигла столь же печальная участь: в первые же два года после окончания мировой войны их истребили браконьеры.

По мнению профессора Отто Кёнига из Вены, акклиматизация кенгуру в наших широтах вполне возможна, и они могли бы занять в составе животного мира средней полосы экологическую нишу, в прошлом занимаемую ланями. Однако О. Кёниг считает, что акклиматизация этих животных связана и с некоторым риском. Так, например, зимой, когда они поскачут беззаботно к прорубям, чтобы напиться воды, под их тяжёлыми ритмичными прыжками может проломиться лёд. Поэтому кенгуру, живущим на свободе в наших условиях, зимой всегда будет грозить опасность утонуть. Правда, Отто Кёниг ставил свои опыты не на валлаби Бенетта, а на более крупных, стройных красношеих кенгуру (Wallabia rufogrisea rufogrisea). Хотя эти животные обитают на более теплом материковом побережье, они вполне успешно перезимовали в нашей умеренной полосе, питаясь корой деревьев, почками и сухой травой. Молодняку тоже холод нипочём, потому что он ведь довольно долго укрывается в тёплой сумке матери. Но всё же кенгуру в таких условиях совершенно необходимо обеспечивать удобными укрытиями и ветрозащитными убежищами.

А теперь перейдём к одному из самых интересных моментов из жизни кенгуру, а возможно, даже и к самому интересному.

Сто лет люди ломали себе голову над тем, каким образом новорождённый кенгуру попадает в сумку матери. Очень редко кому-нибудь из работников зоопарка удавалось присутствовать при этой процедуре, да и то, как правило, на недостаточно близком расстоянии, чтобы рассмотреть все подробно.

И вот что выяснилось. Примерно за два часа до родов самка начинает старательно вылизывать внутренность своей сумки. После этого она усаживается в непривычной для себя позе: хвост пропускает между ног вперёд^ а сама прислоняется спиной к какой-нибудь стене или к дереву. Прежде предполагали, что она хватает новорождённого зубами или губами и кладёт его в сумку. Да и трудно было предполагать что-нибудь другое: ведь это существо имеет такой беспомощный, недоношенный вид! Например, у рыжих гигантских кенгуру оно весит три четверти грамма, в лучшем случае один грамм, следовательно, всего одну тридцатитысячную часть веса матери: это голый червячок, без глаз и ушей — совершенно недоразвитый эмбрион. Задние ноги у него совсем короткие, ничем не напоминающие длинные ноги кенгуру. Чтобы подобный «недоносок» мог самостоятельно проползти, цепляясь за шерсть матери, весь длинный путь до спасительной сумки — предположить было совершенно невозможно.

И всё же это так. Теперь, после того как биологам Г. Шармэну и X. Фрису из Канберры удалось заснять весь процесс на киноплёнку, это можно считать доказанным.

У рыжих гигантских кенгуру детёныш рождается на свет через тридцать тр# дня после оплодотворения самки. Он самостоятельно прорывает родовую оболочку и медленно ползёт наверх, цепляясь за шерсть матери, даже в том случае, если самка находится под наркозом и всякая помощь с её стороны исключена. В начале своего «путешествия» детёныш продолжает висеть на пуповине. Но затем мать перекусывает её и детёныш передвигается уже свободно. Он ползёт, извиваясь, как настоящий червяк, и через три, иногда пять, минут уже достигает места своего назначения. Самка вылизывает оставшиеся после него на шерсти следы крови и слизи. Прежде считали, что она расчищает ему дорогу сквозь спутанную шерсть. Однако последние достоверные наблюдения опровергли это заблуждение. Добравшись до сумки, предприимчивый эмбрион сейчас же хватает в рот один из четырёх сосков и накрепко к нему присасывается. Конец этого соска разбухает так, что выскочить изо рта детёныша он уже не может. Недаром первые исследователи описывали детёныша «приросшим» к соску. Когда малыша насильно отрывают от соска, это вызывает даже небольшое кровотечение.

Но в то время как глаза и уши у этого эмбриона ещё совсем неразвиты, у него уже есть широко раскрытые ноздри и вполне сформировавшийся обонятельный центр в мозгу. Поэтому можно предположить, что слепой и глухой зародыш находит путь к спасительному источнику питания, ориентируясь по запаху.

Детёныши рыжих гигантских кенгуру находятся в сумке примерно 235 дней; вылезая оттуда, они весят уже от двух до четырёх килограммов. В Нью-Йоркском зоопарке детёныш горного кенгуру отсиживался в сумке пять месяцев и одиннадцать дней и только тогда начал высовывать оттуда свою мордочку. Двойни и тройни у кенгуру — явление чрезвычайно редкое; однако в Лондонском зоопарке из 219 новорождённых детёнышей гигантских кенгуру и валлаби было 11 двойняшек и даже одна тройня.

Группа исследователей в Канберре как-то осмотрела множество рыжих гигантских кенгуру, которых сейчас массами отстреливают па мясо. Больше чем у трёх четвертей самок в сумках находились малыши, из которых 20 процентов были грудными, да ещё возле каждой матери скакал самостоятельно большой детёныш. Кроме того, почти у 60—70 процентов самок, вынашивающих в сумке детёныша, в матке уже подрастал следующий эмбрион. Это замечательное приспособление, выработанное кенгуру в борьбе за существование, очень пригодилось им при конкуренции за пастбища с миллионными отарами овец, успешному размножению которых всячески способствуют люди.

Так как в засуху погибает более 75 процентов детёнышей кенгуру, покинувших к этому времени сумку матери, то важно, чтобы продолжение рода шло безостановочно, без всяких проволочек. Достигается это следующим образом. В матке самки, которая сразу же после рождения детёныша снова спаривается и оплодотворяется, зародыш развивается только до определённой стадии, когда он состоит примерно из ста клеток. После этого он как бы консервируется и застывает в неподвижности, ожидая своего часа. А час этот настаёт, как только старший детёныш погибает в сумке или становится самостоятельным. Тогда зародыш начинает быстро развиваться, и уже через четыре недели он готов: самка может родить следующего детёныша без необходимости спешно искать партнёра для спаривания. Тяжёлые времена требуют решительных действий и не допускают промедления…

Наша овца тоже хорошо приспособлена к жаре и засухе.

Она легко переносит температуру тела до 43° и может долго не пить, теряя, правда, при этом до одной четверти своего веса. (Человек же умирает, потеряв только 12 процентов влаги в организме.) Размножаются овцы быстрее, чем кенгуру, потому что у них бывают сплошь и рядом двойни. Но в то время как кенгуру в засуху и голод сейчас же подтягивают «законсервированные резервы», у овец при этих условиях все ягнята гибнут и может пройти больше года, прежде чем они произведут на свет новое потомство.

Так, в районе Пилбара в Северо-Западной Австралии за последние 25 лет число овец сократилось ровно наполовину, и больше дюжины крупных ферм, когда-то имевших до восьми миллионов овец, пришлось просто ликвидировать. В то же время обитающие здесь горные кенгуру (юро) заметно расплодились. Насколько именно они размножились, выяснилось, когда их начали травить ядовитыми приманками. На одной ферме, занимающей 14 квадратных километров, с 1930 по 1935 год было отравлено 90 тысяч горных кенгуру.

На другой ферме, занимающей 10 квадратных километров, содержалось четыре тысячи овец, но пастбища пришли в такую негодность, что ослабевшие овцы перестали приносить ягнят. А обитавшие на той же территории 30 тысяч горных кенгуру преспокойно продолжали размножаться.

На пастбищах большинства фермеров-овцеводов пасётся столько же гигантских кенгуру, сколько овец, а иногда кенгуру даже больше.

Между прочим, в прежние времена в Северо-Западной Австралии никогда не было столько гигантских кенгуру. На них постоянно охотились аборигены, для которых они служили основным источником питания. Но затем пришли европейцы, которые большую часть коренного населения истребили или продали в качестве рабочей силы искателям перламутра. По этой причине число аборигенов в районе Пилбара за короткий срок снизилось с 5000 до 1300 человек. Сейчас горстки оставшихся аборигенов живут большей частью уединёнными замкнутыми колониями. Да и европейские золотоискатели, которых прежде бродило в округе около трёх тысяч, с 1930 года почти совершенно исчезли; их теперь осталось не более дюжины. А ведь они тоже были потребителями кенгурового мяса.

Чтобы выяснить наконец причину бурного размножения кенгуру, западноавстралийское правительство решило купить в этом районе две большие фермы. На них-то биолог Е. Или в течение пяти лет, начиная с 1955 года, и проводил свои опыты, о которых я здесь уже упоминал.

В этом районе жара достигает 50° в тени и за весь год выпадает не более 2530 сантиметров осадков. Наилучшим образом приспособлен к этим условиям колючий злак спинифекс, не представляющий никакой кормовой ценности. Он-то здесь и преобладает в травяном покрове. А вот за другие кормовые травы идёт отчаянная борьба между овцами и кенгуру.

Овцам только для поддержания жизни необходимо, чтобы сухие растительные корма содержали не менее 6, 5 процента белка, а для того чтобы производить потомство и давать шерсть, им нужно ещё больше. Кенгуру же, которые пьют очень мало или вообще не пьют, усваивают растительный белок значительно лучше. Кроме того, фермеры, угнав овец на стрижку, имеют обыкновение сжигать на пастбищах сухую траву, не учитывая, что вместе с ней сгорают и зрелые семена. Таким образом они сами же способствуют обеднению растительного покрова. Выпасая овец круглый год на одной и той же территории и тем самым не давая здесь растительному покрову передохнуть, фермеры все увеличивают площади никуда не годных пастбищ, а это в свою очередь способствует превосходству кенгуру в конкурентной борьбе с овцами. Е. Или считает, что никакие походы против двухмиллионной армии гигантских кенгуру, пасущихся сегодня в районе Пилбара, не нанесут им существенного ущерба.

Поэтому нельзя утверждать, что промышленное использование кенгурового мяса и массовые отстрелы гигантских кенгуру уменьшают их численность в этом районе и потому нежелательны. Услыхав об этой стрельбе, каждый непосвящённый человек поначалу начинает возмущаться и протестовать в меру своих сил и возможностей. Но справедливости ради надо сказать, что мелкие виды кенгуру, которые находятся на грани полного исчезновения, вряд ли были жертвой охотников; причина их исчезновения кроется совсем в другом.

И тем не менее волосы становятся дыбом, когда из газет узнаешь о том, в каких бешеных масштабах идёт отстрел «гербового» животного Австралии и с какой лёгкостью оно превращается в кожу для ботинок и корм для собак. Так, в штате Квинсленд с 1950 по 1960 год ежегодно продавалось примерно 450 тысяч кенгуровых шкур. Недавно одна известная американская фирма заказала этих шкур на 140 тысяч долларов, чтобы изготовлять из них лыжные костюмы. В одном только Квинсленде профессиональным охотникам было выдано 1800 лицензий. Говорят, они зарабатывали от 500 до 800 марок в неделю, а в особо благоприятных местностях — и по 250 марок в день. В одной австралийской охотничьей газете я вычитал, что 25 шкурок в день считается для охотника неплохой добычей. Стреляют обычно с расстояния от 50 до 250 метров. А губит этих животных в основном любопытство: проскакав немного, они имеют привычку останавливаться и оглядываться назад, чтобы посмотреть, не отстал ли назойливый преследователь. Тут им и конец.

С июля 1958 по июнь 1962 года из Австралии было вывезено 7500 тонн кенгурового мяса и ещё больше пошло его на корм другим животным внутри страны. А поскольку используется только задняя чарть туши, то за это время было убито от одного до двух миллионоэ кенгуру! Доктор Шармэн и доктор Фрис высчитали, что в одной только западной части Нового Южного Уэльса было отстреляно около миллиона гигантских кенгуру. Банка кенгурового мяса стоит в Австралии 23 цента. А так как на этот корм большой спрос, промышленность, специализирующаяся на переработке кенгурового мяса, развивается очень быстрыми темпами. И можно не сомневаться, что охотники, работающие сдельно, стреляют во всё, что только попадается им под руку. В 1964 году из Австралии уже еженедельно вывозилось по 50 тонн мяса. К этому ещё следует прибавить 10 тонн, которые идут внутри страны на корм собакам и кошкам. А для того чтобы получить тонну мяса, нужно убить 133 кенгуру, так что за неделю их убивают около 8 тысяч штук. Если же посчитать ещё и детёнышей, сидящих в сумках, то получится 10 тысяч голов…

Однако этим цифрам, производящим поистине удручающее впечатление, нужно противопоставить число ныне живущих кенгуру. Хотя с одного только острова Тасмания с 1923 по 1955 год было вывезено свыше двух миллионов шкур валлаби Бенетта, и наверняка ещё вдвое больше зверей было там уничтожено, тем не менее эти животные и по сей день встречаются на острове в огромном количестве.

Для спасения плантации Талга-Талга в Западной Австралии, где на 84 тысячах гектаров скудных пастбищ могло прокормиться не более 2300 овец, решились на отчаянный шаг: поочерёдно отравляли водопои — сначала в течение одной недели, потом трёх, а потом десяти недель подряд. За это время погибло 12 834 кенгуру.

Чтобы судить обо всех этих делах совершенно объективно, нужно вспомнить, что в маленькой Федеративной Республике Германии охотники ежегодно отстреливают свыше миллиона зайцев и 550 тысяч косуль; к тому же больше 200 тысяч зайцев попадает под автомашины. И тем не менее запасы такой дичи у нас в стране не уменьшаются.

Что же касается пищевой ценности кенгурового мяса, то она на достаточно высоком уровне, и его прекрасно можно было бы использовать не только для корма собакам, если бы его не ленились перерабатывать, соблюдая те же гигиенические нормы, что и в отношении говядины и баранины. Разумеется, в мясе диких животных, как правило, встречается больше паразитов, чем в мясе Домашнего скота, но, во-первых, эти паразиты для человека безвредны, а во-вторых, это ведь относится также и к нашим зайцам, кабанам и оленям, однако же мы их с удовольствием едим.

Так что в засушливых странах кенгуру в качестве поставщиков животного белка во многом превосходят овец и тем более рогатый скот. Об этом стоит призадуматься. Почему бы не разводить кенгуру просто на воле — пусть бегают, нагуливают мясо, а потом можно регулярно и планомерно часть из них отстреливать и использовать в пищевой промышленности. Почему бы нет? Я думаю, что тут загвоздка только в одном: на кенгуру нет овечьей шерсти…