Даме, которая спросила, почему я весной уезжаю из англии

ХОЧУ Я БЫТЬ РЕБЕНКОМ ВОЛЬНЫМ...

Хочу я быть ребенком вольным

И снова жить в родных горах,

Скитаться по лесам раздольным,

Качаться на морских волнах.

Не сжиться мне душой свободной

С саксонской пышной суетой!

Милее мне над зыбью водной

Утес, в который бьет прибой!

Судьба! возьми назад щедроты

И титул, что в веках звучит!

Жить меж рабов - мне нет охоты,

Их руки пожимать - мне стыд!

Верни мне край мой одичалый,

Где знал я грезы ранних лет,

Где реву Океана скалы

Шлют свой бестрепетный ответ!

О! Я не стар! Но мир, бесспорно,

Был сотворен не для меня!

Зачем же скрыты тенью черной

Приметы рокового дня?

Мне прежде снился сон прекрасный,

Виденье дивной красоты...

Действительность! ты речью властной

Разогнала мои мечты.

Кто был мой друг - в краю далеком,

Кого любил - тех нет со мной.

Уныло в сердце одиноком,

Когда надежд исчезнет рой!

Порой над чашами веселья

Забудусь я на краткий срок...

Но что мгновенный бред похмелья!

Я сердцем, сердцем - одинок!

Как глупо слушать рассужденья -

О, не друзей и не врагов! -

Тех, кто по прихоти рожденья

Стал сотоварищем пиров.

Верните мне друзей заветных,

Деливших трепет юных дум,

И брошу оргий дорассветных

Я блеск пустой и праздный шум.

А женщины? Тебя считал я

Надеждой, утешеньем, всем!

Каким же мертвым камнем стал я,

Когда твой лик для сердца нем!

Дары судьбы, ее пристрастья,

Весь этот праздник без конца

Я отдал бы за каплю счастья,

Что знают чистые сердца!

Я изнемог от мук веселья,

Мне ненавистен род людской,

И жаждет грудь моя ущелья,

Где мгла нависнет, над душой!

Когда б я мог, расправив крылья,

Как голубь к радостям гнезда,

Умчаться в небо без усилья

Прочь, прочь от жизни - навсегда!

***

Прости! Коль могут к небесам

Взлетать молитвы о других.

Моя молитва будет там,

И даже улетит за них!

Что пользы плакать и вздыхать?

Слеза кровавая порой

Не может более сказать,

Чем звук прощанья роковой!..

Нет слез в очах, уста молчат,

От тайных дум томится грудь,

И эти думы вечный яд, -

Им не пройти, им не уснуть!

Не мне о счастье бредить вновь, -

Лишь знаю я (и мог снести),

Что тщетно в нас жила любовь,

Лишь чувствую - прости! прости!

ДАМЕ, КОТОРАЯ СПРОСИЛА, ПОЧЕМУ Я ВЕСНОЙ УЕЗЖАЮ ИЗ АНГЛИИ

Как грешник, изгнанный из рая,

На свой грядущий темный путь

Глядел, от страха замирая,

И жаждал прошлое вернуть.

Потом, бродя по многим странам,

Таить учился боль и страх,

Стремясь о прошлом, о желанном

Забыть в заботах и делах, -

Так я, отверженный судьбою,

Бегу от прелести твоей,

Чтоб не грустить перед тобою,

Не звать невозвратимых дней,

Чтобы, из края в край блуждая,

В груди своей убить змею.

Могу ль томиться возле рая

И не стремиться быть в раю!

2 декабря 1808

В саду Ньюстедского аббатства поэтом был поставлен памятник любимой

собаке по кличке Ботсвен. Для памятника им была сочинена надпись,

послужившая в дальнейшем основой для стихотворения:

" Здесь

Погребены Останки того,

Кто обладал Красотой без Тщеславия,

Силой без Наглости,

Храбростью без Жестокости,

И всеми Добродетелями Человека без его Пороков.

Эта Похвала могла бы стать ничего не значащей Лестью,

Будь она над прахом человека,

Но она - справедливая дань Памяти

Ботсвена, Собаки,

Родившейся в Ньюфаундленде, в мае 1803,

И скончавшейся в Ньюстедском аббатстве 18 ноября 1808 г."