Глава VI 5 страница

Идти по шоссе было нельзя — сплошной пестрой лентой двигались по нему отступавшие немецкие колонны. Мы колесили по проселкам, утопая в грязи.

Где-то близко били тяжелые гаубицы и гудели в небе наши самолеты.

Мы перешли линию фронта пятнадцатого февраля у Ново-Дмитриевской.

Шел жестокий бой: гвардейцы выбивали немцев из укрепленного рубежа за Георгие-Афипской.

Проскочить было невероятно трудно, но Павлик все-таки нашел стык в расположении немецких частей и без боя вывел нас к нашим передовым частям.

Нас чуть не перестреляли свои же бойцы. Спас красный флаг, заранее заготовленный Мурой Янукевич.

Молодой худощавый сержант сурово оглядел нас с ног до головы и внимательно прочел мой документ. Потом ловко закинул автомат за спину, крепко обнял меня и, как старый, седобородый казак на хуторе, трижды поцеловал.

— Идите, товарищи, — путь свободен!

И вот мы в шести километрах от Краснодара: его темный силуэт уже был виден на горизонте.

Но мы решили отдохнуть.

Первый раз за последние полгода мы сидели у костра, не выставив дозоров.

Первое, что мы увидели, подходя к городу, был мост через Кубань: его строили саперы и сотни краснодарцев. Он почти готов — тот самый мост, который шесть месяцев восстанавливали немцы и так и не смогли восстановить. [292]

Мы шли по улицам. Какими родными казались эти дома, площади, скверы!

В городе масса брошенных немцами танков, танкеток, автомобилей, тягачей, мотоциклов. Они стояли на площадях, в переулках, во дворах. Около них возились наши трофейные команды.

Мы с гордостью шли мимо этой, еще недавно грозной немецкой техники. В том, что она обезврежена и что наши бойцы деловито закрашивают знаки свастики на стальных бортах, в том, что красный флаг поднят над Краснодаром, есть доля и нашего участия.

За это погибли мои сыновья, за это погиб Степан Еременко и молчали под пытками Лагунов и Гладких…

Мы шли по улицам. Навстречу выбегали незнакомые люди, жали руки, обнимали, поздравляли с возвращением.

— Мама, а немцы говорили: партизаны страшные! — это сказала восьмилетняя черноволосая девочка, глядя на нас восторженными глазами.

Она догнала меня через несколько минут, молча сунула мне в руку маленькую потрепанную куклу и убежала. Надо думать — это была ее величайшая драгоценность.

* * *

Восемнадцатого февраля в Краснодар пришла с операций вторая группа нашего отряда во главе с Конотопченко, моим замполитом.

Сейчас все были в сборе.

Двадцатого февраля — памятный день. В этот день все лесные, горные, степные, городские, речные и болотные партизаны нашего отряда и наших филиалов собрались в Сталинском райкоме партии.

Я смотрел на них и невольно вспомнил, как полгода назад, в погожий августовский день, из Краснодара уходили в горы директора, инженеры, экономисты, научные работники — кубанские казаки, потомки славных запорожцев.

Они знали: их ждала новая, неизведанная жизнь. Предстояли горячие схватки, тяжелые испытания, опасные операции.

Они могли бы не ходить в горы. Но они пошли: родная Кубань была под пятой врага. И они с честью выполнили свой долг.

Вечером мы с Геронтием Николаевичем Ветлугиным подвели основные итоги работы отряда за полгода. [293]

Мы включили в свой подсчет не только то, что было официально зафиксировано командованием, но и то, что было нам известно из донесений командиров наших групп и отдельных партизан. Сводка получилась внушительной: взорвано и разбито 16 паровозов, 392 вагона воинских эшелонов и вспомогательных поездов, более 40 танков, танкеток и бронемашин, 36 тяжелых орудий, свыше 100 мелких пушек и минометов, 113 автомашин и свыше 100 мотоциклов с прицепами, взорвано 34 моста, убито и тяжело ранено свыше 8 тысяч фашистов. Короче: не считая техники, выведена из строя немецкая дивизия.

Потери нашего отряда, не считая филиалов: трое убитых, двое казнены немцами, двое тяжело ранены.

Двадцать первого февраля в краснодарской газете «Большевик» был опубликован приказ начальника Центрального штаба партизанского движения Верховного Главнокомандования:

«Партизанский отряд, состоящий из партийно-советского актива г. Краснодара, в ночь с 10 на 11 октября 1942 года вышел на железнодорожные участки Северская — Афипская, Краснодар — Новороссийск, с целью взрыва железных дорог, эшелонов противника, чтобы задержать продвижение неприятельских войск и этим нанести поражение врагу в живой силе и технике.

Непосредственное выполнение по минированию и взрыву было поручено двум братьям Игнатовым — сыновьям командира партизанского отряда. В момент, когда минирование полностью еще не было закончено, с большой скоростью приближался военный эшелон с немецкими солдатами и офицерами. Братья Игнатовы не ушли с полотна железной дороги, произвели взрыв мины у самого паровоза и героически при этом погибли.

Этим взрывом они произвели крушение, был разбит паровоз и 25 вагонов. На месте крушения погибло более 500 гитлеровских солдат и офицеров. Верные и бесстрашные сыны советской Родины, братья Игнатовы проявили высшую военную доблесть и самопожертвование во имя освобождения Родины от фашистских захватчиков.

Честь, слава и вечная память героям братьям Игнатовым! Слава родителям, воспитавшим героев, — командиру партизанского отряда Петру Игнатову и матери Игнатовой, находящейся в том же партизанском отряде! [294]

ПРИКАЗЫВАЮ:

1. Присвоить партизанскому отряду, находящемуся под командованием Петра Карповича Игнатова, наименование: «Отряд имени братьев Игнатовых».

2. Представить братьев Игнатовых к высшей правительственной награде — званию Героя Советского Союза.

3. Командира партизанского отряда Петра Карповича Игнатова — отца героев — и партизанку того же отряда Игнатову — мать братьев Игнатовых — представить к правительственной награде.

Начальник Центрального штаба партизанского движения

Пономаренко».

А девятого марта моим погибшим сыновьям Родина оказала великую честь: им посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.