Лекция 8. Особенности культуры ХХ века

1. Основные тенденции развития культуры ХХ века

2. Постмодерн как мировоззрение ХХ века

3. Информационное общество как новая фаза культурного развития

4. Массовая и элитарная культура как два пласта культуры ХХ века

ХХ век позволяет говорить о возможности становления единой общечеловеческой культуры, которая складывается в единстве национальных культур. Культура ХХ века является итогом многовековой истории человечества, в результате которой многие ценности прошлых веков ушли в прошлое. Тем не менее, мы можем выстроить ту иерархию ценностей, которую воспринял ХХ век, проведя соответствующий отбор временем.

Так, гуманистический идеал, который в предшествующие эпохи носил элитарный характер, в ХХ веке обретает характер универсальной человеческой ценности. Гуманизм в ХХ веке – это признание абсолютной ценности человеческой жизни, права человека на свободу и благосостояние. Современное общество оценивает себя по единой шкале, в основе которой лежат гуманистические принципы. Право, экономика, искусство обретают в обществе ХХ века легитимность лишь в том случае, если они утверждают ценность человеческой жизни.

Изменения в культуре, которые характерны для ХХ века, тесно связаны с развитием науки. Наука и техника изменили облик планеты, вывели человека из производственной сферы, уничтожили различия между городом и деревней, навязав последней урбанистические ценности.

Мировая научная целостность, положила начало экономическому объединению мира, сформировав принципиально новую роль средств массовой информации и коммуникации.

Но в то же самое время развитие науки и промышленности поставило человека перед проблемой исчерпания природных ресурсов, ибо воздействие цивилизации на природу сопоставимо с самыми грозными природными катаклизмами. Все это не может не вызвать обратную реакцию на развитие научно-технического прогресса, порождая антисциентистские воззрения, суть которых состоит в том, что наука переоценила свои возможности, создав экологический, экономический, национальный кризис.

С другой стороны, успехи науки не могут не вызывать оптимистических настроений, которые выливаются в уникальное явление культуры ХХ века – космизм. Работы В. Вернадского, А. Чижевского, Т. де Шардена пронизаны верой в человека, в ответственность за космическую эволюцию. Человеческий разум и наука должны стать, по мнению космистов, мощнейшей геологической и космической силой. С этим процессом связан триумф жизни и прекрасное гармоническое будущее людей.

Несмотря на достижения разума, уже 19 век усомнился в его всесилии, 20 век критику развил, породив новый тип мировоззрения – постмодерн.

Постмодерн – это особый тип мировоззрения, ориентированный на формирование такого жизненного пространства, в котором главными ценностями становятся свобода во всем, спонтанность деятельности человека, игровое начало. Постмодернистское сознание направлено на отрицание всякого рода норм и традиций – этических, эстетических, методологических, на отказ от авторитетов любого ранга, начиная от государства, великой национальной идеи и кончая правилами поведения человека.

Мы уже говорили, что 19 век подверг сомнению всесилие разума, продолжая эту критику, постмодернистское сознание отказывает разуму в праве господствовать во всех сферах жизнедеятельности человека, что проявилось в технократическом господстве человека над природой и социально- политическом господстве людей над людьми. Оставить всякие притязания на любое всеведение – философское, религиозное, научное – такова одна из главных установок постмодернизма.

В центре критики постмодерна все истины, которые были открыты разумом. Постмодернистское сознание отказывается от категориального аппарата рационального знания, заменяя их такими понятиями, как игра, случай, анархия, ирония, деконструкция. Что позволяет интерпретировать различные явления совершенно произвольно, повышая интерес к иррациональному и субъективному. Постмодернизм отказывает любой картине мироздания на абсолютную истинность, признавая все возможные представления о мире одновременно.

Понятие постмодерн близко понятию демократия. Демократизация общества есть его постмодернизация: разрушается единый стиль культуры, возникает культурный плюрализм, стирающий грани между сакральным и профанным, дозволенным и недозволенным, нарастают процессы усреднения людей и возвышения массовой культуры. В культуре постмодерна нет грани между гениями и толпой, для нее нет авторитетов, традиций, она иронично воспринимает историю и авторитеты.

Постмодерн отверг претензии ученых Нового времени просвещать и обучать всех остальных, не имеющих навыков рационального теоретического познания. Разум им представляется агрессивным, навязывающим людям всеобщие понятия и законы, объявляемые разумом истинными.

Постмодерн призывает восстановить в правах обыденное мышление, оперирующее фактами повседневного опыта. Тема повседневности становится центральной в феноменологической социологии.

Критикуя культурно - рационалистический проект Возрождения и Просвещения, постмодернисткая мысль ищет пути и способы возврата к магически – мистериальным истокам, против которых боролась культура законодательного разума. Какова же роль разума в культуре? Его главная функция интерпретировать, толковать мир, как толкуют любой текст.

Эти разнообразные толкования по поводу мира и человека мирно сосуществуют, и ни одно толкование не может претендовать на истинность и императивность.

Разорвав связь времен своим иронично-негативным отношением к прошлому, постмодернистская мысль объявила новизну главной ценностью культуры. Новизна – это способ жить в забвении традиций и получая наслаждение от этого забвения. Только освобождение от власти, норм, правил традиционной культуры дает возможность достигнуть новизны. Метафизика новизны постмодернистского толка не совместима с такими основополагающими для человеческого бытия понятиями, как Бог, совесть, душа.

Поколебав доверие к законодательному разуму, постмодерн убрал все преграды для проникновения в интеллектуальную сферу мистики, иррационализма. Это позволило расцвести интеллектуальному плюрализму, когда все дозволено и оправдано.

Постмодернистские веяния проникли и в науку. Она расширила арсенал средств понимания мира, признала силу и мудрость за архаическими представлениями о природе.

Мы может констатировать, что в конце 20 века общественное сознание характеризуется сложностью и много плановостью. В нем на равных уживается наука, мифология, воззрения Востока. Этот интеллектуальный плюрализм влечет несколько тенденций развития культуры. С одной стороны, эта ситуация активизирует свободу индивидуального начала в человеке, расширяет горизонт его творческих поисков. С другой стороны, это многообразие интерпретаций мира может привести ко всеобщему непониманию, что вовлечет культуру в хаос и разрушит ее или осуществится синтез, того, что предшествующим эпохам казалось несовместимым, и этот синтез будет означать смену культурной парадигмы.

Со второй половины 20 века человечество вступает в новую фазу своего развития, ознаменованную широким внедрением в производство и повседневную жизнь людей компьютерной техники и систем телекоммуникации. В теории постиндустриализма (Д.Белл, Р.Дарендорф и др.) была предпринята первая попытка осмыслить революционный характер происходящих перемен. Немного позднее, в 80-е годы, появляются концепции, в которых постиндустриальное общество характеризуется как информационное (Э.Тоффлер, И.Масуда, Дж.Нэсбитт и др.). Тем самым подчеркивается основополагающее значение производства и распространения информации в современном мире. То есть можно говорить о некоей сложившейся парадигме, в рамках которой возможно анализировать происходящие изменения.

Концепция информационного общества основана на учении о трех периодах мировой истории: аграрном, индустриальном и постиндустриальном. В аграрном обществе земля и сельскохозяйственное производство являются основой экономики, политики, семейной организации и всего жизненного уклада. Традиция выступает важнейшим элементом системы регуляции социальных отношений.

Переход от аграрного к индустриальному типу общественного устройства происходит в результате промышленной революции 17 – нач. 19 вв. Сущность изменений заключается в приоритете крупного машинного производства в сфере экономики. Его характер обусловливает, в целом, специфику общественных отношений. Индустриальное общество характеризуется исследователями как техническое, научное, бюрократически рационализированное, как общество, ориентированное на экономический рост и функциональную эффективность.

Переход от индустриальной фазы развития к информационной связан со значительными переменами во всех сферах человеческого существования: материальном производстве, духовной жизни, социальных и межличностных отношениях. Не оставляет никакого сомнения мысль о том, что новые информационные технологии (компьютерные, глобальные информационные базы данных, системы спутниковой связи) оказывают серьезное влияние на мировоззрение людей, характер человеческого общения.

Не выходя за пределы дома, человек может охватить весь объем материалов, относящихся к его виду деятельности. Это снимает проблему доступа к информации, что позволяет соединять национальные культуры, делать достижения одной культуры всемирными ценностями. Но обладание информацией отлично от обладания материальной собственностью: землей, капиталом, средствами производства. Получив информацию, человек полностью обладает ею, не отчуждая ее от другого носителя. И здесь возникает новая проблема: не все способны овладевать знаниями, которое предлагает им информационное общество, что приводит к формированию нового «класса – интеллектуалов», чья роль в постиндустриальном обществе неизменно повышается.

Используя новые технологии, человек в состоянии просчитать последствия своей деятельности, уменьшая риски социального экспериментирования и делая более предсказуемым научно-технический прогресс. Не оставляет никакого сомнения, что развитие информационного общества меняет социокод культуры ХХ века, переводя нас из письменной культуры в культуру экранную.

Особенностью культуры 20 века является то, что она породила новые типы художественного и философского самовыражения: технические виды искусств (кино), фундаментальные научные теории, преображающие философские методы и художественное мышление, также культуру в целом. Культура начинает существовать как бы в двух измерениях, распадаясь на две составляющие: элитарную и массовую культуру, причем во второй половине 20 века господствующей становится массовая культура. Элитарная культура – это субкультура привилегированных групп общества, характеризующаяся принципиальной закрытостью, духовным аристократизмом и ценностно-смысловой самодостаточностью.

Основными чертами элитарной культуры являются:

принадлежность к привилегированным слоям общества; локальность; тяготение к эксперименту, интерес новым формам; содержательная и смысловая сложность, требующая специальной подготовки; формирование ее в сословиях, классах, имеющих благоприятные условия для духовного производства; новаторство, нестандартность, стремление к самовыражению; элитарная культура имеет очень узкий круг потребителей, представляющих духовную элиту общества.

Элитарная культура расцветает особенно продуктивно на сломе культурных эпох, при смене культурных парадигм, своеобразно выражая кризисные состояния культуры.

Элитарные тенденции в идеологии и культуре облекается в це­лостные социологические и эстетические теории, суть которых - раз­деление людей на толпу и элиту. Теоретиками элитизма выступают Ф.Ницше, О.Шпенглер, Ортега-и-Гассет, Адорно.

Массовая культура возникает в конце XIX– нач. ХХ вв. Ее возникновение обусловлено возникновением массового производства, которое втянуло человека в свой оборот и массового человека, во второй половине 20 века произошло омассовление производства и общественной жизни: массовые продукты питания, массовая литература, массовые политические партии, массовая индустрия досуга. В этой ситуации человек утрачивает свое неповторимое «я». В условиях постмодерна, отказавшегося от Бога, души, совести, разума, массовое общество превращает искусст­во, науку, религию, политику в предмет потребления, подчиненный экономическим соображениям, а не внутренней логике содержания.

Массовая культура не является культурой отдельно­го класса или социальной группы, она не носит национального характера. Массовая культура тиражируется с помощью средств массовой информации: радио, прессы, кинематографа, телевидения; массовая культура сориентирована на массового потребителя, потребителя с унифицированными вкусами и пристрастиями. Аудитория, которая вос­принимает эту культуру - это массовая аудитория, аудитория больших залов, стадионов, кинотеатров, телевидения. Но при всем этом, мас­совая культура не определяется размером аудитории, хотя она и, несомненно, больше, чем в предшествующие исторические эпохи. Основными чертами массовой культуры является: распространенность и общедоступность ее духовных ценностей; легкость их усвоения, не требующих особых знаний, развитого вкуса; стереотип как форма эстетического выражения; серийность.

Массовая культура ориентируется на искусственно создаваемые стереотипы и имиджи, в ней главное не реальность, а формула, стереотип. Особенно ярко это прослеживается в массовой художественной культуре, где используются такие жанры, как мелодрама, триллер, детектив, вестерн, они создают упрощенные версии жизни, доступные и понятные массовому потребителю. Тем не менее, массовая культура обладает четкую мировоззренческую программу, пропагандируя ценности утилитаризма и прагматизма.

Современная эпоха постмодерна изменяет содержание культуры, способствует уничтожению культурной иерархии, придает «высокой культуре» субкультурный статус, а дешевой массовой культуре, не присущую ей ранее функцию генерирования и распространения жизненных стилей, благодаря возрастанию влияния индустрии развлечений и масс-медиа. Парадоксальность такой ситуации состоит в том, что массовая культура не может существовать вне зрелой культур­ной традиции, чьи открытия и достижения она использует в своих целях. Она " пьет кровь из сосудов культурной сокровищницы, чер­пая оттуда и приемы, и трюки, и уловки, и тени, выстраивая их в нужную ей систему и безжалостно отбрасывая все то, что кажется ей лишним. По прошествии какого-то времени все новое в искус­стве подвергается разграблению, разбавляется водичкой, искажает­ся и становится массовой культурой" (К.Кринберг)

Лекция 9. Россия и ее роль в мировой культуре

1. Особенности российской ментальности и национального характера

2. Мыслители 19—20 вв о месте России в мировом культурном процессе

По мнению американского социолога У. Г. Самнера, культуру можно понять только на основе анализа ее собственных ценностей, в ее собственном контексте. В чем же суть ментальности народа вообще и особенно применительно к русской действительности? Иными словами, в чем специфика русской ментальности? Ментальность часто понимают как синоним сознания, ассоциирующийся с такими понятиями, как национальное сознание, национальный характер (по терминологии З. В. Сикевича), народный дух (по терминологии В. фон Гумбольдта) или (согласно ей же) " внутренняя форма", которая является отражением народного духа, " социальный архетип" (по терминологии К. А. Касьяновой) и др.

Ментальность понимается как " социальный архетип", отличного от юнговского " архетипа", базировалось на следующем исходном положении. В основе ментальности лежит некоторый набор " предметов", качеств, идей и т. д. Русская ментальность - универсальное культурно-психологическое явление. Основные, глубинные черты и особенности русского народа живут по своей собственной логике, по законам социально-психологической наследственности и трансформации. Они напрямую не согласуются с новыми экономическими установками, с законами экономических моделей, привносимых извне. Эти модели непосредственно и сразу не отражаются на духовно-психологическом облике народа. Наоборот, традиционные его особенности влияют на экономические механизмы и структуры, нетипичные для российской культуры (например, ставка на индивидуализм в противопоставлении коллективизму, разграничение деловых и личных взаимоотношений, самостоятельность, быстрый рост доходов, решительность, деловитость, замкнутость и закрытость, агрессивность, предприимчивость и др.) и способны привести к отторжению экономических преобразований и рыночных изменений на уровне архетипов не только сознания, но и поведения, поскольку истинная причина неприятия той или иной экономической модели, а в общем рынка, не будет осознаваться. Именно этого момента массового сознания полностью не учли представители самых различных экономических школ и направлений, разрабатывающие направления реформ России. И трудно избавиться от впечатления, что очень многие проблемы последних лет во многом связаны с недооценкой нашей психологии, ментальности и культуры. Это не было учтено в предлагаемых нашей стране экономических моделях развития, так как Россия рассматривалась как " национальная пустыня", как " бессодержательное" географическое пространство, которое может быть заполнено " любой формой экономического развития" [13, c. 173]. И более того, это не учитывалось в экономических разработках наших отечественных реформаторов, которые, обладая подобной психологической и культурологической невосприимчивостью, с пренебрежением относясь к русской психологии массового сознания, не видели особых различий между русским народом и, например, западноевропейскими, американскими и другими народами.

В чем специфика русского менталитета?

· У русских людей до крайности обострено чувство справедливости (" аттрактивность", по Л. Гумилеву), оборотной стороной которой выступает уравнительная (эгалитаризм) и коллективистская (антииндивидуализм) психология. Они полны " искания социальной справедливости". Однако группа шкал, характеризующая такие качества личности, как справедливость, стремление к добродетели, дает одинаковые показатели с американскими данными. Но при этом " уравниловка", другой гранью которой является зависть, за советский период превратилась в устойчивую черту русских людей, трудно поддающуюся изменению и вызывающую, быть может, самое сильное недовольство в условиях резкой поляризации общества в ходе экономических реформ. И нет ничего удивительного в том, что раздражение в массовом сознании вызывают непривычные формы нарождающегося индивидуализма, вызванного разложением привычных коллективистских установок, доминирующих в обществе.

· У русских самоанализ, рефлексия зачастую оттесняют реальную жизнь, а теории, программы выступают абстракциями, далекими от решения конкретных проблем. С каким упоением подчас " поются" самими же реформаторами " гимны спасительным программам и моделям". По мнению И. Павлова, " русский ум не привязан к фактам, он больше любит слова и ими оперирует..." [9, с. 37]. Русские привыкли принимать слова на веру и оказывать им безграничный кредит, произносить слова и слушать слова, не отдавая себе отчета в их реальном содержании и их реальном весе. Решение любой проблемы для русских людей опосредуется обычно каким-то значимым или сверхзначимым словом. А в предлагаемых зарубежных экономических моделях такого слова, кроме рынка, россияне не увидели. И все призывы " вперед к рынку", порой разъясняемые с экрана телевидения с помощью научной терминологии, воспринимались и воспринимаются как дорога в никуда. В итоге создается парадоксальная психологическая ситуация: ратуя за рынок на словах, в действительности его цивилизованный вариант не принимают. Что чревато не только фрустрацией (потерей цели и смысла жизни), но и наступлением психологического истощения, предела ожиданиям и долготерпению, потерей веры в перспективы рынка. Психологическую ловушку несло " магическое заклинание" " рынок нам поможет". Русских людей звали к рынку. Но разве наши люди хорошо знают, что такое рынок? Нет. Зато они хорошо знают, что такое Базар. У них нет психологии Рынка, но у них есть психология Базара. И поэтому, когда экономические реформаторы бросают клич " Вперед к рынку", то в ответ нередко слышатся недоуменные восклицания: " Зачем идти к рынку и почему ради этого нового " идола" нам нужно мучиться и терпеть лишения? " Слово как было, так и осталось для русских людей отправным пунктом в любой деятельности.

· У русских людей более отчетливо проявляются такие черты, как открытость, свободолюбие, душевность, радушие, веселость, оптимизм, некоторая беззаботность и беспечность в сочетании с недальновидностью. Конечно, эти черты в той или иной мере присущи любому народу, но у русских людей они выражены ярче, выпуклее, сильнее. Сравнение средних показателей на разных национальных выборках показало, что у русских более низкая доминантность по сравнению с другими выборками: британской, норвежской, финской, немецкой и американской. Но в экстремальных ситуациях и условиях поведение русских противоположно тому, как себя ведут в подобных ситуациях представители других национальностей: у всех в ситуации давления доминантность падает, а у русских она возрастает. Неожиданным был результат по шкале " эмоциональная невоспитанность", подчинение своим эмоциям. По этой шкале среднее значение показателей выше среднего значения показателей по американской выборке более чем на 20%. Иными словами, придя в состояние гнева или веселости, русские люди становятся " неудержимыми". Это может быть объяснено следующим образом. Русские люди мягки и терпеливы по культуре, а не по своей природе. Эта культура ведет их путем воздержания и самоограничения вплоть до самопожертвования. Природа же русского человека склонна к бурным, неконтролируемым эмоциональным взрывам.

· Русским людям свойственно бегство от личного выбора в критических ситуациях и полагание на " ведущего"; ориентация на этатическую (державную) идентичность, повышенная зависимость от лидеров, потребность в опоре на власть и руководство (этатизм и патернализм), потребность быть ведомыми (авторитарная, популистская, харизматическая психология). " Русский народ, с присущей русской душе страстностью, - отмечал Н. Бердяев, всегда ожидал и ожидает " властелина" Русские издавна привыкли возлагать на лидера заботы и ответственность за происходящее, полагаться на " мудрого рулевого", с ним связывать надежды и усилия по преодолению трудностей, что в условиях существующего психологического и идейного стресса особенно повышает " спрос" на такого лидера, способного своим авторитетом и доверием побуждать людей к действию. Но проводимые экономические реформы, ведущие к автономии граждан, к формированию психологической опоры на свои силы, возможности надеяться на себя, не смогли дать людям " освобождения", за исключением меньшинства, от традиционного " синдрома свободы от активности" приучить к необходимости самим отвечать за свою судьбу, а не перекладывать свои заботы на государство.

Особенность русских людей - их доверчивость, даже легковерие, иногда " крайнее легковерие" Шкалы, по которым наши данные отклоняются вниз от американских, весьма показательны, это открытость, оптимизм и доверие. Русских людей отличает скорее умозрительный, а не практический склад ума. Для них верить - значит жить, руководствоваться не расчетом, не соображением выгоды, в отличие, например, от американцев, японцев, немцев, а принципами, убеждениями, эмоциями и душой.

Полемика о поиске путей превращения русского народа в русскую нацию получила свое начало в «Философских письмах» П.Я. Чаадаева, создавшего первую философию истории России. Мыслитель отмечает, что Россия не относится ни к Востоку, ни к Западу, у нее нет традиций ни того, ни другого. Эта исключительность России объясняется Чаадаевым тем, что русский народ принадлежит к числу наций, которые существуют лишь для того, чтобы дать миру какой – нибудь важный урок. В известной степени Россия исключительна, одинока, она не способна усваивать чужое и не вписывается в законы мирового развития.

Дискуссия о месте России в мировом культурном процессе была продолжена в споре западников и славянофилов. Начало полемики между западниками и славянофилами положили статьи А.С. Хомякова «О старом и новом» и Киреевского И.В. «В ответ А.С. Хомякову», напечатанные в 1939 году. Кто мы такие? Европейцы и наш путь – это повторение пути Западной Европы или новая, молодая цивилизация, идущая своей дорогой и способная показать миру образцы нравственности. Основателями западнического направления можно считать как революционно – демократически настроенных А.И. Герцена и В.Г. Белинского, так и мыслителей либерального толка Д.Л. Крюкова, Т.Н. Грановского, И.С. Тургенева, К.Д. Кавелина, Б.И. Чичерина, которые считали, что русский народ – народ европейский и его путь связан с развитием свободы человеческой личности, также как и путь Западной Европы. Им представлялось, что Россия – отсталая страна, она нуждается в просвещении, и именно в этом ее своеобразие. По мнению Н. Бердяева, западники очень мало представляли особенности реальной жизни современной Европы и ориентировались на утопический идеал европейской жизни.

Славянофилы связывали надежды на особые пути развития России с тем, что российская культура формируется на уникальной духовной почве – православии. Православие обеспечивает русской культуре целостность, тогда как раздвоенность европейской культуры покоится на католицизме. Католицизм и католическая схоластика, приведшие Европу к религиозному расколу, лишают европейскую культуру целостности, необходимой для существования цивилизации. Европа с её рациональностью, механизированностью, насильственной государственностью глубоко враж­дебна русской культуре. Поэтому, оценивая петровские реформы, славянофилы видят в них деяния, несущие опасность органичнос­ти и целостности русской жизни. Допетровская Русь обладала этими качествами с точки зрения славянофилов, а постпетровская Россия их лишена.

Будущность России славянофилы связывали только с простым народом, так как образованная часть общества заражена западным рационализмом и государственным абсолютизмом. Источниками здоровья русского народа славянофилы объявили три принципа: православие, народность, самодержавие. Неискаженная православная вера и подлинная народность сохранились только в крестьянстве. Будучи антигосударственниками, славянофилы отстаивали монархию, так как власть представлялась им абсолютным грехом, злом, а потому, чем меньше людей будет замарано властью, тем больше осно­ваний не беспокоиться о нравственном здоровье народа. Демократи­ческое же правление вовлекает во зло народ, поэтому оно менее предпочтительно, чем самодержавие, где один человек берет на се­бя грех политической власти. У русского народа нет стремления к образованию государственности, у него иное призвание - рели­гиозное, духовное. Славянофилы считали, что греха собственничества нет у русского крестьянина, в отличие от европейца. Это связано с особым укладом русский жизни - с общиной.

Лагерь славянофилов составили такие мыслители, как А.С.Хо­мяков, И.В.Киреевский, Б.И.Керимов. Их взгляды не были едины, они различно относились к характеру русской культуры и её месту в истории, но объединяло славянофилов критическое отношение к западноев­ропейской цивилизации, убеждение в принципиальном своеобразии русской истории и культуры, общая православно-христианская культурологическая ориентация. Русские западники, как и славянофилы, были идеалистами: одни идеализировали Запад, другие – Древнюю Русь.

Размышления о месте России в мировом культурном процессе только начинаются в полемике западников и славянофилов. Вторая половина ХIХ века знаменуется бурным развитием культурологичес­кой мысли, где проблема развития России исследуется такими мыслителями, как Б.С.Соловьев, Б. И. Чичерин, С.М.Соловьев, Н.Я.Данилевский.

Многие философы и историки связывают с Россией особые надежды развития мирового процесса, так, для Н.Я.Данилевского именно славянский культурно-исторический тип может свя­зать воедино четыре сферы социокультурной жизни (религиозную, собственно культурную, политическую, экономическую), что не удавалось еще ни одному народу в обозримом историчес­ком процессе. С.М. Соловьёв видит в России " образец христианс­кого государства", центр мирового развития, В. С. Соловьев в триаде ''Восток - Запад-Россия" считает, что особенности нацио­нального характера русского народа могут превратить русскую цивилизацию из национальной в общечеловеческую.

Духовная атмосфера страны ХIХ -ХХ века проникнута верой в особое предназначение России, верой в особый путь русского на­рода, чья духовность и нравственный облик должны показать пример созидания нового общества, лишенного недостатков обществ Запада и Востока.