Три чудовища

Папе было мало превратить в кладбище Италию, маньяк возымел желание терроризировать весь христианский мир. В Испании у него нашелся достойный союзник, поборник католицизма — Филипп второй. Испанские инквизиторы, заливавшие кровью страну, в своем фанатическом рвении не уступали папским инквизиторам. Но, воздавая хвалу жестокому монарху, святой отец был крайне раздражен равнодушием, которое, по его мнению, проявила к еретикам герцогиня Маргарита Пармская, регентша Нидерландов, сестра Филиппа второго.

Маргарита Пармская изо всех сил старалась угодить первосвященнику. Ежедневно издавались приказы об аресте реформаторов. Но судьи, потому ли, что втайне сочувствовали Реформации, или же боялись народной смуты, освобождали арестованных.

В отчаянии Маргарита неоднократно обрушивалась на судей, имевших наглость проявлять свою независимость. Продолжая преследовать еретиков, она пробовала запрещать публичные сборища, закрывала дома, где собирались слушать проповеди.

Но народ не давал себя запугать и оказывал вооруженное сопротивление, вешал агентов, разгонял солдат. Убедившись, что эксперименты не приносят желательных результатов, сестра Филиппа второго прекратила преследования.

По наущению папы король Испании опубликовал новый эдикт, направленный против протестантов Нидерландов, в котором приказывал князьям и сеньорам принудить вассалов принять постановления Тридентского собора, пригрозив конфискацией имущества и лишением должностей и званий.

Вопреки ожиданиям короля угрозы его не подействовали, а, напротив, привели нидерландских вельмож в крайнее ожесточение. По их призыву более тридцати тысяч граждан и крестьян, собравшись в долине перед воротами Брюсселя, поклялись защищать свою независимость.

Затем пятьсот делегатов, сопровождаемые одобрительными возгласами толпы, прошли со знаменами по городу и остановились около дворца регентши. Вид толпы выражал непреклонную волю.

Совершенно растерявшись, Маргарита позабыла инструкции брата и торжественно обещала декретировать свободу веротерпимости. Делегаты молча разошлись. Но не успели они удалиться, как регентша, упрекая себя за проявленную слабость, тут же решила нарушить данное обещание. Организаторы демонстрации терпеливо ожидали отмены эдикта о ереси, прежде чем предпринять новые действия. Наконец они отважились направить делегацию непосредственно к королю с просьбой не на словах, а на деле смягчить строгости религиозных законов.

Святой отец, опутавший сетью шпионов все дворы Европы, сразу был оповещен своими агентами и в свою очередь немедленно поручил нунцию в Мадриде проследить за приездом посланников, а также настроить должным образом Филиппа второго, чтобы тот расправился с посланцами, как они того заслуживают.

Агенту папы не стоило труда выполнить поручение. Папа и король ничем не отличались друг от друга в смысле разнузданности. Монарх и без совета папы поступил бы точно так же.

В день прибытия фламандцев арестовали, отдали на суд инквизиции и сожгли.

Когда страшная весть о подлой расправе распространилась в Нидерландах, разгневанный народ восстал против испанского короля. Пятьсот тысяч граждан, взявшись за оружие, поклялись освободить страну от ига священников.

Такова была подоплека доблестного восстания гезов. Возмущенные патриоты в ответ на злодейский акт короля сжигали церкви, монастыри, убивали священников. Но как бы ни были жестоки их действия, все это было слабым отражением того, что проделывала партия католиков.

Сопротивление католиков было сломлено, восставшие патриоты одержали победу.

Регентша была поставлена перед необходимостью отказаться от услуг инквизиции и издать эдикт о свободе совести.

Это произвело неслыханный эффект. Гезы успокоились. И хотя они еще не сложили оружия — на случай оборонительных мер, — но все же были настроены миролюбиво, и восстание могло бы закончиться, если бы папа не навязал свою волю сестре Филиппа и она вторично не нарушила бы данное ею слово.

Узнав о событиях во Фландрии, Пий пятый немедленно приказал Маргарите уничтожить эдикт и двинуть отборную армию против мятежников, угрожая на сей раз в случае неповиновения отлучением самой герцогини Пармской. Одновременно папа отправил испанскому королю письмо, где упрекал регентшу в снисходительности. Непрерывно посылая один указ за другим, он советовал, настаивал, требовал предпринять решительные меры против реформаторов.

«Надо утопить всех в море, — заканчивал он одно из своих посланий, — пусть меч и огонь превратят в пустыню их плодородные поля и сровняют с землей зазнавшийся город, дабы истинные христиане возликовали, радуясь торжеству нашей веры».

Филипп второй поспешил изъявить покорность и отправил во Фландрию грозную армию под командованием неумолимого герцога Альбы, который полностью оправдал доверие правителя и святого отца.

Получив широчайшие полномочия, защитник католицизма отдал приказ о поголовном аресте всех граждан: вынес смертные приговоры сеньорам с конфискацией имущества (состояние казненных перешло в казну наместника, и он выстроил крепости вокруг городов). Вслед за тем полновластный хозяин поспешно принялся умерщвлять несчастных, переполнивших тюрьмы. Никогда еще казни не совершались столь молниеносно.

Герцог Альба учредил «трибунал смерти», целью которого было уничтожение всех обвиняемых, вне зависимости от их пола, возраста и даже религии. «Все бельгийцы заслуживают смерти, — писал наместнику скорее кровью, чем чернилами, Филипп второй, — протестанты за то, что разрушили церкви, а католики за то, что не оказали должного сопротивления».

Приняв бразды правления, Альба в точности следовал инструкции короля.

В городах и селах замелькали виселицы, костры, плахи, даже на дорогах гнили привязанные к деревьям трупы. Казни длились несколько месяцев. Однажды за один лишь день, между восходом и заходом солнца, сожгли, обезглавили, четвертовали более шестисот граждан. Знатных вельмож, не подчинившихся декрету, постигла та же участь.

Более тридцати тысяч кальвинистов бежали в Германию и во Францию, спасаясь от смерти.

Очутившись в безопасности, изгнанники подняли голову и стали готовиться к тому, чтобы с оружием в руках освободить отечество от тирании Альбы. Большинство французских гугенотов присоединились к ним. Принц Вильгельм Оранский и его брат Людовик возглавили армию.

К несчастью, войска Альбы были многочисленнее и дисциплинированнее. Уже на подходе к Брюсселю протестанты потерпели поражение и были вынуждены бежать во Францию.

Свой триумф герцог Альба решил отметить новыми казнями.

Триумф испанской армии переполнил сердце папы радостью. Он разослал поздравительные грамоты всем палачам Фландрии, восхваляя их усердие. За безжалостное истребление гезов папа вознаградил герцога Альбу шляпой, украшенной драгоценными камнями, и почетной золотой шпагой с надписью: «Доблестному победителю ереси». Благодарный герцог, воздвигнув себе памятник в Антверпене, приказал высечь на цоколе эти слова.

Взаимная привязанность этих злодеев вполне закономерна.