Болезнь клеветы

Клевета есть передача лжи. Все равно, будет ли ложь передаваема по легкомыслию или по злобности, или по невежественности - семя ее будет одинаково вредоносно. Опять вспоминаю замечательный ответ Куинджи, который сам так не терпел всякую ложь. Куинджи находился в плохих отношениях с Дягилевым. Некий художник, зная это и, вероятно, предполагая, что Куинджи понравится дурное сведение о Дягилеве, рассказал какую-то мерзкую сплетню. Куинджи слушал, слушал и затем прервал рассказчика громовым восклицанием: " Вы клеветник! ". Передатчик сплетни, потерпев такое неожиданное для него поражение, пытался оправдаться тем, что не он сочинил эту сплетню, но он лишь передал ее, даже " без умысла, только для сведения". Но Куинджи был неумолим, он продолжал сурово смотреть на злосчастного передатчика и повторял: " Вы принесли эту гадость мне, значит, вы и есть клеветник".

Сколько таких самооправдывающихся клеветников нарушают строительную атмосферу. Они разбрасывают самые ядовитые зерна и пытаются прикрыться какой-то своей непричастностью. Они-де и не думали о каких-либо последствиях. Они-де сообщали лишь для сведения, точно бы каждая клевета или ложь не сообщается именно " для сведения".

Недостаточно говорится о том, что клевета, ложь - безобразна. Не указывается, что этими осколками тьмы загромождаются и отравляются пространства. Вот уже, казалось бы, достаточно знают о том, насколько гнев и раздражение отравляют организм, но ведь и каждый лжец и клеветник в какой-либо степени погружается в ядовитую ненависть и прежде всего отравляет и самого себя. Ненависть живет и около зависти, и около невежества, и около той испорченности мыслительного аппарата, излечение от которой очень трудно.

Ребенок может быть нелюдимым, своеобразным, подозрительным, но он не рождается ненавидящим; это темное свойство уже приобретается на многих примерах старших.

" Клевещите, клевещите, всегда что-нибудь останется". Какая в этом заключена забота, чтобы что-то злобное осталось. Таким образом, некоторые люди более заботятся о сохранении чего-то злобного, нежели доброго. Доброе в какой-то степени всегда будет заключать отсутствие самости, но злое прежде всего эгоистично. И если человек станет уверять, что он совершил нечто злое для добра, не верьте ему, наверное, он этим хотел защитить и свою самость или эгоистично перед кем-то выслужиться. Сколько раз приходится изумляться, насколько слабы законы, карающие клевету. В некоторых странах преследование клеветы даже почти невозможно. Можно убеждаться лишь в том, что не законами, карающими уже совершенную клевету, но именно предупреждающими мерами можно значительно ослабить эту вредную ехидну. Это можно достичь и в школе, но еще больше это произойдет в семье. Исключите из семейного быта маленькие сплетни и вы спасете младшее поколение от творения большой клеветы. Если ребенок от раннего возраста не будет слышать в быту взаимных осуждений и всех зародышей сплетен и клеветы, он, попросту говоря, будет далек от этого времяпрепровождения. Если дома нет карточной игры, то первые основы характера сложатся и без надобности такого убийства ценнейшего времени. От самих старших зависит очень многое в будущем семейном строении. Может быть, именно сейчас приходится вспоминать о потомственных возможностях семьи, ибо очень часто вместо привлекающего начала в семьях творится начало отталкивающее. А там, где одно отталкивание, там за отсутствием тяготения уже есть начало хаоса. Сплетни и клевета, какая это мерзость! Много эпидемий существует. Постепенно выясняется, что не только общепринятые бичи, как чума, холера и прочие заразные болезни, но и постепенно выясняется заразительность многих других заболеваний. А вдруг клевета тоже представляет собою явление заразное и к тому же эпидемическое? Мало ли есть форм психоза очень заразительных. В истории постоянно упоминается о массовом психозе, который временами принимал прямо угрожающие размеры.

Если рассмотреть очаги клеветы, то несомненно будет замечено, что в чистой, достойной, в культурной атмосфере клевета не порождается. Проследите домашнюю и общественную атмосферу заведомых клеветников и вы обнаружите настоящие очаги этого вредного психоза. Да и всякая ложь не везде произносится. Существуют такие места на свете и такие люди, в присутствии которых клеветник и лжец чувствует себя настолько неудобно, что не дерзнет на свое излюбленное злоизвергание. Но там, где клевета произносится особенно легко, там ищите как бы нажитость клеветы. Бациллы клеветы там чувствуют себя особенно усиленными всем окружающим.

Не будем изумляться, если среди работ по психическим заболеваниям появятся настоящие врачебные трактаты о клевете, о причинах ее зарождения, о способах распространения и, будем надеяться, о мерах пресечения.

Ясно одно, если жизнь нуждается в обновленно-прочных устоях, то прежде всего всякие губительные эпидемии должны быть одолены. Среди этих бичей человечества будет обращено особое внимание на многообразные формы психоза. Излечивая пьяниц, наркоманов, воров и всяких преступников половых извращений, наверное, подойдут и к излечению одного из мерзейших извращений, а именно - порока клеветы.

При этом будет замечено, насколько различные извращения проявляются одновременно. Если вы будете наблюдать клеветника и заведомого лжеца, вы найдете, что и остальная его жизнь нечистая. Наверное, он будет подвержен и еще каким-то порокам. В будущих государственных лечебницах наряду с палатами для наркоманов, пьяниц, воров и прочих порочных элементов будет одною из самых опасно заразительных отделений палата клеветников.

Старое английское законодательство именно для клеветников оставляет порку. Впрочем, предоставим психиатрам решать, какая именно мера воздействия более уместна при таком опасном и мерзостном заболевании.

Когда вы знакомитесь с Пастеровским Институтом, наверное, вам будет предложено не задерживаться в одной из лабораторий. Вас предупредят: " Здесь особо опасные бактерии". В будущих психиатрических лечебницах посетителям предложат поскорее выйти из некоей палаты, скажут: " Бактерии клеветы очень заразительны".

14 Января 1935 г.

Пекин

" Врата в Будущее"

ИРАН

С марта месяца исчезнет Персия. Будет - Иран. Издалека трудно судить об истинных причинах переименования. Иногда они начинают казаться эпидемическими - так многое переименовывается и в географическом и социальном плане.

От старых мест люди переходят на новые, как бы в великих переселениях. Может быть, ищут, где крови меньше пролито? Или вспоминают о каких-то древних путях? Или, устремляясь в будущее, прежде всего хотят движения?

Не знаем, почему вместо Персии - Иран? Не знаем, почему именно с марта? Но обращение к знаменательному древнему имени звучит потенциально, в нем много размаха, воспоминаний, мечты. От души пожелаем Ирану все то, что зовет нас в этом древнем созвучии. Пожелаем так мужественному шаху Ирана Риза Хан Пехлеви.

Не знаю, дошли ли до шаха " Гималаи" еще при старом имени государства или же дойдут уже к новому Ирану. Именно Гималаи непревзойденные, не вынесшие ноги человеческой пусть передадут свой привет снежным великанам Ирана. Пусть напомнят о древних и всегда звучных песнях подвига.

Может быть, уже не всегда звучит старая песнь. Живописная одежда уже ушла из высших классов и уже начинает покидать и народ. Но само могучее слово Иран - не напомнит ли оно о многом прекрасном, достойном сохранения вне приходящих веков; не напомнит ли о двух с половиной тысячелетней истории, во время волн которой государство удержалось, а теперь с особой ясностью мыслит о самосознании.

Разве не прекрасна " Книга Царей", созданная мощью великого поэта, выразившего иранское самосознание?! Исконная борьба Света и тьмы; этот прообраз участия человека в умножении добра и зла запечатлен в прекрасной символике Ирана. И теперь, когда страна хочет в имени своем напомнить о славе, и силе, и глубине мысли, можно считать такую замену показателем внутреннего роста.

Сколько величайших страниц вписано в историю Ирана! Вспомним имена сатрапий: Мидия, Элам, Парфия, Харайва, Бактрия, Сугд, Хоразм, Дрангиана, Арахозия, Таттагуш, Синд, Египет, Армения, Каппадокия, Спарда, Иониа, Скудра, Кушья, Машья, Каркас! Одни названия уже великая сказка! Кто не мечтал о Пасаргадах, о Вавилоне, о Сузах, об Экбатане, о Персеполисе? Чье воображение не очаровывали великие рельефы на скалах, огромные изображения, сторожившие и прославлявшие входы исчезнувших дворцов? Даже эти дошедшие до нас обломки, даже осколки плит пола, даже обломочки ничтожные пышных ожерелий - все это говорит о восхищающем и вдохновляющем размахе и качестве творчества.

Хорсабад живо напоминает о Саргоне со всеми мифами, сплетенными вокруг него, а прекрасные барельефы дают зримое представление о былом величии. А Нимруд с остатками дворца Ассурназирпала? А Куюнджик, и дворец Синахериба, и развалины палат Тиглатпалассара в Калат-Шергате? А знаменитые балавтские врата с рельефами подвигов Салманассара? А великолепные диоритовые статуи, сосуды и бронзы вавилонские? А дворец Артаксеркса? Наконец, придворное книгохранилище Ассурбанипала ­сокровище неисчерпаемое, оживотворяет миражи древности в величественную действительность. Восстало все в тех же местах, еще в прошлом столетии застывших мертвыми холмами. Еще совсем недавно столько великих свитков летописи человечества не были развернуты. На нашем веку были найдены вавилонское сказание о потопе и другие части эпоса Гильгамеша. Все это всколыхнется одним словом " Иран" и окрылит новые мысли. Аэриана! Иран! Иран!

И Зороастр, огонь принесший, и Мани, и бахаисты, и живая мессианская тайна великого Имама, разве не увлекают воображение? Старец гор! Скала Аламут, увенчанная замком! И книга Достоверности! И белоснежный Дэмавеид! А по цветущим лугам уже выступает Абул-Али-ибн-Сина, знаменитый философ и врач, которого Запад зовет Авиценна; труды его с великим вниманием сейчас издаются в Европе.

От тех же цветущих лугов незабываемы ковры исфаганские и артабильские. Никто не забудет художников Ирана: Бихзаада, Аббази, ага Ризу, Мирака, Мухамади из Герата со всеми их волшебными перетолкованиями Шах-наме, со всею эпопеей Искандера, с любимыми образами короля Бахрада и Азады. То же, как целый несчетный цветочный луг.

И не живут ли и посейчас певучие образы и мысли поэтов: Рудаки, Фирдоуси, Анвари, Котрама, Омаркаяма, Сади, Руми, Гафиза... сонеты, оды, элегии, поэмы, в которых излюбленные народные герои произносят незабвенные слова мужества, подвига, преданности и любви.

Сколько проникающих в сердце образов запечатлено в истории Ирана! Кто не помнит о долине Шираза, о розах ширазских. Хафиз поет о Ширазе:

" Прекрасна Шираз, бесподобна она.

О! Бог сохранит ее навсегда".

15 Января 1935 г.

Пекин

" Врата в Будущее"