![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Глава 53. После того, как дом затих, Блу отправилась в постель и натянула одеяло на лицо
После того, как дом затих, Блу отправилась в постель и натянула одеяло на лицо. Сна не было ни в одном глазу. Мысли были заняты унылым выражением лица Адама, выдуманной Ронаном Камаро и дыханием Гэнси на ее щеке. Ее разум уцепился за запах мяты и связал его с воспоминанием о нем, с тем, которого у Гэнси еще нет: первый раз, когда она его увидела. Не в «Нино», когда он просил ее о свидании от лица Адама. А в ту ночь на церковном дворе, когда мимо проходили все мертвые в будущем духи. Один год – самый долгий срок, что оставался у тех духов. Они были бы мертвы к следующему кануну дня Святого Марка. Она увидела своего первого призрака: парня в аглионбайском свитере, его плечи были забрызганы темными каплями дождя. — Как тебя зовут? — Гэнси. Она не могла сделать это неправдой. Внизу неожиданно Кайла сердито подняла голос. — Ну, я сама сломаю эту чертову штуковину, если обнаружу, что ты снова ее используешь. — Тиран! — в ответ выкрикнула Мора. Голос Персефоны вмешался дружелюбно, слишком тихо, чтобы расслышать. Блу покрепче закрыла глаза. Она видела дух Гэнси. Одна рука испачкана в грязи. Она чувствовала его дыхание. Его руки прижимались к ее спине. Сон не приходил. Несколько аморфных минут спустя Мора постучала подушечками пальцев по открытой двери Блу. — Спишь? — Как всегда, — ответила Блу. Ее мать забралась на узкую кровать Блу. Она отдернула подушку на несколько сантиметров, насколько позволила Блу. Тогда она улеглась позади Блу, мать и дочь, словно ложки в сушилке. Блу снова закрыла глаза, вдыхая мягкий гвоздичный аромат ее матери и исчезающий мятный запах Гэнси. Спустя мгновение Мора спросила: — Ты плачешь? — Только чуть-чуть. — Почему? — Типичная грусть. — Ты грустишь? Что-нибудь произошло? — Еще нет. — Ах, Блу. — Ее мама обернула руки вокруг нее и дышала в ее волосы у основания шеи. Блу думала о том, что сказал Гэнси о богатстве любовью. И она думала об Адаме, все еще лажащем на их диване внизу. Если у него нет никого, кто бы обернул свои руки вокруг него, когда ему грустно, можно ли его простить за то, что он позволяет злости вести его? Блу поинтересовалась: — Ты плачешь? — Только чуть-чуть, — сказала ее мама и неподобающе сопливо вздохнула. — Почему? — Типичная грусть. — Ты грустишь? Что-нибудь произошло? — Еще нет. Давным-давно. — Это противоположные понятия, — сообщила Блу. Мора снова хмыкнула. — Не совсем. Блу вытерла глаза наволочкой. — Слезы нам не подходят. Ее мать вытерла глаза об футболку на плече Блу. — Ты права. Что нам подходит? — Действия. Мора мягко улыбнулась. «Как же это, должно быть, ужасно, — думала Блу, вновь вернувшись мыслями к Адаму, — не иметь матери, которая бы тебя любила?» — Да, — согласилась она. — Как же ты мудра, Блу.
На другой стороне Генриетты Серый Человек ответил на звонок. Это был Гринмантл. Без какой-либо преамбулы он сказал: — Дин Аллен. Серый Человек, держа телефон в одной руке, а книгу в другой, не ответил ничего сразу. Он отложил свой изодранный экземпляр «Англосаксонских загадок» обложкой вниз на журнальный столик. Телевизор лепетал на заднем плане; один шпион встретил другого на мосту. Они обменивались заложниками. Им было сказано придти в одиночку. Они не пришли в одиночку. Ему понадобилось неожиданно много времени, чтобы понять значение слов Гринмантла. А затем, когда до него дошло, понадобилось даже больше времени, чтобы понять, почему Гринмантл их сказал. — Все верно, — продолжил Гринмантл. — Тайна пропала. Было не так уж и трудно выяснить, кто ты. Оказывается, англосаксонская поэзия – очень маленькое поле деятельности. Даже на уровне старшекурсника. А ты знаешь, как хорошо я справляюсь со старшекурсниками. Серый Человек не был Дином Алленом долгое время. Отказаться от идентификации выходило труднее, чем можно было бы ожидать, но Серый Человек был более терпелив и предан, чем большинство. Обычно кто-либо менял одну личность на другую, но Серый Человек хотел быть никем. Нигде. Он коснулся видавшего виды сгиба книги. «ic eom wræ tlic wiht on gewin sceapen». Гринмантл добавил: — Итак, я хочу его. (Я прекрасная вещь, созданная для борьбы.) — У меня его нет. — Конечно, Дин, конечно. — Не называйте меня так. «nelle ic unbunden æ nigum hy ran nymþ e searosæ led». — Почему нет? Это же твое имя, не так ли? (Я нервный и никому не подчиняюсь; только когда искусно связан...) Серый Человек ничего не сказал. — Итак, ты не собираешься менять свою историю, Дин? — спросил Гринмантл. — И ты все еще продолжаешь отвечать на мои звонки. Это значит, ты знаешь, где оно, но у тебя его еще нет. Столько лет он закапывал это имя. Дин Аллен, как предполагалось, не существовал. Была причина, почему он его бросил. — Скажу тебе вот что, — произнес Гринмантл. — Я скажу тебе вот что. Ты получаешь Грейворен и навещаешь меня Четвертого Июля, подтвердив мне номер своего рейса. Или я рассказываю твоему брату, где ты. Не дергайся, Дин. Логика уплыла от Серого Человека. Он очень тихо сказал: — Я рассказал вам о нем конфиденциально. — Я конфиденциально тебе платил. Оказывается, ему не терпится узнать, где ты, — сообщил Гринмантл. — Мы побеседовали, Дин. Говорит, он потерял связь с тобой посреди разговора, который он хотел бы завершить. Серый Человек выключил телевизор, но голоса все еще гудели на заднем плане. — Дин, — позвал Гринмантл. — Ты там? Нет. Не совсем. Цвет утекал со стен. — Мы договорились? Нет. Не совсем. Оружие не договаривалось с рукой, которая его держала. — Два дня – достаточный срок, Дин, — сказал Гринмантл. — Увидимся на другой стороне.
|