Нерушимая Стена

Нерушимая Стена Киево-Софийская стоит и будет стоять. Все-таки Нерушима! Кто не помнит эту Киевскую Святыню во всем ее византийском величии, ее молитвенно поднятые руки, иссиня голубые одежды, красную царскую обувь, за поясом белый плат, а на плечах и на голове три звезды? Лик строгий, с большими открытыми глазами, обращен к молящимся. В духовной связи с углубленным настроением богомольцев. В нем нет мимолетных житейских настроений. Входящего во храм охватывает особо строгое молитвенное настроение.

" Богородица - Нерушимая Стена! " В произнесении такого народного названия, этого клика веры, вспоминаются и другие такие же храмы и изображения, неотъемлемые от смысла Руси. И в Печерском храме, и в Златоверхо-Михайловском монастыре, и в монастыре Кирилловском, и во многих других храмах были такие величественные изображения, большею частью не дошедшие до нас среди всяких смятений.

Из текста Киево-Печерского патерика знаем, что Печерский храм окружен особенными обстоятельствами, крайне значительными как с религиозной, так и с бытовой стороны. Основание этого храма восходит к Царьградскому Влахернскому храму.

" Сама Богородица Влахернская послала в Киев мастеров, дав им на местную икону мощи Святых и золота. Она избавила от потопления на море варяга Шимона. Она, раньше потопившая варяжские ладьи Аскольда и Дира. Она же избавила его от гибели на поле битвы с тем, чтобы по гласу от Распятия он шел в Киев и отнес венец золотой и пояс с отцовского Распятия строящемуся храму Богородицы в Киеве. Антоний и Феодосии встречают приходящих из Царьграда мастеров и варяга Шимона с дарами. Сам Святослав копает ров для фундаментов церкви, размеры которой обозначены золотым поясом от Распятия, принесенным Шимоном. Сама Богородица дает название церкви: " Богородичина будет церковь". И желает придти на Русь, чтобы видеть церковь - " в ней же хощу жити".

Печерский храм был посвящен празднику Успения Пресвятой Богородицы. А Влахернский храм по гробу Пресвятой Богородицы назывался " Святым Гробом". Начиная с эпохи Владимира Святого, на русской почве начинают пользоваться особенным значением именно Успенские храмы Пресвятой Богородицы. Соборный Киевский храм, знаменитая Десятинная церковь, была посвящена Успению Богородицы и имела наместную икону Пресвятой Богородицы. Как передает Нестор в житии Святых Бориса и Глеба, Святой Глеб перед бегством из Киева идет в Десятинную церковь " и ту пад поклонися со слезами и целовав Образ Святые Богородицы ти тако изыди из церкви".

За Десятинною Успенскою церковью последовал Успенский Печерский храм, а за ним и в полной зависимости от него Успенский храм в Ростове, выстроенный по мере с повторением всей росписи Успенско-Печерского храма Владимиром Мономахом, и подобный же храм в Суздале, выстроенный Георгием, сыном Владимира Мономаха. Во Владимире и в селе Боголюбовом возникают два Успенских храма Пресвятой Богородицы, выстроенные Андреем Боголюбским, затем Успенский храм в Звенигороде и в Москве, выстроенный Иоанном Калитою, как бы заканчивают собою традицию главенства Успенских Богородичных храмов в великих княжениях. Эта традиция восходит через посредство Печерского Успенского храма к почитанию знаменитого Царьградского Влахернского храма", - так справедливо замечает профессор Айналов.

Вспоминая о знаменитом Печерском храме, нельзя не остановиться на знаменательном рассказе Киево-Печерского патерика о построении храма. Патерик повествует: " Преподобный же Алимпий предан бысть родителями своими на учение иконного писания, егда бо гречестии писцы из Царя-Града Божием изволением и Пречистыя приведены быша нужею писати церкве Печерские, в дни благоверного князя Всеволода Ярославича, при Преподобием игумене Никоне, яко о сих сказано есть в послании Симонове, еже показал еси Бог и створи чудо страшне в церкви своей. Мастером бо алтарь кладущим и Образ Пречистой Владычицы нашей Богородици и Приснодевы Марии сам вооброзися, всем же сим внутрь сущим алтаря, покладываху мусиею, Алимпий же бе помогая им и учася. И видевше вей дивное и страшное чудо, зрящим им на Образ, се внезапу просветися Образ Владычици нашия Богородици и Приснодевы Марии паче солнца: и, не могуще зрети, падоши ниц ужасни, и мало возоникше, хотяху видети чудо.

И се из Уст Пречистыя Богоматери излете голубь бел и летяще горе к Образу Спасову и тамо скрыся. Сия же вей смотряху, аще из церкове излетел есть. И всем зрящим, и паке голубь излете из уст Спасовых и леташе по всей церкве, и к коемуждо Святому прилетая овому на руце седая, иному же на главе, слетев же долу, седе за иконою чудною Богородичною наместную. Долу же стоящие хотеша яти голубь и стояху вей зряще к иконе и се паке пред ними излете голубь из уст Богородичен и идяше на высоту к образу Спасову: и возопише горе стоящим: " Имете и". Они же простроша руке хотяху яти его. Голубь же паки взлете в уста Спасовы, отнюду же изыди. С ними бе и се блаженный Алимпий, видев летел Святого Духа, припевающу в той Святой честней церкве Печерской".

Такою трогательною, чудесною памятью овеяны стены Печерского храма. Немало и других летописных и писательских показаний говорит нам о высоком благолепии храмов древней Руси, в которых так замечательно претворились наследия Византии, Романского стиля и всего Севера. Традиция Богородичных храмов напоминает и о величественном явлении из жития Преподобного Сергия Радонежского и о так называемой иконе Казанской Богоматери и о Всех Скорбящей, обо всем так пламенно овеянном народным почитанием.

Множество храмов Богородичных, множество часовен, множество киотов Владычицы Небесной " на столбах при путях" стали по всему лицу земли Русской.

В трудах академика Кондакова собраны многие варианты этих почитаемых народом изображений. Когда задумывался храм Святого Духа в Талашкине, на алтарной абсиде предположилось изображение Владычицы Небесной. Помню, как произошли некоторые возражения, но именно доказательство Киевской " Нерушимой Стены" прекратило ненужные словопрения. Тот же памятный нерушимый облик дал основу и для мозаики храма Голубевых под Киевом. При написании эскиза возобновились в памяти многие сказания о чудесах, связанных с именем Владычицы.

В этих народных сказаниях проявилась та необычайная трогательность, которая создала и ту историческую русскую традицию, о которой замечено выше. Жаление, любовь, милосердие и скорая помощь - все соединено народом в этом облике. Именно Она и есть Сторучица, скоро помогающая. В Дарджилинге местный доктор показывал мне старинную икону, которую он возит всегда с собою и не раз накладывал на больных, принося им облегчение. Икона оказалась Скоро Помогающей, о чем доктор и не знал. Ему же она дана каким-то неизвестным ему путником.

Итак, на всех путях встает тот же Великий Лик и " знамо и не знамо" творит добро великое. Та же " Нерушимая Стена", то же Благовещение, которое говорит о помощи и о радостях, щедро рассеянных по лицу Земли. Нерушимая Стена.

3 Июня 1935 г.

Цаган Куре

Публикуется впервые

ФРЕДУМ

Так называлась во Франкских законах пеня за нарушение мирных условий, так сказать, " деньга мира", или " цена мира". Наряду с другими пенями, как-то: " цена человека" или " цена крови", или " цена мести", со всеми этими вергельд и файда, деньга мира приобретает особо знаменательное значение.

Люди, уже обусловившие нарушение мирных условий, тянулись к правовым, нравственным нормам. Не мешало бы и сейчас, среди всяких разветвлений международного, уголовного и гражданского права, опять вспомнить краеугольный вопрос о нарушении мирных условий. Такая норма могла бы внести в обиход опять многие суждения о мире. Все хотят мира. Но многие хотят его вовсе не мирными путями. А ведь мир не может строиться на чьем-то унижении, умалении и на самовозвеличивании.

Конечно, во всем и всегда должно быть охраняемо человеческое достоинство. Люди должны не только осознать, но и полюбить понятие достоинства, чести и подвига. Эти качества не должны быть отвлеченными лишь на сцене или на страницах романа. Они должны быть проявлены во всех подробностях обихода. Они должны жить, ибо лишь жизненное будет убедительным.

Приходилось не раз слышать, что понятия чести и достоинства в настоящее время являются уже пережитками. К понятию о чести непременно припоминались какие-то дуэли, кровавые поединки и взаимные оскорбления. Что же общего имеет честь с кровавым поединком? Конечно, сознание может перерастать непременно цену крови. Ведь и праведный суд вовсе не должен быть соединенным с хождением по раскаленному железу. Совершенно недопустимо соединять всегда живые понятия с какими-то средневековыми условностями.

Весьма вероятно, что боязливое мышление не решается включать в современную жизнь многое, как бы запятнанное суевериями и всякими предрассудками. Но разве достоинство человеческое, разве честь может быть включаема в разряд предрассудков? Так же точно каждое охранение мирных условий не будет ни боязливостью, ни суеверием. В каждом проявлении этого благородного намерения уже будет заключаться то миротворчество, которое заповедано во всех основных законах.

Отступление от миротворчества, всякое нарушение мирных условий, конечно, уже противоречит людскому строению. Если человек " дзоон политикой", то в этом общественном строении прежде всего должно быть заложено почтение ко всем мирным условиям. Это не импотентный пацифизм, но мужественное и сознательное охранение достоинства, будет ли оно в пределах очага, или рода, или государства. Может ли идея охраны достоинства быть немирной? Вполне возможна мирная стража, дозор во имя мира, но дело-то все в том, что в сердцах этого дозора должен пребывать мир. Этот высокий мир будет не злоумышляющим соседом, но, наоборот, он будет соседом добрым, который по чести знает границы свои.

Завоевательство, поистине, стало тоже средневековым понятием. Можно убедить человека по чести, по разуму, по сердцу, но всякое насильственное завоевание всегда останется на определенных страницах истории человечества.

Убеждение по чести и по достоинству, оно должно быть возможным, если человек действительно существо общественное, а не дикий зверь. Но для этого, казалось бы, простейшего заключения, нужно испытать в себе все меры терпения и терпимости. Никто не говорит о самоуничижении, ибо сказано, что " самоуничижение есть паче гордости". Конечно, и на суеверии, и на ханжестве никакое понятие мира и чести не может быть построено. Если кто будет говорить о мире, наточив нож в сердце своем, то это будет нс мир, а лицемерие.

В Византийском Кенургии величавое изображение Никопойона было окружено надписями молений родителей за детей и детей за родителей. Самое интимное и сердечное было вынесено в холодно-официальные палаты. По истории Византии мы знаем, что такие надписи так и остались в пределах мертвенной условности. В холоде своем они никого не убеждали, и постепенный распад Византии может лишь подтверждать, что мертвое слово не имеет ничего общего с жизнью.

Сколько лицемерных надписей прошло по лику земному! Именно эти знаки лицемерия отвратили многих от истинного понимания великих основ, как мир, честь, достоинство. Тот, кто умел бы говорить по чести, он имел бы право говорить и о действительном мире. Ведь без чести и честности какой же возможен мир?

Пеня за нарушение мирных условий - это выражение чрезвычайно точное и обширное. В нем можно понимать не только нарушение общественной тишины, какое предусматривается полицейским правом. Можно иметь в виду нечто гораздо более обширное и необходимое.

Когда говорится об охранении Культурных ценностей, это тоже будет борьба против нарушения мирных уровни. Когда говорится против жестокости, это будет заботою о таких же мирных условиях. Когда говорится о всем вредоносном для просвещенного бытия человеческого, это будет защитою того же прекрасного мира, понятие которого все же живет в глубине сердец.

О мирных условиях можно найти много речений в законодательствах Востока. От древних, от самых древнейших времен стоят перед нами облики великих законодателей, природных миротворцев. И в классическом мире можно указать многие стремления к тому же. Но не случайно вспоминаем фредум - норму франкских старых законов. Ведь преддверие к средневековью всегда почиталось временем особо темным. Но вот и из этой эпохи, наряду с " деньгою крови", уже приходит забота об охранении мирных условий.

В одном из прошлых писем мы говорили о мире всего мира, Для такого широкого и высокого понятия нужно соблюсти множество мирных условий, нарушать которые, даже с точки зрения первобытных законов, уже было бы преступлением. Не будем думать, что эти мирные условия живут только в каких-то государственных конференциях. Они живут во всех наших взаимоотношениях. Потому будем же стократно бережливы друг к другу. Будем знать и терпимость, и терпение. Если мы взаимно повторим эти основы несчетное количество раз, то это будет нелишним. Из этих мирных условий обновляется понятие чести и достоинства. Эти же понятия никогда нс будут пережитками, но всегда останутся в основе мудрой и просвещенной жизни.

Истинное сохранение мирных условий привлечет к себе и удачу, о которой так много говорят и так мало берегут ее. Разбить сосуд легче легкого. Но ведь склеенный он все же останется в ряду предметов поврежденных. Потому творите во всем неисчерпаемом творчестве сосуды цельные и прекрасные. Украшайте их лучшими помыслами и мысленно пожертвуйте их тому же великому миру всего мира.

4 Июня 1935 г.

Цаган Куре

" Нерушимое"