Подросток

О дверном косяке уже забыли. Потому что наш бывший малыш растет так стремительно, что теперь его рост измеряется уже совсем в другой системе координат: неожиданно перерос маму на полголовы, прошло всего полгода, и он почти догнал папу, еще несколько месяцев, и вот он уже на большинство своих родственников «смотрит свысока».

Быстрый рост — не беда, хотя и он часто влечет за собой ряд физиологических и соматических проблем. Беда в том, что внутреннее содержание не поспевает за ростом. Почти взрослое тело с вполне взрослыми желаниями и потребностями, и душа ребенка, психика существа, одновременно переживающего смерть и рождение. Два таких существенных и стрессовых в нашей жизни события подростку предстоит пережить в течение всего каких-то пары лет! Ему, еще недавнему малышу, придется прожить смерть своего детства (при условии, что оно у него было) и рождение своей взрослости.

Он не замечал, как стремительно менялось его тело. Как вытягивались и становились неуклюжими руки, как всего за несколько месяцев любые штаны стремительно уменьшались в длине. Как появились волосы по всему телу, а голос стал грубее и глуше. Если бы он обращал на это внимание, то не узнал бы себя в зеркале. К счастью, он был занят совсем другим.

Его внимание занимали смутные желания, череда бурлящих чувств: азарт сменялся унынием, возбуждение — апатией, стыд — ощущением собственной «крутости», злоба приходила на смену эйфории, любовь почти мгновенно перетекала в ненависть, страх превращался в неутомимую жажду риска. Ему было непросто разобраться в этом коктейле, да и не хотелось. Точнее, его всегда что-нибудь отвлекало: то мысли о соседской девчонке, то мечты о его великом будущем, а то он просто впадал в ступор и весь погружался в музыку, звучавшую в его наушниках и проникающую, казалось, во все клеточки его тела.

При этом все вокруг, в школе и дома, постоянно повторяли ему одно и то же: «О чем ты думаешь? Ты когда возьмешься за ум? Перестань хамить! На кого ты похож? Давай быстрее!» Он не мог им объяснить ничего из того, о чем они спрашивали. И не мог быстрее. И не хамить не мог. Хорошо причесанный пай- мальчик в отглаженных рубашечках умер навсегда, и он о нем не жалел и уже почти не помнил. А этот долговязый с дурацкими прыщами, длинными волосами и вечным запахом пота не хамить не мог. Его раздражал этот взрослый мир с его тошнотворными правилами, фальшивой вежливостью, идиотскими ценностями и поучающей интонацией. Взрослый мир не желал понимать его, не принимал его мира с тяжелым роком, черными одеждами и мрачной меланхолией, с особыми разговорами под портвейн и дым сигарет. А он, как бы ни хотел, не мог принять взрослого фарисейства и потому реагировал на него иногда мрачным и тихим, а иногда весьма активным и злобным протестом.

За это взрослые, казалось, его ненавидели еще больше, и под градом критики, ругательств и упреков ему становилось невыносимо одиноко, и потому при всяком удобном и неудобном случае он стремился уйти туда, где все такие же, как он сам, и его примут со всеми «заморочками», а главное, никто не будет поучать и читать мораль.

На самом деле он очень хотел, чтобы ему помогли разобраться в себе: на что способен, к чему пригоден, что делает не так? В других: если она улыбается — это значит, что он ей нравится, или это просто насмешка? А главное, чтобы кто-нибудь сказал, что все будет хорошо. Что он уже замечательный человек, симпатичный молодой парень, который получит от жизни все, чего захочет. Что будет в его жизни и любовь, и успех, и признание. А самое главное, что он справится со всем тем, что пошлет ему жизнь.

Подросток — существо невыносимое. Причем не только для окружающих, но и для себя самого. В психологии этот период не зря называют «кризисом». Кризис означает, что нечто старое должно уйти, а нечто новое — появиться. И подросток переживает трудности этих перемен для того, чтобы выполнить ряд важнейших для всей его последующей жизни психологических задач.

Отделиться от родителей. Стать взрослым можно только через появление собственной автономии. Автономный — значит, способный опираться на себя, значит, принимающий собственные решения и несущий за них ответственность. Отделиться — значит, отвергнуть все то, что насаждают и предлагают, и найти собственные решения и смыслы (даже если потом окажется, что они очень похожи на те, что предлагались ему родителями).

Обнаружить себя и свой пол. Понять, кто ты такой. Что за человек. Что можешь в этой жизни, а что нет. Что получается у тебя лучше, чем у других, а что — хуже. В чем ты уникален и неповторим. Каков ты как будущий мужчина или женщина. Что есть женское и мужское в каждом из нас.

Открыть для себя мир других людей. Понять, в чем состоят законы общения. Каковы правила взаимодействия во взрослом мире. В чем секреты общения с мужчинами и женщинами. Что делать с любовью. И как построить отношения.

Выполнение этих задач совершенно невозможно без того, чтобы:

• отрицать все то, что предлагают взрослые, иначе не найдешь собственные ответы, решения, смыслы;

• пытаться решать что-то самому, даже если взрослые уже предложили самое мудрое из возможных решений;

• искать себя и ввязываться в разные истории, чтобы проверить, насколько ты силен, способен и стоек;

• пристально вглядываться в свою внешность, понимая, что красота или привлекательность значительно увеличивают шансы быть принятым и любимым;

• активно контактировать с противоположным полом, узнавая другие миры самыми разными способами;

• много общаться с себе подобными, понимая, что ты

не один и у них все те же проблемы.

Именно поэтому подростки бывают чрезвычайно медлительны, много времени проводят у зеркала, беспрерывно общаются, почти всегда снижают свою успеваемость, могут резко поменять свои привычки и ценности, совершенно не слушают взрослых и ведут себя вызывающе. И это не какая-то напасть, внезапно приключившаяся с ребенком, это норма поведения подростка.

Мне кажется, что взрослые значительно лучше понимали бы своих «кризисных» детей, если бы знали, что выполнение этих важных психологических задач неизбежно сопровождается сильными чувствами. Это прежде всего:

1. Агрессия. Отделение невозможно без злости. Любовь — это слияние. Злость — это отделение. Подросток не может проявлять любовь к своим родителям, даже если любит их. Он обречен на проявление всего спектра агрессивных чувств: от тихого недовольства и едва скрываемого раздражения к вспышкам немотивированного гнева и сильной ярости. Он вернется к любви родителям, но чуть позже. А пока его задача — отделиться, и потому почти автоматическая реакция на любое предложение — протест. Скрытый, в виде саботажа, или явный — в виде бурной агрессивной реакции.

2. Страх. Подросток многого боится: быть не принятым своим подростковым сообществом, потому что тогда ему почти некуда идти. Боится не соответствовать критериям своей компании, иначе также будет отвергнут. Боится, что его никто не заметит, и одновременно побаивается быть замеченным, что его любовь отвергнут, но не меньше боится того, что ее примут и с этим надо будет что-то делать. Он боится унижения и страдает от непризнания в нем взрослого.

3. Стыд. Подросток часто стыдится своего тела, к которому не успевает привыкнуть: так быстро оно меняется. Он стыдится проявления в себе пола и часто прикрывает это чувство вопиющим цинизмом. Он так хочет быть красивым и неотразимым, потому что это увеличивает шансы принятия его другим полом, но видит зачастую (не без помощи взрослых) только недостатки, что увеличивает его стыд, его мучения и переживания.

4. Тревога. Беззаботное и счастливое детство закончилось. Начинается взрослая жизнь. Как она сложится? Что в ней мне уготовано? Справлюсь ли? Неопределенность рождает тревогу. Подросток тревожится гораздо больше, чем нам, взрослым, кажется. Только не всегда умеет распознавать тревогу. Она чаше выливается в его раздражении или полном уходе в себя.

Многие родители, вспоминая себя в этом возрасте, говорят о том, что у них никакого кризиса не было. Они продолжали успешно учиться в школе, слушались старших, готовились в институт. «Тем хуже для вас», — говорю я им.