Глава 6. У реки было холодно, но хорошо.

У реки было холодно, но хорошо.

Он любил холодную погоду. Любил резкий, пронизывавший насквозь ветер. Ему нравилось, как ветер проникает в ноздри, сдавливает лоб.

Утреннее солнце все еще стояло низко над деревьям ми. Капельки холодной воды висели на копне вьющихся волос, выбившейся из-под шерстяной лыжной шапочки. Ветер, понемногу затихая, свистел в ушах.

Река оказалась шире, чем он думал. Холод, веявший из ее журчащего потока, доставлял удовольствие. Засунув руки в карманы джинсов, он неподвижно стоял в высокой траве и долго смотрел на пузырящуюся коричневую воду.

Ветер налетел снова, прижимая траву у его ног к самой земле. Как приятно ощущать его прикосновение! Прикосновение к лицу, которое страшно горит. Без ветра его не остудить.

Река называлась Конононка. Так гласила надпись на указательном столбе. Похоже на индейское имя. Но что оно означает? Маленькая мутная река?

Он тихо засмеялся.

Нa другой стороне реки возвышались лесистые скалы. Между ними змейкой поднималась дорога — Ривер-Роуд. Он выяснил это раньше, внимательно изучив карту местности.

Он сорвал шерстяную лыжную шапочку и засунул ее в карман куртки. Она согревала, а ему хотелось ощутить холод. Особенно на лице, которое всегда горело так, словно его обжигало палящее солнце. А воздух казался таким холодным, таким пронзительным! Но лицо все равно горело. Тогда он снова зашагал по высокой траве. Ботинки хлюпали по мягкой земле, отвороты на брюках промокли от утренней росы.

«Шейдисайд не такой уж плохой город», — решил парень.

Да, он сделал хороший выбор. Город радовал глаз. И река тоже.

Он любил разглядывать большие дома Норт-Хилла с их просторными, чистыми палисадниками, высокими изгородями и идеально подстриженными вечнозелеными растениями. Разумеется, его там не ждут. Он не оттуда и понимал это.

Олд-Виллидж — более уютная, наиболее располагающая к себе часть Шейдисайда — ему тоже понравилась.

«Неплохой городок», — еще раз подумал он и, подняв большую, плоскую гальку, попытался «испечь блины» на бурно несущейся воде. Но галька сразу ушла на дно.

«Понятное дело, в этом городе тоже есть девушки, которым суждено умереть. Такие девушки, как ты, мама, — проговорил он мысленно, снова засовывая руки в карманы джинсов. И почувствовал, как гнев опять обуревает его.

Это всегда начиналось в желудке, затем ползло вверх по спине до тех пор, пока не сводило мускулы шеи. Тогда голова начинала дергаться от боли и злости, а лицо еще более нестерпимо жгло.

Холодная, журчащая вода, порывы ветра, влажная, колышущаяся у ног трава — ничто не приносило облегчения. Ничто не могло сдержать гнев, если он начинался. Стоило лишь подумать о матери, как он его охватывал.

«Мам, есть девочки, которым суждено умереть. Так же, как и тебе».

Этот гнев не отпускал его уже много лет. С тех пор, как ему исполнилось четыре года. С тех пор, как развелись его родители. С тех пор, как ушла мать, забрав с собой его взрослую сестру. С тех пор, как его оставили одного с отцом.

«Мама, ты же понимала, на что шла, — продолжал он мысленный разговор, бросая еще один камень в реку и вкладывая в это движение всю силу, весь гнев. На этот раз он не собирался «печь блины», хотел лишь похоронить камень глубоко-глубоко в мутной коричневой воде. — Ты знала, что делала. Знала, что папа каждый вечер напивается и бьет меня, когда пьян. Но. все равно забрала мою сестру и скрылась. Бросила меня. Оставила меня с ним... Мам, я каждую ночь думал о тебе. Каждый раз, когда меня били, думал о тебе. Только о тебе. И о мести. Я отомщу тебе, мам. Уже начал мстить. В каждом городе, где бываю. Мне бы только найти тебя. Только бы узнать, где ты живешь».

Вдруг перед деревьями появился белый котенок. Он, смотрел на него поверх травы бесстрашными черными глазами.

— Иди сюда, котенок, — позвал он, наклонившись и подзывая его руками. — Кис-кис, иди сюда!

Котенок наклонил голову, но не сдвинулся с места.

«Мам, иногда мне удается отомстить, — разговаривал он сам с собой, садясь на корточки и подманивая робкий комок белой шерсти. — И тогда мне становится легче. Мне становится легче, когда я убиваю... Но ненадолго».

— Котенок, иди сюда. — Он зацокал языком и защелкал зубами. — Киска, иди сюда.

«Мам, главное выбрать нужную девушку. Не любую, а именно похожую на тебя девушку. И я нашел ее здесь, в Шейдисайде. Она смуглая, как ты. Во всяком случае, такой я тебя помню. Правда, у меня нет твоей фотографии. Ты мне так и не прислала своей фотографии. Даже письма не прислала. Просто бросила меня. А меня били каждый вечер. Пожалуй, она похожа на тебя. Такая же смуглая и пухленькая. Не красавица, но хорошенькая. И кажется робкой. Ужасно робкой. Она то что нужно, мам. Пожалуй, подойдет. Когда снова нахлынет приступ гнева, думаю, она как раз подойдет».

— Кис-кис, ну иди же сюда!

Котенок осторожно сделал шаг к нему и тихо замяукал. Затем еще один шаг. И еще один, испытующе глядя на него.

— Кис-кис, иди сюда, произнес он мягким, высоким голосом. — Ты не будешь долго страдать. — И подобрав котенка, задушил его.