Поражение иезуитов

Климент тринадцатый возложил на себя тяжелое бремя, защищая иезуитов. В дальнейшем он пожалел об этом, но было слишком поздно. После того как ученики Лойолы были изгнаны из Португалии, их французские собратья продолжали свою преступную деятельность, тем самым дав парламенту все основания принять против них те строгие меры, на которых настаивало общественное мнение...

Иезуиты отправили на остров Мартинику отца Лавалетта, считавшегося умным человеком и дельным коммерсантом.

В колониях миссионерская деятельность и религиозная пропаганда служили лишь предлогом: настоящей целью были крупные барыши от торговли экзотическими товарами, тем более выгодной, что иезуиты без всяких угрызений совести заставляли туземцев работать за единственное вознаграждение — обещание райского блаженства.

На самом же деле под видом миссий всюду возникли торговые предприятия. Так называемые апостолы были попросту торгашами. Они приносили с собой католицизм, догмы, а взамен их вывозили сахар, кофе и так далее Назначенный начальником иезуитской организации на Мартинике, Лавалетт добился неограниченного кредита в одном из самых влиятельных банков Лиона.

Французский священник отец Форестье договорился с банкирами относительно оплаты всех векселей Лавалетта при устной гарантии общества Иисуса. Конечно, было бы более правильным заключить письменный договор, но служители церкви не могут запятнать себя, открыто занимаясь финансовыми операциями, — это было бы скандально!

Однако банкиры им доверяли. В течение какого-то времени они предоставляли достаточно большие суммы, которые им пунктуально возмещались то наличными деньгами, то в виде товаров, отправленных отцом Лавалеттом. Дело дошло до того, что банкиры ссудили сумму свыше двух миллионов франков.

Получив с Мартиники уведомление, что к ним направлено несколько судов, груженных ценными товарами, стоимость которых превышала долг, банкиры ни о чем не беспокоились. Они ничуть не встревожились и тогда, когда получили письмо, извещавшее, что суда захвачены англичанами. Чем они рисковали — ведь у них была гарантия богатейшего общества!

Банкиры обратились к генералу иезуитов, чтобы получить по векселям. И услышали в ответ, что по статуту ордена высшие начальники освобождают своих подчиненных от обязательств, если их выполнение влечет за собой ущерб для общества.

В ответ на все доводы злосчастных банкиров иезуиты продолжали настаивать на своем праве обманывать наивных людей, доверившихся их слову.

Один из банкиров решил съездить в Париж и искать помощи у высших иезуитских сановников. Но те остались глухи к его призывам. Тогда он попробовал разжалобить их, описав нищету и бесчестие, которые грозят ему и его компаньонам, так как банкирский дом не мог выдержать потери двух миллионов.

«Мы не переживем катастрофы, — сказал он, — и вы будете причиной нашего самоубийства».

Богобоязненные иезуиты хладнокровно ответили, что они «отслужат мессы за упокой их душ».

В результате банкиры объявили себя несостоятельными, предоставив всё своё имущество кредиторам. Но, информированные о причинах краха, кредиторы решили сообща призвать к ответу отца Лавалетта.

Иезуит, в свою очередь, тут же получил от своих начальников указание объявить себя банкротом. Но трюк не удался. Было возбуждено судебное дело против всего общества в целом и передано в парижский парламент.

Иезуиты отлично знали о неподкупности своих судей. Но они полагали, что достаточно спрятаться за статуты общества, чтобы опровергнуть какую бы то ни было солидарность со своим агентом на Мартинике.

Им было предъявлено обвинение в ложном банкротстве и в преднамеренном мошенничестве отца Лавалетта с целью разорения кредиторов.

Иезуитская организация на Мартинике владела огромными землями, движимым имуществом и денежными ценностями, стоимость которых во много раз превосходила сумму, которую следовало возместить банкирам за оплаченные ими векселя. В этой ситуации банкротство Лавалетта означало явную симуляцию, чего не захотели признать привлеченные к суду иезуиты.

Они ограничились в своей защите ссылкой на статьи статута, согласно которым деньги, индивидуально заработанные членом ордена, принадлежат обществу, тогда как общество всегда вправе отнести за личный счет операции, приводящие к материальному ущербу.

Опираясь на это чудовищное утверждение, ученики Лойолы имели неосторожность вручить судьям свои тайные статуты.

Ввиду того что для рассмотрения их требовалось длительное время, парламент начал с того, что расценил общество, как единую организацию, подчинённую одному генералу, и вынес решение об оплате обществом векселей, выданных отцом Лавалеттом.

Иезуитские главари слишком поздно поняли, как усложнили своё положение. Чтобы хоть как-нибудь смягчить последствия роковой ошибки, они торопились удовлетворить решение суда, а затем потребовали возвращения компрометирующих их документов.

Но из-за чудовищных статутов поднялся такой шум и общественное мнение было настолько взбудоражено, что парламент уже не мог замять дело. Он наотрез отказался удовлетворить притязания последователей Лойолы, против которых росло народное возмущение.

Все классы общества требовали их изгнания. Иезуиты были вынуждены признать, что переоценили своё могущество, полагая, что могут открыто и безнаказанно заниматься гнусными делами. Тогда они обратились к нунцию Климента тринадцатого.

По их требованию был создан совет из тридцати епископов, которому было поручено параллельно с парламентом вести расследование. Само собой разумеется, что прелаты нашли конституцию иезуитов безупречной и постановили прекратить дело.

Но, в конце концов, парижский парламент вынес превосходно мотивированное решение, которое по праву можно считать своего рода шедевром.

Оно давало краткую историю общества иезуитов со времени его основания и содержало перечень декретов, изданных во Франции как в поддержку иезуитов, так и против них. Декреты в их пользу приводились для того, чтобы показать, что иезуиты никогда не выполняли своих обязательств и во все времена возбуждали справедливые серьезные нарекания.

Специально рассматривались основные труды благочестивых отцов, где поощрялись стяжательство, богохульство, колдовство, астрология, лжесвидетельство, прелюбодеяние, содомия, воровство, убийство, в том числе убийство монарха.

Приводился список королей, князей, епископов и пап, убитых последователями Игнатия Лойолы.

В итоге теория и практика иезуитов расценивались как «подрывающие все принципы религии и чести, оскорбляющие христианскую мораль, посягающие на права народов и неприкосновенность королевских особ».

«Вследствие этого институт иезуитов должен быть безоговорочно запрещен на территории всего королевства, королевским подданным навсегда запрещается содействовать или просить о восстановлении общества, так же как посещать коллежи, пансионы, семинары и конгрегации гнусных священнослужителей. Последователям Игнатия Лойолы предлагается покинуть все школы, монастыри, учреждения, под чьим бы руководством они ни находились, уединиться в любом месте страны, где надлежит проживать на обычных условиях, с запретом селиться вместе, подчиняться власти своего генерала и носить одежду священнослужителей».

Решение парламента дало возможность папе вновь продемонстрировать свои симпатии к иезуитам. Он очень резко протестовал против их осуждения, заявив, что «все запрещения, указы, распоряжения и заявления светских властей Французского королевства, направленные на уничтожение общества Иисуса, должны рассматриваться как недействительные, лишенные силы и незаконные, и никто не обязан их придерживаться, даже те, кто дал соответствующую присягу».

Людовик пятнадцатый нехотя, но все же утвердил решение парламента. Правда, затем он предложил святому отцу восстановить во Франции иезуитскую конгрегацию при единственном условии — изменить в статутах ордена статьи, касающиеся цареубийства. Он был согласен защищать иезуитские мерзости, лишь бы самому не стать жертвой сынов Лойолы.

Климент тринадцатый резко оттолкнул протянутую ему руку. «Да будут они тем, что есть, или не будут вовсе!» — ответил он.

Отношения между французским королем и римским двором обострились.

После скоропостижной смерти фаворитки короля маркизы де Помпадур, иезуиты опять стали плести интриги. Им удалось добиться созыва собрания епископов для принятия решений о прекращении раздоров между светской властью и церковными авторитетами.

Они разразились анафемами против основных философских работ, среди которых были «Энциклопедия», «Словарь» Бейля, «Об уме» Гельвеция, «Эмиль», «Общественный договор», «Письма с горы» Жан Жака Руссо, «Опыт о нравах», «Философский словарь», «Философия истории» и «Восточный деспотизм» Вольтера.

Войдя во вкус, епископы объявили, что только церковь имеет право обучать детей. В те времена они ещё молчали о знаменитых правах отцов семейств, которыми так кичатся сегодня добрые клерикалы. Далее они приняли еще несколько решений, основанных на том же принципе — примате католической церкви.

Парламент отменил решения ассамблеи прелатов. Тогда клирики обратились к королю, который аннулировал судебный указ.

Легко воспламенявшийся Людовик пятнадцатый на мгновение проникся раскаянием и в этом настроении был готов пойти на всевозможные уступки церкви. Но победа, одержанная духовенством, превратилась скоро в их поражение.

Король вдруг увлёкся некой мадемуазель де Роман; её прекрасные глазки рассеяли мрачные мысли монарха и заставили позабыть про иезуитов, епископов, папу — словом, про всё, что не интересовало его новую любовницу.

Парламент сумел воспользоваться ситуацией и в конце концов добился запрещения ордена. Иезуиты, ранее уже высланные из Парижа, были теперь вообще изгнаны из Франции. Они нашли приют во владениях святого отца.

Тогда-то Клименту тринадцатому и пришлось пожалеть о своей чрезмерной доброте по отношению к иезуитам и о том, что он так рьяно защищал их от нападок.

Португалия, Испания и Франция избавились от благочестивых отцов, которые, естественно, бросились к своему высокому покровителю.

Орда иезуитов наводнила Италию, что причинило папе немало тревог. Он с горечью наблюдал за тем, как доходы с его земель стекаются в руки сынов Лойолы.

Опасаясь полного разорения, он был вынужден прибегнуть к радикальной мере — выдворить иезуитов из своих владений. Но папа был достаточно тонким политиком и прекрасно знал, как опасно приводить в ярость членов всемогущего сообщества.

Поэтому, отдавая распоряжение о выезде, он обещал иезуитам своё покровительство в тех странах, где они захотят обосноваться.

Он опубликовал буллу, заранее отлучавшую от церкви тех монархов, которые откажут благочестивым отцам в убежище и в прежних привилегиях. Но папские громы и молнии уже никого не устрашали и не помогли иезуитам.