Цветы в теплице не пахнут жизнью? – спросила Герда улыбаясь.

Нет! Они не знают жизни! - Горячо воскликнул Кай. - Им вкалывают инъекции, которых нет в природе, поливают водой, от которой гибнут насекомые. Они растут не для того, чтобы влюбленный юноша подарил их прекрасной даме, а чтобы стать композицией на столе старой царственной кошелки, которая оборвет со скуки всё лепестки, засушит и будет добавлять в вонючий чай, запивая его горьким коньяком. Да! Дворцовая жизнь – это самая настоящая старая кошелка, манерная и нудная.

Ты не захотел стать чаем?

Убежал и не жалею! Поверь мне, детка, даже могучие джины стремятся вырваться из бутылочного рая на свободу, хотя живут в бутылке лучше многих королей. Но доверчивые джины, попав на волю, вскоре вновь оказываются в рабстве, а царский племянник в Снегограде, где никто никогда меня не узнает.

Ты сбежал из дворца? – удивилась Герда. – Страшно не было?

- Я захватил с собой немного денег, ясный ум и огромное желание новой жизни. Купил здесь маленький домик на окраине, привык к величавости и спокойствию этих заснеженных улиц…

Кай замолчал и задумался, казалось, с каждым словом ему становилось тяжелее говорить:

А спустя неделю, - наконец продолжил он, - я увидел на улице нищую девочку. Она была всего на пару лет младше меня, а продавала картины, которые сама рисовала. Меня они поразили до глубины души. На картинах была изображена Снежная Королева и её замок. Над девочкой смеялись и называли фантазершей. Дело в том, что Снежную Королеву никто не видел, а в её замке, хоть он и виден отсюда, никто не бывал. Картины были словно живые, невероятно реалистичные и я заговорил с девочкой...

Это была Снежана?

Я предпочитал называть её Снежинкой. Она была очень больна и, когда я понял, какое это сокровище, то взял её на обеспечение. Почти все деньги, которые имел, я потратил на лечение её легких, но это того стоило. Мы стали жить под одной крышей как брат с сестрой. Я вырезал из дерева игрушки, а она рисовала картины. По выходным мы ездили на ярмарку и продавали всё, что успели сделать. Тем и жили. Это было прекрасное время. Ещё она умела подражать пению птиц, и они слетались к нашему окну каждое утро и устраивали необыкновенные по красоте концерты. Я всё время открывал в Снежинке новые таланты. Она прекрасно пела, рассказывала чудесные сказки так, что к нам со всей округи сбегалась детвора, чтобы её послушать. Она с ними играла, угощала их вкусностями. Её любили и взрослые и дети. А я никому не давал в обиду свою Снежинку. Шло время, и я полюбил её больше чем просто сестру, и был рад, что перебрался именно в этот город. Но в этой жизни ничто хорошее не длится долго.

На этот раз Кай замолчал надолго, и Герда не решалась прервать это молчание. Наконец она сказала: