Высказывает свое мнение

Мелоун уже садился вслед за Энид в кэб, когда его окликнули. По улице

бежал высокий мужчина средних лет. Он был хорошо одет, тщательно выбрит и

держался достаточно самоуверенно, как и подобает преуспевающему хирургу.

- Привет, Мелоун! Подожди!

- Аткинсон! Энид, позволь представить тебе профессора Аткинсона из

госпиталя Св. Марии, о котором я рассказывал твоему отцу. Подбросить вас?

Мы едем на Виктория-гарденс.

- Отлично! - Хирург последовал за ними в кэб. - Очень удивился,

увидев вас на собрании спиритуалистов.

- Мы были там по делу. Ведь мы с мисс Челленджер - журналисты.

- Как же, помню. Все в Дейли газетт? Считайте, что получили еще

одного подписчика, - интересно будет узнать, что вы насочиняете о

сегодняшнем вечере.

- Придется подождать следующего воскресенья. Материал идет в

определенную рубрику.

- Нет, столько ждать не могу. Хочу знать сейчас же.

- Все не так просто. Завтра я внимательно перечитаю свои записи,

обдумаю их, сопоставлю с наблюдениями коллеги. У нее очень развита

интуиция - важнейшая вещь, когда дело касается религии.

- Ну и что же говорит вам интуиция, мисс Челленджер?

- Больше положительного. И все же - что за причудливая смесь!

- Вы попали в самую точку. Был там несколько раз и всегда уходил

полный противоречивых чувств. Не обходится без разных нелепостей,

допускаю, что возможен и просто обман, но есть там и нечто поистине

чудесное.

- Но вы-то не журналист? Зачем вам туда ходить?

- Интересно. Видите ли, я уже несколько лет изучаю спиритизм. Не могу

считать себя его убежденным сторонником, но к числу сочувствующих

принадлежу, и у меня хватает ума задавать себе вопрос: может, не только я

изучаю это явление, а его субъекты, существа с той стороны, тоже изучают

меня.

Мелоун понимающе кивнул.

- Спиритизм неисчерпаем. Это понимаешь, когда начинаешь его

постигать. В нем десятки разных, достойных изучения областей. И всем

занимаются только вот эти честные, нищие духом люди, которые, несмотря на

все преследования и потери, несут этот груз уже более семидесяти лет. Они

напоминают первохристиан. Ведь христианство вначале распространялось среди

рабов и низших слоев населения. К господину свет пришел на триста лет

позже, чем к его рабу.

- А тот проповедник? - запротестовала Энид.

- Вы говорите о нашем друге из Атлантиды? Жуткий зануда! Не знаю, что

и думать об этом. Полагаю, самообман или временное высвобождение дремавшей

ранее части личности. Единственное, в чем я убежден: все эти банальности

не имеют ни малейшего отношения к жителю Атлантиды. Не стоило отправляться

в столь долгое путешествие, чтобы нести такой вздор. А вот мы и приехали!

- Я дал обещание отцу этой девушки доставить ее домой в полной

сохранности, - сказал Мелоун. - А почему бы вам, Аткинсон, не подняться с

нами? Профессор будет рад с вами познакомиться.

- Уже поздно. Он спустит меня с лестницы.

- Вижу, вам наболтали об отце всякой чепухи. На самом деле все не

так. Некоторые люди его действительно раздражают, но вы к их числу не

относитесь. Может, рискнете?

- После ваших слов - конечно.

И все трое направились по ярко освещенному коридору к лифту.

Челленджер, в роскошном голубом халате, с нетерпением ожидал их. Он

смерил Аткинсона взглядом боевого бульдога, увидевшего другую собаку.

Однако беглый осмотр, видимо, умиротворил его, и профессор прорычал, что

рад знакомству.

- Слышал ваше имя, сэр, и знаю о вашей блестящей карьере. Ваша

резекция позвоночника в прошлом году заставила меня поволноваться. Неужели

вы тоже ходили к этим лунатикам?

- Если вам угодно так их называть... - засмеялся Аткинсон.

- А как еще прикажете? Помнится, мой молодой друг (Челленджер иногда

величал Мелоуна так, словно тот был подающим надежды школяром) говорил,

что вы изучаете этот феномен. - Он оглушительно расхохотался, не скрывая

своего презрения. - Изучая человечество, начнем с духов, так, что ли,

мистер Аткинсон?

- Не обижайтесь на отца, он ничего в этом не понимает, - вмешалась

Энид. - Уверяю, папочка, тебе было бы интересно. - И она представила ему

подробный отчет об их приключениях, который профессор то и дело прерывал

недовольным ворчанием, хмыканьем и язвительными замечаниями. Когда же Энид

дошла до эпизода с профессором Саммерли, Челленджер взорвался, не скрывая

больше своего возмущения. Старый вулкан заклокотал, и слушателей оглушил

огненный поток отборной брани.

- Гнусные негодяи! - рычал он. - Даже в могиле нет покоя бедняге

Саммерли. У нас с ним возникали расхождения, я был, сознаюсь, не очень

высокого мнения о его интеллекте, но поверьте, если бы он действительно

восстал из мертвых, то сказал бы что-нибудь повразумительнее. Все это

галиматья, неприличная и злая выходка! Это возмутительно - моего друга

выставляют на посмешище перед кучкой невежд! Ах, никто не смеялся? Как

можно не смеяться, слыша, что образованный человек, с которым даже я

общался на равных, несет такую чушь? Нет, чушь! Не спорьте, Мелоун! Я

этого не потерплю. Его слова напоминают приписку в письме

школьницы-малолетки. Ну, разве можно нести такой бред, находясь в другом

измерении? Вы со мной согласны, мистер Аткинсон? Нет? Я думал о вас лучше.

- А подробное описание его внешности?

- Боже праведный, что у вас с головой? Разве вы не помните, что наши

с профессором имена соседствовали в одной слабенькой беллетристической

книжонке, которая почему-то понравилась публике? И думаете, никто не

знает, что два молодых идиота болтаются по разным церквям уже несколько

недель подряд? Совершенно ясно, что раньше или позже вы должны были

забрести и к спиритуалистам. Прекрасный шанс заполучить себе сторонничков.

Приманка заброшена, и простодушный Мелоун клюнул на нее! Крючок и сейчас

торчит в его глупом языке. Что, Мелоун, правда глаза колет? Но все равно

ее надо говорить. - Черные как смоль волосы профессора встали дыбом, глаза

метали искры, перебегая с одного участника беседы на другого.

- Но нужно выслушать и другую сторону, - сказал Аткинсон. - Свою

точку зрения, сэр, вы выразили блестяще. Позволю себе процитировать

Теккерея, сказавшего своему оппоненту: Я понимаю вас. Но если бы вы знали

то, что знаю я, вы изменили бы свое мнение. Может, и вы, профессор,

найдете время получше ознакомиться с предметом; это было бы замечательно:

ваше мнение необычайно ценится в научном мире.

- Потому что я занимаюсь полезными делами, а не всякой чепухой. Мой

разум, сэр, не виляет и не петляет, он идет прямым путем. Здесь же

очевидный обман и мошенничество.

- Думаю, не без этого, - сказал Аткинсон. - Но все же... все же...

Послушайте, Мелоун, уже поздно, а ехать далеко. Простите, профессор. Для

меня было большой честью познакомиться с вами.

Мелоун тоже откланялся. На улице друзья остановились немного

поболтать, прежде чем разойтись в разные стороны: Аткинсон жил на

Уимпл-стрит, а Мелоун в Саут-Норвуд.

- Великолепный старик, - одобрительно сказал Мелоун. - На него нельзя

обижаться. В сущности, он никому не желает зла. Потрясающий человек.

- Согласен. Но именно такая нетерпимость может заставить меня стать

убежденным спиритуалистом. Обычно она принимает форму издевки, реже -

громоподобного разноса. Мне больше импонирует последнее. Кстати, Мелоун,

хотите помогу вам получше разобраться во всем этом. Вы слышали о Линдене?

- Профессиональный медиум? Говорят, величайший мошенник в мире.

- Слышал такие отзывы. Но лучше один раз увидеть, чем сто раз

услышать. Прошлой зимой я вправил ему коленную чашечку, и у нас завязались

дружеские отношения. Его трудно заполучить, и билет будет стоить не меньше

гинеи, но, если хотите, я постараюсь организовать сеанс.

- Лично вы ему верите?

Аткинсон пожал плечами.

- Ну, что тут скажешь! Во всяком случае, за руку я его не поймал.

Разбирайтесь сами.

- Я готов, - сказал Мелоун. - Меня это забрало. Да и материал может

получиться отличный. Решено: немного разберусь с делами и дам вам знать,

Аткинсон. Надо ковать железо, пока горячо.