![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
ГЛАВА 8. Драки в Ориент Экспресс случаются не часто
Драки в " Ориент Экспресс" случаются не часто. - Красно-бело-голубой торт и пятьдесят зажженных свечей в нем. - Бенгальские огни и игра в " молнию". - Посыльный снимает кепку, очки и... усы. - Капрал не желает называть свое имя командиру полка. - Счастье не может быть построено на лжи.
Марк Маккормик сидел в " Ориент-экспресс" за отдельным столиком и неторопливо поглощал свой завтрак. Во время завтрака он просматривал утреннюю газету. Марк настолько был поглощен этим занятием, что не заметил, как в ресторан ворвался Мейсон. Скорее всего он и заметил бы того, если бы не держал газету в левой руке, заслоняя себе обзор. Пока Мейсон стремительно шел среди столиков, посетители изумленно смотрели на небритого мужчину, который решительно двигался по залу. Мейсон опустился в кресло напротив Марка и резким движением вырвал газету из его рук. Марк вздрогнул и чуть не подавился маслиной. Несколько мгновений мужчины напряженно смотрели друг на друга, понимая, что разговор, который сейчас произойдет, возможно, будет последним. Вслед за Мейсоном в " Ориент Экспресс" вбежала Мэри, она заспешила к столику и облегченно вздохнула, увидев, что мужчины пока еще мирно сидят и смотрят друг на друга. - Мейсон, - вскрикнула Мэри, подбегая к своему возлюбленному и кладя ладонь на его плечо. Она надеялась, что своим прикосновением сможет остановить Мейсона. Марк злорадно усмехнулся, облизывая губы, перепачканные соусом. Он взял чистую салфетку, промокнул губы и посмотрел на Мейсона. Мейсон, не поворачивая головы, попросил: - Мэри, уйди, я не хочу, чтобы тебя обижали. - Но, Мейсон, - воскликнула Мэри, - я тоже не хочу чтобы кого-нибудь обижали и поэтому я останусь. Дуэль взглядов Мейсона и Марка продолжалась. Брови Мейсона сошлись над переносицей, губы нервно подрагивали. Глаза постепенно темнели. Марк побледнел, он не знал, куда спрятать руки, потому что пальцы начали предательски подрагивать. - Ты просто животное! - первым прервал затянувшееся молчание Мейсон, - ты - скотина, Марк! - Мейсон, ты можешь говорить все, что угодно, но это ничего не изменит. - Почему ничего не изменит? - процедил сквозь зубы Мейсон. - А потому что ребенок мой, я в этом уверен, - отчеканил Марк. - Не надо, не надо, - чувствуя, что сейчас может произойти непоправимое, попросила Мэри. - Не может быть судьба такой жестокой, - твердо проговорил Мейсон. - Может, это - мой ребенок, - отрезал Марк, - и ты меня, Мейсон, так просто - одним движением руки, не зачеркнешь. Не забывай, что я женат на Мэри. Улыбка искривила губы Мейсона, но это была очень недобрая улыбка. - Ты хочешь сказать, что она для тебя много значила, мерзавец? А ты хоть знаешь, что такое уважение, согласие, любовь? - Не знаю, Мейсон, - заторопился с ответом Марк, - не знаю, что она сказала тебе, но у нас все было по согласию. - Что? Что ты сказал? - Мейсон сжал кулаки, а его глаза налились кровью. - А ну-ка, повтори! - Марк, замолчи! - взмолилась Мэри. - Она сама этого хотела, - спокойно сказал Марк Маккормик. - Ты врешь, это наглая ложь! - А как ты думаешь, Мейсон, почему она тебе не сказала об этом сразу? Марк резко встал из-за стола, но Мейсон вскочил раньше, его правая рука, описав дугу, ударила Маккормика в челюсть. Тот отлетел в угол зала и рухнул на пол. Мейсон, опрокинув столик, бросился на Марка и стал наносить один удар за другим. Если бы не управляющий " Ориент Экспресс", то, возможно, Мейсон избил бы Марка до смерти, так неистово колотил он своего соперника. Управляющий схватил Мейсона за руки и оттащил к стене. - Мистер Кэпвелл, мистер Кэпвелл, успокойтесь. Держите себя в руках. Мейсон крутил головой и пытался вырваться. Марк поднялся на четвереньки, потом - во весь рост. Он достал из кармана носовой платок, вытер окровавленные распухшие губы и кровоточащий нос. - Отлично, отлично, Мейсон! - как бы радуясь тому, что произошло, негромко проговорил Марк. И вдруг заорал на весь зал ресторана: - Отлично, Мейсон! Теперь моего согласия на развод вы не получите никогда! Мэри испуганно прикрыла лицо руками, а Мейсон, негодуя, пытался вырваться из цепких рук управляющего, чтобы еще раз ударить Марка. - И что тогда будет, Марк?! - выкрикнула Мэри, - что?! Ты можешь себе представить? - Конечно, я прекрасно все это понимаю. Тогда он, - Марк указал рукой на Мейсона, - он не сможет растить моего ребенка. Вот что будет. Мейсон стоял, понурив голову, а Марк злорадно смеялся окровавленным ртом. - Это мой ребенок, Мэри! Запомни, это мой ребенок. И я его хочу... я выращу его, - грозя всем кулаком, выкрикивал Марк. Мэри побледнела, губы ее затряслись. Она отпрянула к Мейсону, прижалась к нему спиной. Мэри явно испугалась, услышав подобное из уст своего мужа. - Нет Марк, это мой ребенок! - выкрикнул из-за плеча Мэри Мейсон. - Нет, Мейсон!.. Хотя анализы покажут, чей он. Это не займет много времени, - Марк, с презрением посмотрев на Мейсона и Мэри, быстро вышел из " Ориент Экспресс". Мейсон хотел рвануться за ним вдогонку, но Мэри и управляющий удержали его.
В комнате для свиданий психиатрической лечебницы доктора Роулингса нервно расхаживал СиСи Кэпвелл. Он то и дело подходил к зарешеченному окошку и смотрел в коридор, но тот был абсолютно пуст. Лишь откуда-то из глубины доносились приглушенные голоса. - Когда же она придет? Я уже устала ждать, - нервничала София, - у меня нехорошие предчувствия. - А какие тут еще могут быть предчувствия? Откуда взяться хорошим? - сказал СиСи. - Мне сказали, что у них сейчас общее собрание пациентов и наша Келли скоро освободится. - Мне так тяжело, - сказала София, - казалось, приедем сюда и на душе станет легче. А сейчас какое-то волнение... СиСи подошел к Софии и обнял ее за плечи. - Успокойся, дорогая, конечно, лечебница - это не лучшее место, чтобы успокоить нервы. - А ты можешь себе представить, СиСи, каково ей здесь? Изо дня в день... - Но что я могу сделать? - развел руками СиСи, - ты же сама понимаешь, по-другому - нельзя. - Да, понимаю, - кивнула София. В ее голосе было столько горечи, что СиСи еще сильнее обнял свою жену. - Я вижу, София, ты уже смирилась с мыслью, что Келли с нами не отпустят. - Да. Но я до сих пор не могу понять, почему доктор не согласен отпустить ее с нами хотя на денек, хотя бы на праздник. Ведь это бы пошло ей на пользу. - Не знаю, наверное, у доктора Роулингса есть какие-то соображения на сей счет. - Мне он не очень нравится, - призналась София. - А почему он должен тебе нравиться? Мне, например, никогда не нравились ни хирурги, ни психиатры. У них у всех одинаковое выражение лица, к тому же- выражение не из приятных. - Я этого не замечала, - задумалась София, - хотя теперь, когда вспоминаю тех врачей, которых я знала, то, думаю, ты прав. - Ты всегда соглашаешься со мной. София тряхнула головой. - СиСи, у тебя все-таки, чудовищная сила воли. Ты так умеешь влиять на людей. Видишь, и я начала подстраиваться под тебя. Говорю лишь бы с тобой согласиться, хотя на самом деле у врачей такое же выражение лиц, как у всех остальных людей. И я многих из них вспоминаю с большой благодарностью. Да и тебя подняли на ноги врачи. - Да ладно, София, это я так, сболтнул глупость, - признался СиСи, - нервы на пределе. В глубине коридора раздались тихие шаги. СиСи и София насторожились. София своим материнским чувством ощутила, поняла - это идет Келли. Шаги приближались к двери, а СиСи не мог заставить себя подняться и заглянуть в небольшое квадратное зарешеченное окошко. Наконец, дверь со скрипом отворилась и на пороге возникла Келли. Ее лицо было ужасно бледным, волосы не причесаны, губы подрагивали. На ней была теплая вязаная кофта, но девушка зябко поеживалась. - Папа... мама... - растерянно проговорила она. - Привет, - София бросилась к дочери. - Привет, дорогая, - сказал СиСи. Мать и дочь обнялись. СиСи смотрел на двух таких дорогих ему людей и у него защемило сердце. " Боже мой, - подумал он, - неужели я так и не смогу ничего сделать для них обеих? Ведь я их так люблю, а стою сейчас с таким спокойным выражением лица... хотя должен плакать. И откуда у меня эта черствость? Права София - нужно быть мягче". - Девочка моя! - шептала София. Келли нервно вздрагивала. - Мама, - отвечала она, - как я рада, что вы приехали. Наконец, София отпустила Келли и та тут же бросилась к отцу. СиСи прижал ее к своей груди. В этот момент он вспомнил, какой маленькой и трогательной была Келли в детстве, как он ее любил. Он вспомнил, как они катались с ней на лошадях, как гуляли по берегу океана. Он вспомнил, как забавно Келли выговаривала слова и улыбнулся. Ему казалось, что он прижимает сейчас к себе не взрослую женщину, а маленького ребенка. - Келли, - шептал он, - мы так с мамой по тебе соскучились. - Я тоже, - отвечала Келли. - Мы так соскучились по тебе, что сели в машину и приехали. Келли улыбнулась. - Спасибо вам, мне так было тяжело без вас. А сейчас стало немного легче. София взяла дочь за руку. - Врачи на нас с папой в большой обиде за то, что мы не предупредили их о приезде. Но ты же знаешь своего папу, если он что задумал, то не остановится. Он не терпит, когда кто-то становится поперек его пути. - Келли, ты сегодня такая красивая, - сказал СиСи дочери. - Нет, - резко ответила дочь и прикрыла лицо руками, - я безобразна. Не нужно мне врать, я прекрасно понимаю, как выгляжу. София с горечью посмотрела на свою дочь. Если бы это было в ее силах, она бы тут же забрала ее с собой. - Что ты, Келли, ты не можешь быть безобразной, - София бросилась к дочери и погладила ее по волосам, - ты такая же как прежде, только немного бледная. - Нет, мама, не нужно меня обманывать - я безобразная. - Ты просто, наверное, устала и нервничаешь. - Нет, я в самом деле безобразная, - твердила Келли, - не уговаривайте меня. София поняла, что дальше продолжать этот разговор бессмысленно и поэтому решила сменить тему. - А ведь скоро будет праздник! - радостно проговорила она. Келли воодушевилась. - Да, в самом деле, четвертое июля. - Да, дорогая, очень скоро, - сказал СиСи. - Мы с папой как раз недавно вспоминали о наших прежних вечерах, которые мы устраивали в этот праздник. Помнишь, как нам всем было хорошо и весело. Как мы развлекались, шутили, смеялись... Келли угрюмо молчала. Неужели ты не хочешь вспомнить о празднике? - спросил СиСи. - Мы устраивали эти вечера с кучей гостей, с фейерверками. Ты помнишь, Келли? София говорила и гладила дочь по волосам. - Кажется, помню, - измученным голосом ответила дочь и робкая улыбка пробежала по ее бледным губам. Выражение лица Келли было таким, как будто она напряженно пыталась что-то вспомнить. Как будто она пыталась ухватить тоненькую ниточку дрожащими пальцами, а та ускользала и ускользала от нее. И Келли делала одну за другой попытки, но все они оставались безуспешными. А мистер Кэпвелл вскинул правую руку и с пафосом воскликнул: - Помнишь, Келли, как ты любила фейерверки? Помнишь, как ты любила ракеты? Но больше всего ты обожала бенгальские огни. Помнишь, как они сверкали, а ты бегала с ними вокруг дома? Вспомни, Келли, как разлетались в стороны сверкающие искры... Робкая улыбка вновь тронула губы Келли, ее взгляд стал осмысленным. - Как будто, отец, я улавливаю какие-то вспышки, молнии, но их тут же затягивают темные тучи. Только иногда, когда тучи разлетаются, я вновь вижу сверкание огня. - Ты тогда так и называла бенгальские огни, детка! - воскликнула София, - ты говорила, папа, дай мне молнию и СиСи давал тебе бенгальский огонь. Ты называла это игрой в молнию. - У нас тогда был красно-бело-голубой большой торт. Он стоял посреди стола и в нем горело пятьдесят свечей. Да? - Келли повернулась и пристально посмотрела в глаза своей матери. - Да, - кивнула в ответ головой София, - правильно, дочка, у нас был огромный торт и все мы тогда были счастливы. Келли улыбнулась. - Все-все были счастливы, - повторила она, - и смеялись... Наступило странное молчание. Все боялись его нарушить. Келли как будто напряженно пыталась вспомнить что-то очень важное, настолько важное, что могло изменить всю ее жизнь. Все молчали и каждый боялся прервать это напряженное состояние. Первой не выдержала София. - Ангел мой! - тихо прошептала она у самого виска дочери, - когда ты выйдешь из больницы, мы обязательно устроим такой вечер. София нежно погладила дочь по плечу. - Устроим фейерверк, а ты будешь бегать с бенгальскими огнями. И вдруг спокойное лицо Келли исказила гримаса боли. Она резко обернулась к Софии и дрожащим голосом выкрикнула: - Мама, мамочка! А можно, ты заберешь меня домой сейчас, прямо сейчас? - она схватила Софию за руки, крепко сжала пальцы. София едва удержалась от слез, столько мольбы было во взгляде дочери и так дрожал ее голос. - Мамочка, мамочка! Я хочу домой! СиСи прикрыл лицо руками, он едва сдерживал себя, чтобы не броситься к Келли, не схватить ее на руки и не бежать вместе с нею из этой чертовой клиники. - Папа, папочка! - поняв, что мать не может помочь ей, повернулась к нему дочь, - пожалуйста, заберите меня отсюда! София в это время промокнула слезы, побежавшие по щекам. СиСи взял руку дочери и принялся нежно перебирать ее пальцы. - Келли, маленькая моя, пойми, еще рано, еще не пришло время... София опомнилась, пришла в чувство, собралась. Она обняла дочь и повела ее в глубину комнаты. - Келли, - уже спокойно и уверенно сказала София, - давай поболтаем о чем-нибудь веселом и радостном. Она понимала, сейчас нужно отвлечь дочь от мыслей о доме. Нельзя позволять Келли зациклиться на воспоминаниях, ведь тогда пребывание в лечебнице станет совершенно невыносимым и тягостным. София усадила дочь на низкий диван и, не выпуская ее руки, принялась уговаривать: - Келли, Келли, дорогая, мы с отцом по-прежнему очень любим тебя. СиСи тоже подошел и уселся рядом с дочерью. - Да, доченька, мы тебя очень любим, - с придыханием говорил он. Знаешь, что я делаю каждое утро, - спросила София у дочери, но та промолчала, - я встаю и сразу же начинаю думать о тебе, моя Келли, о том, как сильно я люблю тебя, о том, какая ты сильная и красивая девушка. Губы Келли дрогнули. - И я стараюсь из всех сил передать эти хорошие мысли тебе. Келли медленно повернула голову и пристально посмотрела в глаза матери. - Я хочу, чтобы ты услышала эти мысли здесь в больнице. И у меня появляется надежда, что это поможет тебе побыстрее выздороветь, прийти в себя и выбраться отсюда. Келли хотела что-то сказать, но только, как рыба, открыла и закрыла рот. Ее брови странно изогнулись, глаза наполнились слезами. - Келли, - тут же обратился к ней СиСи, - я говорил с врачами, они утверждают, что тебе уже стало гораздо лучше. Мистер Кэпвелл принялся гладить дочь по волосам. Он отбрасывал длинные русые пряди за спину, нежно прикасаясь к ним. - Нет, нет, - заупрямилась отцу Келли. - Успокойся, Келли, успокойся, - попросил отец. - Нет, мне здесь не лучше. Здесь я никогда не поправлюсь, - Келли нервно дернула головой. София внутренне собралась, боясь, что сейчас может расплакаться и дочь это увидит. - Доченька, папа абсолютно прав, поверь мне. Я ведь тоже вижу, что тебе стало лучше, - проклиная себя за ложь, сказала София. Но иного выхода она не видела. - Келли, мы будем тебя навещать часто, очень часто. Мы скоро опять приедем, - говорили, не давая дочери опомниться, то СиСи, то София. - Может, тебе что-нибудь привезти из дому? Или еще откуда-нибудь, а? Но Келли оставалась безучастной ко всем словам, она смотрела на белую стену. - Нет, - вдруг коротко сказала она. - Келли, Келли, ты должна о чем-то подумать, о хорошем, - бодрым голосом попросила София, - у меня появилась блестящая идея. Хочешь, мы привезем тебе целую гору печенья, которое печет Роза? - У нас есть печенье, - холодно и равнодушно сказала Келли. - Правда? Это хорошо... - не нашлась сразу София. Но тут же сказала: - Это очень хорошо, что вы здесь не скучаете. - Я помогаю украшать зал, - каким-то бесцветным голосом произнесла Келли, поднялась с дивана и пошла к двери. СиСи и София рванулись за ней. - Куда ты? - Мне надо идти, - спокойно ответила Келли, едва обернувшись к отцу и матери. - Я люблю тебя, доченька, - СиСи Кэпвелл подался вперед и распростер руки. Келли вздрогнула и неуверенно двинулась к нему в объятия. Она прижалась к груди отца и закрыла глаза. Ее дыхание было ровным и спокойным. - И мама тоже тебя любит, - София бросилась к дочери. Келли обняла и мать. Так они стояли несколько мгновений, обнявшись втроем. - Повеселитесь хорошенько, доченька, - попросила София. Та медленно оторвалась от родителей и пошла к двери. Когда дверь скрипя отворилась, Келли повернулась: - Бенгальских огней там не будет. Дверь закрылась. София дала волю слезам, она бросилась на грудь СиСи и безудержно зарыдала. Он как мог пытался ее утешить. Они еще долго стояли в комнате для свиданий. Наконец, София понемногу успокоилась, вытерла глаза, СиСи нежно и трогательно поддерживая ее под руку, вывел на крыльцо больницы. Они сели в машину и уехали.
Перл зашел в свою палату, посыльный, которого он пять минут тому назад втолкнул в дверь, сидел на краю кровати. Перл приложил палец к губам. - Тише, - прошептал он и повернул дверную защелку. Посыльный осмотрелся и только тогда снял дурацкую кепку. Из-под нее вывалилась копна густых темных волос, которые рассыпались по плечам. - А что, ты со мной так и будешь целоваться в усах? - поинтересовался Перл. Девушка отрицательно качнула головой. Парень подошел к ней и ловким движением сорвал накладные усы. - Вот теперь все в порядке. Осталось только снять черные очки. Перл двумя пальцами подцепил очки за дужку и сбросил на кровать. - Перл, - сказала Кортни, обнимая парня, - мне очень не нравится, что ты здесь. - Не волнуйся, Кортни, все в порядке. Дай-ка я лучше тебя поцелую. Девушка согласно кивнула. - Я ради этого, честно говоря, и приехала. Пробралась сюда под видом посыльного. - Вот за это признание я тебя люблю. - Думаешь, мне легко было долго говорить мужским голосом. - Не думаю, Кортни, что бы это у тебя хорошо получилось. - Но меня же не раскусили. Я пробралась к тебе. - Хватит пустых разговоров. Давай о деле. Кортни хотела еще что-то сказать, но губы Перла не дали ей сказать ни слова. Поцелуй был долгий, Перл принялся расстегивать пуговицы на блузке девушки. Та, поняв чего он хочет, резко отодвинулась. - Не хватало, чтобы я занималась любовью с сумасшедшим, - засмеялась она. - Но ты-то знаешь, что я нормальный. Только по утрам иногда у меня слишком сильно отрастает борода. Перл потерся своей небритой щекой о плечо девушки. Та даже сквозь ткань блузки почувствовала уколы двухдневной щетины. - Ты уже достаточно успел сделать. Тебе больше нет смысла оставаться здесь. Перл, я боюсь, что если ты задержишься еще немного, то может случиться беда. - Да нет, Кортни, я здесь не только из-за Келли. Мне нужно навести справки о своем брате. Перл вскочил с кровати и нервно заходил по своей палате. - Этот доктор Роулингс просто тухлое яйцо. Я должен, обязан оторвать от него Келли. Я обязан ее спасти, Перл нервно и патетично взмахнул руками. Кортни сидела на кровати и не знала, как ей уговорить Перла покинуть клинику. Ведь она так боялась за него. Но сейчас она еще и восхищалась своим возлюбленным. - Ты, Кортни, говоришь, что я сделал все возможное. Нет, я еще многого не успел, многое должен сделать. И вот когда я в самом деле совершу все возможное, тогда с чистой совестью покину это заведение. Неужели ты думаешь, мне приятно здесь находиться? - Перл, но стоит ли ради этого так рисковать собой? - Кортни умоляюще посмотрела парню в глаза. Тот слегка усмехнулся. - Если бы ты знала, что произошло с моим братом, ты бы не задавала такого вопроса. Ведь это он, доктор Роулингс совершил такое с моим братом. Он ужасный человек и я должен с ним разобраться. Перл повернулся к двери и прислушался, ему показалось, что по коридору кто-то идет. Кортни вскочила с кровати и подошла к Перлу. - Перл, ты никогда не рассказывал мне, что случилось с твоим братом. Кортни обняла парня за плечи и нежно поцеловала в затылок. - Это потому, что я просто схожу с ума, когда думаю о нем, - отозвался Перл. Тут он не выдержал, он почти закричал: - Этого идиота Роулингса еще называют врачом! А ты мне покажи, он хоть кого-нибудь вылечил, он только загубил многих нормальных людей. Это не врач, это идиот! Он должен помогать, а кому, Кортни, кому он помог. Он только издевается над несчастными больными, которые сами не в состоянии помочь себе. Кортни сокрушенно покачала головой, ей нечего было возразить Перлу. - Например, Келли. Он сразу же загоняет ее в рамки правил, придуманных им самим. Он не дает ей действовать, фрейдист проклятый. - И все-таки, Перл, ты сделал все, что мог, - вновь принялась уговаривать Перла девушка. - И главное, дорогая Кортни, мне нужно уходить отсюда поскорее, но только после того, как я сделаю все, что нужно.
Перл нагнулся и поцеловал Кортни в губы. Та прижалась к нему и обняла за шею. - Откройте сейчас же! - послышался из-за двери грозный голос доктора Роулингса и в дверном окошечке мелькнуло его злое лицо. - Полезай скорее под кровать, - прошептал Перл. Кортни опрометью бросилась к кровати и быстро забралась под нее. Перл одернул покрывало, привел постель в нормальное состояние. - Тише, - прошептал он ей и крадучись вышел на середину палаты. Но тут же вернувшись назад, он схватил темные очки, накладные усы, кепку и забросил их под кровать, где притаилась Кортни. - Теперь вроде бы все, - сам себе прошептал Перл, прислушиваясь к тому, что делается за дверью. Дверь дрогнула, доктор Роулингс сильно постучал в нее кулаком. - Откройте, немедленно! Что здесь происходит? К доктору Роулингсу подошла Келли. - Ты мне не можешь помочь, Келли? - попросил ее доктор. Келли внимательно глянула на доктора и недоуменно пожала плечами. - А что, собственно говоря, случилось? - Мистер Капник запер дверь, а здесь это не разрешается. Я не могу попасть к нему в палату. - У меня иногда болит голова и я засыпаю, а уснув, ничего не слышу, может быть, ему плохо и он уснул, - предположила Келли. - Плохо? - Ну да, возможно, ему плохо. - Тогда мы тем более должны как можно скорее туда попасть, - доктор Роулингс подергал дверную ручку. - Вы должны обязательно туда попасть, чтобы помочь мистеру Капнику. - Леонард, немедленно откройте дверь! - настойчиво постучав в дверь, крикнул доктор Роулингс. - Доктор, а может, он вас не слышит, - вновь предположила Келли. Она пыталась в меру своих сил помочь Перлу, но ей это явно не удавалось. - Да все он отлично слышит, - со злостью выкрикнул доктор Роулингс и навалился на дверь. Вначале дверь не поддавалась, но потом защелка отлетела в сторону, дверь распахнулась - раскрасневшийся и злой доктор Роулингс ворвался в палату. Его взору предстал облаченный в свой шутовской мундир с блестящими эполетами и ярко-красными отворотами Перл, который, стоя посреди палаты, простер правую руку навстречу влетевшему доктору. Больной грозно закричал на ворвавшегося психиатра. - Вольно, капрал, назови свое имя командиру полка, - Перл подбоченился и горделиво прошелся по палате. Келли изумленно смотрела в распахнутую дверь на сценку, происходящую в палате. Но доктор Роулингс не обращал внимания на подобные выходки больных. Он смело прошелся по палате и заглянул под одну из кроватей. - Я не разрешал вам выходить из строя! - выпятив нижнюю губу рявкнул Перл. Доктор искоса взглянул на него, присел на корточки и посмотрел под вторую кровать. - Вылезайте немедленно! - грозно заорал он, увидев, что там прячется темноволосая девушка. Кортни обреченно вздохнула и выбралась из своего укрытия. - Кто вы такая? И как сюда попали? - закричал доктор Роулингс. - Я... я... - пыталась оправдаться и не знала, что сказать Кортни и, не придумав, что сказать, кротко произнесла: - Здравствуйте, доктор. Тут же к ней на помощь заспешил Перл. - Несколько дней назад ее мужа ранили в тяжелом кровопролитном бою. - Я спрашиваю, кто она? - закричал доктор Роулингс, глядя на Кортни, которая держала в руках свою идиотскую белую кепку и темные очки. - Вы слишком недогадливы, доктор. Иногда человеку делается очень одиноко, - разведя руки в стороны сказал Перл. - Быстренько, быстренько одевайте свою куртку и Убирайтесь отсюда, - заторопил Кортни доктор Роулингс, - если я еще раз увижу вас здесь без пропуска, а то вообще запрещу навещать мистера Капника. Та попыталась извиниться, но ее попытка была безуспешной. - Я, доктор, просто хотела с ним поздороваться. - Поздороваться? - доктор взглянул на измятую кровать, - теперь это называется поздороваться? - Да, доктор, понимаете, ситуация вышла из-под контроля и я ничего не могла поделать, - застегивая пуговицы блузки быстро заговорила Кортни. - Я думаю, доктор, что вы тоже когда-нибудь в своей жизни любили... - Что? - вспылил доктор. - Я говорю, что и вы когда-нибудь любили, а если не любили, то обязательно полюбите. - Что? - вновь закричал доктор, - до свидания, миссис Левинсон. Кортни понурив голову вышла из палаты. Проходя рядом с Перлом, она еле заметно подмигнула ему. Перл лукаво подмигнул ей в ответ и тут же вновь принял грозный вид великого полководца. В палату вошла сестра Кейнор. - Доктор Роулингс, что у вас здесь происходит? Что-нибудь не в порядке? - Конечно, не в порядке. Созовите быстренько общее собрание больных. Сестра Кейнор мгновенно удалилась исполнять приказание шефа. - А сейчас мне придется объяснить некоторым из моих пациентов, что бывает с правилами, когда их нарушают и когда на них просто плюют. - Вы хотели сказать, с теми, кто нарушает... - Я так и сказал. Взгляд доктора стал ледяным. Лицо Перла оставалось непроницаемым. Выскакивая из палаты, доктор Роулингс тряхнул за плечи Келли и приказал: - Ты тоже обязательно приходи. Когда Келли и Перл остались в палате одни, лицо великого полководца вновь приобрело нормальное выражение. Он сокрушенно покивал головой: - Ну что, видишь, как бывает. - Да, вижу, - ответила Келли взглядом, - но бывает и хуже. Перл улыбнулся, но его улыбка не произвела на Келли должного впечатления.
После драки с Марком в " Ориент Экспресс" Мейсон долго не мог прийти в себя. Он чувствовал возбуждение, беспокойство, волнение. Обидевшаяся Мэри стояла, повернувшись к Мейсону спиной. - Извини меня, - наконец прервал молчание Мейсон, - ты должна меня понять, Мэри, ведь я не мог ему позволить, издеваясь над нами, рассиживать здесь как ни в чем не бывало безнаказанным. - Все хорошо, все позади, - вспылила Мэри и скрестив на груди руки отошла от Мейсона. - Рано или поздно, Мэри, но это должно было случиться. Я должен был указать этому мерзавцу его место. Он пытается сделать вид, что его очень беспокоит судьба ребенка. Но теперь мы с тобой знаем, что он замышляет, можем предположить его дальнейшие действия и вовремя предпринять ответные ходы. - Но, Мейсон, что мы можем сделать? Как мы можем подготовиться, если Марк подаст в суд? - Мэри смотрела на своего возлюбленного растерянно, она то и дело пожимала плечами, вскидывала голову. Мэри предчувствовала, что это дело может окончиться печально. - Мэри, ты должна понять, что отцовских прав Марку никто не даст. Но для этого мы должны доказать, что он тебя изнасиловал. - Нет! - воскликнула Мэри и в ужасе закрыла лицо руками. Мысль о том, что может состояться публичный суд пугала ее больше всего на свете. - Неужели вы не могли вести себя тихо? - нервно заламывая руки закричала Мэри. - Зачем нам публичные разбирательства? Зачем нам грязь? - Ты привыкла бегать от жизни. Это неправильно, Мэри - нравоучительно произнес Мейсон, пытаясь заглянуть своей возлюбленной в глаза. Но Мэри все время смотрела в сторону, боясь взглянуть правде в глаза. - Мейсон, пойми, я не хочу делать так, чтобы кому-нибудь было плохо, - голос Мэри дрожал, на глаза то и Дело наворачивались слезы. - С ребенком я тоже хотела, Мейсон, защитить тебя и только тебя, - раздосадованно произнесла Мэри. - Суда теперь не избежать, но я надеюсь, что он сможет установить истину, - Мейсон отвернулся и принялся расхаживать по комнате. - Мейсон, ты вновь заговорил о суде? Ты не думаешь как избежать его, а настаиваешь на своем. - Это единственный наш шанс - доказать, что Марк тебя изнасиловал. И зря ты этого боишься. - Я понимаю, тебе придется нелегко, ведь Марк станет утверждать, что ты не сопротивлялась, не боролась и сама этого хотела. И знаешь, Мэри, я временами начинаю сомневаться... - Мейсон, как ты можешь! - Я начинаю сомневаться, - вновь повторил Мейсон Кэпвелл. - Неужели ты мне не веришь? - Конечно верю, иначе бы я уже не был с тобой. - Но я вижу по глазам - ты мне не веришь. - Мэри, успокойся, я видел тебя после этого, ты была не в себе. Но ты почему-то никому не сказала, не заявила в полицию. - Я не могла этого сделать, - Мэри вытерла слезы. - Марк потом мне внушил, что я сама виновата во всем, внушил, будто пошел на этот шаг, чтобы наказать тебя, Мейсон. Теперь я так не думаю, но тогда... это какое-то умопомрачение, наваждение, и я тогда решила никому ни о чем не говорить. Ведь все-таки он официально считался моим мужем, да и сейчас считается. И к тому же он мой старый друг - друг детства. Мэри говорила все это повернувшись к Мейсону спиной, ей страшно было встретиться с ним взглядом. - Мэри, ты вновь терзаешь себя. - Я должна выговориться, иначе ты меня не поймешь. Я страшно терзалась, я сама мучила себя воспоминаниями, каждый раз возвращалась в мыслях к этому дню, но ничего мне не помогало. И тогда я полностью запуталась, одна ложь всегда тянет за собой другую и этот узел невозможно распутать. Мейсон, я больше не хочу об этом говорить, не хочу в этом разбираться. Не нужно мучить меня. По-моему, Мейсон, тебе доставляет какое-то садистское удовольствие копаться во всей этой истории, ты получаешь от этого истинное наслаждение. - Нет, Мэри, ты ошибаешься. Я ищу истину и я хочу счастья для тебя, а счастье никогда не может быть построено на лжи. - Мейсон, неужели ты думаешь, что от правды кому-нибудь станет легче? - Марк должен заплатить за все, и я этого добьюсь, чего бы это мне ни стоило. И ты, Мэри, мне обязана помочь, - голос Мейсона звучал настолько зло и в нем было столько убежденности, что Мэри вздрогнула и поняла, - остановить Мейсона не удастся, он будет идти до конца. - Мейсон, все-таки зря ты ударил Марка. - Ты его жалеешь? - Нет, но это повлечет за собой большие неприятности для тебя и для меня. Ведь признайся, ты всего лишь не сдержался. - А что, я по-твоему, должен был молчать и слушать его мерзости? - Это был бы лучший выход, Мейсон. Лучше один раз стерпеть, но потом выиграть. А теперь мне кажется, мы с тобой проиграли. - Мы это еще посмотрим, Мэри. Ты еще скажи, что я должен был позволить ему ударить меня. - Нет, этого я не хотела сказать, но я думала, что ты более дальновидный и более сдержанный. Ты посмотри на себя, Мейсон, ты небрит, ты опустился за эти несколько дней, ты не умеешь переживать несчастья. - Да, я не умею, но зато я умею бороться, а этого не умеешь делать ты. - Значит, мы с тобой хорошая пара, - попробовала улыбнуться Мэри, - мы дополняем один другого. - Мэри, но я же все-таки нашел в себе силы извиниться перед тобой.
|