Неделя вторая

5.09.2011 - 11.09.2011

Понедельник, пятое сентября.

Утро меня встретило дождём. Отлично, после школы погуляю.

В школе был уже в пятнадцать минут девятого.

-Фран!

Меня кто-то окликнул. Обернувшись, я увидел Николаса, который махнул мне рукой. Точно, первые два урока — физкультура. А я без формы. Ну, ничего. Не умру от этого.

-Утра, — поприветствовал.

-Не занимаешься, что ли?

-Забыл совсем.

-А, тогда ясно, — и мы пошли в спортзал.

Первый урок был вводным. Подробный инструктаж по технике безопасности и росписи о прослушивании лекции. На втором уроке нас заставили бегать. Я был без формы, и на первый раз мне простили. Потом мы с Николасом, уставшим после бега, шли на итальянский. На уроке написали мини-диктант и должны были расставить ударения в каждом слове. Ничего нового для себя не открыл. На географии мы пересели поближе и старались слушать учителя крайне внимательно. Но я, быстро потеряв интерес к преподавателю, перевёл скучающий взгляд на окно. Дождь кончился, и по лесу сбоку от школы расстилался туман. Красиво.

Прозвенел звонок, и все ринулись к расписанию.

-Видимо, о химике мы ничего не узнаем ещё долго, — сказал кто-то из толпы.

Я же быстро нашёл в замене кабинет и учителя. Кабинет химии, с нами сидит завуч. В скором времени ему это надоедает, и нас оставляют делать домашнее задание. Я прочитал географию, а после бездумно смотрел на доску. Ник что-то сказал, но я даже не пытался слушать. Наверняка себе под нос бубнит или ворчит что-нибудь. С ним такое бывает. Следующей, и последней по счёту, шла история. Меня вызвали к доске, но я благополучно получил четвёрку.

После школы я гулял. Ходил по лесу, вокруг пруда. Повсюду туман. Замечательно. Посидел на лавочке, просто смотрел на пейзаж. Примерно через полчаса я вспомнил, что взял с собой альбом. Стал делать зарисовки. Я пытался вспомнить, как это место выглядит зимой. Но почему-то не мог. Просидев до четырёх в лесу у озера, я направился в парк. Но там было слишком много людей, слишком мерзко, промозгло и слякотно. Ушёл домой.

Родители дома. Отчим явно смотрит свой любимый футбол, а мачеха хлопочет на кухне. Я зашёл туда за стаканом воды.

-Будешь есть? – не отрываясь от нарезки салата, спросила Меди.

-Нет, спасибо, — и ушёл.

В комнате стало прохладно, и я закрыл окно. Потом выключил компьютер сел за уроки. На всё про всё у меня ушло полтора часа. Вечером, всё-таки поужинав, я нашёл какую-то книгу. Она была старая, я её раньше не видел. Решил прочитать. «Записки наёмника» — вполне интересная. Да, странно, что не замечал её.

В два заснул.

Вторник, шестое сентября.

Семь утра.

Сегодня солнечно. Собирался я лениво, не торопясь. Долго разжёвывал завтрак. Отчим вставал на работу только в восемь, а я в это время уже был в пути.

В восемь двадцать я уже шёл с другом к расписанию. Обществознание. Тоже не особо люблю, но запоминается легко. Учитель пустил по классу листок. Кто хотел сдавать этот предмет, записывали свои имена и далее ходили на дополнительные занятия. Об этом и говорил весь урок учитель. Следующей была алгебра. Экзамены по математике и итальянскому языку были обязательными, поэтому и готовить нас начали усерднее и сразу. Меня вызвали к доске. Решил задачу, получил четыре. Потом вызвали Николаса, у него пять. На английском тоже записывались на дополнительные. Из класса будет сдавать человек семь. Прозвенел звонок. Повсюду была странная шумиха. Я подошёл к однокласснице.

-Чего все здесь толпятся? – я указал взглядом на кучу народа на первом этаже.

-Кто-то ляпнул, что сегодня зайдёт в школу химик.

Что же они так им заинтересованы?

-И что? Ну, зайдёт и зайдёт. Разница-то какая?

-Говорят, что он странный человек, — с каким-то завороженным выражением лица сказала Челси. – Его внешность описывают то как старого злобного мужчины, гнобящего всё вокруг, то как мужчины средних лет, который обладает потрясающей аурой и внешностью и крадёт женские сердца.

Да простит она меня, но мысленно я поржал от души, сохраняя при этом равнодушное лицо.

-Это враки. Запуганный толстячок с потной лысиной. Не более, — сказав это, я удалился на урок.

Сейчас был итальянский язык. В кабинет я зашёл один из первых, а десятью минутами позднее пришёл и разочарованный класс, так как химик прийти не соизволил. Идиоты. Занимались мы по купленным книгам. Учительница к заданиям в книге давала дополнительные, и я вправду поверил, что мы подготовимся лучше. На литературе весь урок разбирали введение. Тоска. На информатике что-то усердно кодировали. Преподаватель тоже пустил по классу листок. Записалось около трёх человек. Нас отпустили за пятнадцать минут до звонка. В этом весь информатик.

Мы с Николасом решили прогуляться. Мерно шли по аллее под лучами осеннего солнца. На улице градусов двадцать, куртку я нёс в руках. Зашли в книжный. Там купил пару книг Харуки Мураками. Мне его давно рекомендовали. Потом гуляли по парку и долго сидели на лавочке. Перекусив в какой-то новой кафешке, отправились в гости к Нику. Там был его отец. Они очень похожи. Светло-русые волосы, карие глаза. Оба были выше меня сантиметра на три-четыре. Среди парней в классе я самый низкий. У него просидел до шести.

Без десяти семь переступил порог дома. Снова крики.

-Опять скажешь, что забыл позвонить? – орала мачеха.

-Телефоон сел, — на самом деле я его просто отключил.

-Мог позвонить от знакомых или из телефонной будки, — отвесив мне кривой подзатыльник, который пришёлся по уху, она ушла к Карлу.

За те семь лет, что живу с ними, ни разу не пытался выучить их номера. До сих пор не знаю. Знал я только свой номер, друга, его отца, Николеты и пары одноклассниц. Помыл руки после улицы и заперся в своей комнате. Долго, потому что не торопился, делал уроки. После слушал «Bring Me The Horizon – Crucify Me». К такой музыке отношусь нормально, но слушаю редко. До полуночи вычитывал информацию о поэте для литературы. Найдя нужные сведения, лёг спать.

Заснул около двух. Спокойной мне ночи.

(Среда) Четверг, (седьмое) восьмое сентября.

Среда и четверг прошли крайне скучно. С последнего урока в четверг отпустили, ибо химик ещё не объявился.

Почему-то сразу пошёл домой. Отчима дома ещё не было, а Меди просто занималась своими делами. В спокойствии я просидел до шести. До отчима успел сделать все уроки и порисовать. По его приходу мы сели ужинать. Сегодня запеканка.

-Как дела в школе? – спросил Карл, отпивая немного кофе.

-Всё хорошо, — кивнул.

-Сегодня проверю тебя.

-Лаадно, — я в любом случае уже готов.

После ужина он отдохнул где-то час, а потом заявился ко мне в комнату. Проверил биологию, как всегда, крайне придирчиво. Исправил пару ошибок в номере по геометрии и назвал обречённым идиотом. В итальянском ему не понравился только мой слегка косой почерк. По истории я тоже все ответил. Английский язык он знал плохо, поэтому никогда и не проверял.

-Давай дневник. Распишусь.

Роспись у него была длинная, ровная и, на удивление, красивая. Это, как казалось мне, не сочеталось с его фамилией – Пиковини. Перевернув лист на первую неделю учёбы, его лицо приобрело очертания злости.

-Я не понял. Замечание за неподобающее поведение и опоздание?

Я побелел, а сердце ушло в пятки. Лицо словно вспыхнуло. Было очень обидно за свою забывчивость. Но ни один мускул на лице не дрогнул. Самообладание на высоте.

-Я проспаал.

-Проспал, говоришь? – начал вставать со стула. – Теперь ты будешь сам, без будильника, открывать глаза ровно в шесть.

Последовал сильный удар дневником по голове. Больно было не шибко, но отрезвляло. Меня взяли за воротник и ударили по лицу, на этот раз кулаком. Карл пятнадцать лет занимался боксом. Из разбитой губы потекла кровь. Я чувствовал, да и об этом говорили ярко-алые костяшки пальцев отчима. Ворот футболки отпустили, и я обмякло упал на колени. Он ушёл. Просидев с ладонью у рта минуты три, я достал из-под кровати свою аптечку и тихо пошёл в ванную. Прополоскал рот и смыл кровь с подбородка. Молодец, Карл. Врезал так врезал. Губы у меня были тонкие, но сейчас нижняя начала припухать. Надеюсь, за выходные пройдёт. Обработав губу, я так же тихо вернулся. Лёг на кровать и продолжил читать «Записки наёмника». За чтением я провёл несколько часов.

В полночь лёг спать. Заснул моментально.

Пятница, девятое сентября.

Опаздывать больше не хотелось, и я сразу начал собираться.

В школе был вовремя. Ник не пришёл. На биологии сидел один. Биолог пустил по рядам лист. Снова для списка на занятия. В течение месяца каждый педагог должен был иметь списки со всех трёх одиннадцатых классов. Весь урок посвятили конспектам. Придётся завести тетрадь потолще.

На перемене ко мне подошла компания из «А» класса.

-Эй ты, зелёный, — время шло, а параллельные классы звали меня «зелёный» или «болотный». – Где же твоя «подружка»?

-Вы о коом?

-О ком, о ком. О том светленьком, что вечно за тобой таскается.

-Я не знааю, где он, — собираюсь уйти.

-Постой! – схватили за локоть. – Чего это у тебя мордашка разукрашена? Неужто ль подрался?

Пытаюсь вырвать руку:

-Это не вааше дело.

Меня уже собирались утащить в туалет и завершить «разговор», но я был спасён проходившим мимо мистером Верне. Он сделал вид, что ему нужна помощь в кабинете, и попросил меня проследовать за ним. Математик уже пару раз выручал меня из подобных передряг. За то ему спасибо.

В кабинете я вымыл доску и поставил все стулья на пол. Потом пришёл класс. Помимо Николаса, отсутствовало ещё несколько человек, и меня пересадили на первую парту. Работали по учебникам для подготовки к экзаменам. Потом был итальянский. Нас вызывали к доске, и мы записывали отрывки из широко известных произведений. Всю историю я смотрел в окно. Стало облачно, и накрапывал слабый дождик. Кто-то вышел из школы, раскрыл чёрный длинный зонт-трость. Кто это именно, я разглядеть не смог. Фигура широким и быстрым шагом удалилась с территории школы. Предположительно, это был мужчина. Вскоре прозвенел звонок, и я пошёл к кабинету английского языка. Оба английских мы повторяли правила и неправильные глаголы. Узнал пару новых, записал.

После школы я сходил в музыкальный магазин. Купил диски Hurts и Miike Snow. Эти альбомы я уже слушал сотню раз, но мне нравится иметь их не только на компьютере и в телефоне. Нравится ощущать диск в руках, будто держу сами песни, будто они имеют вес. Также я любил слушать музыку. Но не классику. Это когда как.

Дома был в пять. Сразу пошёл ужинать. Вечером поехали на виллу. В машине отчима я всегда садился за пассажирским сидением. Ибо в зеркало заднего вида он меня видеть не мог. Два часа ехали молча.

Небольшой дом с несколькими гектарами виноградника и видом на Тирренское море. Не утаю, это всё-таки красиво. Дед посетителей сегодня не ждал, но спорить не стал. Был рад увидеть меня. Это не ложь. Пока отчим смотрел футбол, а мачеха что-то делала на кухне, мы с дедом сидели на камнях и провожали солнце. Я это даже зарисовал. При возможности я бы даже остался жить в этих краях.

-Давным-давно, когда я был таким, как ты, я тоже очень любил рисовать, — сказал Джузеппе. Я перевёл на него взгляд.

Он смотрел на закат, слегка прищурив глаза. На лице блаженная улыбка.

-Деед, расскажи что-нибуудь.

Тот вздохнул:

-Мне уже почти нечего рассказать. Ты знаешь много.

-Ну, расскажи про ююность, — ему нравилось, как я растягивал гласные, поэтому при общении с ним я мог не пытаться произносить слова нормально.

-Про рисование, что ли?

-Да, — киваю.

-Повторюсь, когда я был таким, как ты, я очень любил рисовать. Мне было лет пятнадцать-шестнадцать, я убегал от матери к морю. Там я творил. Рисовал весь окружающий меня мир. Хотел запечатлить всё. Так я познакомился с твоей покойной бабушкой.

Мне же нравилось в деде то, что он не ставил на мне клеймо. На том, что я приёмный. Относился как к родному внуку. Бабушка тоже делала так, но она скончалась от сердечного приступа, когда мне было тринадцать. Он переживал недолго, потому что отчётливо понимал – ничто не вечно.

Он продолжил свой рассказ:

-В те далёкие годы я был совсем зелёный, — потрепал меня по волосам. – Но эта первая любовь захлестнула меня с головой. Я всего лишь увидел красивую девушку, сидящую на песке, но моё сознание видело другое – нечто прекрасное. То, без чего я не смог бы жить. Я с ней заговорил. Мы говорили обо всём на свете. Договорились встретиться на следующий день. Так продолжалось месяц.

Джузеппе тяжело вздыхает.

-Позднее мать находит мой альбом с рисунками. Решает сжечь его. Было тяжело принять это, но пришлось. В нём было много портретов Лидии. Мне нравилось её рисовать. Мне казалось, что её черты лица – самые подходящие для этого. Когда ты найдёшь человека, которого тебе нравится рисовать – никогда не отпускай его. Ибо он твоя душа.

На этом дед закончил рассказывать и устремил неясный взгляд тускло-синих глаз на небо. Похоже, ночью будет дождь.

-Пошли домой. Время для трапезы.

Я помог ему встать, и мы направились к вилле. В десять мы поели домашней пиццы. После все занялись своими делами.

Я читал всю ночь, так как не мог заснуть.

Суббота, десятое сентября.

Утро встретило меня туманом. Он был лёгкий, и можно было разглядеть почти всё. Даже суда на горизонте. В восемь я стоял на песчаном берегу и вспоминал вечер. Человек, которого мне нравится рисовать. Кажется, я никогда такого не встречу. От этого стало немного одиноко. Я услышал голос Меди. Меня звали завтракать. Я направился домой. Позавтракав, узнал, что мы поедем в город часов в шесть – у отчима появились какие-то дела. Я не спорил, меня бы всё равно не послушали.

Дед с Карлом часов до трёх смотрели матч нашей команды и англичан. Выиграла Англия. Они долго злились. Затем сыграли в покер, участвовала даже мачеха. Мы с дедом выиграли раза по два каждый, отчим – один, а мачеха ни разу. Потом уехали. Дороги были свободные и доехали чуть больше, чем за час. Остаток дня посвятил книге.

В два заснул.

Воскресенье, одиннадцатое сентября.

Встал в девять. На моё удивление, уже никто не спал. Отчим сидел за столом в коричневом костюме и светло-голубом галстуке. Ему шло.

-Доброе уутро.

Услышал в ответ сдавленное «угу» и сел за стол. С четверга я активно мазал губу какой-то специальной мазью, и она уже почти не выглядела опухшей. Отлично, завтра утром всё должно быть нормально. На завтрак съел пару бутербродов. Тем временем отчим смотался, а мачеха собиралась идти в магазин, чтобы закупиться на неделю. Естественно, я должен был принимать в этом участие как носильщик пакетов. Через час мы и пошли. Обошли весь «Ашан» буквально за час. Тележка была у нас до краёв заполнена продуктами. Минут десять стояли в очереди у кассы. В двенадцать мы уже вернулись домой с несколькими пакетами еды. Больше я никому не нужен. Вспомнил про Ника и позвонил ему.

-Алло? – послышалось после семи гудков.

-Привет, Ник. Это я. Где ты был в пятницу? Я бы позвонил раньше, но уезжал.

-А, привет, да. Ездили с отцом на день рождения моей тёти. Ей исполнилось пятьдесят. Я понял, что вас не было дома.

-Тогда хорошо. А то я подумал, что что-то случилось, — подошёл к окну и посмотрел вниз. Шестой этаж.

-Да нет. У тебя паранойя. Кстати, неси завтра химию, — друг чихнул.

Да ладно?

-Будь здоров. Оо, наша «таинственная личность» завтра снимет свою маску?

Николас похихикал:

-Похоже на то. Когда позвонил узнать домашнее задание, сказали, что в замене про химию ни слова.

-Тогда начинаем учиться.

-Ага. Ладно, отец зовёт.

-Да. Увидимся, — и я повесил трубку.

Его отец, Николас-старший, не разрешал разговаривать по телефону долго, аргументируя тем, что это вредно для организма. Наверное, поэтому Ник такой умный. Причём от природы. Он редко прилагал усилия к учёбе. Только в английском. Говоря об учёбе. Надо бы сделать уроки. Задали почти по всем, но одно письменное задание и два устных – это не много. Сделал всё за час. Еле нашёл химию среди прочих учебников. Завтра физкультура. Придётся заниматься. Днём я опять читал «Записки наёмника», уж очень понравилась книга. Она написана каким-то русским, но читалось жутко легко. И сюжет неплохой.

К ужину вернулся Карл. Снова смотрел в гостиной футбол. Ещё он ужасный патриот, как и дед. Вообще, многие итальянцы такие. Но мне всё равно. Снова проверил уроки. На этот раз прошло нормально. Он всё же задал вопрос о химии. Пришлось ему объяснять с самого начала. Лишь кивнув, он пошёл спать.

Девять вечера. От нечего делать сидел в ванне около часа. Потом рисовал и в полночь лёг в постель.

Мучила бессонница.