Неделя двенадцатая

14.11.2011 - 20.11.2011

Понедельник, четырнадцатое ноября.

Опять будни. Опять борьба с внешним миром.

В школу шёл заведомо нехотя. Почему? Не знаю.

Первые две заветные физкультуры отбегал. Ник вроде решил меня пристроить в свою компанию. На итальянском я почти заснул, но мне не дал это сделать вызов к доске. Не понял, что говорит учительница, получил «два». Забавно. Пол-географии поднимал руку. Осознал, что спрашивать меня не собираются, перестал поднимать руку. О, сейчас же химия. Секундная заминка. Да чтоб он подох. Не хочу на химию. Слишком много химии. Слишком.

Яростно прячась за младшими классами, добрался до нашей громадной библиотеки, которая занимала чуть ли не весь третий корпус. Библиотекарша - женщина доброго сердца. Ей уже семьдесят или около того, и она позволяла находиться здесь столько, сколько понадобится. Этим я и пользуюсь.

Звонок.

Надо торопиться. Тихо бегаю между стеллажами в поисках укрытия. В итоге решил засесть между полками с зарубежными писателями. Беру в руки Гоголя, листаю. Что-то про чертей.

Черти… Чёрт. Со всех ног несусь на химию.

Постучав, открываю дверь.

-Извините, я опоздаал.

Блондин отрывается от заполнения журнала, пока класс пишет десятиминутную работу.

-Что-то случилось? – выглядит так, будто он знал, что я всё-таки приду.

-Да ничего. Я просто не хотел приходиить.

-Бывает, - в белой рубашке? С чего бы это? – Бери работу и пиши.

Взял, сел, начал писать. Разрешил мне сдать немного позже. Вроде написал.

-Фран, - Ник тыкает меня в бок ручкой. Химик что-то объясняет, периодически записывая на доске.

-Чегоо? – говорю так же тихо.

-Что у тебя на пальце? Ну, что это за кольцо?

Снял кольцо, положил на стол.

-Классное, - вертит в руке. – Откуда?

-Из Норвеегии.

-Вау, - возвращает.

-Так, все молчат. Я для тех, кто пришёл сюда слушать. Если поймаю на болтовне – поставлю замечание в дневник.

И вернулся к объяснениям.

-Пойдёшь сегодня с нами?

-Да, - записываю за учителем.

-Сопрано! – гневно тычет мелом в друга. – Замолчи! Ты отвлекаешь Айроне. Ты мне мешаешь. И себе тоже. Пересажу, - секундная заминка, развернулся к доске, - на органы.

Весело.

Николас продолжил болтать.

-Так, всё. Мне дневник, отсел на последнюю парту третьего ряда. Живо!

-Но я молчал!

-Слышал я, как ты молчал. Выгоню. Выкину. Дневник и пересел.

-Да что Вы привязались? Я же, правда, молчал!

-Теперь я и родителей твоих вызову. Дневник и пересел!

Цокнув, Ник отдал учителю дневник и пересел за последнюю парту. Невероятно, но Бельфегор оказался прав. До меня сразу дошёл смысл урока. Даже кое-что понял.

После урока мы с Ником ждали его дневник.

-Чтобы завтра... - задумался. – Нет. Хотя ладно. Чтобы завтра, после пятого урока родители были в этом кабинете.

-У нас завтра шесть уроков.

-И? Это у вас шесть уроков, а у родителей – нет, - отдал дневник. – Свободен.

Собираемся уходить.

-А ты, - хватает меня за локоть. – Больше с ним не садишься.

-Почемуу?

-Он тебе мешает. Если сдашь химию плохо, я обоих выпотрошу. Сопрано переезжает за последнюю парту.

Он меня пожирал глазами. Я чувствовал каждой клеточкой тела, как меня пожирает эта тьма, что, если не повинуюсь, меня сожрут. Просто начнут жрать, связав и отрывая от тела куски на живую.

-Да, Бел-семпай, - сказал голосом потише.

Всю историю от Николаса не было покоя. Бубнил, ворчал, чертыхался. Зато после школы покурил, успокоился.

Дома меня ожидали дела насущные, а остальное было не важно. Да, не важно.

Вторник, пятнадцатое ноября.

Первое, что встретило меня в школе, был учитель химии. Суть в том, что пришёл я в восемь, так как дома мне сидеть не хотелось, а этот бравый человек опять с похмельем стоял у окна и потирал виски.

-Снова перебрали, семпаай? – подхожу.

-Не кричи, - вероятнее всего он закрыл глаза и пытался сконцентрироваться на жизни.

-Да я же почти шепчу.

-Ага, конечно, - тяжело отслаивается от прохладного окошка.

-Вы вчера на дне рождеения были?

-Да, - тихонько идёт к лестнице.

-А на чьёём?

-Друга.

-Ещё одного?

-Да.

-А как его зовуут?

-Господи, да отвяжись же ты от меня.

-Ну, лаадно. Пойду на обществознание.

Выдохнув: «Свершилось», он пошёл в свой кабинет, а я - на урок.

День, собственно, был таким же никчёмным, как и все остальные. Только пришёл отец Ника. Даже его папа покинул кабинет с каменным лицом и желанием повеситься. Нет, я не присутствовал, но как никто другой понимаю, насколько химик угнетает. А тем более, с похмельем.

Среда, шестнадцатое ноября.

Кроме весёлой прокуренной посиделки день ничего не приподнёс на златом блюде. Жизнь продолжает проходить мимо.

Четверг, семнадцатое ноября.

С самого утра был просто дичайший ураган. Но это не помешало покурить по пути. За тем же занятием застал Ника недалеко от школы.

-Привеет, - как же темно по утрам стало.

-О, привет, Фран, - пожимает руку.

-Прогуливать будешь?

Друг докуривает сигарету, кидает на асфальт:

-Не. Не сегодня.

На алгебру успели. И, к сожалению, нас сразу же вызвали к доске. Ник выкрутился на четвёрку, а вот у меня трояк. На хоровом пении всем раздавали слова. Мы распевались и репетировали выступление к новому году. Не хочу я это петь. Я же точно знаю, кто придёт и будет долго подкалывать меня по этому поводу. Всё обществознание думал о диагностической работе и возможном результате. А ещё я за последнее время много плохих оценок нахватал. Географию и физику просто прослушал. На химии тоже хотелось бы пострадать ничего неделанием, но не получится.

Семпай весь урок писал на доске и тыкал мелом. Сказал, что в конце ноября будут результаты за работу. После звонка подхожу к учителю:

-Бел-семпаай, извините, - на автомате прокручиваю кольцо на пальце. – А можно мы на перемене не будем заниматься?

-По какой же такой причине? – заполняет журнал.

-С друзьяями время провести, попрощаться.

-Ну иди, - безразлично пожал плечами.

Из кабинета я буквально вылетел. Нагнал Николаса, и вскоре мы уже дымили у перелеска сбоку школы.

-Останешься? – про дополнительный.

Киваю, выдыхая струйку дыма.

-А почему?

-Мне надо, - чешу нос запястьем.

-Забей на химию. Ты преспокойно можешь и дома заниматься.

-Семпай не согласиится, - прикурил ещё одну.

-Скажи, что это твоё требование, - кладет в рот жвачку и собирается уходить. – Ладно, до завтра.

-Давай.

Докурив, пошёл назад. Как раз прозвенел звонок на седьмой урок. Химик доставал какие-то тесты. А, нет, это прописи. Минут пятнадцать прописывал буквы, потом началась более серьёзная программа.

-Что важно знать, так это то, что нельзя зазнаваться, - садится в пол-оборота. Кто бы кукарекал. – Нельзя предлагать миру больше, чем ты можешь дать. В обществе это не рассмотрят как самый хороший жест. Вот возьмём, например, меня. Я гений. Я заявляю всему миру о своей гениальности. Но ведь так и есть. С самого выпуска, и даже до, каждый раз, когда было надо, я всегда доказывал, что стою своих слов. Что, если я говорю, что я лучший, то так и есть. И до сих пор год от года я доказываю миру своё звание. Я работаю допоздна, делаю конференции, езжу на них в другие страны, узнаю все нововведения. Совершенствую свои знания, как могу. Много работаю, чтобы многого добиться. Понимаешь?

Коротко кивнул. На самом деле, моё мнение о нём не изменилось. Как он для меня был ленивым озабоченным напыщенным придурком, так и останется.

-По-моему, Вы взваливаете на себя слишком мноого. Нельзя быть настолько совершенным. Вы приукрашиваете.

-Жалкий подросток, - мотает головой. – В свои семнадцать я уже был на втором курсе университета.

-На втором? – не могу скрыть, что меня это шокировало.

Да в тот химический университет и в восемнадцать-девятнадцать не все с первого раза поступают.

–И Вас взяли сраазу же?

-Конечно.

-У Вас всё как-то непраавильно.

Вид у него стал какой-то озадаченный.

-А ну-ка дыхни.

Ну я и дыхнул.

-Жаба, - нервно подрагивающий уголок губ. – Ты что, куришь?

Вот блин. Я забыл про жвачку.

-Ты совсем из ума выжил?

Медленно поднимается. Сейчас влетит. Хватает меня за шкирку, заставляя встать, буквально откидывает в сторону, но на ногах держусь. Надо бежать. Подходит ближе.

-Жить надоело?

Гневно поджав губы, кулаком бьёт мне в нос, задевая губу. Резко оседаю на пол, зажимая нос и рот ладонью. Сколько же крови капает. Подношу к глазам вторую руку, тоже в крови. Хватает за волосы на затылке. Поднимает.

-Взрослым себя уже засчитал, да?

Ударил в живот. Разок приложив об стену, снова откинул меня на пол. Учитель некоторое время стоит, рассматривая кровавый кулак и пытаясь собраться с мыслями, успокоиться.

Тяжело выдыхает:

-Несколькими годами ранее я бы выпотрошил тебя без сомнения.

Начинает кружиться голова. Семпай вытирает руку и, схватив за предплечье, поднимает меня с пола. Куда-то ведёт. Выходим из кабинета, идём вниз по лестнице, потом налево. Подходим к медкабинету. На моё счастье медсестра была ещё в школе.

-О Господи милостивый! Как же ты так, голубчик? – наша пышная преклонных лет медсестра суетится вокруг.

-В ногах запутался и упаал. Об стул ударился, об стоол, - заставляет промыть лицо водой.

-Как же так жить можно.

Зафиксировав мою голову, ведёт к стулу у окна. Химик сидит на скамейке, скрестив руки на груди, положив ногу на ногу и отвернувшись. Злится. Женщина напихала мне ваты в нос и обрабатывала губу. Даже не щиплет. Зато вот живот болит. Тяжело вздыхаю, смотря в потолок. Думаю, курить придётся перестать. Он сильно ударил. Ещё бы чуть сильнее и сломал бы мне нос.

Вскоре покидаем помещение, направляясь в кабинет химии. Всю дорогу молчит.

-Решай.

Небрежным жестом кидает на стол передо мной тесты и собирается куда-то уйти.

-Семпай? – остановился. Оборачивается через плечо. – Почему Вы так сильно разозлились?

-Я негативно отношусь к курению несовершеннолетних.

-Вы бы могли просто сказать, - аккуратно вдыхаю через нос.

-Ты бы не перестал курить после «беседы», - согнул пальцы в жесте «якобы».

-Почему Вы так думаете?

-Потому что я Принц, а ты жалкое земноводное. Сиди и занимайся химией.

Лаборантскую он всё-таки покинул. Зато на душе у меня теперь осадок. Какое-то виноватое чувство. Отсидев положенный час в школе, я ушёл, предварительно передав учителю, сидящему за столом на кафедре, пособие.

К вечеру губа припухла, но не сильно. Через день-два пройдёт. А вот в носу весь остаток дня стоял кровавый запах. Замечательно.

Пятница, восемнадцатое ноября.

Ник все уроки докапывался, почему я выгляжу так, будто мне по лицу заехали. А, собственно, почему «будто»? Оно ведь так и есть.

Суббота, девятнадцатое ноября.

Я не спал почти всю ночь, но под утро заснуть получилось. Открыв глаза, я с ужасом для себя обнаружил, что уже двенадцать.

-Чёрт, он же меня убьёт.

На телефоне ещё ни одного сообщения. Уже хорошо. На кухне записка от родителей - уехали на виллу. Ел жутко наспех, еле собрался и сразу же побежал на остановку.

12: 30

Автобуса всё нет. Через пятнадцать минут отправился пешком. Одну треть смог пробежать, но потом дыхание сбилось. К половине второго добрался.

Стучу в дверь, жду. В коридоре около минуты-двух что-то громыхает и кто-то чертыхается. Дверь наконец открыли.

-Ты?

На меня уставился озадаченный химик. Где-то за ним я разглядел девушку. Девушку лёгкого поведения. Отлично, он уже шлюху пригласить успел. А судя по бугру на его штанах, всё шло довольно неплохо.

-Эй, мы так не договаривались. Доплачивай или никакой групповухи, - дама поправляет ультракороткую юбку.

-Блядская ж сосалка, не видишь, что ко мне люди пришли? Выметайся.

-Я, между прочим, уже работать начала.

Дал ей небольшую стопку денег:

-Проваливай.

-Как-нибудь ещё увидимся. Ты мне понравился.

Повисла у семпая на шее, чмокая в щёку. Ушла. Я зашёл и закрыл за собой дверь.

-А теперь объясни мне одну вещь: почему так поздно?

-Я проспаал.

-Ты не мог спать и дальше?

-Но ведь занятие.

-Ненавижу субботы. - Скрещивает руки на груди: – И всё-таки я гениален.

Притянул к себе за ворот кофты. Пылко целует, приобняв. Мне снова стало не по себе, но, собравшись с мыслями, смог удержаться на ногах и ответить. Прижимает к стене, рукой ведёт вниз. Резко разворачиваясь, заставляет меня встать на колени, схватив за волосы. Упирается спиной о стену.

-Её работу продолжишь ты.

Мотаю головой. Не собираюсь я у тебя сосать, тупой принц.

-Летальный исход хочешь? – чуть наклонившись, ведёт по моей щеке тупой частью стилета.

-Лаадно.

Высвободив голову, расстёгиваю ремень учителя. Джинсы. Корчу рожу, смотря на предстоящую работу.

-Чего рожи тут мне строишь? У тебя такой же.

Ну, за что же мне всё это.

-Давай. И с энтузиазмом.

Обхватил член рукой у основания, поддался вперёд. Провёл языком по головке и, прикрыв глаза, взял в рот. Сразу подступил рвотный рефлекс, и я был готов бежать отсюда, но химик зарылся пальцами мне в волосы, задавая темп. Глаза слезятся, в глотку член упирается, называется, Фран химией пришёл заниматься. Через несколько минут такого натиска оторвался на миг, чтобы сделать глоток воздуха и вернулся к начатому. С энтузиазмом, значит. Будет тебе с энтузиазмом. Резко останавливаюсь, химик не понял, в чём дело. Теперь беру за щеку и медленнее. Выдыхает. Разминаю губами, языком, делаю втягивающие движения. Веду языком от основания к головке. Вообще, вполне противно, но терпимо. Смазка льёт неиссякаемым потоком. Опять хватает за волосы, на этот раз судорожно и громко пыхтя. Обхватил его свободной рукой за бедро, чтобы было удобнее держать равновесие. Буквально тут же семпай кончает, чуть ли не вырывая волосы с корнем. Не успеваю я проглотить и половины, как, наклонясь, жадно целует.

Оторвавшись, он тыльной стороной ладони стёр с губ остатки слюней и спермы, застегнул штаны.

-Умница, Жаба.

Сидя на коленях, я шмыгнул носом и тоже протёр губы. Учитель пошёл в комнату. Встал, последовал за ним.

На журнальном столике опять стоял ноутбук, а вокруг валялись кучи книг. Химия, химия, химия, ещё химия. Минк следит за мной, не отрываясь, но, кажется, не собирается убегать.

-Есть хочешь? – развалился в кресле.

Я встаю перед ним:

-Да неет.

-Хорошо. Тогда… Чем сейчас займёмся?

-Ну, химией?

-Не, я не хочу, - мотает головой.

-Как так? – отнёс рюкзак к столу напротив окна.

-Вот так.

-И что же Вы предлагааете?

-Хмм, - потирает подбородок, раздумывая. – Давай телевизор, что ли, посмотрим.

Он пересел на диван. Точнее, подошёл к нему и просто упал. Я аккуратно присел сбоку. Включает телевизор. BBC, Discovery, круглосуточные новости, музыка, мультики, ретро. В итоге остановились на каком-то смазливом фильме. Нет, смазливым он не был, как оказалось. «Кокаин» с Джонни Деппом в главной роли. Но неплохо сыграл.

Бельфегора начинало размаривать. Он развалился на диване и периодически зевал. Заставил надеть шапку. Когда возвращался с надетым головным убором, понял, что семпай заснул. Он мерно посапывал, приоткрыв рот и закинув руку за голову. Мешать я не стал. Развернулся от пристального взгляда. На меня в упор смотрит Минк. Повертел головой вверх-вниз, нюхая воздух.

Сажусь на корточки:

-Опять сожрёшь? – вытянул руку.

На моё удивление, хорёк лишь медленно подкрался ко мне и обнюхал ладонь. Презренно прыснув, прыгнул на диван к хозяину. Они замечательная пара.

На время блаженного сна Его Величества сел за прописи. Какой же у меня, и вправду, ужасный почерк. Не настолько отталкивающий, но явно корявый.

-Жаба? – спустя где-то час учитель соизволил открыть глаза.

-С пробуждением, семпаай.

-А, ты тут, - потягивается. – Я уж было подумал, что ты свалил на радостях.

-Вы над чем-то рабоотаете? – опять я очень в тему.

-Да.

-А над чем?

-Тебе об этом знать незачем.

Переворачивается на бок. Ещё некоторое время переключает каналы, потом идёт на кухню.

-Лягушка, за мной.

Что поделать, пошёл следом. На этот раз семпай попросил, точнее, заставил, меня помочь. Пока он резал салат, я должен был накормить хорька. Его это тоже не устраивало, но наше мнение не учитывали. Медленно, словно нехотя, зверёк подполз ко мне. Сижу на корточках, собираюсь кинуть кусок мяса.

-Он не ест с пола, - химик режет помидор. – Только с рук.

Лучше не придумать. Минк ждёт еду, Минк ждёт мясо. Он более чем аккуратно кладёт лапу на мою ладонь, опускает ниже. С очень настороженным видом съел всё. Абсолютно всё. Потом, слегка царапаясь, полез дальше на руку, на плечо.

-Чёртов хорёёк, - пытаюсь снять его с головы.

Химик обернулся:

-Да что ж ты творишь.

Сняв животное, он отнёс его в гостиную. Я же сел за стол. Затем учитель поставил передо мной тарелку с супом-пюре.

-А повкуснее ничего нет?

-Ешь, что дают, - кинул в меня стилет.

-Ну, семпаай.

-Ешь, - ест.

-Семпай.

-Ешь.

-Семпай.

-Я тебе могу ввести суп ректально.

Пришлось съесть. Потом занимались химией, в пять пили чай, занимались химией. Чёрт, полдевятого.

-Пооздно, - дёргаюсь.

-Ты чего? - говорит семпай, откладывая ручку.

-Уже полдевятого.

-Ну и что?

-Я должен был быть дома два часа назаад.

-Хм, - думает. – Родители очень ругаться будут?

И я вспомнил:

-Их дома нет.

-Ну так и не беспокойся, - откинулся на спинку стула.

-Всё равно. Надо бы идти.

-Стой. Куда ты? – хватает за рукав. – Ты хоть видел, как темно на улице?

-А что? Волнуетесь за меня? - как коварно с моей стороны.

-Следи за языком, тупая лягушка, - учитель нервно кинул в меня четыре ножа.

-Бел-семпаай, прекратите кидаться.

-Меня не волнуют твои прихоти.

Химик поднялся на ноги и взял телефон с тумбы.

–Как же мог забыть, - говорит сам себе.

Учитель прикладывает трубку к уху и уходит за дверь в другом конце комнаты. Что там – понятия не имею. Я начал собираться. Дома же буду только к десяти. Где же учебник оставил? Ищу на журнальном столике.

-Жаба, ты чего творишь?

Поднял голову:

-Ну, собирааюсь.

-Если ты не понял, я имел в виду, что ты останешься здесь.

-На ночь?

-Да, - вальяжно расселся на диване.

Мне даже возразить нечего, если честно. Сил нет. Скромно сел на другой край дивана. Подпёр голову рукой. Что же за спонтанный человек. И где мне спать? Закрыл глаза. Надо расслабиться и прекратить терзать свой мозг. Расслабиться и перестать терзать. Вздохнул.

-Детское время кончилось. Головастикам и лягушатам пора спать, - шепчет на ухо Бельфегор.

Я резко открыл глаза. Почти десять. Надо же, задремал. Семпай всё ещё был сбоку и дышал мне в шею.

-Бел-семпай, Вы вполне можете отодвинуться.

-Ши-ши, - и ближе прижался тёплым боком.

-Семпаай.

Повернул голову. Я почти их увидел. Я точно увидел, как блеснули глаза.

Немного отодвинулся:

-Иди спать.

-А Вы?

-У меня ещё есть дела.

-А где я буду спаать?

Химик встаёт, выключает телевизор:

-В моей комнате.

-А в чём?

-Хм, пойдём посмотрим.

Мы пошли к нему в комнату, лазали в шкафу. Шкаф воистину огромный. Открывает ящик. Много футболок. Больших футболок.

-Я особо не думаю о том, в чём спать, - роется. – Вот. Тебе она будет больше, чем мне, но ладно.

Мне эта футболка по колено. Белая, очень рваная. У него почти такая же, только тёмная.

-Всё. Иди спать, - отдал мне вещь. - И, да. Из ремонта привезли телевизор, но не трогай.

-Семпаай, - ещё ждёт. – А в душ сходить можно?

-Ну, сходи. Там всё найдёшь.

Наконец, ушёл.

Спать с ним в одной кровати. Не понимаю я эту планету. Огромная, трёхместная. Захожу в ванную. Так. Душ и ванна. Душ или ванна? Пускай второе. Набираю воду. Как я устал. Раздеваюсь. Порылся в карманах, нашёл простую резинку, собрал волосы в кривой хвост. Надо бы постричься. Выключив воду, залез в ванну. Тяжело выдохнул. Стоят всякие баночки. Шампуни, гели, пена, ещё что-то. Шампунь с кокосом. Полежал минут двадцать, чуть не заснул.

Стою у раковины, вытираясь полотенцем:

-Гель после бритья, - отодвигаю тюбик. – Пена для бритья, - другой отодвигаю. – Мятная зубная паста.

Как неинтересно. Всё вполне аккуратно, хотя в комнате бардак. Выключил свет, иду к кровати. Спать решил в нижнем белье и футболке. Дома тепло, да. Приоткрыл окно. С какой стороны лечь-то? Лёг слева, свалив одежду на пол. Лень делать что-либо ещё. Подушек много, мягко. Перевернулся на живот, обхватил подушку и задремал.

Приоткрыл глаза. Мне в спину светила лампа с другой тумбы. Что-то шуршит. На будильнике двадцать минут третьего. Я перевернулся на спину. Щурю глаза.

-Лягушка, ты чего не спишь? – снял джемпер.

-Только что глаза открыыл.

-Теперь закрой.

Переодевшись, химик выключил свет и лёг в кровать. Тихо шелестя, прибежал Минк и устроился между нами.

-Уйди отсюда, - за шкирку семпай перетащил хорька в ноги.

Прыснув, он начал утаптывать себе место. Я же продолжал смотреть влево. Семпай повернул голову в мою сторону.

-Спи.

-Вы работали?

Зевая, кивнул. Диадемы на голове не было.

-Так долго?

-У меня много дел.

Я тоже раззевался.

-Всё, ладно. Заткнись и спи.

Заткнулся и заснул.

Воскресенье, двадцатое ноября.

Открыв глаза, я обнаружил, что всё так же нахожусь дома у учителя.

9: 07

Потянулся. Перекатываюсь с живота на левый бок. В комнату проникает свет сквозь прикрытые занавески, стоит тишина. Семпай преспокойно спит, повернувшись ко мне спиной и тихо посапывая. Волосы уже длинные у него, почти до плеч и виться стали меньше. Придвинувшись ближе, аккуратно провожу рукой по волосам Бельфегора. Мягкие, спутанные. Вроде не проснулся. Одеяло слегка сползло вниз, оголяя плечи. Склонился над ним. Да надо же? Глаза действительно есть. Моему взгляду открылось лицо химика. Чёлка съехала в бок, открывая правый глаз. Короткие тёмные, густые брови, вздёрнутый нос, приоткрытый рот, в который со свистом проникал воздух. Я невольно засмотрелся.

-Жаба, я чувствую твоё тело. Отодвинься, - говорит семпай немного хриплым сонным голосом, не открывая глаз.

-Вы не спиите?

-Около двадцати секунд.

Поддавшись странному порыву, наклоняюсь и прикусываю мочку его уха. Ну, уж очень хотелось.

-Не буянь.

Переворачивается на другой бок, утаскивая меня за собой. Буквально лежу под ним. Обхватив руками, уткнулся лицом мне в волосы. Шумно выдохнул и, кажется, снова заснул. От моих попыток вырваться не было абсолютно никакого эффекта. Только сжимал сильнее. В итоге я и сам погрузился в сон.

Проснулся через час. Вполне можно встать.

-Семпаай, - немного потряс за плечи. Хватку он ослабил. – Вставать пора.

-Отстань, Лягушка, - непонятно пробубнил и отвернулся.

-Семпай, - тыкаю пальцем в спину. – Семпаай, - дёргаю за волосы. – Тебе бы постричься.

-Не к своему дружку обращаешься, ты, Жаба.

Я и не заметил, как перешёл на «ты». Вышло случайно.

-А волосы отстричь и без тебя планировал.

-Злоой Вы.

-Потому что будишь рано.

-Уже деесять.

-Какая напасть!

Через пару минут снова заснули.

На этот раз мне что-то приснилось, но я забыл, что именно.

Повернуться на другой бок и открыть глаза меня заставили яркие солнечные лучи, которые падали точно на лицо. Прошло всего полтора часа. Солнце начинало быстро меркнуть. Видимо, его закрыло тучами. Опять поменял место локации и буквально сразу же на что-то напоролся. Зашипев, Минк выбрался из-под меня и лёг семпаю на грудь. Но учитель тут же перевернулся на бок. Падая, хорёк случайно его поцарапал, пытаясь ухватиться.

-Сатана, - отпихивает животное.

-Бел-семпаай.

-М? – закутался в одеяло и убрал одну руку под подушку.

-Вставать пора.

-Не пора, - сонно пробубнил и громко выдохнул химик.

-Почти двенадцать.

-И?

-Вставайте, семпаай.

Я вылез из-под одеяла и потряс блондина за плечо. Тот никак не среагировал. Тогда…

У меня возникла идея.

Перегнувшись через учителя, потянул руку к тумбе, на которой покоилась его диадема. Кажется, он понял, что мне пришло в голову, и буквально через секунду я лежал прижатый к кровати. Бельфегор грозно склонился надо мной, тяжело дышит через нос, ведь сразу после сна такие быстрые действия требовали немалых усилий. Ему тяжело, он крепко держит мои запястья, вжимая их в мягкий матрас. Волос много, они спутаны, теперь явно мешают обзору. И он бы готов убрать их с лица, но я буквально наперёд знаю, почему он этого не сделает.

-Вам волосы-то не мешают? А то их больно много стало. Может, откроете глазки? Авось легче станет.

-Тупая лягушка. Не позволено холопам королевские глазницы лицезреть.

Запястья сжимает с такой силой, что, наверное, кровь должна перестать циркулировать. Проснулся. Затем он наклоняется ниже, ещё ниже и целует меня. Кусает мою нижнюю губу, и я чувствую, как поцелуй принимает кровавый привкус. Отнюдь, это было даже больно. Слизывает кровь. Доволен.

-Никогда не буди меня, если на то нет крайней необходимости.

-И что же это за «крайняя необходиимость»?

-В том и дело, что её нет.

-И будить Вас, соответственно, не надо никогда?

-Именно, ши-ши.

-Так не интересно.

-Кому как.

Как мне кажется, он что-то успел задумать.

-Ладно. Раз ты меня разбудил, то на первый раз можно немного снисхождения.

И таинственности в воздухе как ни бывало. Слез с меня, развалился и включил телевизор. По какому-то каналу была реклама сигарет.

-О, взгляни. Твоих любимок показывают.

-Я не курюю, - закатил глаза.

-Неужто ль бросил? – включает канал круглосуточных ужастиков.

-Даа.

Следующий час мы смотрели какой-то фильм с кучей крови и мяса. Было временами противно, но не страшно.

-Не фильм, а сказка детская, - выключив телевизор, семпай встаёт с кровати. – Давай, Жаба, вставай. Дел много.

Почёсывая голову, он идёт к ванной. Я же сел и начал надевать штаны. Ноги у него длинные и худые. С каким-то зачарованным выражением лица провожаю взглядом.

-А, да, - останавливается. – Сюда иди.

Вслед за учителем захожу в ванную комнату, а сразу за мной влетает Минк и прыгает на тумбу у раковины. Химик роется в этой самой тумбе и достаёт упакованную зубную щётку.

-Держи, - протягивает. – Твоя будет.

-А какое у Вас вероисповедание? - сажусь на бортик ванны.

-Я католик, - начищает зубы. – А что?

-Просто интереесно. Мне казалось, Вы неверующий.

-Не особо, - полощет рот. – В семье когда-то прижилось.

Я и малейшего понятия не имею, зачем спросил. Мне в последнее время часто приходят на ум вопросы, которые сразу озвучиваю. Смотрю на учителя. Растирает пену по щекам, берёт бритву. Интересно, а как бы он выглядел с усами? Сразу представил усы Сальвадора Дали. Это бы выглядело ужасно забавно. Этакий итальянский усач. Чуть не хихикнул. Он аккуратно всё сбривает, ни разу не порезавшись. Умывает лицо.

Он какой-то несуразный. Нелогичный. Такого не должно существовать в природе. Ошибка природы.

Потом зубы почистил я, и мы пошли завтракать. Опять каша, но на этот раз рисовая.

-Почему Вы постоянно едите кааши? – волтузю ложку в жиже.

-Не постоянно, это раз. Полезно, это два.

-Гаадость, - собираюсь отодвинуть.

-Жри!

Благо я догадался надеть шапку. В ней теперь торчит четыре ножа.

-Позавтракаем и поедем в магазин.

-Зачеем? – с огромным усилием съедаю первую ложку. Матерь Божья, вкусно и не отравлено. Один из пунктов Меди бы обязательно не соблюла.

-Чтобы обед был. Доедай, а я пошёл собираться.

Сгрузив всё в посудомойку, химик покинул кухню. Он ведёт себя слишком дружелюбно и по-домашнему. Ужасно непривычно.

Собрались, стоим в коридоре. Семпай натягивает белые сапоги на шнуровке, затем чёрный плащ.

-Пошли.

Ехали на Volvo. Успел разглядеть модель – XC 90. Мы отправились в большой магазин с такой же вывеской «Гастроном». На удивление, народу было не особо много. Семпай взял тележку.

-Для начала надо купить молока, - смотрит на список продуктов.

-Ну лаадно.

Нашли стеллаж с молоком и вогрузили, наверное, пачек двенадцать. Затем взяли пару буханок хлеба. Долго выбирали мясо для Минка. Опять вернулись в молочный отдел, но на этот раз за сливками.

-Возьми с пятнадцатью процентами жирности.

-Семпаай, - задрал голову. – Они очень высоко стоят.

-Доставай.

-Ну семпаай, - поворачиваюсь к нему лицом.

-Доставай.

-Ну, Бел-сем…

Я даже рот от удивления открыл. Не может быть.

Химик оборачивается.

Волосы сине-фиолетового отлива собранные в хвост до самой задницы и некая форма ананаса на макушке. И именно этот «ананас» заставил меня убедиться в подлинности этого человека.

-Мукуро.

Всё так же продолжаю стоять в ступоре. Видимо, сказал я громче, чем планировал, потому что мужчина обернулся.

-Мукуро!

На всех радостях бросился ему на шею.

-Оя-оя, сколько лет мы не виделись, - обнял.

Повис на шее:

–Где ты был? Я думал, что мы больше не встретимся.

-Ку-фу-фу, я тоже когда-то пришёл к такому выводу, - выдыхает. – А так, живу недалеко от Палермо. Там больше не работаю.

-Мм, - кивнул.

-Подрос, - улыбаясь, потрепал меня по голове.

-Не осообо. Я…

-Жаба, потрудишься объяснить?

Семпай стоит с самым недовольным видом на планете. Кажется, он злится.

-Фран? – Мукуро положил руку мне на плечо. – Твой друг?

-Аа, Бел-семпай, это мой старый друг, Мукуро, - лучше сперва ему объяснить, а то и без того уже огребаю. – Это…

-Бельфегор, химик, - протягивает руку.

-Ку-фу-фу, рад знакомству, - пожал.– Кажется, слышал о Вас как-то.

-Не удивлён.

-Учите Франа химии? – Мукуро коварно сверкает красным глазом.

-Он будет сдавать мой предмет.

-Оя-оя, будешь химиком? – обращает свой взгляд на меня.

-Не дуумаю.

-Ты меня прости, но я тороплюсь.

Я опешил:

-Почему?

-Работа, - чуть улыбнулся. – Ещё увидимся. Я буду в городе недели через три. Сейчас работаю в Японии.

-Тогда напишешь?

-Да. Сейчас, - роется в кармане. Дал мне визитку. – Возьмёт моя секретарша, Хром. Помнишь её, наверное. Она всегда со мной соединит.

-Хорошоо.

-До встречи, - напоследок потрепав меня по голове, уходит.

Учитель злится, ему уделили мало внимания, он что-то не знает, его задержали.

-А теперь ты мне объяснишь всё на этой планете, - за руку притащил к себе.

-Семпай, может, не в магазиине?

Я снова ощутил на себе всепожирающий взгляд. Он был переполнен ненавистью. Она лила через край. Медленно отпускает. Его руки колотит мелкая дрожь.

Через двадцать минут угнетающего молчания мы шли с пакетами к машине. Химик всё положил в багажник. Закрывает. Тут же прижал меня к машине.

-Жду объяснений.

-Какиих?

-Кто это был? – вдавливает меня рукой в машину.

-Мой старый друг.

-И когда же вы с ним познакомились?

-В мой последний год пребывания в детдоме он устроился туда на работу.

-Почему у него красный глаз? – сказал после секундной паузы.

-После катаракты Мукуро плохо видит на правый глааз. С тех пор носит очень сильные линзы на нём.

-Меня бесит его причёска.

Отступив, идёт за руль.

-А меня бесите Вы, - прошептал, садясь в машину. Слова заглушила захлопнувшаяся дверца.

По дороге назад учитель включил какую-то песню. Как сообщает приборная панель - «Pearl Jam – Animal». Тихо подпевает. Машина едет быстрее, а музыка становится чуть громче. На повороте бьюсь головой об стекло.

-Пристегнись, недомерок.

Я и забыл. Быстро пристёгиваюсь.

По прошествии десяти минут уже были перед дверью.

Отобедав в полной тишине, мне выдали задания. Химик постоянно молчал и кидался ножами, злобно шишикая и валяясь на диване. В конце концов, меня это достало.

-Бел-семпай, перестаньте.

-Даже не подумаю, ши-ши, - в шапке ещё два ножа.

-Почему?

-Потому, - ещё нож.

-Семпай, ну, что Вы как мааленький?

-Сам ты маленький, - стилет летит с такой скоростью, что шапка спадает с моей головы.

-Почему Вы не можете спокойно рассказаать?

-Тогда почему я должен тебе что-либо рассказывать, а ты о всяких своих Мукуро умалчиваешь?

В его голосе было столько злобы, недовольства и ревности, что мне это дико льстило:

–Представим ситуаацию. У Вас аллергия на арахис. Мы с Вами куда-нибудь пошли, и Вы, забыв про аллергию, заказали бы блюдо с араахисом. А я, зная об этом, смог бы предотвратить Вашу смерть.

-В таком случае ты бы сам скормил мне таз арахиса.

-Вполне возмоожно, - сказал, скопировав мимику и тон Мукуро.

Бельфегор со всей злости кинул в меня нож. Боязливо уклонился. Стилет же достиг стены и вонзился в неё по самую рукоять. Мне бы было больно.

-Какой же ты мерзкий, ненавижу тебя.

-И Мукуро?

-И его тоже.

-Ревнуете?

-Бесишь! – кидает ещё десяток.

Я еле успел вскочить и отбежать в сторону.

-Вы ужасно чёрствый, злой и жестокий человек. Не удивлюсь, если всю жизнь Вы проведёте в одиночестве.

Он хотел что-то возразить, но предел злости был превышен намного. Подлетев, сильно ударил меня по лицу.

-Заткнись, - крайне медленно произнёс учитель.

Щека горела самым что ни на есть адским пламенем. Сразу пришло на ум, что у Бельфегора всегда холодные руки.

-Наверняка, мать Вас в детстве часто била. Полагаю, было за что.

-А вот тебя в пору пороть сейчас. Уж больно язык длинный.

-Не такой длинный, как Ваш член.

-Ши-ши-ши, - наклонился ниже. - Понравились ощущения внутри?

Ответить мне нечего.

Отведя взгляд:

-Пожалуй, мне пора домоой.

-Я тоже так думаю.

Больше я на него не смотрел.

С каких пор это для меня настолько колкой темой? Язык проглотил, будто в начале года у доски химию рассказываю. Да нет. Словно опять надо мной издеваются в детдоме.

Быстро собравшись, пошёл в прихожую. Напыщенный ублюдок. Так, сейчас без пятнадцати пять, а мне ещё уроки делать. Кажется, что-то задавали учить. Не помню.

Открыл дверь, делаю шаг через порог:

-До свидания.

До дома добирался пешком.

Спустя десять минут моего пребывания в квартире вернулись родители. Поболтали о выходных, потом я сделал уроки.

А вот ночью заснуть не получалось. Во-первых, долго прокручивал в голове прошедший день, во-вторых, было чувство бескрайней пустоты.