Образование Древнерусского государства. Русь в серединё второй половине X В.

Образование Древнерусского государства. Как сообщают древнерусские летописи, в конце IX в. (летописи датируют это событие 882 г.) сидевший на «Рюриковом городище» князь Олег, собрав ополчение северных племен, направился на юг, устранил князей, сидевших в земле полян, и поселился в главном центре «Русской земли» — Киеве.

С именем Олега древнерусская традиция связывала подчинение власти князя, сидевшего в Киеве, соседивших с «Русской землей» восточнославянских племенных союзов— древлян, а также северян и радимичей, которые стали теперь платить дань Киеву, а не хазарам. Летописи сообщают также о предпринятом им большом походе на Византийскую империю. По преданию, когда Олег с 2000 кораблей подошел к Константинополю, греки оказались не в состоянии дать ему отпор и вынуждены были уплатить дань. В знак победы Олег водрузил свой щит на воротах византийской столицы. Сохранился и текст договора, который в сентябре 911 г. Олег заключил с византийским императором Львом VI. Преемником Олега стал Игорь, которого древнерусская традиция считает сыном Рюрика. После продолжавшейся несколько лет войны он сумел подчинить своей власти племена уличей. По-видимому, в его княжение власть киевского князя распространилась и на землю бужан. В 941 г. Игорь предпринял большой поход на Византию, который закончился поражением русского войска в морском сражении с судами, вооруженными «греческим огнем» (горючим веществом на основе нефти). Сохранился и текст договора, который Игорь заключил в 944 г. с византийским императором Романом I Лакапином.

Хотя при занятии Киева Олег приказал убить местных князей, летописное предание ничего не говорит о его конфликте с полянами, раскопки также не выявили каких-либо следов разорения Киева на рубеже IX—X вв. Очевидно, в Киеве Олег утвердился в результате соглашения с местным населением. Однако власть Олега и его преемника Игоря была более значительной, чем власть военных предводителей IX в. Характерно, что, в отличие от своих предшественников, князь с дружиной поселился прямо на территории киевского «града». Договор с византийским императором в 911 г. заключался от имени «Олга, великого князя руского и от всех, иже суть под рукою его». К началу X в. власть киевского князя распространилась на большую часть восточнославянских земель. Так образовалось Древнерусское государство.

О том, что представляло собой Древнерусское государство в середине X в., позволяют судить не только немногие, достаточно краткие известия летописи и тексты договоров с Византией, но и описание Руси в сочинении византийского императора Константина Багрянородного «Об управлении империей», написанном в 40—50-х гг. X в.

В структуре этого политического образования четко выделяются три разных части. Первая из них — это «Русская земля», в главном центре которой — Киеве находилась резиденция «великого князя русского», стоявшего во главе Древнерусского государства. Вторую часть образовывал комплекс земель в северной части Восточной Европы, на которых располагались племена, заключившие в середине IX в. ряд — договор с предком правившего в Киеве князя. В середине X в. на «Рюриковом городище» сидел как наместник князя Игоря его сын Святослав. Условия ряда, заключенного еще в IX в., по-видимому, соблюдались, подчинявшиеся Святославу племена должны были выплачивать дань Киеву, которой он делился с отцом. Дань собирали и передавали наместнику — сыну киевского князя новгородские бояре — господствующая верхушка Новгорода, главного центра этих земель. Одним из условий ряда было участие ополчений северных племен в военных походах киевских князей. Третью часть составляли подчиненные верховной власти киевского князя восточнославянские племенные союзы. В их внутреннюю жизнь киевские князья не вмешивались. Вероятно, здесь по-прежнему распоряжались делами местные князья и родоплеменная знать. Однако их население должно было участвовать в военных походах киевских князей и давать им дань.

Княжеская дружина и ее роль в обществе. Как рассказывает Константин Багрянородный, поздней осенью, в ноябре князь вместе с дружиной направлялся из Киева в объезд (называвшийся полюдьем) «кормиться» по землям своей страны. Вплоть до начала апреля дружина объезжала эти земли. Поскольку Константин Багрянородный называет полюдье кружением (уора), то процедура объезда могла и не сводиться к однократному объезду территории страны. Да и само полюдье длилось пять месяцев (до начала апреля). В «кружение» отправлялся не только князь, но по стране кружили и его воеводы, т. е. объезд был явно неоднократным и одним кормлением их действия, видимо, не ограничивались. Автор труда «Об управлении империей» разъясняет, что князь и дружинники объезжали земли восточнославянских племен — древлян, кривичей и т.п. Константин Багрянородный поясняет, что они являются «пактиотами» киевского князя, т. е. данниками Киева. Таким образом, во время полюдья, вполне возможно, не только кормились представители власти, но и изымались средства, составляющие своего рода бюджет государства. Конечно, основу «бюджета» составляли ценные шкуры пушных зверей (как сказано в летописи, дань брали «от дыма», т. е. очага, по «черне куне» — шкурке куницы).

В конце весны значительная часть собранной дани доставлялась в Киев, откуда направлялась на судах (у которых килем и нижней частью бортов служил ствол целого дерева, отсюда их греческое название — моноксилы) по Днепру, а затем по Черному морю в столицу Византийской империи — Константинополь. Путь был долгим и трудным. Через днепровские пороги на почти стокилометровом промежутке суда проводили с большим трудом, высаживая людей и складывая товар на берег. Этим обстоятельством пользовались кочевники, нападавшие на караваны. Поэтому их постоянно сопровождали отряды дружинников. Константин Багрянородный называл такое путешествие «мучительным и страшным, невыносимым и жестоким плаванием». Договора, заключенные с византийскими императорами, обеспечивали посланцам князя, доставившим в Константинополь меха, мед, воск и челядь (рабов, захваченных в военных походах), благоприятные условия для торговли в этом одном из крупнейших центров цивилизованного мира той эпохи. Для их проживания был выделен квартал у монастыря Св. Маманта в городском предместье. Они снабжались продовольствием на время пребывания и на обратный путь («емлють месячину на 6 месяць, хлеб, вино, мясо, рыбы и овощь»), а также могли получать недостающие детали корабельного снаряжения и освобождались от уплаты пошлин. Здесь в обмен на привезенные товары приобретали вино и фрукты, «драгое каменье и узорочье», драгоценные шелковые ткани, которые в то время делались только в Византии. Путь, ведущий в Византию, привлекал к себе главное внимание киевских князей, а затем и древнерусских летописцев, но наряду с ним важное значение имел другой сухопутный путь, который вел через Краков и Прагу в страны Западной Европы. Здесь в обмен на меха и рабов приобретали для дружинников франкские мечи, многие десятки которых найдены в ходе археологических раскопок на территории Восточной Европы. Арабское серебро, драгоценности и ткани из стран Востока приходили также в обмен на меха и рабов по Волжскому торговому пути.

Эта «далекая» торговля должна была снабдить формирующуюся социальную элиту древнерусского общества всем тем, что ей не могло предоставить местное население.

Вся сумма фактов позволяет дать характеристику социального строя древнерусского общества того времени. Сложившееся на территории Восточной Европы политическое образование есть все основания охарактеризовать как государство, где правитель-князь выступает как равноправный партнер византийского императора. Общество это социально неоднородно. Как господствующая социальная группа в нем выступает дружина — сообщество вооруженных воинов, связанных с правителем клятвой верности. В осуществлении своей власти правитель опирается на дружину, а одной из важнейших задач его политики является удовлетворение потребностей дружинников.

Между интересами дружины и ее главы — князя существовала тесная неразрывная связь, скреплявшаяся не только клятвой верности. Князя и дружину объединяла и далеко заходящая имущественная общность — общность группы людей, живущих совместно у одного очага — «огнища» (отсюда одно из наименований дружинников — «огнищане»). От князя Дружинники получали одежду и оружие, питались с ним за одним столом в особом помещении — «гриднице» (от другого наименования дружинников —«гриди»). Остатки этой гридницы

IX в. обнаружены археологами в Киеве у здания Государственного исторического музея Украины. Сюда постоянно доставлялись «множества от скота, мяс и от зверины». Дружина резко отличалась от остального населения не только своим питанием, в котором постоянно присутствовала редко доступная для обычных сельских жителей мясная пища, но и всем своим обликом и уровнем жизни. Арабский дипломат Ибн-Фадлан, посетивший в 20-х гг. X в. г. Болгар на Волге, описал похороны скончавшегося там богатого «руса». Он лежал на скамье, покрытой драгоценной византийской тканью, в кафтане из парчи с золотыми пуговицами и в собольей шапке.

В погребениях княжеских дружинников середины — второй половины X в. в так называемых срубных гробницах киевского некрополя обнаружены богатые наборы оружия и конской упряжи, в некоторых из них находились богато украшенные (в частности ожерельями из монет) скелеты женщин, убитых на могиле покойного. Весь этот образ жизни обеспечивал дружинникам князь, отсюда их заинтересованность, чтобы его власть была как можно более сильной, а казна как можно более полной.

Кажущаяся самодовлеющей сила княжеской власти и полная зависимость от него дружины по сути являются итогом более широкого и фундаментального механизма власти, когда множество общинных миров, консолидирующихся в процессе самоорганизации в некий социум, передают все функции управления и защиты этих миров в руки высшей власти — власти князя.

В середине X в. дружина представляла собой довольно сложное целое. Так, известно, что у второго лица в государстве, воеводы Свенельда, была своя дружина, на содержание которой князь Игорь отдал было дань, собиравшуюся с земли древлян. Не все дружинники находились на пиру с князем в его гриднице. Часть дружины постоянно находилась в других укрепленных «градах» на территории «Русской земли», в частности в Чернигове. Погребения таких дружинников, аналогичные «срубным гробницам» киевского некрополя, обнаружены в Шестовицком могильнике, расположенном в 16 км от Чернигова. Кроме того, часть дружины располагалась в отдельных стратегически важных пунктах за пределами «Русской земли» — в Гнездове (в районе Смоленска) и в Тимиреве (в районе Ярославля). Эти отряды, очевидно, должны были обеспечить контроль киевских князей над путем «из варяг в греки» и Волжским торговым путем. Однако то, что княжеская дружина постепенно начала размещаться по различным центрам на территории Восточной Европы, не влияло на общий характер отношений дружинников и князя. Он оставался источником достававшихся им материальных благ и их опорой в окружении враждебного населения.

В составе дружины в первой половине X в. было еще много норманнов (примером может служить воевода Свенельд). Князь Игорь, его жена и племянники носили скандинавские имена. Но эти люди, уже долго жившие на Руси, были, по существу, частью русского общества. Характерно, что при заключении договора с Византией дружинники Олега клялись соблюдать договор именем не скандинавских, а славянских богов — Перуна и Волоса. В договоре Игоря с греками его послы носят не только скандинавские имена, но, предположительно, иранские, болгарские, тюркские, финские, славянские. О постепенной ассимиляции, в частности норманнов, местным славянским обществом говорит и появление славянских имен у ряда членов княжеской семьи — Володислав, Предслава, сын Игоря также носил славянское имя Святослав.

Дружина и население «Русской земли». К сожалению, наши источники почти не содержат сведений о взаимоотношениях князя и дружины с населением «Русской земли» — центральной части Древнерусского государства, и здесь приходится основываться на некоторых косвенных указаниях. Так, разбор сообщений Константина Багрянородного показывает, что значительная часть княжеской дружины находилась в Киеве с конца весны до начала осени. Очевидно, в это время дружину должно было содержать население «Русской земли». Некоторые важные сведения содержит летописный рассказ о действиях, предпринятых на этой территории княгиней Ольгой после смерти ее мужа Игоря. Летописец отметил, что она устроила «по всей земли» по Днепру и Десне (рекам, протекавшим через «Русскую землю») «ловища», «знаменья» и «перевесища». «Ловища» — места для ловли крупного зверя, «перевесища» — места для устройства перевесов — сетей для ловли птицы и мелкого зверья, «знамения» — пограничные межевые знаки. Очевидно, из состава земель, которыми ранее распоряжались местные общины соседей, были выделены пригодные для охоты земли, на которых могли охотиться лишь князь и его дружинники, либо, что особенно важно, люди, специально выбранные для того, чтобы доставлять дичь для пиров в княжеской гриднице. Таким образом, к середине X в. княжеская власть стала уже настолько сильной, чтобы вмешиваться в своих интересах в повседневную жизнь населения «Русской земли».

При всей неполноте и отрывочности этих данных они дают основание полагать, что по отношению к «ядру» государства — «Русской земле» власть киевского князя выступала как государственная власть, сила, регулировавшая отношения в обществе и организующая его защиту, а дружина была, по существу, одновременно и ядром военной силы, и административным аппаратом, вероятно, уже в то время осуществлявшим функции суда и управления. Иное следует сказать об отношениях между Киевом и платившими ему дань племенами.

Во внутреннюю жизнь подчиненных Киеву восточнославянских племенных союзов княжеская дружина не вмешивалась. Она сталкивалась с местным населением лишь во время полюдья. Размеры дани, вероятно, еще не были четко определены и во многом зависели от желания князя и его «мужей». Иногда это приводило к прямому насилию. Так, известно, что князь Игорь с дружиной собирал дань с древлян, хотя ранее она уже была собрана воеводой Свенельдом. Князь и дружинники явно смотрели на подчиненные племена как на источник средств на свое содержание, не считаясь с их собственными интересами. Неудивительно, что племенные союзы тяготились своей зависимостью от Киева и пытались воспользоваться любой ситуацией, чтобы отложиться от него. Как видно из сообщений летописи, каждая смена на киевском столе сопровождалась отпадением от Киева одного или нескольких племенных союзов. Во время восстания древлян, доведенных до отчаяния неоднократными поборами, был убит в 945 г. князь Игорь.

Восстание древлян было жестоко подавлено вдовой Игоря, княгиней Ольгой. Центр земли древлян — Искоростень был взят штурмом и сожжен, местная знать уведена в плен, часть древлян истреблена, часть обращена в рабство. Ольга с дружиной объехала землю древлян, «уставляющи уставы и уроки», под последними следует понимать размеры дани и других повинностей. Были установлены «становища» — места, куда следовало свозить дань, и выделены «ловища» — охотничьи угодья, как это было уже сделано Ольгой на территории «Русской земли». Упоминания об «уставах» — нормах, регулировавших отношения, очень важны, есть все основания полагать, что такие «уставы» существовали в «Русской земле». Земля древлян была присоединена к ядру Древнерусского государства, но каких-либо изменений общего характера отношений между Киевом и подчиненными ему землями не произошло.

Князь-воин Святослав и его походы. Время правления сына Ольги Святослава (конец 50-х годов X в. — 972 г.) стало временем резкого усиления внешнеполитической активности Древнерусского государства. Далеко не самые благоприятные объективные условия существования древнерусского социума вынуждали правящую элиту принимать меры к расширению подвластной территории и увеличению массы налогоплательщиков. Расширение границ Древнерусского государства на восток привело к войне Святослава с хазарами в середине 60-х гг. Хв.

В VIII—IX вв. основная территория Хазарского государства располагалась в низовьях Волги, где была его столица Итиль, и Дона. Владения хазар охватывали побережье Азовского моря, часть Крыма и Северный Кавказ. Одно время хазарам платили дань поляне, северяне, радимичи и вятичи, а также камские болгары, буртасы, черемисы и мордва. Хазары

контролировали и Закаспий от Мангышлака до Аральского моря, то есть путь в Хорезм.

Во главе государства стоял хан (каган), вторым лицом был «малик», или «хаканбег», обладавший сильной властью. Оба поста передавались по наследству. Привилегированным классом были беги и тарханы. Войско формировалось из людей, подвластных богатейшим членам социума. Конное войско доходило до 10 тыс. всадников, не считая наемной гвардии из мусульман. Хазарское общество характеризовалось веротерпимостью. В стране были и мусульмане, и христиане, и язычники. Верхушка общества исповедовала иудаизм.

Полуоседлое полиэтничное население Хазарии занималось и земледелием, используя плодороднейшие заливные пространства левобережья дельты Волги. Однако большая часть населения занималась скотоводством, собираясь в города лишь на зимний период. Важным подспорьем было рыболовство на Волге и Каспии. В ряде городов развивалось садоводство и виноградарство. Так, в Семендере было до 40 тыс. виноградников. Важнейшую роль играла городская торговля в Итиле, Саркеле и Семендере. Сюда «из страны русов и болгар» доставлялись пушнина, мед. В Хазарию весь этот товар, включая и рабов, привозили на судах по Волге русские купцы. С юга и востока в Хазарию привозили ткани и многие другие предметы ремесла.

Могущество Хазарии ослабло к середине X в. Поэтому поход Святослава в конце 60-х гг. на Хазарию был успешным. Хазарское войско было разбито. По свидетельству летописи, Святослав разорил хазарскую столицу. Взяли русские войска и хазарскую крепость Саркел на Дону. Вероятно, тогда же в состав Древнерусского государства вошли земли на Таманском полуострове вместе с хазарской крепостью Таматархой, полу г чившей в Древней Руси название Тмутаракани. Скорее всего, именно утверждая свою власть на Таманском полуострове, Святослав воевал с «ясами» — аланами и «касогами» — предками адыгских племен. После побед Святослава власти киевского князя подчинились и жившие в долине Оки вятичи, которые ранее платили дань хазарам. Хазарский каганат распался и перестал существовать. Оборотной стороной этих побед стало усиление главных противников хазар — печенегов, которые стали вскоре опасными соседями Древнерусского государства.

Столь широкомасштабные и успешные действия князявоина способствовали его славе. Древнерусский летописец дал ему примечательную характеристику: «...легко ходя, аки пардус [барс], воины многи творяше, ходя воз по себе не возяше, ни котьла, ни мяс варя, но потонку изрезав конину ли, зверину ли или говядину на углях испек ядяше, ни шатра имяше, но подклад постилаше и седло в головах; тако же и прочии вой его вси бяху». Византийский хронист Лев Диакон, лично наблюдавший князя, описал и его яркую внешность: «Умеренного роста... с мохнатыми бровями и светло-синими глазами, курносый, безбородый, с густыми, чрезмерно длинными волосами над верхней губой. Г олова у него была совершенно голая, но с одной стороны ее свисал клок волос — признак знатного рода; крепкий затылок, широкая грудь... но выглядел он угрюмым и диким. В одном ухе у него была вдета золотая серьга: она была украшена карбункулом и обрамлена двумя жемчужинами. Одеяние его было белым и отличалось от одежды его приближенных только чистотой».

Византийский император Никифор Фока решил использовать мастерство и отвагу русского князя-воина против своего северного соседа, Болгарского государства. Болгария при царе Симеоне (893—927) стала сильнейшим в военном отношении государством, едва не взявшим штурмом Константинополь. При преемнике Симеона Петре Кротком Болгария ослабла, но была еще для Византии довольно опасной. В Киев Никифором Фокой было послано посольство во главе с Калокиром, предложившее Святославу отправиться с войском против придунайских болгар, и князь согласился.

В 968 г. Святослав появился на Дунае с десятитысячным войском. Болгары потерпели поражение. Войско Святослава заняло города на Дунае, сам Святослав поселился в Переяславце — Малом Преславе. У Византийской империи появился сосед, более могущественный и сильный, более опасный, чем болгарский царь. С этим византийские правители не могли примириться. Началась война между киевским князем и Византийской империей, находившейся в зените своего могущества.

Даже для такого государства, одной из великих держав тогдашней Европы, борьба с киевским князем оказалась достаточно сложным и трудным делом. Для ведения войны пришлось мобилизовать основные военные силы империи, перебросив в Европу войска из малоазийских округов. Но и в этих условиях византийский император Иоанн Цимисхий смог взять верх над противником, лишь внезапно нарушив заключенное перемирие и осадив весной 971 г. Святослава в городе Доростоле на Дунае. После долгих ожесточенных боев по договору, заключенному в июле 971 г., Святослав обязался покинуть Болгарию. По одному из условий соглашения византийская сторона снабдила хлебом 22 тыс. воинов киевского князя. На обратном пути войско Святослава разделилось. Основная часть во главе со Свенельдом направилась в Киев сухопутьем, а Святослав с небольшой дружиной — на лодьях вверх по Днепру. У днепровских порогов Святослав погиб в бою с печенегами, которых на него натравили византийцы. По преданию, глава печенегов князь Куря заказал из черепа князя кубок для вина.

В летописи приводится рассказ о планах Святослава сделать столицей своего государства Переяславец на Дунае. Свое решение князь обосновывал тем, что сюда, на Дунай приходит из разных стран все, в чем нуждается дружина: «из Грек» — золото, шелковые ткани, вина и фрукты, из Венгрии — серебро и лошади, «из Руси же скора (т.е. меха) и воск, мед и челядь (рабы)».

Во второй половине X в. дружина киевского князя, его зарождавшийся аппарат управления стали столь серьезной военно-политической силой, что оказались способными вести большую и длительную войну с самой Византийской империей, мобилизовав для участия в ней войско, насчитывавшее несколько десятков тысяч человек. Но связь дружины с «землей», страной, во главе которой она стояла, была еще недостаточно прочной, она могла еще серьезно обсуждать вопрос о своем переселении на другую территорию с более благоприятными условиями существования.