Дикая азалия

1 4

Аноним

Память сердца, ты

Как дикая азалия в горах

Средь молчаливых скал.

Моим словам не выразить любви,

Они лежат камнями...

2 5

Канъю-хоси

Омовением священным

Твой юный лик преображенный

Навечно в сердце у меня.

Мой мальчик, ты вне сравнения

Среди других купальщиков!

3 6

Рисси Кэйи

Всем сердцем ждал тебя,

Я ждал, когда явишься предо мной, -

И дни прошли напрасно.

Ослабла нить моей печальной жизни

И скоро оборвется, видно...

4 7

Содзу Хэнку

На заставе Аусака

Впредь замутит ли кто-нибудь

Чистые воды родника?

Ах, как недолго сияла луна,

Отражённая в этих водах!

5 8

Саки-но Рисси Кёсэн

Напрасно думаешь,

Что изменился я и стал другим,

Ведь ненависть моя

Не позволяет мне забыть тебя,

Изменника любви моей!

6 9

Гон-но Содзу Ёэн

Ясным месяцем, полным,

Медленно переплывал бы ты небеса

В странствии любовном...

Ах, глядел бы я на твой лик светозарный,

Сияющий на моем рукаве слезами!

7 10

Содзу Какуга

Ты утаил свой лик,

Подобно луне в дождливую ночь

За грядой бегущих облаков.

Быть может, кто знает, и вправду

Это ты озаряешь мой путь?

8 11

Сайгон-хоси

Сокол поднялся

Над долиной Микари,

Взлетел высоко.

Не так ли уходит любовь

По дороге разлук?

9 12

Рисси Нинъю

О, соловей,

Не забывай старинное гнездо

В родной долине,

Если ветка сакуры в цветах

Окажется тебе милей!

10 13

Дайсодзё Гёсон

Столичной сакуры

Цветенья ради прилетел он,

Этот юный соловей.

Ах, возможно ль позабыть

Старинное гнездо в долине?

11 14

Дзёгон-хоси

Ах, прежние разлуки

Несравнимы с последней!

Разве есть на свете

Что-нибудь печальней

Этого расставанья?

12 15

Хоин Дзёси

Разве мог представить я,

Что прощальные звуки колокола в храме

Раздадутся в память о тебе,

А звуки флейты моей когда-нибудь

Оплачут последнее расставанье?

13 16

Нисё-хоси

По дороге в Ёкава

Я сделал первый шаг

От мира бренного,

Но память о любви твоей

Тоской меня объяла.

14 17

Хоккё Удзэн

В одеждах странника

Ты травы мнёшь дорог иных,

Разлучивших нас надолго.

С тех пор, как мы расстались,

Рукава мои влажны...

15 18

Содзу Хангэн

Средь водорослей

Ныне ты подобен жемчугам!

На дно любви

Какая боль тебя толкнула?

Какая глубина печали!..

16 19

Сэнсай Сёнин

Вдвоём когда-то

Мы любовались лунным светом...

А ныне, ночью этой,

Быть может, он ведет тебя

В последний путь?

17 20

Сэнсай Сёнин

Ты был во сне

Иль наяву? Неведомо

Откуда ты пришел

И, сердцем овладев, меня

Поверг в смятение!

Сэнсай Сёнин

О, как желал бы я

Поведать о смятенном сердце - оно,

Как облако, блуждает!

Ах, сквозь него явился мне всего на миг

Цветущий облик твой, желанный!

Принц Умэвака

Цветенье сакуры увидев,

Я был пленён их красотой недолговечной,

Блуждал, как облако ночное...

О, сердце, как можно доверять тебе,

Коль предаешься пустоцвету?

Принц Умэвака

В мире, где правит ложь

Неведомая мне, я клятву приношу тебе

Быть преданным в любви!

О, даже сердце ревнует моё

К тому, что я любим тобою и желан!

Принц Умэвака

Как, рассвет уже? Неужели

Ночь прошла, как миг, в объятиях твоих

И расставаться нам пора?

Я ли слезы лью на рукава твои

Или луна в моих слезах?

Сэнсай Сёнин

Я слезы на рукав роняю

С тех пор, как мы расстались на рассвете.

О, любование луной вдвоём!..

Ночами долгими меня томит разлука,

Я слез любви не растеряю...

Принц Умэвака

Если смерть придет

И меня поглотят волны,

Пусть лунный свет

С вершины горной

Пронзит глубины вод...

24 21

Принц Носан

Я говорил: " Люблю! "

И снова признаюсь в любви к другому...

Что значит это, лгал я?

Нет, теперь люблю иначе я,

Не так, как прежде...

Дзёдзо

Не ведает сердце

Наших путей, не скажет оно,

Что готовит судьба.

Я тоже клялся однажды

Ради любви умереть.

ВТОРАЯ ЧАСТЬ

26 22

Санги Такасуэ

Пред святой горой

Я стою на дне долины -

Как глубока она!

Вот так же восхожу к вершинам я

Твоей любви неодолимой.

27 23

Фудзивара Такасуэ

Как разрослась трава

В моем саду, вблизи моих покоев!

Её примяли твои стопы

Лишь немного, проложив тропу

К любви моей, цветущей без ухода.

28 24

Рисси Энсин

О, как завидую луне,

Её невозмутимым взорам

Безбоязненно смотреть

В глаза чужие каждый вечер,

Странствуя на запад!

29 25

Содзу Какуки

Исполнил ты письмо

После долгих дней разлуки

Бледными чернилами!

Что ж, видно, ты желал,

Чтоб я тебя не видел...

30 26

Дзицуэй-хоси

Помни, друг, всегда

Тот путь луны в высоких небесах,

Озаренных ярким светом

В час ночной, куда б тебя ни уводили

Дороги странствий!

31 27

Дзёгон-хоси

Пусть наша жизнь -

Как облако, плывущее без следа,

Пусть так! И всё ж...

Охвачен я печалью, покидая

Эти горные вершины...

32 28

Содзу Коэн

Если б луна нечаянно

Убавила света этой ночью осенней,

Как было б печально

И одиноко в тёмных горах,

В пустынном селенье!

Рэнтю-хоси

Если жизнь моя

Невзначай оборвется от счастья,

О, друг мой милый,

Обещай же после смерти моей

Помнить имя моё!

Насимото Садзу,

ответная танка

Разве ведомо нам,

Кто первым из жизни уйдёт?

Если я поклянусь

Помнить имя твоё, то рискую

Прослыть пустословом.

Дзисин Сёнин (Сэйго)

О, как тоскую ныне я

И слезы проливаю, словно волны!

О, как желал бы я

Омыть слезами берега иные,

Куда причалил Хамакосо!

Какутё Содзу

Ах, смысл утратив,

Жизнь померкла для меня.

И в мир иной за тем,

Кого мы провожаем со слезами,

Последовать желал бы я!

37 29

Дзиэн

Из глубины самой,

В стремнине горной я

Вопросом задаюсь:

Доколе пениться хребтам,

Иль здесь их устье?

38 30

Ответная песня мальчика Титосэ

Ах, если б ты спросил,

Я б тебе ответил непременно,

Куда мой путь лежит,

В каких горах укрыт мой храм,

Если бы ты спросил, конечно...

39 31

Тайсё, сын Первого Министра

Пятый месяц, льют дожди...

Ах, видно, из презрения к тебе, мой друг,

Соловей молчит в моём саду,

К тому ревнует он, кто ныне ты в сердце

У меня нашёл приют!

Ответная танка Дзиздю

В этом месяце дождей,

Если даже разойдутся облака,

Нет, не прилетит

Из-за гор далеких соловей

В твой сад цветущий!

Дзидзю

Волны в заливе Сума

Словно из прежних, далеких времен

Растревожили сердце моё!

И, захлёстывая слезами, ветер осенний

Бьёт в лицо рукавами.

Сайсё

Как сожалею я -

Ох, горькая моя судьба -

Быть вдали от тебя!

На дороге расставанья пропадает жизнь моя,

Подобно капелькам росы...

Дзидзю

Я бежал по твоим следам,

Но ты не ведал о моих путях

Нескорых. И вот уж ты,

Укрытый мхом густым, далече,

Но ждешь меня как прежде...

44 32

Тансю Гёнин

Знает месяц неполный,

Что ждут его на вершине горной.

Правда ли, скажите,

Что в чистых водах храма

Сияет свет его незамутненный?

45 33

Танка неизвестного монаха

Как возможно такое,

Чтобы ты позабыл " Цветы слов"?

Или, быть может,

Увяло сердце, в котором когда-то

Цвела твоя любовь?

Сётоку 3 (1713) Третий месяц, знаменательный день.

Императорская столица.

Савада Китидзаэмон,

издатель этой книги.

ЭПИЛОГ

Нам не представляется возможным говорить без сомнения об авторстве книги, озаглавленной " Дикая азалия", но передавший нам эту книгу человек сообщил, что её написал Китамура Кигин в поздние годы своей жизни. Мы приняли её и внимательно ознакомились. Однажды нам случилось показать её одному монаху по имени Кэнсюси Кандзю. Он сказал нам: " Это замечательная книга, в ней содержится много редкостных произведений. Очевидно, что автор этой книги не простой человек. Действительно, каждый интересующийся темой мужской любви найдёт её превосходной для чтения". Когда мы взвесили всё, то пришли к мнению, что если не воспользуемся возможностью опубликовать эту книгу, то на пути просветления мы не станем выше сёмон 34. Мы надеемся, что мужчины будут читать эту книгу вместе с юношами, которые еще не достигли просветления на пути любви, и что она станет источником истинного наслаждения для многих. И в заключение: публикуя книгу, мы решили украсить её картинками.

Ракухэн Сандзи

4-ый цикличный знак, Сётоку 3 (1713)

записал Кандзо Сэйгё. Середина весны.

КЭНКО-ХОСИ. " ЗАПИСКИ ОТ СКУКИ" 35

Перевел В. Горегляд

Глава 43

Однажды поздней весной, когда стояла великолепная тихая погода, я проходил мимо одной богатой усадьбы. Трудно было не залюбоваться аллеей вековых деревьев и осыпающимися цветами в глубине двора, и я вошёл в калитку.

Решётки на южной стороне дома были полностью опущены, здесь царило безмолвие. С восточной стороны дверь была достаточно широко открыта. Заглянув через отверстие, проделанное в бамбуковой шторе, я увидел юношу лет двадцати привлекательной наружности. Он сидел в непринуждённой позе и читал развёрнутый на столе свиток.

Хотелось бы знать, кто это был?

Глава 44

Из грубо сплетённой бамбуковой калитки вышел очень молодой мужчина. И хотя при свете луны оттенки одежды были видны плохо, в своём блестящем охотничьем платье и густо-фиолетовых шароварах сасинуки он казался особой чрезвычайно знатной.

Пока мужчина в сопровождении мальчика-слуги шёл, раздвигая увлажнённые росою листья риса, по узкой тропинке, что далеко-далеко вилась среди поля, он с большим искусством самозабвенно играл на флейте, а я с мыслью о том, что в этом захолустье нет никого, кто мог бы, услышав его, проникнуться очарованием, тайком следовал за ним.

Кончив играть, мужчина вошел в храмовые ворота, расположенные у подножия горы. Там виднелась повозка, стоявшая на подставке сидзи; по всему было видно, что она из столицы. Заинтересовавшись этим, я задал вопрос слуге.

- Пока принц здесь, в храме будет служба, - ответил мне он.

К главному храму всё подходили и подходили служители. Вдруг мне показалось, будто ночной прохладный ветерок невесть откуда принес аромат благовоний. Несмотря на то, что здесь было всего лишь безлюдное горное селение, фрейлины, что прогуливались по галерее, которая ведёт от опочивальни к храму, уделяли много внимания тому, чтобы сделать благоуханным ветер, уносящий запахи их одежд.

Буйно заросшая осенняя степь была покрыта обильной росой, на что-то жаловались насекомые. Мирно журчал ручеёк. Мне показалось, что бег облаков здесь стремительнее, чем в небе столицы; луна то прояснится, то нахмурится - и всё это так непостоянно...

Глава 54

Жил когда-то в Омуро очень миловидный мальчик-прислужник. Несколько местных монахов задумали как-то пригласить его поразвлечься. Позвали монахов-музыкантов, заботливо приготовили изящные коробочки-вариго, со вкусом уложили туда закуску, закопали всё это в укромном уголке на холмах Нараби-но ока, а сверху засыпали кленовыми листьями, чтобы нельзя было ничего заметить. Придя затем в храм, они позвали мальчика и, довольные собой, отправились вместе с ним бродить, пока, вконец утомлённые, не оказались на облюбованной заранее замшелой полянке.

- О, как мы утомились! - запричитали они. - Ах, нет ли кого здесь " осенние листья разжечь"! О монахи-чудодеи! Постараемся же вознести молитву! - и, обратившись лицами к дереву, под которым были схоронены припасы, принялись перебирать руками чётки, с преувеличенным усердием сплетать пальцы, усиленно хлопать. Потом разгребли листья и... ничего не обнаружили.

Решив, что они ошиблись местом, монахи перерыли всю горку, не оставив на ней живого места, но безуспешно. Кто-то подглядел, как они зарывали коробочки, а когда все ушли в монастырь, украл их. Монахи поначалу лишились дара речи, а потом набросились друг на друга с самой непристойной бранью и, озлобленные, вернулись к себе

Дело, от которого ждёшь слишком большого удовольствия, никогда не получается...