![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
С.Ю. Артёмова
РЕФЛЕКСИЯ РУССКИХ ПОЭТОВ ПО ПОВОДУ ИХ КОЛИЧЕСТВА Тверской государственный университет Кафедра теории литературы В статье рассматривается один из аспектов темы «поэт и толпа» на материале лирики ХХ века. Рефлексия русских поэтов по поводу их количества и реализация в поэтическом слове позволяют воплотить представление об отношениях «поэт и другие», характерное для лирики ХХ века. Ключевые слова: диалог, декларация и реализация, поэтическое слово, лирика ХХ века, поэтическое «я», лирический субъект Исходным понятием философии начала ХХ века является понятие диалога [См. 2 и 3]. Этот диалог представляет собой соотношение двух этически равноправных начал – Я и Ты. Однако в сознании Я эти два начала отнюдь не равноправны. Наша задача – рассмотреть эту иерархию на примере противопоставления поэта и толпы в русской лирике. Точка зрения поэта в классицизме осознавалась как «истинная» («истину царям с улыбкой говорить» [5]), а значит, внешняя по отношению к другим персонажам и над ними стоящая. «Отношения… я/другой выстраиваются … как субъектно-объектные отношения» [2]. При этом поэт – Я – всегда противопоставлен всем Другим, иными словами, «ты царь, живи один…» [10, с. 474]. Оппозиция поэта и толпы (избранников неба и профанов) характерна и для русской поэзии конца XVIII- начала XIX веков. Но она строится уже по другим законам. Поэт, конечно, избранник неба, но у толпы, которая «в детской резвости колеблет… треножник» [10, с. 474], есть свои основания для этого, каждая сторона по-своему права. Отношения поэта и Других становятся субъектно-субъектными. Пушкин пишет «Разговор книгопродавца с поэтом» в жанре диалога, тем самым ценностно уравнивая позиции Я и Другого. Это обусловило взгляд на поэта, возникший в эпоху романтизма: Поэт (Я) противопоставлен толпе, но при этом он не один, есть особый узкий круг посвященных, обозначенный местоимением Мы и включающий в себя либо поэта и его собеседника (в жанре поэтического послания), либо поэта и других поэтов. Впервые о Мы как поэтическом братстве заговорил А.С.Пушкин в одной из «Маленьких трагедий» - “Моцарт и Сальери”. Моцарт (обращаясь к Сальери): Когда бы все так чувствовали силу Гармонии! Но нет: тогда б не мог И мир существовать; никто б не стал Заботиться о нуждах низкой жизни; Все предались бы вольному искусству. Нас мало избранных, счастливцев праздных, Пренебрегающих презренной пользой, Единого прекрасного жрецов [9, с. 450]. < Выделено нами – С.А.> В поэзии начала ХХ века, в период, когда поэты либо объединяются по каким-либо эстетическим принципам (течения модернизма), либо притягиваются личностью другого поэта (школы, «Башня» Вяч.Иванова и т.п.), тенденция к осознанию поэтом себя в «коалиции» с другими проявилась во множестве вариаций. Причем вариации эти зависят от идеологии и индивидуальных склонностей авторов, но сам принцип противопоставления Нас и Других сохраняется. Именно в этот период появляется несколько поэтических деклараций мало- или, наоборот, многочисленности поэтов, принадлежности Я к поэтическому сообществу Мы. Такой пример поэтического братства возникает в стихотворении Бориса Пастернака [8, с. 202], которое становится своего рода девизом поэтов (им. в в. Пастернак, Маяковский, Асеев): Нас мало. Нас, может быть, трое Донецких, горючих и адских Под серой бегущей корою Дождей, облаков и солдатских Советов, стихов и дискуссий О транспорте и об искусстве. Это действительно декларация общности поэтических принципов, декларация поэтической свободы: Мы были людьми. Мы эпохи. Нас сбило и мчит в караване, Как тундру под тендера вздохи И поршней и шпал порыванье. Слетимся, ворвемся и тронем, Закружимся вихрем вороньим, И - мимо! – Мир МЫ противопоставлен здесь миру Других, непосвященных, профанов: …Вы поздно поймете. Так, утром ударивши в ворох Соломы - с момент на намете, - След ветра живет в разговорах Идущего бурно собранья Деревьев над кровельной дранью. Поэты не случайно сравниваются со стихией, со временем, ветром и вихрем. Интересно даже не то, какие именно поэты и почему именно они называются Пастернаком (это могло бы стать предметом отдельного исследования), интересно другое – немногочисленность («нас мало»), но всесильность. Мы – субъекты, поэт больше не одинок. Эту иерархию ценностей, противопоставление Нас и Других воплощает в своем стихотворении и Владимир Набоков [7]: Нас мало — юных, окрыленных, не задохнувшихся в пыли, еще простых, еще влюбленных в улыбку детскую земли.
Мы только шорох в старых парках, мы только птицы, мы живем в очарованья пятен ярких, в чередованьи звуковом. Мы – не поддаемся быту и повседневности, мы не такие как все, мы ни с кем не хотим спорить, но тем самым мы вступаем в оппозицию с веком: Мы только мутный цвет миндальный, мы только первопутный снег, оттенок тонкий, отзвук дальний, — но мы пришли в зловещий век.
Навис он, грубый и огромный, но что нам гром его тревог? Мы целомудренно бездомны, и с нами звезды, ветер, Бог. Мы – те же самые, поэты, а другие меняются: у Пастернака это современники-читатели, у Набокова зловещий век. Несмотря на то, что у Набокова «мало» не претворяется в конкретную цифру, Мы противопоставлены остальным, другим, объектам среди субъектов. Стихотворение М.Цветаевой является вариацией на тему не Других, а Нас. Основой для стихотворения Цветаевой стал текст Арсения Тарковского«Стол накрыт на шестерых…» [12], в котором речь идет о воссоединении живых и умерших за одним столом. Но Марина Цветаева в своем поэтическом отклике пишет о поэзии. Именно поэт должен стать «седьмым», поскольку он не может быть один, нуждается в братстве подобных [13]: «Я стол накрыл на шестерых...» Всe повторяю первый стих И всe переправляю слово: — «Я стол накрыл на шестерых»... Ты одного забыл — седьмого.
… Как мог, как смел ты не понять, Что шестеро (два брата, третий — Ты сам — с женой, отец и мать) Есть семеро — раз я на свете!
Ты стол накрыл на шестерых, Но шестерыми мир не вымер. Чем пугалом среди живых — Быть призраком хочу — с твоими… В творчестве Цветаевой индивидуальность поэта была визитной карточкой (вспомним «каждый поэт немножко негр» или «вас положат на обеденный, а меня – на письменный»). Но в то же время поэт (Я) осознает не только свое могущество («я жизнь, пришедшая на ужин»), но и принадлежность определенному кругу «своих». И — гроба нет! Разлуки — нет! Стол расколдован, дом разбужен. Как смерть — на свадебный обед, Я — жизнь, пришедшая на ужин… В данном случае «седьмая», «жизнь, пришедшая на ужин» - не только аллюзии на пушкинские тексты, но и попытка разговора о том, что поэт не только противопоставлен не-поэтам, но и связан незримой нитью с такими же как он. Субъект осознает свою принадлежность к кругу субъектов. Стихотворение А.Ахматовой также намечает круг «избранных счастливцев» путем подсчета поэтов [1]: Нас четверо (Комаровские наброски) Ужели и гитане гибкой Все муки Данта суждены. О.М. Таким я вижу облик Ваш и взгляд. Б.П. О, Муза Плача. М.Ц. ... И отступилась я здесь от всего, От земного всякого блага. Духом, хранителем " места сего" Стала лесная коряга.
Все мы немного у жизни в гостях, Жить - этот только привычка. Чудится мне на воздушных путях Двух голосов перекличка.
Двух? А еще у восточной стены, В зарослях крепкой малины, Темная, свежая ветвь бузины... Это - письмо от Марины. Личности поэтов обозначены сначала в эпиграфах, а затем непосредственно в самом тексте («перекличка двух голосов на воздушных путях» - им.в в. Пастернаке и Мандельштам, «ветвь бузины» - Цветаева). Субъекты образуют сообщество Мы (о чем и заявлено в заглавии), хотя в самом тексте сначала заявлено Я, а уже потом оно преобразуется в Мы. Конечно, разные поэты декларируют «нас мало», «нас трое», «нас четверо» и называют разные имена «поэтического олимпа», что говорит о личных ощущениях «избранности». В любом случае перед нами поэтическая декларация избранничества, индивидуальности и одновременно сближения разных индивидуальностей, их равновеликости, эстетической и человеческой общности в форме лирического мы. Еще одна четверка поэтов появляется в стихотворенииА.Вознесенского «Нас много. Нас может быть четверо…» [4] (им. в в. Вознесенский, Евтушенко, Рождественский, Ахмадулина): Б. Ахмадулиной Нас много. Нас может быть четверо. Несемся в машине как черти. Оранжеволоса шоферша. И куртка по локоть - для форса. … Обязанности поэта не знать километроминут, брать звуки со скоростью света, как ангелы в небе поют. … Что нам впереди предначертано? Нас мало. Нас может быть четверо. Мы мчимся - а ты божество! И все-таки нас большинство. Интересно, что Вознесенский играет на контрасте «нас много» - «нас мало», а в заключение звучит вывод – «а все-таки нас большинство». Поэтическая декларация имеет иную семантику – хоть нас и мало «избранных счастливцев», но мы живем на «убийственнейшей из скоростей», мы настолько иные и настолько прекрасны, что «нас большинство». Здесь Мы противопоставлены Другим. Иная поэтическая декларация отношений Мы-Другие заявлена в стихотворении В. Маяковского «Послание к пролетарским поэтам» [6]. Здесь в качестве «своих» упоминаются тоже четыре поэта (Маяковский, Безыменский, Светлов, Уткин): …розданные Луначарским венки лавровые - сложим в общий товарищеский суп. Если у Пастернака или Ахматовой речь шла об индивидуальности и равновеликости субъектов, то у Маяковского – об одинаковости и равенстве всех точек зрения «своих поэтов»: Решим, что все по-своему правы. Каждый поет по своему голоску! Разрежем общую курицу славы и каждому выдадим по равному куску. Но при этой декларации равенства поэтов выстраивается вертикальная схема коммуникации: Я говорю с вами как субъект с объектами. А мне в действительности единственное надо - чтоб больше поэтов хороших и разных… Стихотворение показывает «советский» подход к вопросу об избранничестве поэта – «больше поэтов хороших и разных», устремленность на стройку светлого будущего. «Нас мало» деформировалось здесь в «нас много», и каждому поэту отдается равная доля, «курицы славы по равному куску». Поэтическая исключительность, свобода гения уступает место одинаковости, общность субъектов превращается в общность объектов. Я исчезает, но исчезает и Мы как общность поэтов, остаются только Другие, и им (поэтам хорошим и разным) предстоит строить будущее. И совершенно иной, неожиданный вариант отношений поэтов и Других выстраивается в стихотворении Ярослава Смелякова «Три витязя» [11]. Здесь поэтов трое (им. в в. Корнилов, Васильев, Смеляков), но Мы противопоставляются не Другим, а самому Слову. Теперь Мы – это не просто братство поэтов, их духовная общность, а охота («с рогатиной на слово») и служба во искупление грехов перед словом. Мы шли втроем с рогатиной на слово и вместе слезли с тройки удалой - три мальчика, три козыря бубновых, три витязя бильярдной и пивной. … Мы вместе жили, словно бы артельно. но вроде бы, пожалуй что, не так - стихи писали разно и отдельно, а гонорар несли в один кабак. Субъекты, осознающие свою индивидуальность и схожесть одновременно, «нераздельность и неслиянность», противопоставляют себя объекту: По младости или с похмелья - сдуру, блюдя все время заповедный срок, в российскую свою литературу мы принесли достаточный оброк. ... Вот так втроем мы отслужили слову и искупили хоть бы часть греха - три мальчика, три козыря бубновых, три витязя российского стиха. Слово осознается как мучитель, а поэты – как мученики, одновременно герои-витязи и преступники перед словом (бубновый туз – козырь – нашивался на спину убийцам). Внося «оброк» в русскую литературу, они охотятся за словом и вершат русскую литературу. Мы борются не с Другими, а сами с собой и со Словом, которому служат. Таким образом, при декларации одиночества поэта, в стихах делается акцент на существование поэтического братства Мы (которое либо важно само по себе, либо является ступенью к обобщению Мы в Они (как у Маяковского), либо предполагает объединение против Слова, которому Мы служат). Меняются эпохи, поэтические направления и авторские индивидуальности, но поэтическая декларация общности поэтов («трое иль четверо») как субъектов, противопоставленных остальным, продолжает существовать. Даже один из изводов бесконечно решаемой проблемы «поэт и другие» («нас мало», «нас много») позволяет воплотить бесконечное количество точек зрения, независимо от доминирующей идеологии и взглядов каждого поэта. «Подсчет поэтов» - одна из универсальных (наряду с «памятниками») возможностей предложить свое представление об отношениях «поэт и другие», разделив при этом иных на легко поддающееся счету (можно пересчитать по пальцам) меньшинство и тьмы «других».
Список литературы 1. Ахматова А.А. Нас четверо [Электронный ресурс] / А.А. Ахматова. Режим доступа: https://stixi-poet.ru/achmatova-a-a/nas-chetvero-achmatova-a – Дата обращения: 26.09.2013. – Загл. с экрана. 2. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: «Худож. литература», 1972. [Электронный ресурс] / М.М. Бахтин. Режим доступа: https://philosophy.ru/library/bahtin/01/index.html – Дата обращения: 26.09.2013. – Загл. с экрана. 3. Бубер М. Я и Ты. [Электронный ресурс] / М. Бубер. Режим доступа: https://modernlib.ru/books/martin_buber/ya_i_ti/read/ – Дата обращения: 26.09.2013. – Загл. с экрана. 4. Вознесенский А. Нас много. Нас может быть четверо... [Электронный ресурс] / А. Вознесенский. Режим доступа: https://rupoem.ru/voznesenskij/nas-mnogo-nas.aspx Дата обращения: 26.09.2013. – Загл. с экрана. 5. Державин Г.Р. Памятник [Электронный ресурс] / Г.Р. Державин. Режим доступа: https://rupoem.ru/derzhavin/ya-pamyatnik-sebe.aspx Дата обращения: 26.09.2013. – Загл. с экрана. 6. Маяковский В.В. Послание пролетарским поэтам. [Электронный ресурс] / В.В. Маяковский. Режим доступа: https://feb-web.ru/feb/mayakovsky/texts/ms0/ms7/ms7-151-.htm Дата обращения: 26.09.2013. – Загл. с экрана. 7. Набоков В. Нас мало - юных, окрыленных…[Электронный ресурс] / В. Набоков. Режим доступа: https://ruspoeti.ru/aut/nabokov/9366/ Дата обращения: 26.09.2013. – Загл. с экрана. 8. Пастернак Б.Л. Нас мало. Нас может быть трое…[Текст] / Б.Л. Пастернак. // Пастернак Б.Л. Собрание сочинений в пяти томах. Т. 1. Стихотворения и поэмы. 1912-1931. М.: «Худож. литература», 1989. 751 с. 9. Пушкин А.С. Моцарт и Сальери [Текст] / А.С.Пушкин // Пушкин А.С. Сочинения в трех томах. Том 2. Поэмы; Евгений Онегин; Драматические произведения. М.: «Худож. литература», 1986. 527 с. 10. Пушкин А.С. Поэт [Текст] / А.С.Пушкин // Пушкин А.С. Сочинения в трех томах. Том 1. Стихотворения. Сказки. Руслан и Людмила. – М.: «Художественная литература», 1985. – 735 с. 11. Смеляков Я. Три витязя [Электронный ресурс] / Я. Смеляков. Режим доступа: https://rupoem.ru/smelyakov/my-shli-vtroem.aspx Дата обращения: 26.09.2013. – Загл. с экрана. 12. Тарковский А. Стол накрыт на шестерых…[Электронный ресурс] / А. Тарковский. Режим доступа: https://rupoem.ru/tarkovskij/stol-nakryt-na.aspx Дата обращения: 26.09.2013. – Загл. с экрана. 13. Цветаева М.И. Все повторяю первый стих… [Электронный ресурс] / М.И. Цветаева. Режим доступа: https://rupoem.ru/cvetaeva/vse-povtoryayu-pervyj.aspx Дата обращения: 26.09.2013. – Загл. с экрана. WE AND OTHERS:
|