Формирование основ социалистического гражданского нрава

Введение административно-правового регулирования во всех сферах жизни привело к сужению сферы гражданско-правовых отношений. При отсутствии писаных норм главным источником права в советской респуб­лике стало революционное правосознание, революционное правотворчество. Идея революционной целесообразности была положена и в основание зако­нодательного нормирования этой сферы. А началось оно с вещного права, с формирования нового типа собственности — социалистической. Приня­тый Вторым съездом Советов один из первых декретов советской власти – декрет о земле – отменил частную собственность на землю, леса, воды, недра, которые объявлялись всенародным достоянием. Государство ста­новилось единственным распорядителем земли. Оно предоставляло ее в пользование отдельным лицам и общественным организациям и могло изъять ее по решению государственного органа. Все гражданские сделки с землей, купля-продажа, залог, дарение, завещание и др. запрещались, а старые признавались недействительными. Пользователям запрещалось применение наемного труда и аренда земли.

Учитывая пожелания крестьян, сформулированные в наказах советам и земельным комитетам ещё в августе 1917 г., декрет провозгласил много­образие и равноправие форм землепользования (подворное, общинное, артельное, хуторское), что обеспечило большевикам поначалу крестьян­скую поддержку. Помещичьи имения конфисковывались и переходили в распоряжение волостных земельных комитетов и уездных советов кресть­янских депутатов. На части этих земель создавались совхозы, большинст­во имений было разграблено. Отнятия у собственников земля подлежала уравнительному перераспределению между крестьянами.

Провозгласив многообразие форм землепользования, советы уже в ян­варе 1918 г. (с декрета о социализации земли) начали отступление от про­возглашенных принципов и при перераспределении земли стали отдавать предпочтение коммунам и товариществам. Это вызвало яростное сопро­тивление крестьян-собственников, у которых в ходе «социализации» было отнято 50 (из 80) миллионов га земли. Изъятию подверглись также запасы хлеба, сельхозинвснтарь, тягловый скот, переданные коммунам. Только летом 1918 г. было зарегистрировано 108 «кулацких» бутов, подавлен­ных с помощью военной силы. Результатом стало резкое падение уровня производства и переход к продразверстке уже в конце 1918 г.

В феврале 1919 г. ВЦИК издал Положение о социалистическом земле­устройстве и о мерах перехода к социалистическому земледелию. Вся земля в нём определялась в качестве единого государственного фонда, который передавался в распоряжение соответствующих наркоматов. Все формы единоличного землепользования рассматривались в нём как отжинающие. Обобществление землепользования в совхозах, коммунах, ТОЗах и созда­ние единого производственного хозяйства признавалось главной целью социалистических преобразований на селе. Государственные предприятия, городские советы, профсоюзы получили право получать земельные уча­стки для создания на них совхозов.

Социалистическая собственность складывалась также из принудитель­но и безвозмездно национализированной «капиталистической частной соб­ственности». Промышленные предприятия изымались из гражданского оборота, всякого рода сделки по отношению к ним были запрещены. На­ционализация охватила и сферу жилья, которое традиционно являлось в России объектом частной собственности.

В 1918 г. советская власть ввела государственную монополию внешней торговли и установила запреты и ограничения на целый ряд объектов внутренней торговли: хлеб, нефть, сельхозмашины, сырье, табак, спички, текстиль, изделия из золота. Большинство товаров подлежало государст­венному распределению, на остальные вводились твердые государственные цены. Частные лица были вытеснены из торговли, что привело к возник­новению «черного рынка».

В апреле 1918 г. ВЦИК принял декрет об отмене наследования. Отме­нялись все виды наследования (по закону и по завещанию). После смерти владельца имущество становилось достоянием государства. Наследствен­ная масса ограничивалась суммой в 10 тысяч рублей и поступала родст­венникам умершего в виде «меры социального обеспечения» на праве управления и распоряжения. Это могло быть имущество в усадьбе, до­машняя обстановка, «средства производства трудового хозяйства». Кроме того, до издания декрета о всеобщем социальном обеспечении нетрудо­способные наследники (по прямой нисходящей линии, братья, сестры и переживший супруг), а из них наиболее нуждающиеся, могли получать содержание из имущества умершего.

Стремясь перекрыть все источники «нетрудового обогащения», зако­нодатель запретил специальным майским декретом ВЦИК о дарениях вся­кое «безвозмездное предоставление» (передачу, переуступку и т.п.) имуще­ства на сумму свыше 10 тысяч рублей. Отменялась передача по наследству и авторского права. Произведения искусства и литературы национализи­ровались и публиковать их могло теперь только государство, которое ус­танавливало ставки авторского вознаграждения.

Изменения в семейно-брачном праве. Первым и наиболее радикальным переменам подверглось семейно-брачное право. Уже в декабре 1917 г. ВЦИК и СНК приняли 2 декрета «О гражданском браке, о детях и ведении книг актов состояния» и «О расторжении брака». За ними в сентябре 1918 г. последовал «Кодекс законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве». Законы отменили всякие ограничения (монашество, духовный сан, разрешение родителей, различие вероиспове­дания брачующихся и проч.), ввели гражданскую форму брака, отменив венчание, и установили полную свободу развода. Брачный возраст остался прежним (18 и 16 лет), провозглашалось право свободного выбора фамилии супругами. На всех граждан России распространялся принцип едино­брачия, снимались ограничения на количество браков. Кодекс расширил также круг лиц, между которыми могли заключаться браки, и включил в их число двоюродных братьев и сестер, дядьев и племянниц, тёток и племянников. Запрет относился только к родственникам по восходя­щей и нисходящей линиям и к полнородным и неполнородным братьям и сёстрам.

Равноправие мужчин и женщин подчёркивалось также решением во­проса о гражданстве супругов. Перемена гражданства могла последовать только по желанию жениха и невесты. Жена не была обязана следовать за супругом в случае перемены им места жительства. Но сохранялся принцип раздельной собственности супругов.

Расторжение брака проводилось по заявлению одной или обеих сто­рон. При обоюдном согласии его оформляли отделы ЗАГСа, при односто­роннем желании – суд. Суд разрешал и вопрос об имуществе, о судьбе де­тей, присуждал алименты на их содержание или оказание помощи одному из супругов.

Кодекс приравнял всех внебрачных детей к детям, рожденным в браке. В спорном случае отец внебрачного ребенка мог быть установлен в судеб­ном порядке. Воспитание детей стало рассматриваться в качестве общест­венной обязанности родителей, а не как их частное дело. Поэтому на ус­тановленного отца возлагалась обязанность участвовать в расходах, свя­занных с беременностью, родами и содержанием ребенка. Если обнаружи­валось, что мать ребенка в момент зачатия находилась в близких отноше­ниях с несколькими лицами, суд мог возложить на всех обязанность уча­стия в указанных расходах. Во избежание «скрытой социально-экономической эксплуатации трудящихся под видом старых правовых» отношений Кодекс отменил институт усыновления и опеки.

Социальное право. Советское социальное (трудовое) право с самого на­чала нацеливалось на ограничение и вытеснение капиталистических отно­шений на производстве, утверждение социалистического принципа оплаты (по труду) и трудовой дисциплины. Что было сделано?

Первыми декретами провозглашались: 8-часовой рабочий день, а для лиц, не достигших 18 лет и занятых на вредном производстве, 6-часовой, ежегодные оплачиваемые отпуска рабочим и служащим, допуск сверх­урочных работ только по решению рабочих организаций. Работа по най­му разрешалась только с 14 лет. Высокие оклады и пенсии урезывались и уравнивалась оплата труда мужчин и женщин. Принятый в декабре 1917 г. декрет ВЦИК «О страховании на случай болезни» ввел меры социальной защиты, которые должны были обеспечиваться из фондов предприятий. Предполагалось освобождение от работы беременных женщин (на 8 не­дель до и 8 недель после родов) с выплатой пособия в размере полного заработка, 6-часовой рабочий день для кормящих матерей и пр.

Однако в условиях военного коммунизма новое трудовое законода­тельство действовать не могло. Не случайно в Кодексе законов о труде (первом советском КЗОТе), принятом в декабре 1918 г., пришлось изме­нить систему социального страхования. Лишившиеся финансовой само­стоятельности национализированные предприятия не имели средств на разного рода выплаты. Поэтому систему социального страхования сменила система социального обеспечения (выплаты из централизованных фондов государства). Закрепив на всех предприятиях (государственных, коопера­тивных, частных) единые нормы труда и отдыха и льготы для подростков и женщин, КЗоТ ввел трудовую повинность для лиц от 16 до 58 лет.

В дальнейшем нормы КЗОТа постоянно корректировались и отменя­лись постановлениями правительства. Вместо паспортов были введены трудовые книжки, на основании которых (при наличии в них отметок об отбывании трудовой повинности) выдавались продовольственные кар­точки. Устройство на работу осуществлялось только через государствен­ные органы учета и распределения рабочей силы, свобода заключения и расторжения трудового договора была ограничена. Безработным воспре­щалось отказываться от работы, даже от самой черной или производимой в другой местности. Нельзя было и уволиться по собственному желанию. В 1919г. запрещался самовольный переход служащих из одного ведомства в другое и т.д. Для укрепления государственных предприятий квалифици­рованными кадрами практиковались трудовые мобилизации, перевод ра­ботников на положение военнослужащих.

Нарушались и правила трудового распорядка, определенные КЗОТом, увеличивалась продолжительность рабочего времени, отменялись отпус­ка, допускались сверхурочные работы, детский труд, зарплата выдавалась, главным образом, продуктами питания. Для укрепления рабочей дисцип­лины широко использовались товарищеские суды, обязательное возмеще­ние прогульщиками рабочего времени, а для ударников труда – нату­ральное премирование.

Уголовное право. Призванное защищать новый общественный и госу­дарственный порядок, уголовное право с первых дней советской власти становится мощным орудием «диктатуры пролетариата» с ее карательны­ми органами и ярко выраженной классовой политикой. В практике рево­люционных трибуналов вырабатывается в это время четкое представление о контрреволюционном (к/р) преступлении. Это к/р мятеж, к/р восстание, к/р заговор, участие в к/р организации, ставящих своей целью свержение советской власти. К к/р преступлениям относились также попытки раз­личных антисоветских организаций присвоить себе функции государст­венной власти. Так были расценены декретом ВЦИК от 3 января 1918 г. действия кадетско-эсеровского большинства Учредительного Собрания.

Особо опасными преступлениями, приближавшимися к контрреволю­ционным, признавались погромы, хищения, спекуляция, бандитизм, хули­ганство. Сурово преследовались должностные преступления (взяточничество, халатность, волокита). Выделялись воинские преступле­ния: связь с внутренними и внешними врагами, предательство, мародерст­во, грабежи и насилия над населением. С весны 1918 г. появится дезертир­ство как самовольный уход из рядов Красной Армии или неявка по при­зыву.

Что касается наказаний, то они в первых декретах, как правило, не оп­ределялись. Говорилось о предании суду революционного трибунала, о заключении в тюрьму до предания суду и т.п. Первая попытка упорядо­чить систему наказаний была предпринята Инструкцией Наркомюста от 19 декабря 1917 г. В эту систему входили денежный штраф, лишение сво­боды от 7 дней до 10 лет, удаление из столицы или высылка из пределов республики. Разрешалось объявление виновного врагом народа, лишение всех или частичных политических прав, общая или частичная конфискация имущества, обязательные общественные работы. Летом 1918 г. был введена смертная казнь, революционным трибуналам предоставлено при во применять любые наказания, расширились функции ВЧК.

Обобщение уголовного законодательства и судебной практики состоя­лось в декабре 1919 г., когда Наркомюст принял «Руководящие начала по уголовному праву РСФСР». Согласно теории социальных функций права принцип законности в них был подменен принципом целесообразности. Предполагалось, что пролетарский суд при решении дел будет руково­дствоваться «социалистическим правосознанием», опираться на «социальное чутье», а потому ему не понадобится исчерпывающее и пол­ное нормирование всех отношений. «Руководящие начала» не имели осо­бенной части и ограничивались поэтому только разделами о сущности уголовного права, об уголовном правосудии, о преступлении и наказании и о некоторых других общих положениях.

При назначении наказания, к примеру, рекомендовалось учитывать степень и характер социальной опасности преступника, его социальное происхождение и принадлежность к «угнетающему» или «эксплуатируемому» классу. Принадлежность к неимущим классам явля­лась смягчающим вину обстоятельством, так же как состояние голода, ну­жды, невежество и несознательность.

В кодексе не определялись и не расшифровывались такие понятия, как форма вины, необходимая оборона, крайняя необходимость: мотивы пре­ступления, кроме указанных выше, не учитывались, что усиливало прин­цип объективного вменения (по результату преступления).

В судебной практике большое значение приобрел принцип аналогии, ко­гда при отсутствии в законе конкретной нормы, разрешающей конкрет­ный казус, можно было решать его по аналогии с другим казусом. Свобо­да толкования норм права на практике вела к произволу.

К уже применявшимся наказаниям новый уголовный кодекс добавил внушение, общественное порицание, принудительное изучение курса по­литграмоты, бойкот, отстранение от должности, исключение из коллек­тива. Высшей мерой наказания стал расстрел. Понимая под правом систе­му (порядок) общественных отношений, советское уголовное законода­тельство делало значительный шаг назад от дореволюционной правовой системы, отвечавшей самым высоким требованиям мировой науки.