Герои греции в Мизии

Все герои и их войска собрались в гавани Авлиде, чтобы плыть оттуда к берегам Трои. Громадное войско собралось на морском берегу. Сто тысяч вооруженных воинов [[178]] было в этом войске. На 1186 кораблях оно должно было плыть под Трою. Перед отъездом собрались все предводители войск, великие герои, под сенью столетнего платана у алтарей, чтобы принести жертвы богам и молить их о счастливом плавании. Вдруг из-под одного из алтарей выполз ужасный змей, красный, как кровь. Извивая кольцами громадное тело, змей быстро вполз на платан до самой почти вершины. Там было гнездо с восемью птенцами и самкой. Красный змей проглотил и самку, и птенцов, а сам превратился в камень. Пораженные, стояли герои под платаном; они не могли понять, что значит это знамение богов. Но вещий прорицатель Калхас открыл им смысл этого знамения. Он сказал героям, что девять лет придется им осаждать Трою, так как девять птиц поглотил змей, лишь на десятый год после тяжких трудов возьмут они великую Трою. Обрадовали греков слова Калхаса. Полные надежды на благополучный исход предпринятого ими похода спустили они свои корабли. Один за другим отплывали корабли из гавани Авлиды, Налегли гребцы дружно на весла, и быстро поплыл громадный флот греков к берегам Азии.

После недолгого плавания пристали греки к берегам Мизии. Здесь правил сын Геракла, герой Телеф. К его владениям и пристали греки. Они были уверены, что достигли берегов Трои, и начали опустошать владения Телефа. Собрал войско Телеф и двинулся во главе его на защиту своих владений. Начался кровопролитный бой.

В бой вступил Ахилл со своим верным другом Патроклом. Ранили Патрокла, но, не обращая внимания на рану, мужественно бился он рядом с Ахиллом.

Наконец, с великим трудом обратил Ахилл в бегство Телефа.

Наступившая ночь дала возможность Телефу бежать в свой город и запереться в нем. Рано утром стали собирать греки тела павших воинов и тут вдруг узнали, что не с троянцами бились они, а с мизийцами и их царем Телефом, сыном Геракла. Опечалились греки: они бились со своим союзником, а не с врагом. Заключили греки мир с Телефом, и он обещал помогать им. Только отправиться с ними в поход против Трои отказался Телеф: он был женат на дочери Приама и не хотел воевать против отца своей жены.

Похоронив павших в бою, греки покинули Мизию и поплыли дальше к берегам Трои. В открытом море застигла флот греков страшная буря. Подобно горам, вздымались на море грозные волны. Как легкие щепки, раскидала буря корабли греков. Сбились они с пути. Долго блуждали греки по морю и, наконец, вернулись в Авлиду. Один за другим приплывали корабли греков в ту гавань, которую еще так недавно покинули, чтобы плыть к великой Трое. Неудачей кончилось первое выступление их в поход.

Греки в Авлиде [ [179] ]

Изложено до трагедии Еврипида «Ифигения в Авлиде».

Когда все корабли греков собрались вновь в Авлиде, греки вытащили свои корабли на берег. На берегу образовался огромный военный лагерь. Многие герои не остались в Авлиде. Они вернулись домой. Покинул Авлиду и предводитель всего войска, царь Агамемнон. Никто не знал, когда же можно будет опять выступить в поход против Трои. Но как быть грекам? Нужен проводник, который указал бы им путь к берегам Трои. Этот путь мог указать им лишь Телеф, с которым только недавно бились греки. Во время битвы был ранен Телеф Ахиллом в бедро. Как ни лечил Телеф свою рану, – ничто не помогало. Рана болела все сильнее и сильнее, боль становилась невыносимой. Наконец, измученный страданиями, Телеф отправился в Дельфы и там вопросил Аполлона, как излечить ему рану. Пифия дала ответ, что исцелить Телефа может лишь тот, кто ранил его. Одетый в лохмотья, на костылях, под видом нищего пришел Телеф в Микены ко дворцу Агамемнона; он решил просить царя Микен, чтобы он уговорил Ахилла исцелить рану. Первая увидела Телефа жена Агамемнона, Клитемнестра. Он открыл ей, кто он, Клитемнестра же дала совет Телефу, когда войдет Агамемнон, вынуть из колыбели младенца Ореста, сына Агамемнона, подбежать к жертвеннику и грозить, что он размозжит о жертвенник голову Ореста, если Агамемнон откажется помочь ему исцелиться от раны. Телеф поступил, как велела ему Клитемнестра. Испугался Агамемнон, что убьет его сына Телеф. Он согласился помочь ему и сделал это охотно, зная, что лишь Телеф может указать грекам путь в Трою. Послал Агамемнон послов за Ахиллом. Удивлен был Ахилл, он не мог понять, как может он, не зная врачебного искусства, исцелить рану Телефа. Но мудрейший из героев Одиссей сказал Ахиллу, что не нужно Ахиллу быть врачом, что железом с острия копья, которым нанесена рана Телефу, Ахилл исцелит рану. Тотчас наскоблили железа с копья Ахилла, посыпали рану Телефа, и рана зажила. Обрадовался Телеф. Он согласился в награду за исцеление вести флот греков к троянским берегам, от чего раньше так упорно отказывался. Найден был теперь проводник, но отплыть все же не могли греки из Авлиды: на море все время был противный ветер. Этот ветер послала богиня Артемида, разгневавшаяся на Агамемнона за то, что он убил ее священную лань. Напрасно ждали герои, что ветер переменится, – он, не ослабевая, дул все время в прежнем направлении. Скучали в бездействии собравшиеся герои. Начались в стане болезни, ропот поднялся среды воинов. Боялись даже их восстания. Наконец, прорицатель Калхас объявил вождям греков:

– Лишь тогда смилостивится богиня Артемида над греками, когда принесут ей в жертву прекрасную дочь Агамемнона Ифигению.

Опечалился Агамемнон, когда узнал об этом, вернувшись в Авлиду. Он готов был даже совсем отказаться от похода под Трою, лишь бы сохранить жизнь своей дочери. Долго убеждал его Менелай подчиниться воле Артемиды; наконец, уступил Агамемнон просьбам брата и послал в Микены к Клитемнестре гонца, который должен был сообщить ей, скрыв настоящую причину, повеление Агамемнона привести Ифигению в Авлиду, – Ахилл якобы хочет, прежде чем выступить в поход, обручиться с Ифигенией. Послал гонца в Микены Агамемнон, и еще сильнее овладела им жалость к дочери. Тайно от всех послал он другого гонца, которому велел сообщить Клитемнестре, чтобы она не везла в Авлиду Ифигению. Но этого второго гонца перехватил Менелай. В гневе упрекал он Агамемнона за то, что он поступает так, как может поступать лишь тот, кто изменяет общему делу. Долго укорял Агамемнона Менелай. Возник горячий спор между братьями. Этот спор прервал пришедший вестник, объявивший, что только что прибыла к стану греков Клитемнестра с Ифигенией и маленьким Орестом и остановилась около источника у самого стана.

В отчаяние пришел Агамемнон. Неужели суждено ему судьбой потерять нежно любимую дочь Ифигению, неужели сам он должен будет вести ее на смерть, на заклание у жертвенника Артемиды? Видя горе своего брата, готов даже и Менелай отказаться от такой жертвы со стороны брата. Но Агамемнон знает, что Калхас объявит волю богини Артемиды всему войску, и тогда заставят его принести в жертву Ифигению. Даже если Калхас не объявит о воле богини, скажет всем об этом Одиссей, ведь и он знает волю богини.

Полный глубокой скорби, Агамемнон пошел навстречу жене и дочери. Он старался казаться спокойным и веселым. Но это не удалось ему. Сразу увидела Ифигения, что отец ее чем-то глубоко опечален. Стала она расспрашивать отца, но он ничего не сказал ей. Ничего не сказал и жене своей Агамемнон, он только уговаривал ее уехать в Микены: не хотел Агамемнон, чтобы Клитемнестра была свидетельницей смерти дочери. Наконец, покинул Агамемнон жену и дочь и пошел к Калхасу: он хотел спросить его, нельзя ли как-нибудь спасти дочь.

Едва только ушел из шатра Агамемнон, как пришел Ахилл. Он хотел видеть царя Микен, чтобы потребовать от него немедленного выступления против Трои. Надоело Ахиллу сидеть без дела в Авлиде, да и его мирмидоняне волновались и требовали, чтобы их либо вели в поход, либо отпустили домой. Когда Клитемнестра узнала, кто этот герой, спрашивающий Агамемнона, она обратилась к Ахиллу и приветствовала его как жениха своей дочери. Удивился Ахилл. Ведь он никогда не говорил Агамемнону о том, что хочет взять в жены его дочь. Смутилась Клитемнестра, узнав, что Ахилл никогда не помышлял о женитьбе на Ифигении, и не знала, что сказать Ахиллу. Но тут пришел тот самый раб, которого посылал Агамемнон со вторым известием в Микены. Открыл он Клитемнестре, зачем вызвал ее с Ифигенией в Авлиду Агамемнон. В ужас пришла Клитемнестра. Ей предстояло потерять дочь. У кого искать ей зашиты? Упала она на колени перед Ахиллом, рыдая обняла она его колени и молила его о защите, заклиная матерью его, великой дочерью Нерея, Фетидой. Поклялся Ахилл, видя отчаяние Клитемнестры, вещим морским старцем, богом Нереем, помочь ей. Он клялся, что не даст никому даже коснуться Ифигении. Быстро ушел Ахилл из шатра Агамемнона, чтобы облечься в доспехи. Когда Агамемнон вернулся в шатер, Клитемнестра стала с гневом упрекать его за то, что он решился погубить собственную дочь.

Что мог ответить ей Агамемнон? Ведь не по своей воле решился он принести в жертву богине Артемиде родную дочь. Не в силах был он поступить иначе. Он мог лишь сказать, что если бы даже и уступил он мольбам жены и дочери, то разгневанные греки убили бы и его, и всех его близких, так как для блага всей Греции приносят в жертву Ифигению.

В стане началось уже сильное волнение. Мирмидоняне чуть не побили камнями Ахилла, когда он объявил, что не даст принести в жертву ту, которая обещана ему в супруги. Все воины, предводимые Одиссеем, с оружием в руках бросились к шатру Агамемнона. Ахилл с мечом в руках, прикрывшись щитом, встал у входа в шатер, готовый до последней капли крови защищать Ифигению.

Но тут остановила всех, готовых уже начать кровавый бой Ифигения. Громко объявила она, что готова сама добровольно идти под жертвенный нож ради общего дела. Не хочет она противиться воле великой дочери Зевса, Артемиды. Пусть принесут ее в жертву, ей вечным памятником будут развалины Трои, когда возьмут ее греки. Убедила она героя Ахилла не защищать ее, не начинать междоусобной битвы. Покорился воле Ифигении Ахилл, хотя жаль было ему прекрасную деву, которую он полюбил за ее великую решимость жертвовать собой ради общего блага.

Спокойно пошла Ифигения туда, где сооружен был жертвенник в честь богини Артемиды. Прекрасная и величественная, прошла среди несметных рядов воинов Ифигения и встала около жертвенника. Заплакал Агамемнон, взглянув на свою юную дочь, и, чтобы не видеть ее смерти, закрыл голову своим широким плащом. Спокойно стояла у жертвенника Ифигения. Все хранили, по повелению глашатая Тальфибия, глубокое молчание. Вещий Калхас вынул из ножен жертвенный нож и положил его в золотую корзину. На голову девы он надел венок, как на жертву, которую ведут к алтарю. Вышел из рядов воинов Ахилл. Он взял сосуд со священной водой и жертвенную муку с солью, окропил водой Ифигению и жертвенник, посыпал мукой голову девы и громко воззвал к богине Артемиде, моля ее послать войску благополучное плавание к троянским берегам и победу над врагами. Взял Калхас в руку жертвенный нож. Все замерли. Вот занес он нож, чтобы поразить им Ифигению. Вот коснулся уже нож девы. Но не упала с предсмертным стоном у жертвенника Ифигения. Совершилось великое чудо. Богиня Артемида похитила Ифигению, и вместо нее у алтаря, обагряя его кровью, билась в предсмертных судорогах лань, сраженная ножом Калхаса. Пораженные чудом, как один человек вскрикнули все воины. Громко и радостно вскрикнул и вещий Калхас:

– Вот та жертва, которую требовала великая дочь громовержца Зевса – Артемида! Радуйтесь, греки, нам сулит богиня счастливое плавание и победу над Троей. И действительно, не была еще на жертвеннике сожжена лань, посланная Артемидой, как уже переменился ветер и стал попутным. Поспешно стали собираться греки в далекий поход. Все в стане ликовало. Агамемнон же поспешил в свой шатер сообщить Клитемнестре о том, что произошло у жертвенника, и торопить ее возвратиться в Микены.

Богиня Артемида, похитив у жертвенника Ифигению, перенесла ее на берега Эвксинского Понта, в далекую Тавриду [[180]]. Там стала жрицей богини прекрасная дочь Агамемнона Ифигения.