Роман Булгакова Мастер и Маргарита: альтернативное прочтение

Альфред Барков

Если, при полном дневном свете, священники и книжники распяли Невинного, что будет во время полночных оргий и облитых кровью вакханалий зилотов и убийц? Это был день преступления: будет день, когда само преступление будет им само за себя мстителем.

Фредерик В. Фаррар

Мир обязан всем счастьем своим жадному любопытству женщины. Несчастиями мир обязан коллективной глупости всех людей, в том числе и глупости женщин

А.М. Горький

Уважаемый читатель!

Эта книга – о знаменитом романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита». И еще – о литературном истэблишменте, который Михаил Афанасьевич назвал Массолитом. Хотя роман адресован вовсе не им, инженерам наших душ, они, ничтоже сумняшеся, вот уже больше четверти века объясняют с давно устаревших приказных позиций, к тому же еще и миллионными тиражами, содержание «Мастера и Маргариты».

Предыстория этой книги такова. Когда-то мне дали почитать на две ночи «Мастера и Маргариту». Не скрою, чтение романа оказалось не легким делом. Было понятно только, что речь идет о А.М. Горьком, знаменитом советском писателе, одном из столпов нашей культуры; но оставалось неясным, почему Булгаков показал его и его возлюбленную в таком неприглядном виде, и что он вообще хотел этим сказать. Тогда еще не издавалась «возвращенная литература», и все мы находились под влиянием вдалбливавшихся нам на протяжении десятилетий взглядов на нашу историю и ее видных деятелей.

Через несколько лет в «Литературной газете» появился целый разворот, посвященный Булгакову – «мастеру». Из содержания помещенных в него материалов было видно, что официальный литературный истэблишмент твердо уверовал, что в образе Мастера Булгаков показал себя самого, что этот образ следует воспринимать только в положительном свете со всеми вытекающими отсюда последствиями. Это в корне расходилось с моим восприятием содержания романа; к тому же, шел уже 1988 год, и появившаяся к тому времени ранее закрытые для нас материалы подтверждали мое видение содержания романа. Я написал в газету, что Мастер – вовсе не Булгаков, а Горький; получил ответ, суть которого сводилась к тому, что в переводе на обычный язык означало «Не лезь в калашный ряд».

Восприняв это как команду «На старт!», плотно занялся этим вопросом и за полгода пришел к выводу, что под Мастером действительно подразумевается Горький, под Маргаритой – вовсе не жена Булгакова, а совершенно другая, весьма знаменитая и в значительной мере одиозная особа – артистка Художественного театра Мария Андреева, гражданская жена Горького. Были определены реальные жизненные прототипы Воланда и Левия Матвея, причем эти выводы оказались неожиданными для меня самого (Ленин и Лев Толстой). Было установлено также, что в романе отчетливо просматривается «антиюдофобская» тема.

Послал материал нескольким ведущим булгаковедам и в некоторые региональные российские журналы: возьмите, дескать, идею, разрабатывайте ее дальше, вы же специалисты… Злобная реакция типа «даже если это и правда, нам такой Булгаков все равно не нужен; нас не интересует, что думал Булгаков, когда писал роман, для нас главное – форма, и каждый критик волен давать ей свое толкование; и вообще, пусть бы лучше этот Альфред Н. Барков (читай: инородец) не лез не в свое дело» не могла не сыграть роль мощного стимула для дальнейшей работы. К тому же, намеки на то, что некоторые места следует изъять (т.н. «еврейский вопрос») были восприняты как насилие и над истиной, и над личностью. В начале 1990 года срочно издал за свой счет отдельной брошюрой имевшиеся наработки. Эта мера оказалась далеко не лишней: отвергнуть-то отвергли, но по крайней мере в двух известных мне случаях рукопись мою использовали – разумеется, без ссылки на автора. Это явилось дополнительным, очень мощным стимулом к «…во то бы то ни стало…»

И все же одному экземпляру рукописи повезло: совершенно неожиданно для себя увидел ее сокращенный вариант в «булгаковском» номере «Литературного обозрения» (к столетию со дня рождения М.А. Булгакова, май 1991 г.), куда его представила М.О. Чудакова (см. Парадоксы в романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита»). Это тоже в значительной мере повлияло на расстановку некоторых акцентов в готовившейся книге, причем мне совершенно не пришлось кривить душой: вышедшее из-под ее пера «Жизнеописание Михаила Булгакова» было и, судя по всему, так уже и останется наиболее полным и достоверным источником биографической информации о Булгакове. И как Б.В. Соколов ни напрягался, а его гораздо более поздняя (и, мягко выражаясь, компилятивная, а по-современному – «генерическая») версия, которую он без ложной скромности назвал «энциклопедией», с «брэндом» М.О. Чудаковой не идет ни в какое сравнение. К тому же, «Жизнеописание Михаила Булгакова», оказавшись той самой «ложкой к обеду» и сыграв неоценимую роль в булгаковедении, стало не просто фактом истории литературы; оно в значительной степени сделало булгаковедение таким, каким мы его сейчас имеем. А восстановленные М.О. Чудаковой, пусть частично, самые ранние редакции романа? Это же бесценный клад для исследователя, и я не только с удовольствием его использовал в данном исследовании (похоже, единственный из всех почитателей творчества М.О. Чудаковой), но и в определенной степени подтвердил правильность некоторых ее текстологических решений.

Публикация книги «Роман Михаила Булгакова Мастер и Маргарита: альтернативное прочтение» (Киев, «Текма», 1994) принесло мне много друзей и приятных знакомств. Но есть и недовольные – в основном те, чьи ранее опубликованные выводы не подтверждаются реалиями романа. Один доцент пединститута из воспетого поволжского Городка даже обиделся: «Вы мне оппонируете!» Увы, уважаемые филологи не учитывают, что наука ставит перед собой единственную цель – установление фактов, и что всякий человек, считающий себя ученым, обязан их уважать. А выводы, основанные на фактах, подгонять под чьи-то пристрастия или просто амбиции не годится. Не хочешь, чтобы тебе «оппонировали» – не пиши глупостей и не профанируй науку.

Очень не хотелось бы, чтобы булгаковеды Запада воспринимали содержащуюся в книге полемику как адресованную в том числе и им. Наоборот, считаю, что российские филологи просто обязаны принести свои извинения за то, что на протяжении десятков лет вводят общественность в заблуждение относительно истинной направленности творчества Михаила Булгакова, в частности, романа «Мастер и Маргарита». Но кто из них, испорченных «квартирным вопросом», построивших свою карьеру на лжи и утилизировавших творческое наследие Булгакова в качестве обыкновенной кормушки, признается в том, что обманывал и себя, и других?.. Оказалось, что для них совершенно безразлично как истинное гражданское кредо писателя, так и содержание его творчества.

Как и пять лет тому назад, с горечью вынужден констатировать, что, мимикрируя и интеллигентствуя, Массолит живет и процветает. Изменилась разве что тематика интеллигентских анекдотов. Тот же казенный подход к булгаковскому наследию как к своей вотчине, та же юродивая патетика, призванная замаскировать полное равнодушие к содержанию творческого наследия своего «кормильца». Увы, введенная в обиход кем-то из московских «булгаковцев» крылатая метафора «Загипсованный Булгаков, алебастровый Турбин» не только надежно материализовалась в виде самого настоящего гипса и алебастра как основных композиционных средств экспозиции «Дома постройки изумительной» на Андреевском спуске, но эту уникальную по своей нелепости и пошлости псевдотеатральную декорацию пытаются выдавать едва ли не в качестве высшего достижения в булгаковедении. Собственно, этот гипсово-алебастровый китч и есть высшее достижение. В рамках местечкового булгаковедения…

Хочется надеяться, что читатели этой книги смогут убедиться в том, насколько Булгаков как художник слова значительнее и глубже того примитивного образа, который пытается лепить по своему образцу и подобию «красная профессура», не владеющая элементарными вопросами истории отечественной литературы; насколько он порядочнее тех, кто превратил его имя и творческое наследие в заурядную кормушку. А ведь подлинное содержание наследия Булгакова свидетельствует, что даже в самые тяжкие времена истинная интеллигенция не сдавалась и не продавалась. Она боролась, и творчество Булгакова, если его оценивать не с бюрократических позиций, а по-честному, – тому яркое свидетельство.

Не обещаю Вам легкого чтения; лучше всего, если бы для начала Вы освежили в памяти содержание романа, да и в процессе чтения не следует откладывать его далеко. Короче, чтение этой книги – работа. И если кто-то к этому не привык, то ему не стоит браться за нее. Но если Вы все же решитесь читать эту книгу, то давайте вместе разберемся, зачем Булгакову потребовалось наделять сатану-Воланда сифилисом, поселять Маргариту в особняк Саввы Морозова, усаживать ведьму Геллу за пишущую машинку…

Давайте вместе попытаемся избавиться от загипсованных стереотипов, которые мешают нам вырваться из замкнутых кругов, «тринадцатых номеров» и «Треугольников Воланда». Сделать бы это инженерам человеческих душ, не к ночи будь сказано… Они всю жизнь пичкали нас стереотипами, делая из нас счастливеньких иванушек.

Сейчас, когда готовлю эту, новую HTML версию текста для Интернета, уже осень 2001 года. Со времени выхода книги в свет выполнен более углубленный структурный анализ содержания Мастера и Маргариты», а также «Евгения Онегина» и «Гамлета», разработана новая концепция теории литературы и, в частности, теория мениппеи, а также методика, которая позволяет вскрывать содержание произведений такого класса; П.Б. Маслаком вскрыто истинное содержание «Белой гвардии» и «Золотого ключика». Это позволило приоткрыть дверь в творческую кухню не только Булгакова, но также А.Н. Толстого, Пушкина, Шекспира… Ведется работа по анализу структуры других произведений этих и других гениев мировой литературы. И, хотя этой работы хватит еще не одному поколению исследователей, уже можно подвести некоторые предварительные итоги.

Первое. Поражает колоссальная глубина содержания мениппей, созданных Великими, а также изощренная сложность внутренней структуры некоторых из них. Одним из самых первых результатов на пути к созданию теории мениппеи стало обнаружение феномена многофабульности и многосюжетности произведений такого класса, обязательное наличие в их структуре нового, ранее не известного уровня композиции. На этом уровне взаимодействуют не первичные образы произведения, а минимум три крупных структурные блока, каждый из которых представляет собой образ всего произведения, спроектированный со строго определенной (и единой для всех мениппей без исключения) позиции. Тогда (1996 г.) это представлялось такой необычной экзотикой…

Второе. Уже в 1997 году оказалось, что все это – лишь один из самых первых шагов на пути к постижению замыслов Великих. Правда, уже этот первый шаг не только заставил изменить представление об эстетических воззрениях Шекспира, Стерна, Пушкина, Булгакова, Алексея Толстого и Джойса, но и совершенно по-новому раскрыл некоторые важные аспекты их биографий, которые, как оказалось, до настоящего времени трактуются с точностью до наоборот. Действительно, мениппея – это не только безграничный художественный объем, но и наиболее достоверный источник информации (шокирующей для историков литературы) о личности автора, его воззрениях, истинном характере отношений с окружающими. То есть, о том, что должно составлять основной предмет деятельности литературоведов…

Подчеркиваю: все это – уже на самой первичной стадии («цветочков»). Было бы опрометчивым утверждать, что мне удалось попробовать вкус «ягодок» – только глупец осмелится утверждать, что до конца познал гениев и их замыслы; здесь работы действительно хватит не на одну сотню лет, поскольку содержание мениппей неисчерпаемо в своей глубине. Но сделать несколько шажков в эту «неисчерпаемость» все же удалось. Материалы – в других моих работах, отсылки на WEB-сайты ниже; здесь же буквально в нескольких словах. Итак…

… Третье. «Экзотическая сложность» внутренней структуры мениппей (имеется в виду многофабульность и многосюжетность, дополнительный уровень композиции) – явление бытовое. То есть, в повседневном общении мы такие структуры используем постоянно, хотя и не догадываемся об этом. Что же касается творений Великих, то там сложность действительно изощренная. Не говорю уже о «Гамлете», который, по сути, является трехступенчатой мениппеей (то есть, «мениппея в мениппее в мениппее»), где на каждой «ступени» имеет место обязательный набор из трех пар «фабула-сюжет» и дополнительного уровня композиции. Но «Гамлет» – не самое сложное произведение Шекспира по сравнению с более ранним – «Укрощением строптивой (-ого)», анонимно изданным в 1594 году. Оказалось, что при всей этой сложности внутренняя структура произведений Шекспира и Кристофера Марло совершенно идентична; что в фабуле как «Гамлета», так и «Укрощения» имеются четкие указания, что автор этих произведений – опустившийся «на дно» человек с университетским образованием. А это уже – шокирующие биографические данные, поскольку сторонники «ортодоксальной» версии авторства (а их мнение доминирует в шекспироведении) до сих пор не могут доказать, что Стрэтфордский Бард (пайщик театра «Глоуб») вообще умел читать. Куда уж там до университетского образования…

Еще один «шажок» на пути постижения содержания творений Великих – выявление шекспировской «многоэтажной мениппейности» в творениях Пушкина («Евгений Онегин», «Повести Белкина») и Булгакова («Мастер и Маргарита», «Белая гвардия»). Причем оказывается, что оба они прекрасно знали о истинной структуре мениппей Шекспира. Пушкин продемонстрировал это не только «шекспировской» структурой своих произведений, но и дал отсылки в «Онегине» и «Повестях Белкина»; Булгаков тоже дал прозрачный намек, назвав свой «закатный роман» о «верной, вечной» любви практически так же, как и Шекспир, сатирически изобразивший эту «вечную верность» («Мастер и Маргарита» является такой же едкой пародией на слащавые кривляния графоманов, как и «Ромео и Джульета»).

Но самое шокирующее открытие сделано в совершено другой области. А именно, в области психологии. Я имею в виду психологию не рядовых читателей (что с нас возьмешь – ну водят нас гении за нос, так ведь на то они и гении…), а профессиональных литературоведов – кандидатов и докторов, доцентов и профессоров. Которые, как теперь оказывается, просто не умеют читать. Но и это еще не самое главное: оказалось, что они не хотят учиться читать, предпочитая занять позу страуса, зарывающего голову в песок, но выставляющего для избиения предназначенные для этого другие части тела… Ну что ж – если «божья роса», то вот я и выставляю в Интернете текст этой книги. Все медлил, планировал изъять наиболее острые критические моменты. И уж коль скоро наши доктора от филологии не понимают или прикидываются непонимающими, то пусть эта интернетовская публикация послужит для них напоминанием о необходимости заняться, наконец, ликвидацией своей безграмотности.

Выражаю огромную признательность за самое непосредственное соучастие в исследовании Вадиму Григорьевичу Редько, который на всем протяжении работы не только выполнял роль живой энциклопедии, строгого редактора, доброжелательного критика, но и предложил целый ряд перспективных идей, которые были с благодарностью использованы. Особенно ценной была для меня и моральная поддержка со стороны его очаровательной супруги Светланы Григорьевны и сына Дмитрия Вадимовича, которые в тяжкие моменты «наездов» со стороны местечкового Массолита всегда находились рядом со мной.

Благодарю филологов и критиков, которые своими откликами дали мне возможность убедиться в том, что работа проделана все-таки не напрасно.

Предлагаемый Вашему вниманию текст является доработанной версией текста печатного издания (Киев, «Текма», 1994) – со времени публикации обнаружены новые материалы, которыми просто нельзя было не дополнить отдельные главы (в частности, о значении понятия «мастер», о перекликающихся с фабулой романа Булгакова деталях биографии Ленина, и т.п.)

Автор