Рассказывает Олег Таругин. Моретта уехала в конце февраля

Моретта уехала в конце февраля. Не могу сказать, что она мне не нравится, но… это, пожалуй, даже хорошо, что она уехала. А то я ничего с ней не успеваю. Она с милой непосредственностью съедает три четверти моего времени, которое тратится на поцелуи, бесконечное " Любишь? Люблю! ", томные вздохи, прогулки и прочее. Помолвка уже состоялась? Ну, так и хватит. Мне работать надо.

Бурное прощание на вокзале, потом долгое махание платком вслед и — здравствуй, свобода! Ну, правда, свобода — понятие относительное…

Два месяца я активно вожусь с полками, чьи офицеры проявили верность во время подготовки " январского путча". Первым в списке идет конно-гренадерский полк. Злые языки именуют его " Лейб-гвардии конно-похоронным". В принципе правильно. Мундиры черные, кони черные, приборный металл серебро — так куда ж их, кроме как на похороны?

Вот только читал я когда-то статейку под многообещающим названием: " Конные гренадеры — спецназ королей". И в соответствии с этой статьей решил призаняться с нынешними потомками королевских спецназовцев. Ничего-ничего, получается недурно. Недавний конно-похоронный полк лихо скачет рассыпным строем, уверенно осваивает азы диверсионного дела, изучает работу с пироксилином, динамитом и мелинитом. Плюс к тому: маскировка на местности, снайперское дело (спасибо братцу Вилли — прислал двадцать телескопов!), разведка — самое необходимое, на уровне курса молодого бойца. Хоть бы и так, все одно — лучше, чем ничего…

Затем на повестке дня Менделеев с работами по взрывчатым веществам, их компонентам и порохам. Предложил ему поработать с алюминиевой пудрой. Вроде внял. Теперь так: Горловский завод меня не устраивает — на хрена с французами делиться технологией? Ярославль. Как бы еще уговорить Дмитрия свет Ивановича переехать в этот город на Волге и принять на себя работу по этому заводу. Даром что ли он потом будет носить имя Менделеева? А тут еще и Зелинский тоже вроде как не озадачен. Да еще работы по кораблестроению (ведь не строить же «Рюрик» рангоутным крейсером!), и подумать о бронепоездах, и побеседовать с Константиновым о новых артиллерийских системах…

Что интересно — мой «папенька», после того случая я покушением, совсем перестал пить. И ведет себя во всех делах гораздо рассудительней. С одной стороны я, иной раз, жалею, что не могу решить какой-нибудь вопрос, просто угостив императора " балтийским коктейлем" [45], но всё имеет и светлую сторону — большинство моих проектов Александр теперь рассматривает зело внимательно. И даже дает дельные комментарии и поправки.

В общем, работы на меня свалилось столько, что я в какой-то момент даже пожалел об отсутствии нареченной. Но, впрочем. Разлука оказалась недолгой…

В июне месяце мои венценосные родители надумали отправить меня в кругосветное путешествие. Типа мир посмотреть и себя показать. И вот Министерство Иностранных Дел начало активно разрабатывать маршрут моего путешествия. Их первый вариант поверг меня в состояние устойчивого ступора. Нет, это они здорово придумали, начать поездку с… Великобритании. Интересно, а что, там уже забыли о " лучшем украшении Лондона"? Боюсь, что нет…

Второй вариант оказался тоже, мягко говоря, гениальным. Ну, и что я, по мнению мудрых министерских, должен два месяца во Франции делать? Коньяк дегустировать или француженок? Озверев от такой заботы, я, в конце концов, решил взять выбор маршрута в свои руки, поручив мидовцам только детальную проработку и утрясание деталей.

И вот мы уже двигаемся в путь. Мы — это расширившийся в последнее время круг адъютантов и телохранителей. Адъютантов добавилось еще семь человек, включая незабвенного конного гренадера Гревса, а Шелихов и Махаев прошерстили свои части и подобрали еще по десятку " верных людишек". Несмотря на дикий шок в дворцовом ведомстве, со мной в поездку не отправился ни один из этих " министров, камергеров, писцов, секретарей, герольдов, курьеров" и прочей бесполезной шушеры. Нечего дармоедов по заграницам таскать!

Первым пунктом на нашем маршруте стала Швеция. Прием в Стокгольме, парады, балы — все, как обычно. Правда вот съездили на железные заводы, да и оружейные не пропустили, но — увы — не оказалось ничего интересного. Пудлинговые печи, конвертеров видел всего два, прокатных станов нет и в помине. В общем, все как везде, в 80-х годах XIX столетия…

Единственным светлым пятном в этой стране была встреча с Эдвардом Григом. Мы без всякой помпы закатились к нему на виллу «Тролльхауген» и весьма мило с ним посидели, пообщались. Великий норвежский композитор оказался вовсе не дурак выпить, хотя, конечно, с гвардейскими офицерами ему было не тягаться. Короче говоря, когда мы, изрядно покачиваясь, заносили невменяемого Хабалова в карету, творец прекрасной музыки пребывал в состоянии полной прострации и уже не только не помнил где он, но и кто он. Но, как выяснилось в дальнейшем, этой встречи он так и не забыл, и перед самым моим отъездом, нам принесли тетрадку, озаглавленную " Славяне и викинги". Шесть вполне симпатичных мелодий, хотя если верить им, в прежней истории между нашими народами ничего, кроме совместных пьянок и не происходило…

Следующим номером нашей программы стала Дания. Ох, мама моя, датчанка! Сколько ж у меня родственников! Ей-ей, как собак нерезаных. И самое главное — голь перекатная! Тут же любезный дедушка Кристиан IХ, бабушка Луиза и их многочисленные отпрыски стали буквально выклянчивать у меня деньги. Будь оно все трижды неладно! Пришлось-таки пожертвовать " милым родственничкам" десять тысяч рублей. А ведь в Дании было необходимо задержаться на целый месяц: Николай Оттович со товарищи добывали в Королевском Датском флоте военные лоции Каттегата и Скагеррака и налаживали соответствующие связи. Кильский канал штука, конечно, хорошая, но все-таки… Мало ли что, может случиться…

Но все на свете приходит к завершению. И вот наконец-то: прощай, унылая Дания — здравствуй, моя Германия! При пересечении границы я продекламировал это вслух, и теперь Шелихов с Махаевым утвердились в мысли, что я еще и поэт!

Прямо на платформе нас встречают Вилли с супругой и раскрасневшаяся Моретта. Ну, вот, началось… Первые две недели у меня ничего не получается кроме большой любви с моей невестой (только платонической, разумеется! А то ведь придется и ее с собой брать!). Потом становится вроде бы полегче: и к Круппу удалось съездить, и в Рур, на угольные копи, и с Сименсом и Хальске пообщаться. Кое о чем даже и договорились. Крупп, к примеру, готов приступить к постройке завода у нас на Урале. Магнитку я ему, ясен день, не отдам, а вот в районе старых казенных заводов пусть порезвится. Там руда — гематит чистейший, так что сталь будет — мое почтение! И Сименс с Хальске готовы нам уже трамваи в крупных городах пускать. Для начала: Питер, Москва, Харьков, Нижний — потом: Одесса, Киев, Казань, Владивосток, Севастополь. Дальше — посмотрим. Главное, что эти ребята готовы до 90 % оборудования и механизмов производить в России, для чего и наладят соответствующее производство. Ну-с поживем, попробуем, так?

Однако за более чем трехмесячное пребывание в Германии я столкнулся и с некоторыми странностями. Несмотря на все свои старания, я не сумел разыскать ни Майбаха[46], ни Даймлера[47]. Вот это фокус, блин! Куда эти технические гении подевались? Все что удалось узнать, так это то, что эта " сладкая парочка" еще в 1885 году за каким-то чертом поперлась в Россию и там затерялась на бескрайних просторах. Правда, информация весьма смутная, да и честно говоря, не верю я в такие чудеса! Ну, кому, кому они могли понадобиться у нас?! Там ведь и промышленности-то подходящей нет! В какой-то момент я, было, испугался, что уважаемые хронокаратели решили просто и без затей повыбить всех известных ученых и инженеров, чтобы поставить меня в невыгодные условия. Но потом сообразил, что эдак они историю поменяют еще почище моего. Может, они и вправду когда-то ездили в Россию[48]? Я ж их биографии не очень знаю…

Самым сильным впечатлением в Германии для всей моей оравы было посещение Байрейтского театра, где мы слушали " Кольцо Нибелунгов". Э-эх, жаль, что Вагнер уже скончался. Был бы жив — умер бы от перепоя на банкете, который мы закатили бы в его честь! Какой все-таки восторг — услышать гениальную музыку в том виде, в котором ее и задумал создатель. Эти вагнеровские трубы, которые специально сконструировали для его опер, этот огромный оркестр, этот амфитеатр с изумительной акустикой — поистине, это сказка — настоящая волшебная сказка!

Когда в " Золоте Рейна" в финале оркестр взревел на всю свою мощь — видит небо, я думал, Моретта сломает мне пальцы! Она с такой силой стиснула мою ладонь, что изрядно поранилась своим же собственным кольцом. Ну, и мне, соответственно, досталось… А все же великий композитор — Вагнер. Махаев аж слезы утирал в момент гибели Зигфрида. Шелихова тоже пробрало. Да, воздействие музыки на дикие умы — это что-то!..

Ровно через полгода после Рейха я оказываюсь в Северо-Американских Соединенных штатах. За эти полгода я со своей верной свитой успеваю посетить Австро-Венгрию, Италию, Испанию, Грецию, Сербию, Болгарию и Черногорию. Все было не так уж плохо, хотя не обошлось и без эксцессов…

Собственно, после Германской Империи наш вояж по Европе пошел несколько наперекосяк. Началось все, разумеется, в двуединой монархии. Кой черт меня дернул отправиться на Сокольский съезд?! Чехи-то пьют, еще похлеще нашего, и, само собой, мы надрались до посинения. Я практически не помню, что было после первой половины съезда, но на утро, явившийся заниматься рукопашным боем, Шелихов любезно проинформировал меня о том, что " дал ты им вчера, государь! " Что именно, и кому я дал он был не в состоянии объяснить, а только глуповато улыбался и все повторял как заклинание: " Так им, батюшка, и надо, мордам нерусским! Так им и надо! " Поднятые по тревоге адъютанты тоже не смогли внести ясность в события вчерашнего дня, пребывая в состоянии близком к коматозному.

Все разъяснилось, когда в мои апартаменты заскреблись чиновники российского консульства в Праге. Оказалось, что, будучи изумительно нетрезвым, я умудрился произнести перед соколами речь, которую вполне можно трактовать как призыв к " чешским братьям" переходить в русское подданство, поднять открытый мятеж против их законного императора и даже вроде бы обещал им помощь, причем не только поставками оружия, снаряжения и деньгами, но (вот ужас-то!) даже намекал на непременную вооруженную интервенцию! М-да уж! Теперь у наших дипломатов единственная задача: как не допустить распространения этой информации по всей Австро-Венгрии. А то ведь, не ровен час, их Императорское Высочество Цесаревич может и не успеть выбраться из гостеприимных пределов соседней державы. Прям тут и порешат…

Дабы не искушать судьбу, мы рванули прочь из империи черного орла назад в Германию, затратив на сборы не более получаса. И уже оттуда, бочком и околицей, отправились в Италию через Швейцарию.

В Женеве обзавелись отменными часами, а я еще поискал каких-нибудь пращуров швейцарских армейских складников. И, представьте себе, нашел. Между прочим, совершено такие же, как и привычные мне ножи ХХ века. Разве что рукоятки не пластмассовые, а костяные. Ну да это даже лучше. В руках не скользит…

В Италии посетили верфи Специи. Хорошие верфи. Посетили " Ла Скала". Хороший " Ла Скала" … Посетили Ватикан. Хороший Ватикан… На улице Неаполя я привел своих спутников в восторг, познакомив их с пиццей. Тонняга и сноб Ренненкампф обнаружил, что " сие блюдо, государь, куда как оригинально", а простодушный Махаев, сыто рыгнув, сообщил, что " эта лепешка супротив селянки лучше! " Зато от спагетти с полипами моих ординарцев чуть не затошнило, да и адъютанты сочли, что уже чересчур. Ну-с, само собой, родные блины да лапша милее…

Хотел было отыскать Маркони и набить ему морду, да потом подумал да и плюнул. Охота руки марать. Ничего, если все пойдет так, как задумывалось — про этого «Макарони» никто и не вспомнит.

Из Италии мы скорым маршем направились в Грецию к нашим единоверцам. Там мы поболтались по историческим руинам, приложились к ручке патриарха, отметились на балу у греческого короля и поприсутствовали на цирковом представлении, именуемом " парад греческой армии". Ха-ха. После достославного парада, на котором мне была продемонстрирована " несокрушимая мощь победоносной греческой армии", я был вынужден обсуждать перспективы русско-греческого военного союза. Какие они все-таки занятные, братья-единоверцы! Сдается, что греки всерьез полагают себя настоящим великим государством. О-хо-хонюшки, уж эти мне маленькие народы…

Впрочем, в Греции мне понравилось. Во-первых, в своей прошлой жизни я так и не удосужился там побывать, а во-вторых… Во-вторых я свел там очень полезное в будущем знакомство. Будущий граф Корфский Георг. Тот самый, который в реальной истории спас непутевого Николя от самурайского меча охреневшего японского полицейского…

— Кузен?! Безумно рад видеть Вас на нашей земле. Надеюсь, что хоть в малой степени удастся отплатить за то гостеприимство, которое Ваш венценосный отец оказывал нам в России!

Навстречу мне широкими шагами шел, нет, почти бежал высокий, симпатичный паренек, лет… хм-м, паренек… Да он лет на пять постарше Николая будет! Парень между тем подбежал ко мне, искренне и хорошо улыбаясь, обнял:

— А вы возмужали, кузен! Недаром, наши придворные дамы уже неделю обсуждали ваш приезд.

— Благодарю вас, кузен. Я тоже очень рад нашей встрече.

Интересно, а когда Александр приезжал к своему российскому тезке? Пес его знает. Но раз уж мы так дружны, надо что-нибудь изобразить, эдакое…

— Я частенько вспоминал вас, кузен…

Он улыбается:

— Я полагаю, вы вспоминали мои уроки фехтования, которые вас так интересовали.

Ну, вот и все встало на свои места. Очевидно, маленький цесаревич с восторгом наблюдал, как более взрослого Георга Греческого обучали фехтованию, сам втайне мечтая, что когда-нибудь и он сам…

— Я слышал, кузен, что мой учитель фехтования давал после и вам уроки.

Вот это новость! Значит, Николай обучался у того же самого… Интересно, а как его зовут? Или звали?

— Может быть, — глаза-то у него как заблестели! — попробуем друг против друга?

Ты это чего задумал, морда твоя греческая? Лично у меня по спортивному фехтованию твердый ноль, но вот если попробовать… Ну, давай, рискнем, что ли…

Рискнул, твою мать! Не успела начаться схватка, а у меня уже два укола пропущено! Наверное, мне это только кажется, но я готов поклясться, что вижу, как весело блестят под маской глаза у этого греческого уб… стоп! Не заводись! Ну вот, я же говорил: не заводись! Еще один укол!

Клинок свистит у самого лица. Главное сейчас не слушать, что орут мне в простоте душевной Махаев и Шелихов. Вот будет номер, если я их послушаюсь…

Ноги Георга внезапно взлетают вверх, причем обе сразу, а сам он воспаряет над полом. Шпага с печальным звоном падает где-то в дальнем углу фехтовального зала, а ее хозяин рушится вниз с тяжелым стуком набитого картофелем мешка. Маску с греческого принца снесло, и теперь он сидит, ошарашенный, на паркете, мучительно пытаясь понять: что это было?

— Простите, кузен. Видит бог, я совершенно рефлекторно сделал этот прием…

Черта с два «рефлекторно»! Это ж мне господин Эссен насоветовал. Орал Николай Оттович, что твой колокол громкого боя на броненосце: " Ногой его, государь! Под клинок перекатом и ногой! " Ну, я так и сделал…

Георг поднимается с трудом, точно проверяя: все ли у него цело после замечательного поединка с русским цесаревичем. Затем медленно, с растяжкой произносит:

— Знаете, кузен, — а глаза-то, глаза! Злющие — аж жуть! — я наслышан о ваших… м-м-м… занятиях, но не ожидал, что сам невольно приму в них участие.

Честно говоря, я почти смущен. Ну, действительно, зря я этого паренька так-то уж… Будущий граф меж тем продолжает:

— Правда, я догадываюсь, что подобные м-м-м… познания понадобились вам после печальных событий с вашим отцом. Я, к сожалению, наслышан о том, что Его Величество, м-м-м… страдает некоторыми… выпадениями памяти, во время которых он, так сказать… может быть неоправданно жесток…

О, Господи, неужели слухи о событиях в Гатчине докатились и до Греции?! Хотя, чему удивляться? Телеграф-то уже давно изобрели…