Русскому об Азербайджане и азербайджанцах

МОСКВА 2009

НИЗАМИ ГЯНДЖЕВИ(1141-предпол.1204)-

азербайджанский поэт, мыслитель, философ.
Низами, или «Нанизывающий слова» (подлин-
ное имя поэта - Ильяс сын Юсуфа), жил и творил
в XII веке на Кавказе, в городе Гяндже (отсюда
псевдоним - «из Гянджи»), стоявшем на Великом шелковом пути.

В поэме Низами «Семь красавиц» (1197 г.) рассказывается, как однажды в юно­сти Бахраму приснился сон, что он попал в сказочный дворец, в котором живут семь красавиц, и он возмечтал о том, что все они станут его возлюбленными. Когда Бахрам стал шахиншахом, царем царей Азии, он осуществил свою мечту. Для его невест построили семь дворцов. Каждый дворец был определенного цвета и по­священ одной звезде. В каждом дворце он поселил красавицу и посещал каждую в определенный день недели. Этими красавицами были дочери государей подвласт­ных ему стран, а именно: из Кеева дворца (Иран), от хакана Чина (Китай), рим­ского кесаря (Рум), магрибского султана, индийского раджи, Хорезм-шаха и от рус­ского царя (царя саклабов). Итак, мы видим, что среди них была русская царевна!

Славянская царевна - «дева-яблоня, сладостная как мед» - олицетворяет день Марса - Бахрама, красный вторник. Она «цветом сходна с пламенем, как вода нежна...». Для нее был построен дворец из розового порфира.

День Бахрама - рдел, он блеском равен был огню, Ну, а шах Бахрам был тезка и звезде и дню...

В этот день все красное шах Бахрам надел, К башне с красным куполом утром полетел, Там розовощекая славянская княжна -Цветом сходна с пламенем, как вода - нежна.

Ныне, читая поэму «Семь красавиц» Низами, видишь, что уже в XII веке азер­байджанцы и русские (славяне) знали друг о друге и поддерживали достаточно близкие отношения.

Межнациональные отношения в сегодняшнем мире повсеместно вышли на передний план, привлекая внимание как профессиональных политиков, так и простых людей. Слож­ные этнополитические процессы, идущие в постсоветском пространстве, часто ставят нас перед необходимостью делать оценки и принимать решения, затрагивающие националь­ные чувства, национальные интересы взаимодействующих народов. Поэтому чем выше уровень наших знаний о национальных особенностях того или иного народа, тем больше возможностей принять верное решение, идущее на пользу обеим сторонам. Таковы при­чины, побудившие историка А. Б. Горянина и политического деятеля, русского национа­листа А. Н. Севастьянова написать книгу, рассказывающую русскому читателю об Азер­байджане и азербайджанцах. Книга содержит много интересной информации, малоизвест­ной даже подготовленным людям, информации, полезной как для принятия решений на са­мом высоком государственном уровне, так и для повседневного общения русских и азер­байджанцев. Дружба и союзничество между этими народами - такова конечная цель авто­ров книги, убежденных во взаимной пользе и первостепенной необходимости подобных отношений для обеих сторон. Книга предназначена как для политиков и государственных служащих в сфере иностранных дел, так и для историков и просто любознательных читате­лей, особенно для молодежи. Ведь именно ей доведется строить наше будущее, и так важно, чтобы в этом строительстве у молодых были правильные ориентиры. Авторы надеются, что знакомство с их книгой поможет выработке не только наиболее правильной политики в официальных российско-азербайджанских отношениях, но и поспособствует искреннему сближению русских и азербайджанцев.

На форзацах: карта Азербайджанской Демократической Республики 1918-1921 гг. и карта современной Азербайджанской Республики с показом территорий, оккупированных Арменией.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие

Глава 1. Как Азербайджан оказался в составе Российской империи

«Где огнь горит неугасимый»

Движение России на юг: самозащита и исполнение обета

Азербайджан между трех огней

Исполнение грузинской мольбы и последствия

Присоединение азербайджанских ханств к России

Северные и южные азербайджанцы

Этническая консолидация

Бакинский нефтяной козырь

Обострение армянского вопроса

Глава 2. Две республики

Революционная неразбериха

Первая кровь Гражданской войны

Главный приз - Баку

Становление Первой республики

Судьба большевизма решалась в Баку

Конец республиканцев

Худой мир

В вечном долгу

Глава 3. Закат СССР и карабахский конфликт

Путь к распаду

О карабахском конфликте

Одна из причин распада СССР

Клиобесие

Воронка насилия затягивает

Бенефис радикалов

Кавказ - дело тонкое

Односторонняя ориентация

Глава 4. В поисках выхода

Почему у Армении мало шансов?

Политики и любители

Азербайджану будет все легче, Армении все трудней

А как же беженцы и мигранты?

Есть обида. Мести нет

Взаимное притяжение

Луч надежды

Негативные факторы

Взгляд за горизонт

Приложение. А. Н. Севастьянов.

О русско-армянском единоверии и стратегическом союзе в мировом контексте

А. Б. Горянин. Справка об авторе

А. Н. Севастьянов. Справка об авторе

ПРЕДИСЛОВИЕ

На улицах и рынках русских городов за последние 20 лет стали часто встречаться характерного облика черноволосые люди, в основ­ном мужчины, говорящие по-азербайджански. Сколько их, подсчи­тать невозможно, так как многие живут нелегально, от учета населения ускользают, но можно уверенно сказать, что удельный вес азер­байджанцев среди нерусских диаспор России оказался велик на­столько, что местами стал конфликтогенным фактором (как показа­ли, например, летние события 2008 года в Екатеринбурге). Местное население, обеспокоенное обвальной полиэтнической миграцией с Востока и воспринимающее ее как нашествие, а то и оккупацию, уже четко выделяет (или думает, что выделяет) азербайджанский компонент из всей массы приезжих. Возможно, еще и потому, что боль­шинство азербайджанцев локализуется в сфере торговли, ежеднев­но плотно контактируя с автохтонами. В результате в уличных столк­новениях с молодежью, следующей инстинкту защиты территории, нередко достается гостям из солнечного Азербайджана (но бывает и наоборот), да и вообще климат русско-азербайджанских отноше­ний оставляет желать много лучшего, как на уровне подобной «на­родной дипломатии», так, увы, и на самом ответственном уровне.

Объяснить такое положение вещей легко, все причины на по­верхности. Оправдать - трудно. А одобрить и вовсе невозможно. Что же делать? Необходимо тщательно, бережно распутать весь узел, затянувшийся между нашими народами, разобраться, в чем состоят наши не сиюминутные, а глубинные, стратегические интересы, отде­лить их от рефлексов и аффектов, вызванных злобой дня, найти вы­ход, устраивающий обе стороны, гарантирующий дружное совмест­ное будущее, в котором заинтересованы как азербайджанцы, так и, в не меньшей степени, русские.

Последнее утверждение может вызвать у русских читателей не­которое непонимание. Несмотря на то что Азербайджан провел в составе Российской империи и СССР без малого два века, он остал­ся для большинства наших соотечественников малознакомой стра­ной. Хотя изрядное число русских переселились туда еще до рево­люции, а еще большее - при Советской власти, но это число было из­рядным для Азербайджана, для России же оно всегда оставалось не­значительным. В собственно России азербайджанцев знали лишь в считаных нефтедобывающих регионах да в Москве, они поехали к нам в массовом порядке уже после распада СССР.

В отличие от армян и грузин, всегда имевших мощное лобби в российских столицах что при царях, что при генсеках, у азербайджан­цев своих заступников ни в Зимнем дворце, ни в Кремле в достатке не было никогда. В чем состояли знания об Азербайджане, которые получал типовой школьник в российской глубинке? Что-то о 26 ба­кинских комиссарах, какие-то стихи Есенина («Прощай, Баку! Тебя я не увижу...» и др.), несколько строк о нефти в учебнике «Эконо­мическая география СССР» - вот, пожалуй, и все. Теперь к ним при­бавились улично-рыночные впечатления.

Пора исправить это положение, заполнить досадный пробел в нашем образовании. Это не терпящая отлагательства задача, имею­щая серьезное значение для русского будущего.

Итак, постараемся вникнуть в суть дела, постараемся понять, что такое для нас Азербайджан и азербайджанцы.

У Азербайджана сложная многовековая история, мы не сможем здесь пересказать ее даже вкратце. Ограничим свою задачу: расска­жем лишь о том, каким образом судьба связала наши страны, рас -кроем логику событий, которая сделала в свое время Азербайджан частью Российской империи, а затем и СССР. Мы уделим особое внимание незаслуженно (или намеренно) преданным забвению страницам истории.

Любой народ надо понять, надо уметь поставить себя на его место. Но как нельзя разгадать запутанный сюжет, не прочтя нача­ло и середину книги, так невозможно понять народ, не уяснив дли­тельно действующие факторы его судьбы. «Российский фактор» в истории Азербайджана был решающим не менее двух веков. «Азер­байджанскому фактору» в истории такой огромной страны, как Россия, более века, и, по крайней мере, дважды он становился для нее решающим.

В наши дни нет недостатка в злободневной аналитике. Однако корни буквально всех сегодняшних конфликтов лежат в прошлом. Мы уделим пристальное внимание событиям первой четверти ХХ века - именно тогда было заложено большинство мин, рванувших в два последние десятилетия. В этих событиях до сих пор много неяс­ного. Мы постараемся отдать должное уникальному феномену Азербайджанской Демократической Республике (1918-1920) -первой в исламском мире. Это необходимо сделать, поскольку еще живы представления советских времен, согласно которым до побе­ды большевиков в Азербайджане не было ничего, кроме невежества, мрака и угнетения.

Современный Азербайджан, о котором с полным основанием можно говорить как о Третьей республике - наследник не только Азербайджанской ССР, но и той первой отважной попытки утвер­дить государственность и начать новую жизнь на абсолютно новых основаниях.

Просьба при чтении поглядывать на карту. Понять Азербайджан, понять отношения России и Азербайджана без географии невозможно.

ГЛАВА 1

КАК АЗЕРБАЙДЖАН ОКАЗАЛСЯ В СОСТАВЕ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ

«Где огнь горит неугасимый»

На вопрос о том, почему Азербайджан (в переводе «огненная земля») оказался в составе России, правильно ответят немногие. Хо­тя взаимная диффузия Руси и Кавказа началась около одиннадцати веков назад, со времен русского Тмутароканского княжества (которое, напомним, было одним из кавказских государств). Византия и Орда отодвинули наше более близкое знакомство на столетия. Но любые столетия проходят.

Когда купцы двух народов вновь освоили великий торговый путь по Волге, Каспию и каспийскому берегу, контакты стали неизбежны. Кто-то из купцов и путешественников, как и сегодня, оставался жить в далекой земле. Как пишет Афанасий Никитин, когда судно с товарами русской купеческой компании при посольстве Василия Папина, в со­ставе которой следовал Никитин, разбилось о берег близ Дербента, из его спутников одни вернулись на Русь, «иные осталися в Шемахее, а иные пошлироботатъ к Баке». Сам же Афанасий «пошел к Дербенти, а оттоле к Баке, где огнь горит неугасимый», но не «роботать» там, а двигаться дальше в Индию. Было это в 1468 году: еще не открыли Аме­рику и не родился Васко де Гама. В те времена не было государства Азербайджан, было несколько ханств, населенных предками нынеш­них азербайджанцев. Значительную часть территории нынешнего Азербайджана тогда занимало Ширванское ханство. Оно же было и наиболее развитым. В разные времена здесь было до полутора десят­ков государственных образований (наиболее известны Шекинское, Карабахское, Гянджинское, Иреванское, Кубинское, Нахичеванское, Талышское ханства), которые, как и везде в мире, могли дробиться, воевать друг с другом и объединяться. Помимо ханств, существовали также более мелкие феодальные образования - султанаты, меликства и магалы. Баку был одним из городов Ширвана, но не столицей. Сто­лицей была Шемаха. Никитин называет шаха Ширвана «татарским ширвашином». Имя «татар» держалось в русском обиходе за азер­байджанцами вплоть до 20-х годов XX века.

Во времена Никитина Шемаха и Москва начали обмениваться посольствами, вести речи «о дружбе и согласии», слать друг другу подарки: посол Василий Папин вез от Ивана III ширваншаху Фару-ху Ясару 90 кречетов. Но, положа руку на сердце, большого значе­ния все это не имело, и мы с азербайджанцами так и остались бы от­даленными знакомыми, если бы не христианские соседи азербай­джанцев - православные грузины и грегорианцы армяне. Находясь под постоянным (армяне) или периодически возобновляемым (гру­зины) игом то персов, то турок, они всегда искали христианских за­ступников. Самым понятным в то время способом получить заступ­ничество был вассалитет.

Движение России на юг: самозащита и исполнение обета

Первое грузинское посольство, принесшее присягу русскому царю, прибыло в Москву в 1491 году, однако реально великая гру­зинская мечта сбылась лишь через три века, на протяжении которых челобитные и присяги многократно обновлялись.

Защита закавказских христиан стала считаться в Москве свя­тым, не подлежащим обсуждению долгом, и хотя выполнить этот долг было затруднительно - тысяча верст, отделявшая русские пре­делы от Кавказа, контролировались воинственными кочевниками, - установление опеки над Грузией и Арменией было воспринято как государственная задача России, которая рано или поздно должна быть выполнена. Важным политическим фактором на протяжении столетий оставалась грузинская эмиграция в Москве, а затем в Пе­тербурге, постоянно лоббировавшая интересы Грузии. В число эмиг­рантов нередко входили грузинские цари и царевичи, иногда с дво­ром, - как живое напоминание о взятом на себя Россией обяза­тельстве. Именно здесь главный ключ к войнам Российской импе­рии на Кавказе.

Об этом у нас постоянно забывают, приписывая экспансию Рос­сии на юг исключительно «врожденному русскому империализму». Правда, мессианский мотив не был в этом движении главным. Преж­де всего, век за веком строя засечные линии, Россия последовательно теснила своих исторических врагов, живших набегами и грабежом, - Большую орду, Ногайскую орду, Крымское ханство и его союзницу Астрахань. После сотен их набегов, порой до самой Москвы, потеряв счет сожженным и разграбленным городам и угнанным людям, Рос­сия была просто обязана устранить угрозу радикальным образом.

Но не следует представлять дело и так, будто продвижение на юг (как и на восток) совершалось государством помимо или даже вопре­ки народным устремлениям. Вольные люди, сильно опережая госу­дарство, вели собственный натиск на юг. Начиная с 1534 года, гребенские казаки селятся в предгорьях Восточного Кавказа и в устье Тере­ка. Казаки не были имперскими агентами царизма, более того - мос­ковские власти видели в них преступников. Но двинув свои полки по их следам и разобравшись с Астраханским ханством, Россия вышла на Каспий, после чего «простила» гребенцев, поручив им нести погра­ничную службу на новых рубежах.

Именно здесь Россия впервые стала соседствовать с лезгинами, аварцами и азербайджанцами (в Дагестане их всегда было много), после чего ее продвижение на юг здесь прекращается на 150 лет.

Не будь грузинского и армянского факторов, граница и сего­дня, вероятно, проходила бы там же. Горы не манили русских. Для них, равнинных жителей, горы были в те далекие века средой тя­желой и непривлекательной. России было достаточно, чтобы да­гестанские князья не закрывали, что иногда случалось, для рус­ских купцов путь в Ширванское ханство и Персию. Торговать бы­ло чем. Например, по производству шелка-сырца Ширван зани­мал одно из первых мест в мире.

Летели годы. Россия отдышалась от Смутного времени и стала вновь получать просьбы о подданстве - от мегрельского царя Лео­на, кахетинского царя Теймураза, имеретинского царя Александ­ра, армянского католикоса Акопа Джугаеци, от царя уже объеди­нившихся Имеретии и Кахетии Арчила, от депутации Тушети, Хев-сурети и Пшави... Набожный государь Алексей Михайлович не раз плакал, размышляя об участи братьев-христиан. Но что он мог сде -лать? Все жалованные грамоты о приеме в подданство мало что значили без военного присутствия на месте. А как его обеспечить? Военно-Грузинская дорога, Военно-Сухумская дорога - все это придет позже. У России тогда был один путь в Закавказье: каспий­ским берегом - то есть, через Азербайджан. А это означало войну с Персией. Алексею Михайловичу хватало войн с Швецией, Поль­шей и Степаном Разиным (совершившим, среди прочего, пират­ский набег на Баку с моря). Прорываться через Дербентские во­рота Тишайший царь не стал.

Не таков был его сын, Петр Первый. После победы над шведами в Северной войне он немедленно вспоминает о своем «христианском долге» на юге. Действуя в согласии с грузинским царем Вахтангом VI и армянским католикосом Исайей, Петр I двинул 3(14) мая 1722 года войска в прикаспийские владения Персии.

Азербайджан между трех огней

Что из себя представляли тогда эти владения? Ширван давно утратил самостоятельность - еще в 1538 году его поглотила персид­ская империя Сефевидов. Поначалу азербайджанцы были в ней на особом положении: в середине XVI века из 74 эмиров империи 69 были азербайджанцами, в основном из азербайджанцев набиралась и армия Сефевидов. Потом азербайджанские земли на полвека захватила Турция, потом их вновь вернули себе персы - но уже не как привилегированную область, а как одну из окраин персидского государ­ства. Лучшие времена остались позади.

Сам Петр во время Персидского похода до Азербайджана не до­шел, из Дербента он вернулся в Астрахань. Но 15(26) июля 1723 года, после четырех дней артобстрела, десант под командованием гене­рал-майора Михаила Афанасьевича Матюшкина все же взял Баку.

Как нам и азербайджанцам относиться к этому обстрелу и штур­му сегодня, почти триста лет спустя? Ясно, что не по нынешним мер­кам. Ни одно событие в истории нельзя судить по более поздним, не имеющим обратной силы, законам. С момента появления человечест­ва все воевали со всеми, с кем только позволяла география, большие страны завоевывали страны поменьше либо хуже вооруженные, и в этом отношении Россия была не хуже и не лучше Персии, Турции или Англии. Как раз перед Персидским походом Петра Англия оттяпала у Франции побережье Гудзонова залива, у Испании - Гибралтар, а в Ин­дии готовилась к завоеванию Бенгалии. Австрия отняла у Испании остров Сардинию и так далее. Таковы были нравы эпохи.

В полной гармонии с этими нравами вслед за Петром на персов напали турки. Персидский шах Тахмасп тогда решил, что три фронта (с востока наседали афганцы) - это чересчур, и отправил в Петербург посольство для заключения мира. Тем временем турки быстро захва­тили как раз те земли, освободить которые собирался Петр, - Восточ­ную Грузию (с Тифлисом) и Армению. Это отодвигало для России до­стижение поставленной задачи: тут же начинать следующую войну было невозможно, да и турки представляли из себя в тот момент более сильного врага, чем персы. 12 (23) сентября 1723 года в Петербурге был подписан договор, закреплявший за Россией западный и южный берега Каспия от устья Терека до устья Атрека в Туркмении. Так впервые Баку и Ленкорань (но не Шемаха, не Нуха, не Гянджа, не Шуша) оказались в составе Российской империи. Оказались в ней так­же персидские провинции Гилян, Мазандеран и Астрабад.

Вскоре Россия поняла, что решительно не знает, как ей быть с этой относительно узкой (от 40 до 100 верст), но бесконечно длин­ной полосой побережья. Заводить колониальное хозяйство южного типа она, в отличие от Испании или Англии, не стремилась, а защищать здесь было некого: компактно живущие христиане в этих местах отсутствовали. Один маленький христианский народ, удины, правда, обнаружился, но он жил в мире со своими мусульманскими соседями.

В октябре 1724 года, за три месяца до смерти Петра, к нему об­ратились армянские патриархи Исайя и Нерсес уже с пятым или ше­стым по счету письмом. Оно содержало просьбу о «вспоможении» со стороны России «воинскими людьми... токмо б повелеть им придтить в провинции Карабахскую и Шемахинскую вскорости, а ежели не будут, то по сущей истине турки поберут все месяца в три и христиан всех побьют и погубят». Заметим: армяне просят спасти их не от со­седей-азербайджанцев, а от наступающих турок. Императорской канцелярией был составлен ответ, очень странный документ. Мож­но подумать, это отклик на совсем другое письмо. Речь идет о том, что русские управители «новополученных провинций» получат ука­зания «дабы они вас [армян] как в Гилянь и в Мизендрон, так и в Баку и в другие удобные места, когда кто из вас туда прибудет, не токмо при­няли, но для жития и поселения удобные места отвели и в прочем во вся­кой милости и охранении содержали». Но главное, как гласит помета на документе, «сей грамоты ни государь не подписывал, ни канцлер не контрассигновал, а отдана оная без подписания». Монархи умеют быть уклончивыми не хуже барышень.

В Баку, Ленкорани и прочих местах Прикаспия русские гарни­зоны простояли всего несколько лет. Анна Иоанновна, искавшая в Персии союзницу для борьбы с турками, в два приема вернула ей непригодившиеся земли. Забавно, что в тексте соответствующего договора обе стороны изобразили забывчивость: они сделали вид, что Россия не забирала прикаспийские провинции «в вечное владение», а просто взяла их ненадолго - то ли почитать, то ли по­играть - и вот теперь возвращает.

Новый персидский правитель, Надир-шах, установил в Азербай­джане невыносимый гнет, что вызвало ряд народных восстаний. Но в целом персы оказались не такими уж унитаристами: после смерти На­дир-шаха на территории Азербайджана возникло множество почти независимых ханств. Развитию страны такая раздробленность, конеч­но, не содействовала - как и сохранявшееся натуральное хозяйство.

Исполнение грузинской мольбы и последствия этого

Среди азербайджанских государственных деятелей появились свои «западники», сторонники модернизации. Тогда это означало русскую ориентацию - для Азербайджана Россия была в XVIII веке главной западной страной. Речь идет о таких фигурах, как хан Кубин­ский Фатали, Ибрагим Халил-хан Карабахский. И тот и другой от­правляли в Россию посольства с заверениями, что не прочь перейти под русское покровительство. Они надеялись таким способом окон­чательно избавиться от персов (у Фатали-хана были, вдобавок, свои гегемонистские планы в регионе, и он надеялся осуществить их с по­мощью России), но присоединения к России не хотели.

В Грузии видели вещи иначе. В конце 1782 года царь Картли и Кахетии Ираклий II засыпал Екатерину Великую письмами с моль­бой о полном протекторате. Он решил, что время пришло. После очередной победы над Турцией и взятия Крыма Россия утверди­лась на Черном море, а на Северном Кавказе была завершена ли­ния укреплений от устья Дона до устья Терека - от моря до моря. Россия стала главной военной силой в регионе. Теперь отказ от покровительства единоверцам со стороны Екатерины выглядел бы клятвопреступлением - слишком много раз это покровительство было торжественно обещано. Понимая это, императрица пошла на заключение в 1783 году Георгиевского трактата, по которому Ираклий со свои царством и народом переходил под опеку и защиту России, отказывался от самостоятельной внешней политики, а грузинское дворянство, духовенство и купечество уравнивалось в правах с русским.

Исполнение грузинской просьбы (и старинного русского обета) обошлось России дорого. Для того чтобы договор не остался на бумаге, было необходимо разместить в Грузии русские войска. Горцы Северного Кавказа поняли, что Российская империя решила пере­ступить Кавказский хребет, в результате чего они автоматически окажутся в ее составе, лишаясь независимости. Первое большое ан­тирусское восстание возглавил в 1785 году шейх Мансур. В его войско вошли отряды чеченцев, аварцев, даргинцев, кумыков, ка­бардинцев, черкесов, абазинов. Так началась шедшая до 1864 года (правда, с большими перерывами) Кавказская война.

Появление России в Закавказье стало постоянным раздражите­лем также для турок и персов. Опередив появление русских гарнизо­нов, персы в 1795 году ворвались в Грузию и Карабах, разграбили Тифлис. Лишь полгода спустя на защиту грузин смог выступить из Кизляра русский Каспийский корпус во главе с Валерианом Зубовым. Зубов занял (почти без применения силы - инструкция императрицы предписывала действовать «ласками и уговорами») Дербент, Кубу, Баку, Шемаху, Гянджу. Когда он достиг слияния Аракса и Куры, при­шла весть о смерти Екатерины. Вступивший на престол Павел I, кото­рый ненавидел мать и стремился сломать любое ее начинание, сразу же дал приказ всем войскам вернуться в Россию. Забавен образец чер­ного пиара того времени - объяснение, данное персидским шахом Ага Мохаммедом внезапному уходу русских войск: «Занятие и жизнь русских - это продажа и покупка сукна, коммерция; никто никогда не видел их в применении сабли, копья или другого оружия. Они дерзнули вступить в границы занятой нами страны. Нашим высоким умом мы решили наказать и истребить их, и потому наши счастливые знамена двинулись на них. Когда русские увидели наши знамена, они мгновенно вернулись в свои презренные места».

Присоединение азербайджанских ханств к России

Зубов оставил в Тифлисе только два батальона - для охраны царя Ираклия. Вскоре тот умирает, а новый царь Георгий XIII обращается к императору Павлу с просьбой принять Грузию под прямое управле­ние России. 18 (30) декабря 1800 года Павел подписывает соответст­вующий манифест. 28 декабря 1800 года (9 января 1801 года по ново­му стилю), не дождавшись возвращения послов с радостной вестью, умирает и Георгий.

12 сентября 1801 года Грузия перешла под российское управле­ние. Так начался на Кавказе XIX век.

Новую губернию, названную поначалу Грузинской, следовало надежно связать с внутренней Россией. Военные саперы спешно об­устраивали древний караванный путь в Грузию через Крестовый перевал, но об уверенном сообщении через него мечтать было пока рано. Гарантировать сношения с Закавказьем в любое время года мог лишь путь вдоль каспийского берега - не зря корпус Зубова двигался именно так. Азербайджан (вместе с прибрежным Дагестаном) стал коридором в Грузию, а затем и Армению.

Более всех сделал для приобретения этого коридора Павел Цицианов, генерал и князь. Между 1803 и 1806 годами он где угрозами, где уговорами добился перехода в русское подданство нескольких владык Прикаспия. Их присоединение происходило на фоне очеред­ной войны России с Персией (1804-1813), которая старалась ни в коем случае этого не допустить. Но персы с задачей не справились. Свою роль сыграл и юный возраст персидского главнокомандующе­го, наследника престола Аббаса-Мирзы, и то, что английские воен -ные советники, реформировавшие персидскую армию, оказались ни на что не годны. Но главное было в другом. Мало кого из азербай­джанцев вдохновлял возврат персидского доминирования, а ведь в условиях войны выбор у них был только между Россией и Персией, третьего в то время не было дано.

Вообще люди прошлого думали и рассуждали явно не так, как считается политкорректным приписывать им сегодня. Простой народ был бесконечно далек от политики, современное понятие национальности отсутствовало. На протяжении веков это поня­тие заменяла для высших слоев во всем мире присяга тому или ино­му правителю. Высшим слоям азербайджанских ханств было от­лично известно: в случае добровольного присоединения к России они будут уравнены в правах с русским дворянством, и многие уви -дели здесь для себя интересный шанс. Кстати, этот простой меха­низм более чем что-либо другое обеспечил конечную победу Рос­сии на Кавказе.

Если бы присоединение к России было для азербайджанцев пол­ностью неприемлемо, оно бы оказалось невозможным. Яркий при­мер того, что происходит в подобных случаях, - народная война про -тив французов как раз в это время в самой России. К слову сказать, из­вестие о взятии Москвы Наполеоном, быстро достигшее Персии и Кавказа, не добавило шансов персам. Как не добавила их другая вой­на - та, которую Россия параллельно вела с Турцией в 1806-1812 го­дах. С поразительно малыми силами русская армия в Закавказье ре­шила почти все поставленные задачи.

Этапы присоединения были таковы. В 1805 году России при­сягнули хан Карабахский Ибрагим и хан Ширванский Мустафа. Добровольно присоединилось также Шекинское ханство. Ханст­во Гянджинское, отклонившее такую честь, было завоевано, а сама Гянджа на сто с лишним лет переименована в Елизаветполь (в со­ветское время это был Кировабад). 8 (20) февраля 1806 года Ци-цианов явился принять ключи от Баку у бакинского хана, выразив­шего готовность сдать город (Бакинское ханство отделилось от Ширванского шестью десятилетиями ранее). С собой Цицианов взял всего двух человек - и не потому, что Гусейн Кули-хан до то­го дважды, в 1796 и 1803 годах, уже присягал России, а потому, что у генерала был такой обычай. Однако он был вероломно убит (по легенде, на пиру, устроенном в его честь, - впрочем, источники противоречат друг другу), после чего русские войска на время от­ступили. Но ненадолго. В октябре 1806-го хан бежал из Баку, и го­род вверил свою судьбу генералу Булгакову. Наконец в последний день 1812 года генерал Котляревский отбил у персов Ленкорань, столицу Талышского ханства. Это решило исход войны. По Гюли-станскому договору (1813) Персия признала включение Грузии и всех названных азербайджанских ханств в состав России. Нахиче-ванское ханство добавилось к этому списку после следующей рус­ско-персидской войны (1826-28).

На всякий случай, справка: за время, пока Россия присоединяла Закавказье (1801-1828) Англия отнимает у датчан и шведов их ост­рова в Вест-Индии, начинает отнимать Южную Африку у голланд­цев, захватывает Тринидад, Цейлон, Мартинику, Маврикий, Гваде­лупу, Сьерра-Леоне, Гамбию, Золотой Берег, Бирму, прибирает себе все новые куски Индии. Не дремали и другие европейские страны. В частности, Швеция аннексирует Норвегию.

Северные и южные азербайджанцы

Итак, все части современной Азербайджанской Республики ока­зались включены в Российскую империю. Но можно ли сказать, что Россия была для Азербайджана такой же собирательницей его зе­мель, какой она стала для Украины и Грузии? И да и нет.

Основной массив исторического Азербайджана остался в со­ставе Персии, принявшей в 1935 году имя Иран. Анализ официаль­ных данных позволяет сделать вывод, что численность азербайджан­цев в этой стране близка сегодня к 22 миллионам человек, т. е. со­ставляет примерно треть 66-миллионного населения Ирана (при­чем иранская статистика искусственно дробит их на собственно азер­байджанцев, гилянцев, мазандеранцев и еще более мелкие этниче­ские группы). Часто приходится слышать, что на самом деле азер­байджанцев в Иране гораздо больше, говорят о 25 и даже о 35 мил­лионах. В то, что их численность здесь искусственно занижается, легко поверить. Дело в том, что по тем же официальным данным, персы составляют лишь 51% населения Ирана, это близко к психо­логическому рубежу. Еще чуть-чуть - и они останутся в относитель­ном меньшинстве.

В Азербайджанской Республике, по официальным данным, жи­вут более семи миллионов этнических азербайджанцев (при восьмимиллионном населении страны), но нередко утверждается, что эта цифра преувеличена. В любом случае Азербайджанская Республика - государство, представляющее лишь четверть азербай­джанского народа, а может быть, и того меньше.

Это следствие событий 1805-1828 гг., а к ним в свою очередь при­вело, напомним, предшествующее трехвековое движение России на юг, от берегов Оки к берегам Аракса. На протяжении трех веков Рос­сия последовательно шла к тому, чтобы взять под защиту грузин и ар­мян, и остановилась, посчитав, что на прикаспийском направлении задача выполнена. (Борьбу за Карс и Батуми мы не рассматриваем как не имеющую отношения к Азербайджану.) Главный мотив России здесь трудно поставить под сомнение: того же типа войны она вела в защиту православных украинцев, белорусов, карел, молдаван, греков, румын, болгар, сербов, македонцев, черногорцев - хотя Россия, слу­чалось, вела войны и «общепринятого», династического типа.

Чем это мессианство обернулось для азербайджанцев? Похмель­ем в чужом пиру? Не все так просто. Не окажись Северный Азербай­джан два века назад в составе России, очень вероятно, что и сегодня азербайджанцы оставались бы народом без своего государства - как курды, уйгуры или баски. Иран пресекал и пресекает любые шаги иранских азербайджанцев в направлении собственной государствен -ности. Хотя правда и то, что значительная часть нынешней иран­ской элиты - азербайджанского происхождения.

С другой стороны, хотя азербайджанцы и до 1805 года жили в разных ханствах, едва ли между ними мог возникнуть тот разрыв (не -которые даже говорят о пропасти), который налицо сегодня. Как со­временные нации, азербайджанцы Севера и азербайджанцы Юга сформировались в двух разных культурно-политических средах. Вот почему это во многом разные по менталитету народы. Накопились и языковые различия.

Сказанное не следует понимать так, что иранские азербайджан­цы - ухудшенное издание своих северных собратьев. Еще дореволюци­онный «Новый энциклопедический словарь» (т. 1, СПб, 1911, стб. 542) в статье «Азербейджан» (написание именно таково) характеризовал эту персидскую провинцию так: «Самая богатая торговая и промыш­ленная часть Персии... Население сильнее и мужественнее, чем в остальной Персии... Во время персидской революции (1908-09) Азербейджан сыграл выдающуюся роль как оплот конституционалистов».

Однако судьба распорядилась так, что иранские азербайджан­цы не знали собственной государственности, а это бесценный опыт. Не прошли они и школу форсированной модернизации российского, а затем советского образца. При всех издержках такой модернизации современная Азербайджанская Республика имеет сегодня по ее итогам главное: обучаемое общество, чего, к сожалению, пока не скажешь о многих исламских странах. Обучаемость - качество, о котором по­стоянно забывают политологи и даже социологи - не сваливается с неба и не возникает само собой. Оно опирается на каркас образова­ния, культуры, науки, технологий, а также на терпимость к разнообра­зию, на податливость к переменам. Выкорчевать все это из общества неспособны даже длительные периоды бедности и гражданских по­трясений. Пессимисты говорят в такие времена: «Ну вот, ничего не осталось, все разбежались и разъехались, все распалось и разрушено, теперь ничего и никогда больше не будет». Однако едва страна пере­водит дух, все «отрастает» (пользуясь языком биржевиков) заново.

Этническая консолидация

Сегодня бывшие советские азербайджанцы гораздо более «ев­ропейский» народ по сравнению со своими иранскими собратьями. В идее присоединения Азербайджанской Республики к Евросоюзу в случае улаживания карабахского конфликта нет ничего экзотическо­го. А вот разговор о воссоединении разделенной азербайджанской нации далеко не у всех в сегодняшнем Азербайджане вызывает гро­мадный энтузиазм: многие не хотят оказаться затопленными более бедной, менее образованной (почти четверть взрослого населения Ирана неграмотна), но вполне готовой к битве за рабочие места мно­гомиллионной толпой «дальних родственников».

Более того. Можно утверждать, что «северные» азербайджан­цы впервые стали единым народом, а затем и консолидировались в нацию именно во время своего пребывания в Российской империи. Ведь до того народ с таким этнонимом (производным от топонима) не был известен миру. В дореволюционной России этот народ назы­вали «кавказскими татарами», деятели азербайджанского нацио­нального возрождения конца XIX - начала ХХ вв. называли своих со­отечественников «тюрками». Лишь после обретения государствен­ности азербайджанцы усвоили свой нынешний этноним и стали счи­тать себя единым народом, чего не было даже еще на пороге ХХ века. И в мире они воспринимаются как единый народ.

Для этого есть все основания: антропологически абсолютное большинство азербайджанцев, как указывает в монографии «В поис­ках предков» академик В. П. Алексеев, представляют собой особый каспийский (восточно-средиземноморский) тип, принадлежащий к единой индо-афганской расе, куда входят также ряд народов Афга­нистана, Северной Индии и древней, домонгольской Туркмении, а также ряд этнических групп Ирана. Агваны, прямые предки совре­менных азербайджанцев, - узколицые миниатюрные каспийцы - по­являются в эпоху поздней бронзы, переселившись с юго-востока, но их происхождение уходит в гораздо более раннюю эпоху неолита и ранней бронзы.

Как доказала в своем исследовании «Откуда пришли индо-арии?» доктор исторических наук Е. Е. Кузьмина, сама индо-афганская раса - это потомки представителей т.н. «андроновской об­щины», двинувшихся из Прикаспия и нынешнего Казахстана за 1, 5 тыс. лет до нашей эры в Индию и Иран и превратившихся в «индо-ариев» (оставшаяся на месте часть «андроновцев» дала жизнь ски­фам и сарматам). Однако не все индоарии закрепились там, куда увлекла их цель завоевания. Часть откололась и, пройдя кружным путем через нынешний Афганистан, вернулась на Каспий, но уже с другой его стороны. На этой расовой базе и сложился сегодняш­ний азербайджанский народ.

Важность указанных обстоятельств для нашей темы не бросается в глаза. Тем не менее она налицо. Поскольку ираноязычные «андро-новцы» не возникли сами собой между Каспием и Китаем, а явились сюда с Севера, пройдя через Русскую равнину, предположение о нали­чии общих предков у русских и азербайджанцев в IV-III тысячелетиях до н. э. вполне реально. А если принять во внимание, что скифы и сар­маты поучаствовали в этногенезе славян в позднейшие времена, то мо­тивировка нашего родства, пусть отдаленного, лишь укрепляется.

Бакинский нефтяной козырь

Главным последствием присоединения Северного Азербайджана к России стала его быстрая модернизация. В составе России азербай­джанские земли превратились в спокойное и безопасное место. Здесь даже селились молокане (поначалу не по своей воле), русские казаки и немецкие колонисты, основавшие близ Гянджи городок Еленендорф, ныне Ханлар. Интерес и симпатию русского общества 1830-х годов к

«кавказским татарам» можно ощутить, прочтя сказку Лермонтова «Ашик-Кериб», основанную на азербайджанском источнике.

По пути модернизации - от феодального общества к индустриаль­ному - Азербайджан двинулся начиная с середины XIX века. Крестьян­ская реформа высвободила рабочие руки для промышленности, товар­ного сельского хозяйства, рыболовства и судоходства на Каспии, а глав­ное - для нефтедобычи. С 1899 года Батум, Тифлис, Александрополь и другие города Закавказья были через Баку и Дербент соединены с же­лезнодорожной сетью остальной России. Но уже задолго до того Азер­байджан и все Закавказье были вовлечены в общероссийский рынок через Бакинский порт и Волгу. Именно на Каспийском море плавал первый в мире танкер «Зороастр».

Когда мы читаем, что в XX век Россия вступила главной нефтедо­бывающей страной мира, что на ее долю в 1901 приходилось более по­ловины мировой добычи, надо отдавать себе отчет, что речь идет на 90% о бакинской нефти. Благодаря бакинской нефти большинство российских локомотивов ходило на мазуте. Для России с ее расстоя­ниями это было исключительно разумно - крен в пользу угля могли се­бе позволить страны с небольшими расстояниями, но не Россия.

В основном на мазуте работала также промышленность По­волжья и Центрального района, на нефтетопливе работал весь кас­пийский и волжский флот. К такой структуре топливного баланса остальной мир придет лишь к 1950-м годам. Бакинская нефть во мно­гом обеспечивала быстрое развитие всей России.

Но обладание нефтью всегда бывает чревато неприятностями. В 1903 году в Баку начались крупные стачки. Они попали в советские учебники как боевая заслуга большевиков. Историк А. А. Иголкин выяснил, что все это сказки. Беспорядки были внешне немотивиро­ванными, забастовщики не предъявляли никаких требований. Страшнее всего были поджоги, за 1903 год сгорел почти миллион тонн нефти, немыслимое по тем временам количество. Люди надолго теряли заработок, озлоблялись, что вело к межэтническим столкновениям. «Буза», как тогда говорили, длилась два года, вызвав резкий спад нефтедобычи и утрату европейского керосинового рынка в пользу Рокфеллера. Когда эта цель была достигнута, беспорядки «почему-то» вмиг утихли. Но к тому времени топливный голод забивает рос­сийские железные дороги угольными перевозками. К 1913 году доля бакинской нефти в топливном балансе российской промышленно­сти снизилась до 56%, на железных дорогах - до 33. Особенно губи­тельными стали последствия перехода с мазутного на угольное топ­ливо в годы Первой мировой.

Обострение армянского вопроса

Еще в 1860 году Баку имел всего 14 тыс. жителей и вел весьма не­большую торговлю. Лишь за полвека вырос целый новый город с ве­ликолепной набережной, улицами европейского облика, синематог­рафом, ресторанами и клубами - но и с убогими окраинами. В 1910 году здесь было уже 224 тысячи жителей. «Ни один город России не развивался так быстро», - пишет дореволюционная энциклопедия. За это время Баку стал интернациональным городом. Достаточно упо­мянуть, что здесь родился Рихард Зорге (а позже, в 1942-м, НКВД да­же выявил среди бакинских обывателей двоюродную сестру нацист­ского идеолога Альфреда Розенберга). Стремительно складывалась предпринимательская буржуазия. Но в списках капиталистов (Аваков, Адамов, Асадуллаев, Вартанов, Воронцов-Дашков, Гукасов, Дадиани, Кварстрем, братья Красильниковы, Лианозов, Мансветов, Манташев, Меликов, братья Мирзоевы, Мухтаров, Нагиев, Нобель, Питоев, Поляк, Рыльских, Тагиев, Тер-Акопов, Хатисов, Шибаев и т. д.) азербайджанцев хоть и немало, но они отнюдь не в большинстве. Пре­обладают армяне - и, как конкуренты, они раздражают сильнее всего.

Прислушаемся к художественным свидетельствам. В 30-е годы в Берлине на немецком языке вышел роман «Али и Нино», подписанный неведомым именем Курбан Саид. В 1971 роман был переведен на английский, а в 90-е годы вышел на азербайджанском и русском. Несмотря на сюжетную лубочность, он густо насыщен реалиями до­революционного Баку и Карабаха, придумать которые невозможно. Вот отношение героя, юного азербайджанца из богатого и знатного рода, к армянам: «Я с признательностью пожал ему руку. Значит, в са­мом деле, и среди армян есть достойные люди. Это открытие ошеломи­ло меня». (По сюжету герой позже понял, что пожимал эту руку зря.)

А вот с каким отношением к себе были вынуждены мириться са­ми азербайджанцы. Герой описывает выпускной вечер в своей гим­назии (русской): «Подруги и сестры моих одноклассников стояли по углам и весело болтали. Среди них было много светловолосых, голубогла­зых русских девушек. Они разговаривали с русскими, иногда с армянами или грузинами, но стоило заговорить с ними мусульманину, как девушки тут же насмешливо фыркали, что-то односложно отвечали и отходи­ли». Стремительно взрослеющую нацию должна была оскорблять сама возможность подобной атмосферы у себя дома.

Корни антагонизма, впрочем, гораздо глубже. Свое начало он берет за много веков до присоединения азербайджанских ханств к России. В советское время на Кавказе было защищено немало дис­сертаций о прогрессивном значении присоединения того или иного княжества (либо ханства) к России. От соискателя к соискателю пе­реходил следующий довод: раньше кавказские народы беспрерывно резали друг друга, а после присоединения к России с этим было по­кончено. Диссертанты упрощали дело. Для Кавказа были характер­ны не только вспышки вражды и мелких войн, иногда действительно разгоравшихся между крошечными княжествами, бекствами, шамхальствами и меликствами, но и уникальный опыт мирного и даже дружелюбного сосуществования языков и вероисповеданий. Иначе не понять, например, появление таких ашугов, как Саят-Нова, сочи­нявшего свои песни не только на армянском и грузинском, но и на азербайджанском языках. Порой он записывал азербайджанские тексты армянскими буквами.

В «Али и Нино» описано соревнование народных певцов в Ка­рабахе. Поражает атмосфера двуязычия: «В село съехалось много бога­тых мусульман и армян со всего Карабаха, они жаждали насладиться ис­кусством ашугов». Не можем отказать себе в удовольствии процитировать описание Шуши: «Шуша очень благочестивый город: для 60 тысяч населения здесь десять мечетей и семнадцать церквей. В этом го­роде, со всех сторон окруженном живописными горами, лесами, реками, издавна жили мусульмане и христиане. Люди строили себе в горах и до­линах маленькие домики из необожженного кирпича и торжественно именовали их дворцами. Дворцы эти принадлежали мусульманским бе­кам и агаларам и армянским помещикам - меликам и нахарарам. Хозяе­ва дворцов могли часами сидеть на веранде, курить кальян и рассказы­вать о том, как неоднократно Россию спасали царские генералы родом из Карабаха, и вообще неизвестно, что стало бы с империей, если б не карабахцы». Это в Карабахе неистребимо.

Сегодня азербайджанские и армянские сайты предлагают свои объяснения много раз вспыхивавшей (но всегда затем утихавшей!) армяно-азербайджанской вражды. Причины этой спорадической вражды не религиозные, как часто изображают. Армяне и азербай­джанцы (кроме крестьян) начиная со Средних веков выполняли на одной и той же территории достаточно разные социальные функции. В силу особенностей исторической судьбы у армян рань­ше сложилось сословие ремесленников, раньше сложилось купе­чество, а затем и национальная буржуазия. Поколения азербай­джанских купцов и предпринимателей с досадой убеждались, что у армян давно все схвачено и лучшие места заняты - не только в Ше­махе, Нахичевани или Баку, но и в Тифлисе, Астрахани, Москве, Стамбуле, Тебризе, Багдаде, Бейруте, Измире. Похожие претен­зии были к армянам и у турок (но не у персов, старой торговой и ремесленной нации). В Османской империи армяне занимались откупами, давали ссуды губернаторам и даже султану. То же, в бо­лее скромных объемах, происходило в азербайджанских ханствах. Такую прослойку, особенно если она иной веры, не любят нигде и никогда, - но при этом поколение за поколением вполне могут уживаться на одной улице и даже вместе слушать ашугов. И даже отмечать религиозные праздники соседей иной веры, ведь для празд­ника любой повод хорош. Но противоречия никуда не девались.

Процитируем историка Геннадия Головкова: «Во время правле­ния ханов в этой части Закавказья главенствовало мусульманское на­селение. Армяне сильно зависели от мусульман, находясь у них в услуже­нии, а также занимаясь торговлей и ремеслами. Однако в связи с завое­ванием этого края Россией положение резко изменилось. К мусульма­нам, как воевавшим с Россией, сохранилось со стороны властей насто­роженное отношение, тогда как армяне получили ряд преимуществ, включая допуск к разным подрядам и поставкам, возможность приема на государственную службу. За счет привилегированного положения ма­териальное благосостояние армян быстро росло, они постепенно ста­ли богаче татар. Так, по мнению кутаисского губернатора Старо­сельского, " татарин производил шелк, шерсть, хлопок, виноград, раз­водил скот; армянин-купец ссужал его деньгами под залог урожая или продукта, скупал по дешевой цене все, что требовал рынок, и перепро­давал с барышом. Армянин богател, татарин беднел и ежечасно убеж­дался, что кабала, в которую он ввергается непонятными ему новыми условиями хозяйственно-промышленной жизни, возрастает. Естест­венно, что виновником такого незавидного положения татарину пред­ставлялся армянин, тот самый гяур, который недавно еще, при ханах, был обезврежен путем ограничения в личных и имущественных пра­вах, а теперь стал господином"».

В ХХ веке первый звонок прозвенел в 1905 году, в феврале. Все началось с заурядной уличной стычки, а кончилось «татарско-армянской войной» (как тогда писали) с множеством убитых, которая длилась с небольшими перерывами целый год. Масса армян бежала из Баку: только за пять дней февраля - около десяти тысяч. Для прекра­щения беспорядков пришлось вызывать казачьи части. Даже помня об общей загадочности событий 1903-1905 гг., инспирированных какими-то неустановленными силами извне, понимаешь, что горю­чего материала в Баку было достаточно. В глазах бедноты, состояв -шей в основном из азербайджанцев, более богатые армянские ремес­ленники и лавочники воплощали собой неправильное устройство мира. Это было столкновение на почве одновременно и классовой, и национальной ненависти.

В 1905 году власти впервые довольно откровенно приняли сто­рону обычно законопослушных мусульман против строптивых и по­литиканствующих армян; в отместку губернатор Баку князь Накашидзе был убит армянскими террористами из партии Дашнакцутюн с помощью бомбы, от которой погибли также фаэтонщик и два пер­са - торговца цветами. Из Баку вооруженное противостояние пере­кинулось в другие области - Эривань, Нахичевань, Шушу, Гянджу, Елизаветполь. В Тифлисе ради поддержания мира наместник Ворон­цов-Дашков не придумал ничего умнее, как раздать пятьсот винто­вок боевикам партии меньшевиков (потом удалось вернуть лишь 350 стволов). Кутаисский губернатор Старосельский так описывал со­бытия: «Последовавшие за бакинским столкновения в многочисленных пунктах по всей территории Восточного Закавказья составляют лишь продолжение бакинской драмы. Они осложнились кровной местью, стремлением к быстрой наживе, кое-где земельными спорами, но повсюду носили характер войны двух враждующих народов. Сторо­ны имели хорошо вооруженные армии, даже пушки, изготовленные из [труб] керосинопровода, устраивали правильные окопы, засады, осаж­дали и штурмовали села и города, брали пленных...» Как писал по го­рячим следам свидетель событий меньшевик Уратадзе, общее коли­чество жертв превысило 10 тысяч человек, а материальные убытки перевалили за сто миллионов рублей. Однако резня 1905 года по­меркла на фоне событий 1917-1920 годов.

ГЛАВА 2 ДВЕ РЕСПУБЛИКИ

Революционная неразбериха

28 мая 1918 года Азербайджан провозгласил независимость и стал Азербайджанской Демократической Республикой (АзДР), пер­вой республикой в мусульманском мире, чем азербайджанцы вправе гордиться, - Турция решилась стать республикой лишь пятью годами позже. Можно, конечно, вспомнить, что независимых мусульманских государств в мае 1918-го в мире вообще числилось всего семь - Турция, Пер сия, Афганистан, доживавший последние дни Бухарский эми­рат да три мелкие монархии внутренней Аравии, чудом не достав­шиеся ни Турции, ни Англии. И все равно психологически этот шаг Азербайджана был исключительной важен. Молодая мусульманская нация делала серьезную заявку: мы можем жить без ханов, шахов и султанов, мы будем строить свое государство на основе современной выборной многопартийной демократии.

Независимость пришла неожиданно. Кампания 1915-16 гг. на Кавказском театре против Турции была успешной, русская армия за­няла Эрзерум, Ван, Битлис, Эрзинджан, Трапезунд (Трабзон), пере­шла Курдское нагорье, вступила в верховья Тигра и Евфрата, выбила турок из Персии. Очередное поражение старинного врага уже не вы­зывало сомнений. Мусульмане России не подлежали призыву, но не­которые из них, вдохновленные победами империи, пошли на войну добровольно. Партия «Мусават» («Справедливость») не разделя­ла подобных настроений. Она была против войны с братской Турцией и мечтала о поражении России в этой войне, в чем совпадала с

большевиками. Однако активных действий принципиально законо­послушный «Мусават» не предпринимал. Известие о Февральской революции поразило всех как громом.

2 марта 1917 года император Николай II под давлением своего окружения отрекся от престола. После этого акта Российская импе­рия была обречена. Протест выразили лишь два выдающихся генера­ла - Федор Келлер и Гусейн-хан Нахичеванский, азербайджанец по происхождению. Оба они предложили себя и свои войска в распоря­жение государя для подавления мятежа. Увы, их телеграммы даже не были переданы Николаю. Гусейн-хан отказался присягать Времен­ному правительству и безуспешно пытался отговорить от такой при­сяги командующего Кавказским фронтом великого князя Николая Николаевича.

Судьба Гусейн-хана Нахичеванского символична. Большевики отомстили ему. 18 мая 1918 года он был арестован в Петрограде как заложник и расстрелян вместе с великими князьями Павлом Алек­сандровичем, Николаем Михайловичем, Георгием Михайловичем и Дмитрием Константиновичем в Петропавловской крепости. Он оста­нется в памяти России и Азербайджана примером выдающейся вер­ности долгу и присяге.

Но вернемся чуть назад. Смешно верить, что революции проис­ходят лишь тогда, когда «верхи не могут, низы не хотят». Гораздо чаще толчок им дает сплоченная группа единомышленников, сумевших не упустить случай. Именно случай - вроде сильнейших снего­падов в феврале 1917 года, небольшого перерыва в подвозе продо­вольствия в Петроград, маленькой паузы в снабжении города хле­бом. Группа лиц, близких к верховной власти, сочла тогда, что счастье само плывет в руки. Она умело инспирировала волнения в Петрограде, почему-то решив, что сумеет управлять событиями и даль­ше. Но случаем, который предоставили эти волнения, обрадованно воспользовалось множество других сил, и эти силы довольно быстро затоптали недальновидных инициаторов событий.

Для политических партий в национальных регионах Российской империи Февральская революция в Петрограде, в свою очередь, ста­ла случаем, который они поспешили употребить в свою пользу, и бы­ло бы странно, если бы они поступили иначе. В Азербайджане не упу­стили свой случай «Мусават», «Иттихад», «Гуммет», федералисты. А также, конечно, эсеры и большевики.

Сам факт наличия в Азербайджане устойчивых партий, выглядя­щий сегодня само собой разумеющимся, не был таковым в мировых реалиях начала ХХ века. События 1918-20 годов не будут понятны, если мы забудем, что Россия была нетипичной империей. Почему Азербайджан стал первой республикой в исламском мире? Потому что его подготовило к этому пребывание в стремительно демократизиро­вавшейся России. И с первым демократическим парламентом, равно как и с законом о выборах, Азербайджан опередил другие мусульман­ские страны по очевидной причине: у его населения уже был опыт уча­стия в шести общероссийских выборах (четырех - в Государственную думу, муниципальных летом 1917 года и в Учредительное собрание осенью того же года). Алимардан Топчибашев, ставший 7 декабря 1918 года председателем азербайджанского парламента, в прошлом был депутатом I Государственной думы, а Фатали-хан Хойский - II Го­сударственной думы (В. И. Ульянов-Ленин тоже выставлял свою кан­дидатуру на выборах во Вторую Думу, но не прошел, а Хойский про­шел); видный деятель «Мусавата» Мамед-Юсуф Джафаров был депу­татом и IV Государственной думы, и Всероссийского Учредительно­го собрания; несколько известных азербайджанских политиков, в том числе члены ЦК «Мусавата» Гасан Агаев и Насиб Усуббеков (бу­дущий председатель Совета министров АзДР), были избраны во Все­российское Учредительное собрание, тогда как их коллега по ЦК Му-стафа Векилов был членом Временного Совета Российской Республи­ки (Предпарламента). Этот список можно продолжать довольно долго.

Правом избирать и быть избранным каждого российского под­данного наделил еще избирательный закон 1906 года. Недостающие демократические свободы были узаконены российским Временным правительством сразу вслед за взятием власти. Сегодня политиче­ское равноправие всех народов и национальностей кажется естест­венным как воздух, но стоит напомнить, что установление такого равноправия в России, никогда не считавшей себя колониальной им­перией, было для своего времени достаточно авангардным. На по­добное не отважились даже французские левые в период нахожде­ния у власти Народного Фронта (1936-38 гг.). Новшеством мирово­го уровня было и полное уравнение женщин в правах с мужчинами, введенное Временным правительством (в этом Россия опередила Ан­глию, Францию, Швейцарию и еще ряд «продвинутых» стран). Все это было воспроизведено в законах Азербайджанской Демократиче­ской Республики.

Важнейшую роль сыграл и тот факт, что Временное правитель­ство 1 (14) сентября 1917 года объявило Россию республикой. Азер­байджанские демократы полностью приняли эти перемены, искрен­не считая их своими. Мамед Эмин Расулзаде видел обновленную Россию «таким зданием, в котором каждая нация имела бы принадле­жащую ей собственную квартиру» (из речи на Всероссийском му­сульманском съезде в Москве, 1-11 мая 1917 года). Впоследствии основоположники азербайджанской независимости не раз говори­ли, что, не случись большевистского переворота, они посчитали бы вполне приемлемым пребывание Азербайджана в составе демокра­тической Российской Республики.

Увы, этой республике была уготована та же судьба, что и Азербай­джанской. Российская Республика просуществовала всего 56 дней -до 25 октября (7 ноября) 1917 года, а Азербайджанская - формально целых 23 месяца. Но и та и другая были уничтожены большевиками, и под руководством одних и тех же лиц. Однако мы забежали вперед.

Уже в марте 1917-го партия «Мусават», слившись с азербай­джанскими федералистами, стала Тюркской демократической пар -тией федералистов «Мусават». В этом названии важно каждое сло­во. Например, слово «федералисты» означает, что партия объеди­няла людей, стремившихся сделать Россию федерацией народов. Но в первую очередь все устремления «Мусавата» были направлены на ускоренную модернизацию азербайджанского общества. Програм­ма партии более или менее отвечала всем демократическим стандар­там того времени.

Пока «Мусават», «Гуммет» (социалисты) и другие партии го­товились к выборам во всероссийское Учредительное собрание, ак­тивность на турецком фронте пошла на убыль. В июне 1917-го кор­пус генерала Баратова прервал наступление, будучи всего в 130 вер­стах от Багдада. Мы никогда не узнаем, как события развивались бы здесь дальше, ибо, как известно, четыре месяца спустя власть в рос­сийской столице захватили большевики, сразу же начавшие перего­воры о перемирии. После подписания перемирия 2 (15) декабря 1917 года русские части начали покидать Кавказский фронт.

Ноябрь и декабрь 1917 года в Закавказье были временем томи­тельной неясности. Сегодня кажется непонятным, почему Азербай­джан, Армения и Грузия не провозгласили независимость немедлен­но после большевистского переворота в Петрограде. Но задают та­кой вопрос люди, знающие, что было потом. Тогда же многое виде­лось иначе: ну, был у власти эсер Керенский, пришел большевик Ленин, оба социалисты. Что тот незаконный, что этот. Главное, что вы­боры во Всероссийское Учредительное собрание не отменены. До­ждемся выборов, посмотрим. Выборы прошли 12 (25) ноября, созыв собрания назначили на начало января 1918 года. Что такое больше­вики, страна уяснила лишь когда они разогнали Учредительное со­брание. С этого момента отделение национальных окраин от России стало неизбежным.

Первая кровь Гражданской войны

В ноябре 1917 года обычное для России тех месяцев двоевластие переросло в Баку в тяжелый конфликт. Бакинский Совет во гла­ве с Шаумяном (характерно, что не азербайджанцем) объявил себя единственной властью в городе, подчиненной лишь ленинскому Совнаркому. По версии Совета, вся Бакинская губерния станови­лась частью РСФСР. Со всем этим были резко несогласны Бакин­ская дума и «Мусават». Население в массовом порядке вооружа­лось, в регионе стали множиться столкновения, в них втягивались следовавшие с фронта войска. Тысячи человек погибли в жуткой трагедии у станции Шамхор близ Гянджи. Историк В. П. Булдаков описывает случившееся по материалам следственной комиссии: «Уходящие с фронта русские войска оставляли часть оружия армя­нам, вынужденным более других думать об опасности турецкого втор­жения. Это нервировало азербайджанцев. 9 января (нового стиля) 1918 года у станции Шамхор один из воинских эшелонов был останов­лен заградительным отрядом с бронепоездом Закавказского Краевого совета. В течение двух суток, пока шли переговоры, к станции съеха­лись, с одной стороны, тысячи азербайджанских крестьян, рассчиты­вающих на свою долю оружия, с другой - еще три воинских эшелона. Началась стрельба, один из снарядов угодил в огромный резервуар с нефтью. Горящая нефть хлынула в низину, где расположились со своим подводами азербайджанцы. Вскоре взорвалось еще несколько емкостей с горючим, после чего пламя охватило и часть вагонов, в том числе во встречном пассажирском поезде, следовавшем в Тифлис. Количество убитых и заживо сгоревших с той и другой стороны так и не удалось подсчитать, но жертвы исчислялись тысячами».

Благодаря принятому годом ранее решению Временного пра­вительства о переформировании армии по национальному призна­ку, в Кавказской армии успел появиться Армянский корпус. Те­перь четыре тысячи вооруженных солдат и офицеров этого корпу­са находились в Баку. Вдобавок в Бакинской губернии оказалось множество армян-беженцев из Персии, турецкой Армении и ту­рецкого Курдистана. Армяне были уверены, что «Мусават» вот-вот пригласит в Азербайджан турецкую армию и вооружались на этот случай. А Шаумян, рассуждали они, если уж и пригласит внешнюю силу, то только антитурецкую. И такая сила есть, это англий­ский корпус в Персии. (Российские большевики были далеко и по­ка помочь не могли.)

Силы были неравны: Бакинский Совет располагал даже собствен­ной «Красной армией», на стороне же «Мусавата» и Бакинской ду­мы были не слишком многочисленные азербайджанские отряды «му­сульманской самообороны» и демобилизованный Татарский (т. е. азербайджанский) конный полк Кавказской туземной дивизии, из­вестной также под именем Дикая дивизия. 28 марта - 1 апреля 1918 года в Баку (а затем еще в семи уездах) развернулись настоящие межэтнические сражения, далеко затмившие 1905 год. Все началось с того, что 27 марта 1918 года пароход «Эвелина» доставил в Баку офицеров и рядовых Татарского (азербайджанского) конного полка так называемой Дикой дивизии во главе с генералом Ханом Талышинским. Они прибыли из Ленкорани, где был расквартирован полк, на похороны офицера полка Мамеда Тагиева, сына самого известно­го человека Азербайджана Гаджи Тагиева, миллионера и мецената. Бакинские комиссары напряглись, ожидая чего угодно. Полк, фор­мально уже упраздненный, готовился к тому, чтобы влиться в Му­сульманский (Азербайджанский) корпус, формировавшийся по ре­шению Закавказского комиссариата. Когда ничего не подозревав­шие сослуживцы покойного вернулись после похорон на корабль, комиссары решились на дерзкую провокацию. Они запретили капитану «Эвелины» покидать порт и потребовали, чтобы военнослу­жащие сдали оружие, дав им на это 24 часа. На пассажирский паро­ход были наведены пушки. Вдобавок по приказу Бакинского совета был арестован генерал Талышинский.

Встревоженное азербайджанское население стало собираться на митинги, требуя одновременного разоружения находящихся в Ба­ку армянских формирований. Степан Шаумян с простодушным ци­низмом рассказывает о дальнейшем так: «Мы воспользовались пово­дом, первой попыткой нападения на наш конный отряд и открыли на­ступление по всему фронту... У нас уже были вооруженные отряды око­ло 6 тысяч человек. У дашнаков имелись также около 3-4 тысяч нацио­нальных частей. Участие последних придало отчасти гражданской войне характер национальной резни, но избежать этого не было воз­можности. Мы шли сознательно на это. Если бы они взяли верх в Баку, город был бы объявлен столицей Азербайджана» (С. Г. Шаумян. Из­бранные произведения. - М., 1978, с. 246). Обратите внимание: «воспользовались», «шли сознательно», «по всему фронту». Что за фронт имеется в виду?

Ответ прост: знаменитые «бакинские комиссары» сознатель­но пошли на резню азербайджанцев, лишь бы Баку не был объявлен столицей Азербайджана! Историк Фархад Агамалиев поясняет: «Лишь энергичное вмешательство 36-го Туркестанского полка быв­шей царской армии, временно расквартированного за городом в ожида­нии отправки в Россию, спасло азербайджанцев от вполне возможного поголовного истребления».

Считается, что в одном лишь Баку погибли 13 тысяч человек, в основном азербайджанцы. В советских учебниках это массовое ис­требление людей потом именовали «антисоветским мятежом муса­ватистов». (Президентским указом день 31 марта объявлен в Азер­байджане Днем памяти жертв геноцида азербайджанцев.)

Полтора года спустя М. Расулзаде писал о сл