Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Глава 45. «Давать приказ» Казимир не успел
«Давать приказ» Казимир не успел. В застывшем воздухе что‑ то просвистело. Предпыточную тишину нарушил громкий чмок. Брат Себастьян, искусный мастер по добыче правды, упал с пронзенным насквозь черепом в груду аккуратно разложенного железа. Окровавленное острие стрелы торчало из затылка. В пустой глазнице подрагивало оперение. По щеке медленно стекала кровь и слизь лопнувшего глаза. Стрела, что вышибла его, была длинной, очень длинной. Гораздо длиннее польских стрел. Доводилось Бурцеву видеть такие в Вроцлаве. Татарская стрела! Ноги палача еще сучили в предсмертной агонии, а на тевтонов и куявцев посыпались новые стрелы. Заржали раненые кони, возопили люди. Шальной железный наконечник с сухим стуком ударил в дерево у виска Бурцева. Конрад и Казимир первыми прикрыли головы шлемами, подхватили щиты и рванули из ножен мечи. Три человека, не столь расторопные, уже корчились на земле рядом с братом Себастьяном. А стрелопад продолжался. Маячившие в отдалении, у самой рощи, легковооруженные всадники отнюдь не рвались в рукопашную. Небольшой, в общем‑ то, отряд – десятка полтора‑ два. Но гоняться сейчас за этими подвижными конными лучниками – дохлый номер. Стоять на месте и бестолково подставляться под их стрелы – еще глупее. А тугозарядные куявские арбалеты никак не могли сравниться со скорострельными луками противника. Из сродовской крепости, правда, выдвигалась подмога, но слишком медленно, слишком далеко. Упал, пронзенный стрелой, еще один рыцарь с крестом на плаще. И два кнехта князя Казимира. Тевтоны обступили магистра со всех сторон. Короткий выкрик на немецком – и украшенное черными крестами каре спешно двинулось к городским укреплениям. Построение не ломалось: дисциплинка у тевтонов была покруче, чем у татаро‑ монгол. За воинами Христа начали в беспорядке отступать и куявцы. Казимир чуть замешкался. С обнаженным клинком в руке он приблизился к связанному Бурцеву. Огнем и мечом, так? Что ж, мечом все‑ таки лучше. Сразу две стрелы впились в бок княжеского коня. Раненое животное осело на задние ноги, рухнуло наземь. Всадник едва успел спрыгнуть с седла. Оруженосец Казимира, молодой юноша в кожаной кирасе и с газообразным шлемом на голове, тут же подскочил к нему, отдал господину поводья своей лошади. – Спасайся, князь! Твоего пленника все равно убьют татары. Спаса… Сильный толчок бросил его прямо в объятья Казимиру. Между лопаток верного оруженосца трепетала стрела. Больше Казимир медлить не стал. В Сродовскую крепость он влетел на лошади павшего юноши.
… Татары не убили пленника. Всадники в мохнатых шапках покружили у одинокого дерева, собирая свои стрелы и добивая раненых. Крепость, в которой уже укрылись магистр Конрад и Казимир Куявский, пока не извергала карательных отрядов – сродовцы, видимо, опасались, что вслед за небольшим отрядом вот‑ вот подтянутся основные силы противника. И все же степные кочевники чувствовали себя вблизи чужого города неуютно. Они не стали нагружаться трофеями, а повернули коней к далекой рощице. Только один всадник задержался возле Бурцева. Невысокий круглолицый воин с миндалевидными глазами, редкими бровями и маленькими усиками. Его легкий доспех буйволовой кожи с нашитыми на груди и животе костяными пластинками из лошадиных копыт смотрелся довольно экзотическим полушаманским нарядом. На голове возвышался колпак из кожи и меха, усиленный железными полосами: и шапка, и шлем одновременно. Сзади – на спине – болтался плетенный из упругих веток и обтянутый кожей щит – легкий, но вряд ли достаточно прочный, чтобы выдержать удар рыцарского копья или меча. А вот кривая сабля на поясе – оружие, отсутствующее у других конных лучников, показывала, что внимание к пленнику проявляет предводитель отряда. Сабля выскользнула из ножен. – Кем син? [20]Кем? Бурцев пытался понять кочевника… – Алман? [21] – Юк[22], – Незнакомое слово вырвалось само собой. Незнакомое Бурцеву, но не его предкам. Брови над раскосыми глазами поднялись вверх. Сабля всадника – тоже. Или замочит прямо сейчас! Или… освободит? Изогнутый клинок блеснул на солнце. Путы ослабли. – Вире! [23]– позвал подчиненных воин с саблей. – Тиз! [24] Бурцева отвязали от дерева лишь для того, чтобы связать снова. Он даже не успел восстановить кровообращение в посиневших руках и отогнал прочь мысль о сопротивлении. Сопротивляться? Зачем?! Между пыточными инструментами тевтонов и жесткими веревками из конского волоса Бурцев все‑ таки выбрал последнее. – Пойдешь со мной! – безапелляционным тоном заявил всадник. Бурцев уже не удивлялся тому, что понимает его без перевода. Чему удивляться‑ то? Если частичка польской крови при переносе во времени пробудила генетическую память и распахнула лингвистический багаж далеких предков‑ шляхтичей, то же самое должно случиться и с языковым наследием татарских прапра‑ прадедушек и бабушек. Вот с немцами, да, не повезло. Ну нет в нем ни капли немецкой крови, и все тут. Кочевники уже затягивали на связанных спереди руках пленника петлю аркана. – Умрешь, если будешь упрямиться, – пригрозил предводитель. – Яхши, – пожал плечами Бурцев. – Хорошо. Лошадей в галоп не пускали. Кочевники ехали рысью, но взятый с самого начала темп не снижали. Полонянина гнали на аркане, конец которого был прикреплен к седлу обладателя сабли. Гнали хорошо, гнали долго. Давненько Бурцев не совершал таких пробежек по пересеченной местности. Пару раз он падал, волочился по земле на прочной веревке, изловчившись, вскакивал снова и бежал… бежал… Нужно было бежать, ведь вряд ли татары станут церемониться с пленником, ставшим обузой: секир башка – и дело с концом. Вообще‑ то за каждым кочевником рысили запасные коньки. Однако полонянина в седло не сажали. Коней степные воины берегли… Насколько Бурцев понял, его перехватил один из передовых дозоров, рыскающих в далеком отрыве от основных сил. Раздобыв пленника и осмотрев сродовские укрепления, разведчики возвращаются, чтобы отчитаться перед своим ханом. В лагерь кочевников он прибыл в состоянии загнанной лошади. Плохо соображая, куда и зачем его ведут, Бурцев с трудом переставлял ноги. Но пока еще переставлял.
|