Воля и власть

Давно замечено, что взаимосвязь права и власти опосредуется волей. Одним из первых философов к проблеме воли обратился Аристотель. Он определял волю как «хотение», «желание», «выбор». Древ­негреческий философ утверждал, что всякое действие человека является свободным, даже если он его совершает под влиянием страсти.

С этих позиций Аристотель подверг критике известный тезис Сократа: «никто не делает зла по своей воле», который поддерживал и Платон в своих работах «Законы», «Протагор», «Менон», «Горгий». По мнению Аристотеля, если следовать этому тезису, то человек не властен над собой и поэтому не несет ответственности за свои поступки. Между тем, указывал он, «пьяных считают виновными вдвойне», так как во власти человека «не напиться». Аналогично с этим, отмечал Аристотель, правосудие наказывает «за неведение в законах чего-то такого, что знать положено и нетрудно».

Таким образом, человек ответственен за свои поступки, реализующие его желания. Но желания одного не всегда совпадают с желаниями другого. Конфликт человеческих желаний ведет к свободе воли: способности человека осуществлять выбор добра или зла, добродетели или порока — к такому выводу подводит нас Аристотель.

Очень важна мысль философа о том, что добродетель предполагает не только активную волевую деятельность человека, но и «известное состояние души», делающее совершаемое действие «целью самой по себе». Другими словами, высшие ценности не существуют для достижения чего-либо помимо самой ценности, добро должно совершаться ради добра, а справедливость — ради справедливости.

Августин Блаженный считал волю внутренним фактором, «свободным произволением». Говоря о таких «аффектах души», как вожделение, страх, радость, печаль, Августин полагал, что именно в них пребывает воля, а сами эти чувства рассматривал как «пробуждения воли». «Ибо чем могут быть вожделение и радость, как не волей одобрять то, чего мы хотим? И чем могут быть страх и печаль, как не волей не одобрять того, чего мы не хотим?» — спрашивал Августин в своем трактате «О граде Божьем».

Философ эпохи Возрождения Лоренцо Валла (1405/07—1457) был убежден, что от воли зависит любое человеческое действие, всякое право и несправедливость, любая награда и наказание.

И. Кант, разрабатывая теорию нравственного и правового категорических императивов, также обращался к воле как к способное человека. В работах «Основы метафизики нравственности», «Критика практического разума», «Метафизика нравов» философ рассматривал ее как источник, основание человеческих поступков и всей жизнедеятельности. Он считал автономную волю высшим принципом нравственности, так как «она сама для себя закон (независимо от каких бы то ни было свойств предметов воления)». Кант исследовал волю с разных точек зрения: как «сознание своей причинности в отношении поступков»; как «практическое сознание»; как «способность чистого разума», выступающая внутренней причиной поступков, и др.. Именно воля, по его мнению, лежит в основании нравст­венного категорического императива, который, как известно, гласит: «Поступай так, чтобы максима твоей воли могла в то же время иметь силу принципа всеобщего законодательства».

В свою очередь, полагал Кант, закон должен определять волю Он писал, что законосообразность вообще есть то, что служит И должно служить воле принципом. Воля подчиняется «велению» ра­зума, а формула веления называется императивом (безусловным требованием).

Эта мысль великого философа очень ценна: она помогает увидеть, что воление и веление имеют определенное различие. Воление— это способность самодетерминировать свои действия, а веление — воля, направленная вовне, прежде всего, на выполнение законов. Очень близко к «велению» понятие «принуждение», однако последнее означает подчинение чужой воле, а веление — своей.

И. Кант также дал определения сопряженным с волей понятиям: зависти, злорадству, отмщению, пренебрежению, клевете, издевательству, достоинству, любви, уважению и др. Например, любовь у Канта — это не чувство удовольствия от совершенства других людей, а благоговение как воля, «имеющая своим следствием благодеяние»; уважение — не просто чувство, возникающее из сравнения нашего собственного достоинства с достоинством других, а воля к признанию достоинства другого в практическом смысле; злословие подразумевает склонность к распространению вредных для уважения к другим слухов.

Проблему воли как одну из важнейших философско-правовых проблем всесторонне исследовал в своей «Философии права» Г. Гегель. Он подчеркивал неразрывность воли и права, рассматривая право как «наличное бытие свободной воли». Волю он определял как основанную на потребностях, желаниях, влечениях и вожделении личности, государства, народа способность действовать, реализовывать поставленные цели. Воля у Гегеля выступает одновременно и единичным — как внутренняя способность индивида, и всеобщим, так как она выражает мотивы, намерения и цели других людей: чле­нов семьи, гражданского общества или государства.

Всеобщность воли проявляется в том, что она нацелена на выбор, зависящий от различных факторов неопределенности. Именно эта неопределенность и делает волю абсолютно несвободной. Взаимо­связь всеобщей и единичной воли характеризует взаимосвязь прав и обязанностей. У Гегеля наличное бытие всеобщей воли — это закон, а личное бытие индивидуальной воли — исполнение гражданами своих прав и обязанностей.

Как диалектик Гегель не мог не заметить, что воля постоянно оценивается человеком, пересматривается, меняется, а при определенных условиях может приобретать и форму произвола. Произвол — это воля, «обусловленная естественными влечениями», определяющая себя как «свобода», уверенная, что сущность ее состоит в том, «чтобы делать все, что угодно».

А. Шопенгауэр под «волей к жизни» подразумевал мир человека. Только воля, по Шопенгауэру, постигает мир изнутри. В книге «Мир как воля и представление» он пишет: «...понятие воли — единственное из всех возможных, которое имеет свой источник не в явлении, не просто в наглядном представлении, а исходит изнутри, вытекает из непосредственного сознания каждого, сознания, в котором каждый познает собственную индивидуальность в ее существе...».

Ф. Ницше рассматривал волю как инстинктивную способность всего живого к самосохранению и развитию и подразделял ее на слабую и сильную. Слабая воля проявляется как рассогласованность инстинктов, отсутствие единства, целеустремленности, энергичности, властности. Слабая воля — удел «толпы». А сильная воля координирует действия других, обеспечивает ясность и определенность развития общества, но ею обладают только избранные. Следовательно, сильная воля с необходимостью ведет к установлению власти.

Таким образом, Ф. Ницше полагал волю и власть важнейшими характеристиками всего живого, и, прежде всего, человека. Власть он понимал как иррациональное воздействие кого-либо для достижения обших целей, как природное, инстинктивно-чувственное установление воли одного человека над другими индивидуальными волями.

В современной научной литературе власть определяется как волевое отношение между людьми. А это означает, что воля способна ак­тивно влиять на властные отношения.

Особенно отчетливо связь воли и власти проявляется в современной России. Как справедливо отмечает В.И. Митрохин, «чтобы стать формальным статусным членом властного синклита — достаточно во­ли и случая». По его мнению, «безволие способствовало политическому унижению и моральному падению Горбачева. Неумение мобилизовать волю лишило Н. Рыжкова реального шанса стать первым прези­дентом России. Воля и случай сделали Ельцина высшим должностным лицом огромного государства. Во многом благодаря воле поднялись на Олимп Гитлер и Муссолини, Сталин и Тито, де Голль и Тэтчер»3

Кстати, о воле Гитлера существуют противоположные суждения. Неомарксист фрейдистского толка Э. Фромм писал: «Сам Гитлер считал своим главным достоинством несгибаемую волю. Был ли он прав, зависит от того, что понимать под «волей». На первый взгляд вся его карьера свидетельствует о том, что он и в самом деле обладал исключительной силой воли. Он хотел стать великим, и, начав с нуля, в течение всего двадцати лет, осуществил это намерение, достигнув таких высот, о которых даже сам, наверное, не мечтал. Разве это не характеризует его как волевого человека? Вместе с тем у нас есть серьезные основания сомневаться в его волевых качествах... то, что Гитлер называет «волей», было в действительности его страстями, сжигавшими его изнутри и заставлявшими искать пути утоления».

По нашему мнению, безусловно, Гитлер обладал волей, но не рациональной, а иррациональной, когда во имя желаемой цели человек идет на поводу у своих страстей.

Иррациональная воля может быть сильной, но деструктивной и эгоистичной, не считающейся с другими индивидуальными волями, и в таком случае всегда оборачивается волюнтаризмом.

Воля служит глубинным основанием властного потенциала. Властный потенциал — феномен многозначный. К нему относятся не только сильная воля, но и образованность, профессионализм, высокая нравственность, духовность. Тем не менее исследователи отмечают такой парадокс: властный потенциал не всегда сочетается со способом организации публичной власти. Так, известный английский философ и экономист Фридрих Август фон Хайек (1899—1992) в книге «Дорога к рабству» спрашивает: «Почему в тоталитарном обществе к власти приходят худшие?» В.И. Митрохин предлагает этот вопрос поставить шире: «Почему в весьма разнообразных по степени цивилизованности и стандартов демократизма обществах к власти не приходят, или приходят не часто, лучшие, наиболее талантливые, подготовленные к по­литической деятельности люди? Почему среди членов законодатель­ных органов, других выборных властных корпораций растет число демагогов и явных шизофреников?». Ответ получить не просто. Однако очевидно, что не последнюю роль в том, что человек оказался во властных структурах, играют его амбиции, устремление к власти и воля.

Власть — это бытие воли. Власть есть способность и возможность оказывать определенное воздействие на деятельность, на поведение людей при помощи таких средств, как воля, авторитет, право, насилие, отмечал В.И. Даль в «Толковом словаре». Во всех этих средствах воздействия на людей воля проявляется как «властная воля», как, говоря словами И. Канта, «повеление и требование».

Таким образом, власть и воля неразрывно взаимосвязаны.

С одной стороны, воля лежит в фундаменте власти как особого типа поведения субъектов, основанном на приказании, давлении; она определяет способность власти подчинять себе, мобилизовать ресурсы общества для достижения поставленных властвующим

субъектом целей, принимать решения, улаживать конфликтные ситуации; иными словами, воля — это основание власти как насилия, подавления свободы и независимости социальных субъектов.

С другой стороны, власть есть воление, реализующееся через законы государства, приказы, указы, постановления и сопровождающееся угрозой санкций в случае неповиновения; она проявляется как способность воли подчинить того, над кем осуществляется власть. Власть — это и возможность одного человека принуждать другого к совершению какого-либо действия, и отношение между людьми по принципу «подчинения»; власть, наконец, — это направляющая воля, не существующая без ее носителя.

Следовательно, власть выступает как осуществление чьей-то воли: вождя, государства, партии, церкви, государственного деятеля, чиновника.