Глава 32. – Кто это? – Голос доносился из темного леса

– Кто это? – Голос доносился из темного леса. – Кто там?

Бонни была благодарна Мэтту только за то, что он был рядом и придерживал ее. Девушке нужен был контакт с людьми. Казалось, если она втиснется глубже в другого человека, то останется в безопасности. Она даже кое-как сумела не закричать, когда затемнение раскачивалось как в сюрреалистической сцене.

– Изабелл!

Да, это действительно была Изабелл, не в больнице Риджмонт, а здесь в Старом Лесу. Она стояла на некотором расстоянии, почти голая, исключая кровь и грязь. Здесь в этой обстановке она одновременно походила и на жертву, и на лесную богиню, богиню мести, охоты и наказания всех, кто стоит на ее пути. От нее шел воздушный поток тяжелого дыхания, слюна вытекала изо рта, но она не была сломлена. Нужно было просто посмотреть в ее красные горящие глаза, чтобы понять это.

Бонни увидела позади Изабелл, ступающие по ползучим лозам и время от времени ворчащие и чертыхающиеся фигуры. Одна из них была высокой и худой, а другая маленькой, но крепкой. Они выглядели как гномы, преследующие лесную нимфу.

– Доктор Альперт! – голос Мередит едва ли звучал подконтрольно.

В это же время Бонни заметила, что проколы на теле Изабелл стали выглядеть хуже. Она потеряла большинство игл, гвоздиков и обручей, вместо них там была кровь и выходящий наружу гной.

– Не пугайте ее. – Прошептал Джим из тени. Мы следуем за ней с тех пор, как нам пришлось остановиться. Бонни почувствовала, как Мэтт начал черпать воздух, словно задыхался, но он собирался закричать. И она увидела, почему. Джим казался слишком высоким. Он нес Обаасан, в японском стиле, на спине, и ее руки обхватывали его шею. Как рюкзак, подумала Бонни.

– Что с вами случилось? – Прошептала Мередит. – Мы думали вы поедете в госпиталь.

– Дерево каким-то образом упало поперек дороги, после того, как мы высадили вас. Невозможно было его объехать, чтобы попасть в больницу или еще куда-нибудь. В дереве было гнездо шершней, или чего-то подобного. Изабелл пробудилась, как по щелчку… доктор щелкнула пальцами, …потом услышала шершней и побежала прочь. Мы побежали за ней. Могу сказать, что поступила бы так же, если бы была одна.

– Кто-нибудь видел этих шершней? – Спросил Мэтт, после паузы.

– Нет, начало темнеть. Но мы слышали их всю ночь. Самая сверхъестественная вещь, которую я когда-либо слышал. Шершни были, словно один фут в длину. – Сказал Джим.

Теперь Мередит сжимала руку Бонни с другой стороны. То ли чтобы заставить молчать, то ли наоборот, говорить. Бонни не знала, что ей делать. Да и, что она могла бы сказать? «Упавшие деревья останутся на месте, пока полиция не примет решения осмотреть их.» «Ох, и остерегайтесь адского роя насекомых размером с вашу руку.» «И да, кстати, возможно прямо сейчас одно из них в Изабелл.» Это бы действительно спустило Джима с катушек.

– Если бы я знала обратный путь к пансиону, я бы оставила этих троих там. – Сказала миссис Флауэрс. – Они не часть всего этого.

К удивлению Бонни, доктор Альперт ничуть не возражала против утверждения, что она «не часть этого». К тому же она не спрашивала, что делает миссис Флауэрс с двумя подростками в Старом Лесу в это время. То, что она сказала им, было еще более удивительным: – Мы увидели свет, когда вы начали кричать. Это прямо туда.

Бонни почувствовала, как мускулы Мэтта напряглись. – Слава богу – сказал он.

Однако затем, парень медленно произнес: – Но это невозможно. Я покинул Дунстанов за десять минут до того, как мы встретились, и мне кажется правильное направление к пансиону в другую сторону Старого Леса. Добраться туда займет где-то 45 минут.

– Хорошо, возможно это или нет, но мы видели пансион, Сеофилия. Свет горел везде, с первого до последнего этажа. Невозможно было ошибиться. Ты точно уверен, что не перестарался с расчетом временем? – сказала она Мэтту.

Миссис Флауэрс зовут Сеофилия, Бонни еле сдерживалась, чтобы не захихикать. Напряжение дошло до нее.

Как только она подумала об этом, тут же почувствовала еще один толчок от Мередит.

Иногда ей казалось что она, Елена и Мередит могут читать мысли друг друга. Может, это и не так, но временами взгляд, один взгляд был заменой множеству аргументов.

И иногда – совсем редко – Мэтт и Стефан были тоже частью этого. Но это не была настоящая телепатия с ясными голосами в голове, словно ты слышишь их ушами – просто иногда мальчики как будто были на одном канале с девочками.

Бонни точно знала, что означал этот толчок. Мередит выключила лампу в комнате Стефана на верху, и миссис Флауэрс выключила свет на нижнем этаже, когда они уходили.

Если до этого Бонни представляла ясное изображение пансиона со светом ламп, то теперь это казалось не реальным.

Кое-кто попытался растолковать, что означал толчок Мередит. Мэтт находился на той же волне, даже если у него была другая причина. Он наклонился к Мередит и Бонни.

– Может нам вернуться к Дунстанам. – Сказала Бонни своим самым ребяческим и душераздирающим тоном. – Они нормальные люди. Они могут защитить нас.

– Пансион прямо на том холме. – Сказала доктор Альперт жестко. – И я жду ваших рекомендаций, в отношении замедления инфекции Изабелл, миссис Флауэрс.

Домовладелица затрепетала. Нет других слов для этого. – Боже мой, какой комплимент. Первое, что мы должны сделать – это промыть немедленно все раны.

Это было так очевидно и не похоже на миссис Флауэрс, что Мэтт прижался к Бонни еще сильнее, как и Мередит, которая тоже прислонилась к ней. Йихо! Подумала Бонни. Так наша телепатическая сила действует или нет? Тогда это доктор Альперт опасная лгунья.

– Вот и все пока, мы направляемся в пансион. И Бонни не волнуйся, мы позаботимся о тебе. – Сказала Мередит спокойным голосом.

– Конечно, позаботимся. – Сказал Мэтт и прижал ее еще раз. «Я знаю, кто не на нашей стороне». Вслух он добавил фальшиво строгим голосом: – Это плохая идея идти к Дунстанам. Я уже говорил это миссис Флауэрс и девочкам об этом, но у них есть дочь похожая на Изабелл.

– Прокалывает сама себя? – Сказала доктор Альперт, несколько испуганно и пораженно.

– Нет. Она ведет себя странно. Но это не хорошее место. – Еще одно сжатие.

Я поняла это давно, подумала Бонни. Но теперь мне нужно замолчать.

– Показывайте дорогу, – сказала миссис Флауэрс, она выглядела взволнованнее, чем раньше – Вернемся в пансион.

И они позволили Джиму и доктору Альперт идти впереди. Бонни все время что-то бормотала, жалуясь, на случай если ее слушают. Она, Мередит и Мэтт следили за Джимом и доктором.

Хорошо. – Сказала Елена Деймону, – Я разодета как некто на палубе океанского лайнера, я настроена как напряженная гитара, и я сыта по горло всей этой отсрочкой. Итааак… Что такое эта твоя «правда, только правда и ничего кроме правды»? – Она покачала головой. Время тянулось для нее.

Деймон сказал: – В некотором роде, мы сейчас находимся в крошечном снежном шаре, который я создал для себя. И это значит, что они не смогут видеть и слышать нас, в течение нескольких минут. Сейчас пришло время для настоящего разговора.

– Тогда, нам следует говорить быстро. – Сказала Елена, улыбнувшись ему.

Она пыталась ему помочь. Она знала, что он нуждается в этом. Деймон очень хотел сказать ей правду, но это было так далеко от его натуры. Все равно, что просить чертовски дикую лошадь позволить тебе сесть верхом, и руководить.

– Есть еще проблемы. – Деймон прохрипел, и она поняла, что он читал ее мысли. – Они… они пытались сделать невозможным для меня разговор с тобой об этом. Они устроили все в стиле великих старинных сказок: путем составления большого количества условий. Я не могу сказать тебе это в доме, но также не могу сказать и снаружи. Что ж, «вдовья площадка» не внутри, однако ты не можешь утверждать, что она снаружи. Я не могу рассказать тебе при солнечном или лунном свете. Хорошо, солнце село, и пройдет около тридцати минут, прежде чем взойдет луна, и я говорю, это условие выполнено. Так же я не могу сказать тебе это, пока ты одета или обнажена. – Елена автоматически посмотрел на себя в тревоге, но ничего не изменилось, насколько она могла сказать.

– И я полагаю, что условие перевыполнено, поскольку, даже не смотря на то, что он клялся мне, дескать, позволит покинуть один из его снежных шаров, он этого не сделал. Мы в доме, который не является домом – это мысли чьего-то разума. На тебе одежда, которая не есть реальная – это лишь плод чьей-то фантазии.

– Елена вновь было открыла рот, но Деймон приложил к ее губам два пальца. – Погоди. Позволь мне продолжить, пока я все еще могу. Я всерьез думаю, что лис может никогда не остановиться с условиями, которые позаимствовал из сказочной литературы. Он поглощен этим, и старой английской поэзией. Я не знаю почему, ведь он из другой части мира, из Японии. Вот кто такой Шиничи. И у него есть сестра близнец… Мисао.

После этого Деймон остановился, тяжело дыша. Елена предположила, что там должно быть были еще и некие внутренние условия, не позволяющие ему рассказывать ей.

– Ему понравится, если ты переведешь его имя как смерть-первая или номер один в вопросах смерти. Они оба как подростки, честное слово, со своими шифрами и играми, и все же им тысячи лет.

– Тысячи?! – Елена сказала как можно мягче, так как Деймон мог остановиться, он выглядел изнуренным, но решительным.

– Я ненавижу думать о том, сколько тысяч лет они вдвоем совершали злодеяния. Мисао именно та, кто приложил руку к одержимости девочек в городе. Она осуществляет это с помощью своих питомцев. Когда малахи завладевают телом, лисица через их посредничество вынуждает девочек творить все эти дикие вещи. Ты помнишь ту вашу Американскую историю? Салемские ведьмы? Это была Мисао, или кто-то ей подобный. Такое случалось и за сотни лет до того. Можешь поискать Ерсулайских монахинь, когда выберешься отсюда. Это был тихий монастырь, однако вскоре он превратился обитель хаоса. Эксгибиционизм и хуже – некоторые сходили с ума – и тех, кто пытался помочь им, ожидала та же участь, они стали одержимыми.

– Эксгибиционисты? Как Тамра? Но она же только ребенок.

– Мисао тоже всего лишь ребенок, в своем сознании.

– И где вступает Кэролайн?

– В любом подобном случае обязательно должен быть зачинщик – некто кто заключил сделку с дьяволом или с демоном, в действительности для достижения своих личных целей. Вот где в игру вступает Кэролайн. Однако за целый город, они, должно быть, дают ей, нечто очень внушительное.

– Весь город? Они собираются в Феллс Черч…?

Деймон отвернулся. Правдой было то, что они собирались разрушить город, но не было смысла говорить об этом. Его руки были легко сомкнуты вокруг колена, когда он сидел в старом деревянном кресле-качалке на «вдовьей площадке».

– Прежде чем мы сможем сделать что-либо, для оказания кому-то помощи, мы должны выбраться отсюда. Из мира Шиничи. Это важно. Я могу блокировать лиса некоторое время, не позволяя ему видеть нас, однако я быстро устаю и нуждаюсь в крови. Я нуждаюсь в большем, чем ты могла бы восстановить, Елена.

Деймон посмотрел на нее. – Он свел Красавицу и Чудовище вместе, здесь. И он оставит нас, дабы увидеть, кто же восторжествует.

– Если ты имеешь в виду – убьет другого, то он в ожидании моего конца.

– Это ты сейчас так думаешь. Но мы в специально подстроенной ловушке. Здесь ничего нет кроме Старого Леса, равно как и в самом начале, когда мы колесили вокруг него. Также вычитаем любые другие человеческие жилища. Только лишь один дом – этот. Единственные реальные живые существа здесь только мы двое. И ты захочешь видеть меня мертвым уже совсем скоро.

– Деймон, я не понимаю. Что им здесь нужно? Даже со всем тем, что говорил Стефан о силовых линиях «Лей» проходящих через Феллс Черч и образующих такой себе маяк…

– То был твой маяк, Елена, он привлек их. Они любопытные, как дети, и у меня такое ощущение, что они могли быть замешаны в бедах, где угодно – это их настоящая жизнь. Возможно, они уже были здесь, наблюдали за исходом баталии и за твоим возрождением.

– И таким образом… они хотят уничтожить нас? Весело провести время? Взять город и сделать из нас марионеток?

– Все три пункта, на какой-то период. Они могут веселиться, в то время как некто еще умоляет их дела в Высоком суде другого измерения. И, да, «весело» для них означает разбор города на части. Хотя я полагаю, что Шиничи попытается вернуться к нашей с ним сделке для получения того, чего он желает сильнее, нежели город. И это, в конечном счете, может означать войну друг с другом. Брат на брата. Точнее сестра.

– Что за сделка с тобой, Деймон?

– О тебе. Стефан обладал тобой. Я желал тебя. Он хочет тебя.

Злясь на саму себя, Елена почувствовал холод в животе, и ощутила далекую тряску, которая началась там и прокладывала себе путь наружу. – И каков первоначальный договор?

Он отвернулся от нее. – Это плохая часть.

– Деймон, что ты сделал? – Воскликнула она, почти крича это. – Что это была за сделка? – Все ее тело трясло.

– Я заключил сделку с демоном и, да, я знал кто он, когда делал это. Это была ночь, после того как твои друзья попали в ловушку деревьев – после того как Стефан изгнал меня из своей комнаты. Вот и… в общем, я был зол, но он взял мой гнев и форсировал его до предела. Он использовал меня, контролировал. Я понимаю это сейчас. Именно тогда он начал с соглашением и условиями.

– Деймон… – Начала Елена неуверенно. Однако он продолжал, говоря быстро, словно должен был пройти через это, увидеть до самого финала, прежде чем потеряет самообладание. – Конечной сделкой было то, что он поможет мне убрать Стефана с дороги, и я бы смог заполучить тебя, а он получает Кэролайн и остальной город, который он поделит со своей сестрой. Таким образом, бьет козырем сделку Кэролайн, что бы она там ни получала от Мисао.

Елена ударила его. Она не понимала, как у нее закутанной получилось освободить руку и сделать это молниеносное движение, но она это сделала. И потом она ждала, смотря на каплю крови на его губе, его ответа или свою силу, чтобы попытаться убить его.