Необычное размещение элементов предложения — инверсия

Эмоциональность и экспрессивность могут быть переданы в речи не только специальным выбором слов, как о том шла речь выше (см. гл. II), но и особым их размещением.

В английском языке у каждого члена предложения, как из­вестно, есть обычное место, определяемое способом его син­таксического выражения, связями с другими словами и типом предложения. Нарушение обычного порядка следования членов предложения, в результате которого какой-нибудь элемент ока­зывается выделенным и получает специальные коннотации эмо­циональности или экспрессивности, называется инверсией. Ин­версия определяется положением синтаксически связанных меж­ду собой членов предложения относительно друг друга. Изме­нение порядка слов не может быть неограниченным, оно под­чинено некоторым правилам, т.е. используются далеко не все возможные размещения, а только некоторые. Так, например,

подлежащее может следовать за глаголом, но артикль и указа­тельное местоимение должны обязательно предшествовать тому существительному, к которому они относятся.

Некоторые изменения порядка слов изменяют синтаксичес­кие отношения, а с ними и весь смысл предложения: When a man wants to kill a tiger he calls it sport; when a tiger wants to kill a man it is ferocity; другие сочетают грамматическую и экспрес­сивную функции. Сравните: I had known it:: Had I known it:: If I had known it, где второе отличается от первого граммати­ческим значением, а от третьего — экспрессивностью. Наконец, возможны изменения порядка слов, которые не меняют грам­матического значения и не связаны с экспрессивностью или эмоциональностью, но имеют функционально-стилистическую окраску. К таким принадлежит, например, отнесение предлога, в конец предложения, возможное только в разговорном стиле. Сравните: the man of whom I spoke:: the man I spoke of.

Именно разговорному стилю, и особенно фамильярно-разговорному, свойственно выделение на первое место эмоци­онально доминирующего элемента (термин Л. Блумфилда):

«Flowers! You wouldn't believe it, madam, the flowers he used to bring me.»

«White! He turned as white as a woman.»

(K. Mansfield. Lady's Maid)

Специальной синтаксической формой усиления в подобных случаях служит конструкция it is flowers that, it was flowers that. Такие конструкции называют эмфатическими. В рассмотренных примерах девушка сначала называет предмет, особенно ее вол­нующий (цветы), называет то, что ее больше всего поразило в реакции молодого человека (его бледность), а потом поясняет ситуацию.

В книжной речи аналогичный эффект создается, напротив, оттягиванием: психологически важный элемент ставят в конце предложения, чем создается некоторое напряженное ожидание, поскольку читатель не получает привычного ему указания на предмет речи в начале сообщения.

С точки зрения стилистического анализа интересна только инверсия экспрессивного, или эмоционального, или стилисти­чески функционального характера, а не всякое необычное раз­мещение слов. Условность деления на изобразительные и выра­зительные средства обнаруживается и здесь. В начале главы указывалось, что синтаксические средства имеют по преимуществу выразительную функцию, но они могут быть и изобразитель­ными. Так, многочисленные случаи инверсии в «Приключени­ях Алисы в стране чудес» передают стремительность действия в описываемых событиях:.

She felt that she was dozing off, and had just begun to dream that she was walking hand in hand with Dinah... when suddenly, thump! thump! down she came upon a heap of sticks and dry leaves, and the fall was over.

Alice was not a bit hurt, and she jumped up on her feet in a moment: she looked up, but it was all dark overhead; before her was another long passage, and the white rabbit was still in sight, hurrying down it. There was not a moment to be lost: away went Alice like the wind.

(L. Carroll. Alice in Wonderland)

Инверсия в случаях down she came и away went Alice пока­зывает неожиданность падения и стремительность бега Алисы и потому является стилистически релевантной. Иначе обстоит дело с инверсией before her was another long passage. Она явля­ется результатом того, что предложение начинается с обстоя­тельства места. Порядок слов соответствует движению от дан­ного к новому, от темы к реме, т.е. соответствует актуальному членению предложения и, следовательно, оказывается стилис­тически нейтральным. В тех случаях, когда такой порядок нару­шен, т.е. при начальном положении ремы, ее, как логический предикат, выделяет усиленное ударение, что превращает инто­нацию в эмфатическую. Экспрессивность, следовательно, воз­никает при этом по тому же принципу расхождения между узу­ально и ситуативно обозначающим.

Инверсия может получить экспрессивность также в случаях, когда она вызывает представление о тех контекстах, для кото­рых соответствующее расположение слов является обычным. Так, например, в английской поэзии прилагательное может не толь­ко, как это обычно и для прозы, предшествовать определяемо­му существительному, но и следовать за ним: Worried by silence, sentries whisper, curious, nervous. But nothing happens (T.S. Eliot). Постпозиция прилагательного в прозе придает стилю торже­ственность, приподнятость или музыкальность.

Экспрессивная и функционально-стилистическая окраска инверсии характерна преимущественно для прозы, поскольку ^в стихах порядок слов подчиняется ритмико-интонационной структуре стиха, а расположение компонентов синтаксических конструкций относительно свободно.

Рассмотрим некоторые типические случаи инверсии.

1. Предикатив, выраженный существительным или прилага­тельным, может предшествовать подлежащему и связочному глаголу: Beautiful those donkeys were! (K. Mansfield. The Lady's Maid). Этот тип инверсии особенно характерен для разговорной речи, где он часто сочетается с эллипсом, расчлененным воп­росом и другими типичными для разговорной речи особеннос­тями: Artful — wasn't it? (К. Mansfield. The Lady's Maid); Queer how it works out, isn't it? (J.B. Priestley. Dangerous Corner).

В книжной речи эллипса в этом случае нет, зато часто, хотя и не обязательно, следует инверсия связочного глагола и под­лежащего: Uneasy lies the head that wears a crown (W. Shakespeare); Sure I am, from what I have heard, and from what I have seen... (G.G. Byron).

Средством выделения знаменательного глагола-сказуемого служит также постановка его перед подлежащим, за которым следует вспомогательный или модальный глагол: Go I must.

2. Прямое дополнение с целью эмфазы может быть постав­лено на первое место: Her love letters I returned to the detectives for filing (Gr. Greene. End of the Affair).

3. Определение, выраженное прилагательным или несколь­кими прилагательными, при постановке его после определяе­мого придает высказыванию торжественный, несколько архаи­зированный, приподнятый характер, организует его ритмичес­ки, может акцентироваться наречиями или союзами и даже по­лучает оттенок предикативности: Spring begins with the first narcissus, rather cold and shy and wintry (D.H. Lawrence); In some places there are odd yellow tulips, slender, spiky, and Chinese-looking (D.H. Lawrence).

4. Обстоятельственные слова, выдвинутые на первое место, не только акцентируются сами, но и акцентируют подлежащее, которое при этом оказывается выдвинутым на последнее мес­то, а последнее место также является эмфатической позицией: Hallo! Here come two lovers (K.Mansfield); Among them stood tulips (R. Aldington).

Особенная живость и динамичность повествования создает­ся выдвижением на первое место постпозитива: off they sped, out he hopped, up you go.

Поскольку в сложном предложении нормальным порядкок4 следования частей является предшествование главного предло-

жения, то средством эмфазы может быть выдвижение на пер­вое место придаточного предложения, как в словах узнавшего всю правду и совершенно отчаявшегося Роберта: Whether she changes or doesn't change now I don't care (J.B. Priestley).

Стилистическую инверсию, которая, как указывалось выше, подчиняется известным ограничениям, зависящим от системы языка, следует отличать от нарушений обычного порядка слов в речи персонажей-иностранцев. Такие нарушения используют­ся, например, Э. Форстером, Э. Хемингуэем, А. Уэскером и многими другими авторами в речевых характеристиках.