Обладающий секретом

Я проснулся. На паркете у окна лежало яркое солнечное пятно. «Какое утро!» — подумал я и вскочил с постели в беспричинно приподнятом настроении. Вспомнились события прошедшей ночи, и я подумал вслух: «Забавно… Кто бы мог подумать!» С этими словами из моего рта также вылетела и «свежесть» утреннего дыхания, и я поспешил в ванную, где в зеркале меня встретила помятая небритая рожа.

После перекуса в ресторанчике, что находился на первом этаже гостиницы, я принял, на мой взгляд, более разумное решение, относительно похода в «зону» — встретиться с непосредственным свидетелем произошедшего на поляне, Артемием.

Подойдя к автобусной остановке, я обнаружил, что автобусы здесь ходят довольно редко, и до ближайшего рейса в сторону деревни Юркино ещё час с небольшим. Мною было решено идти пешком.

Обычно, когда я иду на встречу к незнакомому мне человеку, — будь то свидание, или собеседование, — я начинаю рисовать в своём воображении образ своего будущего собеседника. Дело в том, что у меня есть некий дар, который позволяет мне определять характер человека по очертаниям его лица… Странновато, согласен, но это только на первый взгляд… Этот дар я выявил у себя ещё в раннем детстве. Я никогда не пытался проводить эксперименты на эту тему, не развивал его и никому о нём не рассказывал. Этот дар позволял мне довольно быстро располагать к беседе нужных мне людей. Отчасти негласно этого требовала моя бывшая работа журналиста. Но на этот раз, по дороге в деревню я, почему-то, даже не пытался представить себе образ некоего Артемия. У меня было острое ощущение того, что я знаком с ним лично, причём очень-очень давно… Несколько жизней!.. Откуда такая мысль? Не имею ни малейшего понятия. Но я был, от чего-то, глубоко убеждён в этом. Более того — я был полностью уверен, что к тому моменту, когда я буду стоять у порога квартиры Артемия, он будет дома.

Собственно, так оно и было.

Я зашёл в подъезд. Мой взгляд упал на стоящую у двери Николая крышку гроба. «Баба Шура, — подумал я. — А где же может жить Артемий? Можно, конечно, зайти к Николаю и спросить у него, но, судя по всему, сейчас, мягко говоря, не самое подходящее время».

Я решил идти по порядку, и постучался в первую слева дверь. Через некоторое время дверь открыл молодой человек лет тридцати.

— Артемий? — спросил я.

— Да, — не скрывая удивления, ответил он, вышел в подъезд и прикрыл за собой дверь. — А в чём дело?

Я протянул Артемию тетрадь-дневник своего брата, и сказал:

— Вот. Вам знакома эта вещь?

— Что это? — спросил он, отказавшись брать тетрадь посредством демонстративного складывания рук.

— Позвольте, я покажу, — сказал я, и стал искать страницу в дневнике, на которой было бы упомянуто имя Артемия.

Отыскав нужную мне страницу, я приставил палец под слово «Артемий» и повернул тетрадь текстом к нему.

— Можно? — спросил Артемий.

Я протянул ему дневник, и он стал читать.

Спустя некоторое время я спросил его:

— Это вы?

— Я, — кивнул Артемий.

— Не могли бы вы показать мне указанное здесь место? — бестактно спросил я.

— А вы, собственно, кто? — с подозрением спросил Артемий.

— Я — брат Саши Самсонова. Зовут меня Андрей… Саша погиб несколько дней назад…

— О-о-о… — с сожалением протянул он. — Один момент. Я оденусь.

— Хорошо, — сказал я, и Артемий поспешил в дом.

Я вышел на улицу, и не успел закурить, как Артемий со спины оглоушил меня своим альтом:

— Идём?

Я утвердительно кивнул в ответ, и Артемий куда-то заспешил. Как оказалось, это был местный магазин, где мы затоварились четырьмя бутылками пива.

Позже мы перешли на «ты» и у нас завязался-таки разговор. В ходе нашей с ним беседы «под пиво» выяснилось, что в деревню наведывались некие москвичи. Они искали Николая, того самого, который передал мне свёрток. Нашли. Долго пытались у него что-то выведать. Что именно — из сбивчивого разговора Артемий понять так и не смог, однако помнит, что Николай умоляюще часто повторял, что отдал свёрток брату Александра, то есть мне. Так же Артемий сказал мне, что странных людей, которых они с моим покойным братом видели в «зоне», он больше никогда не встречал, так как зарёкся больше не появляться в том месте. Но главное — из рассказа Артемия я уяснил, что в гробу, крышку от которого я заметил в подъезде, покоится как раз не баба Шура, а Николай. Даже для его крепкого организма травмы от избиения оказались слишком тяжёлыми.

Я был потрясён. Я боялся даже допустить мысли о том, что…

О, нет!

И зачем я только связался с этой треклятой книгой?

Зачем Сашка с ней связался?

Что это за чёртова книга?

Откуда она только взялась на мою голову?

Как пить дать — сейчас эти нелюди ищут меня. Ведь книга-то у меня! Да и покойный Николай назвал им моё имя…

Так. Мне необходимо взять себя в руки, успокоиться и хорошенько подумать… Думай, думай, думай… Нет… Как представлю, что я могу оказаться в положении покойного Николая, то как-то не думается…

За меня подумал Артемий:

— Тебе надо куда-нибудь уехать, пока всё не утрясётся. И чем быстрее и дальше, тем лучше.

— Ты прав. А заодно попытаться выяснить, о чём же всё-таки эта грёбаная книга… — дополнил я.

— Какая книга? — удивился Артемий.

— Да так…

— Постой-постой, — на секунду призадумался Артемий. — Точно! — вдруг выпалил он. — Эти ублюдки из Москвы, кажется, спрашивали у Бороды какую-то книгу.

— «У бороды»?

— Да Коля, покойничек наш. У него погоняло было — «Борода»… И книга эта как-то странно ещё называлась… Толи «Пион», толи «Пси…»

— «Псифион»?

— Да-да-да! Точно! Ты знаком с этой книгой?

— Она у меня.

Артемий выдержал напряжённую паузу, а затем сказал:

— У тебя?.. А что, хоть, это за книга-то за такая, из-за которой можно человека до смерти отдубасить?

— Да я и сам-то толком пока не понял. Она написана на непонятном мне (скорее всего, уже и мёртвом) языке. При странных обстоятельствах она ко мне попала… В общем, с тех пор, как она у меня появилась, окружающие меня люди стали погибать один за другим.

При этих словах Артемий резко поменялся в лице. Мы встретились взглядами, и я увидел, что Артемий тупо на меня таращится.

Он спросил:

— И Сашка в том числе?

— Нет, — ответил я. — Брат погиб ещё до того, как книга попала ко мне в руки.

После непродолжительной паузы Артемий продолжил:

— Что собираешься делать?

— Ох, не знаю, — с досадой ответил я. — Не знаю… Но одно я знаю точно — я просто обязан понять, в чём тут дело!.. Поможешь мне?

После этого вопроса Артемий смутился.

— Чем? — спросил он так, будто всем своим видом хотел внушить мне свою бесполезность.

Его не мудрено понять — человек провинциальный, а, следовательно, суеверный. После моего «…окружающие меня люди стали погибать…» едва ли у него возникло бы желание вообще находиться рядом со мной.

Напротив, бежать! Скорее бежать, отдалиться, как можно дальше от этого проклятого человека, несущего в себе смерть! О какой помощи здесь может идти речь?! Боже, упаси!

Но, нет. Артемия что-то удерживало, он не уходил. Может быть, он решил дождаться ответа на поставленный вопрос?

Что ж, я не стал заставлять долго себя ждать, и сказал:

— Вот, у меня есть карта. Я бы очень хотел туда попасть. Проведёшь меня к поляне?..

Я протянул Артемию тетрадный лист, где от руки была нарисована схема прохода на поляну.

— Всё верно? — спросил я.

Он внимательно посмотрел на карту и произнёс:

— Почти. Без меня тебе туда не пробраться, а если проберёшься, то, скорее всего, не туда, куда надо. Так как объяснять долго и нудно, то предлагаю пойти туда прямо сейчас.

Я посчитал оскорбительным его высказывание относительно того, что, якобы, без него мне не справиться. Тем не менее, я согласился, и мы двинулись к загадочной «зоне».

Мы с Артемием чесали по лесу. Я шёл позади него. После того, как тонкие мокрые ветки кустов и деревьев пару раз больно хлестанули меня по лицу, до меня, наконец, дошло, что я нахожусь на слишком близком расстоянии от Артемия, и отступил метра на три. На ошибках учатся…

Спустя некоторое время мы остановились.

— Перекур! — скомандовал Артемий, и мы присели на траву.

— Далеко ещё? — спросил я.

— Ещё минут десять по трубам — и мы у цели.

— По каким ещё трубам?

— Сейчас сам всё увидишь.

Артемий поднялся, отошёл немного поодаль. Он присел на корточки и стал раскапывать руками землю. Я тем временем курил, молча наблюдая за происходящим. Подойдя к Артемию, я заметил, что из раскопанной земли виднеется какой-то металлический предмет. Оказалось, то было ручкой от довольно узкой дверцы люка. Артемий с трудом открыл дверцу, и я заглянул в колодец. Первое, на что я сразу обратил внимание — это на вбитые в стенку колодца железные скобы, которые уходили в темноту глубины колодца. Они служили примитивной, наспех сооружённой лестницей.

— Не помешал бы фонарь, — констатировал я.

— Он не понадобится, — ответил Артемий, и мы стали спускаться.

Я пошёл вторым. Когда я спустился, Артемий включил лампы. Я повернулся на вспыхнувший позади меня свет.

Круглая, диаметром около пяти метров, ржавая труба, вдоль которой каждые пятнадцать метров висели электрические светильники, уходила далеко в длину. Внутри неё пахло плесенью, но было тепло и, что странно, довольно сухо. В некоторых местах со стенок трубы от собственной тяжести отслаивались пласты ржавчины.

Было понятно, куда идти дальше и я пошёл вперёд.

Примерно на полпути я случайно посмотрел направо и заметил на стене множество непонятных рисунков, напоминающих пляшущих человечков.

— Твоё творчество? — спросил я.

— Я думал, ты не заметишь… Это слова.

— Слова? Я подумал, что это просто рисунки…

— Нет. Эти иероглифы написал здесь Саша. Когда я спросил его, что они означают, он мне сказал так: «Это личное. Тебе этого знать не следует». Я не стал у него ничего выпытывать… Да он бы и не сказал…

— У него было психическое расстройство. Последнее время он прибывал в психбольнице.

— Правда?.. Странно. Не замечал за ним ничего подобного… После нашего знакомства он как-то внезапно пропал…

— А ты и не мог этого заметить. Он свихнулся после того, как заживо сжёг в запертом гараже нескольких человек.

— Кошмар!

— Вот тебе и «кошмар», — сказал я. — А он когда рисовал эти иероглифы?

— Иероглифы не рисуют, а пишут, — напомнил мне Артемий и продолжил, — Мы были с ним здесь один единственный раз. Написал он их, когда мы возвращались с поляны.

— Он мог их видеть на поляне?

— Навряд ли. Во всяком случае, мне на глаза они не попадались.

Мы пошли дальше. По пути я обнаружил ещё несколько иероглифов. В связи с этим я подумал, что не лишним будет зафиксировать мысль о копировании иероглифов для дальнейшего их изучения.

Позже мы оказались на перепутье. Труба «предлагала» нам выбрать, куда идти дальше — направо или налево. Артемий знал, что следует идти направо, и, обойдя меня, двинулся вперёд. Через несколько метров шествия по трубе, она снова «раздвоилась», только на этот раз не влево и вправо, а вверх и вниз. Мы спустились. Затем прошли до конца горизонтальной трубы.

— Ну, вот мы и пришли, — сказал Артемий, прошёл вперёд меня и выключил свет. — Постой пока здесь.

Я молча наблюдал, а точнее слушал, как Артемий в полной темноте карабкался вверх по скобяной лестнице. Достигнув люка, он слегка приоткрыл его и стал осматриваться и вслушиваться.

Спустя полминуты он громко прошептал мне:

— Чисто. Можно идти дальше.

Он вышел на поверхность, и я полез наверх.

О, Всевышний! Там, наверху, предо мной возник великолепного вида пейзаж, назвать «ландшафтом» который язык просто не поворачивался. Сейчас я сделаю жалкую попытку описать то место и те ощущения, что охватили меня тогда.

Итак. Мы стояли на пригорке. По обе стороны от нас стройные величественные берёзы были одеты в пёструю шаль из листьев зелёного, жёлтого и красного оттенков. Чуть ниже впереди располагалась солнечная поляна с невысокой, ещё зелёной травой. Поодаль, за поляной, протекала искрящаяся речка. Воздух здесь был чист и свеж, приятно веяло сеном. Ветерок был так же приятен, несмотря на его Западную прохладу. Пение птиц эхом отдавалось в голове священными песнопениями, которые уносили моё сознание к пушистым белым облакам, плывущим по голубому небу. При виде всего этого очарования, из темноты моей груди душа просилась наружу, дабы не упустить момент самой посмотреть на всё это великолепие.

Теперь я понимаю, о чём писал Александр в своём дневнике. И вправду — хочется петь! Почему-то мне искренне хотелось верить в то, что необыкновенные красоты именно этого места воспевались Гá линой:

Здесь хорошо…

Взгляни, вдали огнём горит река;

Цветным ковром луга легли, белеют облака.

Здесь нет людей… Здесь тишина…

Здесь только Бог да я.

Цветы да старая сосна, да ты, мечта моя!

— Пригнись! — шёпотом скомандовал Артемий и присел на корточки. Я повиновался.

Я посмотрел в сторону, куда вглядывался Артемий и увидел, трёх человек, сидящих в позе лотоса с закрытыми глазами. Они были одеты в лёгкие светлые одежды, отдалённо напоминающие сари. На них было «холодно» смотреть — конец сентября всё-таки. При более пристальном рассмотрении, выяснилось, что среди них была стройная девушка с плавными чертами лица. Её длинные тёмно-русые волосы слегка приподнимал слабый ветер. Позади неё находились двое мужчин.

— Не прячьтесь! — громко произнесла, не открывая своих глаз, девушка. — Подойдите ближе!

Будучи в сомнении, что это сказали нам, я переглянулся с Артемием, но тот же приятный голос девушки прозвучал снова:

— Да, молодой человек, я говорю это вам. Не бойтесь, мы не причиним вам зла! Подойдите же!

Я, ощущая за собой некую вину, поднялся, и не спеша подошёл к ней. Девушка и двое мужчин неспешно поднялись, их глаза всё ещё были закрыты. «Слепые?» — подумал я, и в тот же самый миг моя голова стала слегка побаливать. Девушка и мужчины синхронно медленно открыли глаза.

Она улыбнулась:

— Нет. Мы не слепы. Напротив — мы видим гораздо более ясно, чем большинство зрячих людей. Не беспокойся, сейчас твоя головная боль уйдёт.

Я не знал, что и сказать. Боль действительно исчезла.

Ясно, что эти странные люди с лёгкостью умели читать чужие мысли (по крайней мере, эта девушка). Они не были настроены враждебно — это чувствовалось.

— Ничего не говори. Я всё знаю. Тебе нужны ответы и ты их получишь… но позже. Пойдём с нами.

Я огляделся. Не обнаружив Артемия в поле зрения, я хотел было задать вопрос, но девушка меня опередила:

— Артемий придёт позже. Не беспокойся за него, с ним всё в порядке.

Дело попахивало тайной сектой, но на свой страх и риск я всё же решился пойти за ней.

Позади себя я услышал непонятный шум и обернулся. Четыре человека в военной форме быстро приближались к нам. Один из них держал на поводке впереди бегущую овчарку, а у остальных в руках было по автомату.

Я инстинктивно поднял руки вверх.

— Не думай об этом, — послышался уже хорошо знакомый мне голосок. — Они не видят нас.

Я опустил руки, повернулся к девушке, и она, не шевеля губами, сказала:

— Возьми меня за руку.

Я с удовольствием это сделал.

— Почему они не видят нас? — спросил я у девушки.

— Потому что сейчас мы находимся в другом мире.

— В другом мире? — опешил я. — Вот уж не думал, что другие миры существуют. А если и существуют, то, по крайней мере, они не должны быть похожими на мир, в котором живу я.

— Ты ещё не знаешь, в каком мире ты живёшь, — с улыбкой произнесла она. — Внутренний мир — вот истинный мир для тебя… для каждого… Чтобы отчётливо увидеть его своими глазами, тебе необходимо много заниматься. Позже Артемий тебе расскажет всё подробней, а пока ты будешь видеть иные миры именно так, как ты к тому привык.

— Кто вы? — спросил я.

— Моё имя Эо… Это Азур*, — она указала рукой на мужчину с короткой седой бородой, и он взял меня за другую руку, — а это Таотэн*, — сказала она, и последний взял за руки Эо и Азура.

Мы образовали собой эдакое хороводное кольцо.

— Мы — Стражи «Семи Печатей»… Я понимаю, тебе это пока ни о чём не говорит. Все ответы потом, а пока закрой глаза, Ди-Ша-А’Ура*, — сказала Эо. — Тебе нравится твоё новое имя?

— Да, — ответил я, понимая, что Эо обратилась ко мне, — нравится. Могу я знать, что оно означает?

— Оно означает «Достучавшийся До Главного Солнца». Можно, мы будем называть тебя Д’Аур*?

— Конечно! А на каком это языке?

— Всему своё время, Д’Аур… Сначала ты должен принести нам книгу…

— Хорошо, — согласился я. — Я принесу её. Завтра.

— Мы будем тебя ждать, — сказала Эо. — До свидания, Д’Аур. До завтра.

Я попрощался, а когда открыл глаза, то обнаружил, что вокруг меня никого нет. Я направился к люку, где меня, как оказалось, уже ждал Артемий.

— Я всё тебе объясню. Пошли, — отрезал он.

Спустившись в колодец, Артемий включил свет, и я спросил его:

— Ну, и что всё это значит?

Немного помолчав, он начал свой рассказ:

— Моё настоящее имя Варун*. Ты — тысячеколенный правнук Таурона**. Сбылось пророчество! Ибо сказано в «Пятой Печати», «Книге Жизни»: «И придёт “Тысячный”! И прочтёт Он “Печать Шестую”, связующую! И только Он прочтёт Её, ибо кровь его — суть ключ от замка к Храму Небес! И только Он прочтёт Её, ибо Великая Мудрость Книги Сей человеку непросвещённому ничего, окромя горя не принесёт!» Ты — тот, чьи предки на протяжении трёх тысячелетий бережно хранили Великий Секрет «Запрещённой Книги». Ты — тот, в чьей крови содержится ключ к прочтению «Книги». И ты — её обладатель. Ты — единственный человек на Земле, кто может прочесть её.

— Но это не так! Я не понимаю ни слова из этой книги! — перебил я его. — Как мне прочесть её? И почему именно я?

— Как прочесть её, ты вспомнишь. И именно ты, потому что (повторюсь) в твоём теле и духе содержится ключ к её прочтению.

— Хм… Что-то наподобие кода ДНК?

— Можно сказать и так, если тебе так хочется.

— Но как я могу вспомнить, как читать «Книгу», если каждый раз, когда я её открываю, то не понимаю ровным счётом ни-че-го? Да и об одной ли и той же книге мы с вами говорим? Вы ведь даже её ещё не видели! Да и с чего вы взяли, что я «Тысячный»? Может, я «Девятьсот Девяносто Девятый»!

— А ты не задумывался, как вообще ты оказался в данной ситуации? Ты не думал, почему ты не бросил всё (хотя и мог), а продолжал поиски того, чего ты толком не мог понять? Я отвечу тебе. Между тобой и Высшим Миром существует тончайшая, но очень прочная связь. Всё происходит с тобой потому, что в глубине своего подсознания ты помнишь всё. Что бы ты мог осознать всё, что ты помнишь, тебе необходимо сосредоточиться на своём духе, своём подсознании, своём сознании, своём разуме и своём теле. А это всего лишь вопрос времени. И когда…

Я засмеялся:

— Достаточно этой чепухи! Давай, я тебе объясню. Всё гораздо проще, чем ты мне тут рассказываешь. Просто я — обыкновенный журналист… В недалёком прошлом, правда, но тем не менее. Да я просто любопытен, вот и вся песня!

— Настало время открыть Великий Секрет Мудрости Просвещения! — не обращая на мои слова ни малейшего внимания, продолжил Артемий, который теперь звался Варуном.

— Какой в… — тут я крепко ругнулся, — …секрет? Кому я должен его открыть?

— Всему миру, дорогой Д’Аур! Но тебе нужно немного поучиться и… успокоиться, для начала.

— Можно тебя попросить не применять в отношении меня слова «дорогой»?

— Как пожелаешь, — улыбнулся Варун.

— Вот и славно… Эх, ладно, — вздохнул я. — У меня вопрос: какое именно количество времени мне понадобится, чтобы я, наконец, смог прочесть «Книгу»? — с поддельным интересом спросил я, ведь даже после всех этих фокусов я сомневался в дееспособности этих не вполне нормальных людей.

— Всё зависит от того, насколько усердно ты будешь заниматься «Учением Света», земляне называют похожую науку «Йогой».

— Ага. Стало быть, мне придётся закидывать ноги за голову, — пошутил я.

Варун ничуть не смутился:

— Если потребуется. Дальнейшая судьба существования этого мира полностью зависит от того насколько усердно ты будешь учиться. Ты должен постараться.

— О! Да я прям Голливудский киногерой! — посмеялся я, намекая Варуну, что я вовсе не легковерный и не наивный, как он, наверное, думает. Я продолжил стебаться, — Постой! Ты сказал «земляне»? Что значит «земляне»? Вы, что же, инопланетяне, что ли?

— Можно и так сказать… Скорее иноМИРяне …

«Клиника!» — подумал я, а вслух сказал:

— Я так подозреваю, что время на обучение у меня строго ограниченно. Каков крайний срок «исполнения заказа»? — не унимался я, а Варун, наконец-таки, понял это моё издевательство.

— Ты зря иронизируешь, Д’Аур, — совершенно серьёзно сказал Варун. — Когда наступит этот «крайний срок», никому не известно. Может быть через минуту, а может и через миллиарды лет…

— Ха! Да Земля погибнет уже максимум через сто миллионов лет! Через миллиарды лет уже и Солнце погаснет…

Варун пристыжено, но с лёгкой улыбкой сказал:

— К сожалению, я не силён в небесных науках.

— Да ладно, не парься — я тоже. «Всему своё время», — повторил я слова Эо. — Что ж, мне ничего не остаётся, как терпеливо ждать ответов.

— Вот и славно, что ты это понимаешь, — сказал Варун, выключил свет щелчком пальцев (что меня уже не очень удивило) и полез вверх по скобяной лестнице.

Когда Варун открыл люк и, предварительно осмотревшись по сторонам, вышел на поверхность, я тоже полез наверх.

По лесу мы шли молча. Я не стал задавать ему вопросов, потому что, во-первых, не знал с чего начать, а во-вторых, знал, что ответа я вряд ли добьюсь.

Варун заговорил только тогда, когда мы вышли из леса на дорогу:

— А теперь иди, и хорошенько отдохни. Твоё тело имеет на тебя право. Завтра будет нелёгкий денёк.

— Обрадовал, — буркнул я.

Мы попрощались, и он поспешил обратно в лес.

По дороге в гостиницу я тщетно пытался осознать всё, недавно произошедшее со мной.

Я думал, что сойду с ума…

А может я уже свихнулся?..

Да. Видимо, я и вправду спятил, если решил продолжить эту бредовую авантюру с этой сумасбродной шайкой, поразительно смахивающей на обыкновенную «секту», в популярном понятии этого слова. Но мне самому было просто дико интересно, до чего я могу докатиться во имя обладания хорошеньким сенсационным материалом для прессы.

Хоть я и уволился из своего «родного» издательства, кто может помешать мне продать материалы в другое? Хоть сейчас я в деньгах и не нуждаюсь, но, как известно, лишними они не бывают.

Я задумался о приобретении какого-нибудь оружия на тот случай, если придётся обороняться от этих психов, но тут же отверг эту мысль — ненавижу ответственность.

Он нам поможет

В драйв влечь,

Якорь поднимет нам,

И откроется течь