Межгалактические знания СОВЕТА о вселенной 2 страница

Очередной день проживания в храме Бастардоса прошел для знатока черной магии Лэндса Биджмура в смертной скукоте и причиной подавленному и униженному настроению был разрыв отношений с Торой. Лэндс не мог предать церковь и подвергнуть сомнению свое служение духовникам и поэтому он решил сделать выбор и сделал выбор не в пользу любви, за что в будущем сильно пожалел. Но разве мы можем знать заранее, какой путь правилен, а какой усеян ложью? Даже те люди, которые обладают ясновидением и видят отчетливо судьбы других, не могут увидеть свою судьбу. Защитники имели кучу достоинств, повышенную физическую силу, защиту от черной магии и сами хорошо владели этой черной магией, но в остальном они были такими, же смертными людьми как все те, кого они защищали от преступности, порой выходя из церкви, чтобы подышать воздухом.

Днем был обед. На первое суп с какими-то непонятными овощами и луком. Вкус этого супа был специфичным, немного кислым и немного сладким. К такой еде привыкли все те, кто жил в церкви Бастардоса. После аппетитного и наваристого супа мало осталось тех, кто пылал жаждой съесть второе, но те, кто не отказывался от продолжения обеда, съедали по несколько порций. Жареный цыпленок был изысканным деликатесом в стенах храма. Жареная кожица и под нею хорошо сохранившееся мясо хорошо обеспечивали хорошее настроение на весь долгий день. Кроме еды было еще и питье и не просто питье, а вино, настолько вкусное и жаждоутоляющее, что каждый был готов выпить целый графин такого вина. Больше всех этим занятием увлекался Вардэк, он пил за шестерых и поэтому часто спал. Такое состояние было вполне по вкусу бородатому монаху.

Раз в неделю в церкви проходили обряды. Каждому монаху зачитывали правила приличия, соблюдения гигиенических норм в церкви, а защитникам причитали правила поведения в борьбе с преступностью. Основы правил были соблюдены на чистой и воистину суровой справедливости. Воров нельзя убивать, можно отрубить только правую руку, чтобы они ни с кем не здоровались, но в большинстве случаев ворам надо давать шанс. Убийц же надо было карать без предупреждения, ибо только Бастардос мог распоряжаться жизнями своих сыновей. Сыновья Бастардоса – люди и сморды, люди любимчики Бастардоса, а сморды, отрекшиеся от верховного отца дети, которых отец Бастардос ненавидел всей своей душой. Бастардос мог убивать сыновей своих грешных, но сами сыновья не были вправе решать должен жить человек, или умереть. Убийство за убийство и смерть за смерть. Педофилов и насильников, так же как и воров нельзя было убивать, вместо смерти в качестве наказания их ожидал вечный позор и кастрация. Те, кто раздел ребенка и заставил его бояться либо же изнасиловал женщину (за девственниц карают больше, ведь они являются любимчиками Бастардоса) деревянным молотом отбивают половой орган, а потом изгоняют из общества.

Обряд просвещения очередной и праведный вновь начался. Баррэс попросил двух монахов, чтобы те позвали защитника Лэндса Биджмура для разговора с ним, для очень серьезного и осмысленного, для беседы, которая была важна для главенствующего духовника.=Позовите Биджмура, видит Бастардос, что наш монах начинает сходить с пути. Мы не должны его потерять. Святейшины держат в руках оружие самовольное и не подвластное для рук простых смертных. Биджмур и есть это оружие и если он оступиться и уйдет, то у нас уже не будет такой силы. Его тайна находиться в его прошлом, оно запутано болезненными моментами, и чары магии видят, во что превращается Биджмур. Он становиться угрозой для себя и для всей церкви. Я видел его мысли прошлой ночью, и они меня отпугнули. Пусть он придет ко мне.=Отдав несложное указание монахом, духовник, держа в руках фотографии, на которых был изображен маленький Лэндс Биджмур со своим отцом Трэем Биджмуром, думал, что сказать старейшинам, если случиться то, чего он сильно опасается.=Если ты уйдешь от нас, мне придется пролить братскую кровь.=Сказал Орорро. Братская кровь – кровь монаха, отрекшегося от церкви ради чего-то такого, что приносит удовольствие в смертную жизнь.

=Вы меня хотели видеть, наставник? Я пришел. Я сегодня пересмотрел свое поведение и решил для себя ради нас обоих, что больше не буду ничего скрывать от вас, и вы будете видеть каждое мое движение. Сидеть в социальных сетях и пользоваться интернетом больше не буду. К тому же выкинул модем и сделал это для того, чтобы вы увидели, как я предан вам, наставник.=Сказал Биджмур, слова монаха очень понравились Орорро, но даже сейчас духовник нашел, за что зацепиться и за что упрекнуть Лэндса искренне старающегося во всех смыслах подходить служению церкви.=Ты должен быть предан не мне, а церкви, колдун! Ты понимаешь это? Церковь – наш дом, а что я такого значу для тебя? Я простая рабочая собака, которая обязана вести тебя и твоих духовных братьев по пути, по которому идет наша община. Хонд Нубар город с большой историей и его удивительные отрывки прошлого тесно связаны с нашей общиной. Мы не просто культ и верим мы не в простое выдуманное божество. Бастардосом был бессмертен. Его подданные обожествляли его. Приписывали к клику великих богов, живущих в чертогах нашей вселенной вечно. Скоро я стану главным слугой Бастардоса, но для этого мне нужны девственницы, которых хочет видеть Бастардос в своей постели. И все-таки пока что это только мои больные мечты. Просто плод моих фантазий. Поговорим о чем-нибудь другом.=О чем? =Спросил Лэндс, заметив, как быстро его духовник перешел от одной тему к другой, и правда, тема про девственниц была больше похожа на плод извращенных фантазии Орорро.=Ты вернул своему дому еду, вернул цыплят и вино. Хочешь получить вознаграждение за свой поступок? Я тебе его дам. Сейчас ты должен будешь наш еженедельный обряд, и от тебя зависит, как качественно ты укрепишь, мою верю в тебя, в твою силу и в твою преданность церкви. Слышал, что ты убил одного из этих байкеров…, ты правильно сделал. Для защиты своего дома не грех пролить кровь. Ты наверно сильно удивляешься, почему нас так не любят те, кто живет за пределами нашего дома. Ты об этом когда-нибудь задумывался? =Задумывался, но меня это не волнует, враги есть у каждого религиозного направления. Так всегда было и всегда будет.=Нет, дело не в религиозном направлении. Просто мы делаем праведное дело, а праведников, как правило, всегда осуждают за то, что они правы. Были бы мы лжецами, нас бы не только любили, но и обожествляли. Но к счастью для духовников, хранителей и всех служителей церкви не так важно общественное мнение. Нам плевать на то, что думают о нас грешники. Их души веют зловонием, в их сердцах ложь давно приглушил правду. Они все такие…, все!

“ Нам плевать на то, что думают о нас грешники. Их души веют зловонием, в их сердцах ложь давно приглушил правду”

Наступила ночь и Лэндс лег на кровать, но уснуть не мог еще часа два. Его мучило ужасное предчувствие, складывалось у монаха ощущение, что приближается время его тяжелого выбора и если уже чаша со священной водой не помогала очистить разум от грешных мыслей, то уже ничто не поможет ему быть верным церкви, таким же верным, каким он был все годы. Порой Лэндсу казалось, что он сходит с ума. Вместо того чтобы спать и видеть сны как это делают все защитники (колдуны, некроманты и темные воины) Лэндс то и дело ворочался и что-то про себя бубнил. Скомканные подушки, мятое белье и сильно выделяющийся пот на коже были признаками возможного стрессового состояния. И почему же чаша перестала откидывать мысли в сторону? Быть может, эти мысли не были грешными и порочными.

Байкеры вернулись через сутки к тому месту, где на них напал служитель церкви. Их друг был убит с помощью магии. Они видели его смерть, наблюдая за тем, как монах проклинает его, а потом уходит с места убийства. Люди (граждане, имеющие хороший денежный доход, простолюдины и нищеброды) собрались на том месте, где лежало сгнившие тело байкера и начали обсуждать между собой то, как они относятся к защитникам церкви Бастардоса. =Это не защитники. Это сгнившие изнутри слуги лукавого и преступники, место которых на электрическом стуле. Я знаю, что они себе позволяют. Это недопустимо и должно наказываться! Разве насилием можно удержать мир в таком городе как Хонд Нубар?! =Закричал один из граждан, байкеры подошли к нему, и рассказали все, как было, потом к ним подошли еще люди и стали расспрашивать, а правда ли защитник совершил такое страшное деяние как убийство с помощью заклинание.=Черная магия, леди, этот парень был преступником. Да, сознаюсь в совершенном преступном деянии, мы захватили склад, своровали еду, но они не в праве нас убивать. Мы должны решить этот вопрос, леди. Может, навестим мэра все вместе и устроим бунт против защитников церкви? =Предложил байкер.

Мэр Антин Сурильес – светловолосый мужчина со стройной фигурой, которому вчера исполнилось тридцать два года, молодой и властный, он достойной занимал свою должность и знал что такое < церковь Бастардоса и ее суровые законы>.

Он относился к защитникам нейтрально, хотя не мог скрыть своего опасения по отношению к их жестким методам, которые они использовали в борьбе с беззаконием. Хонд Нубар не всегда был черной отметиной на карте Сэрэуса в стране Хондос. Помощник референт Антина миссис Долгорт пришла к нему в кабинет, чтобы прибраться, ничего не сказав ей, мэр сделал улыбку и дал понять женщине, чтобы та не обращала на его приятное для нее присутствие и спокойно выполняла свои обязанности.

Церковь Бастардоса. Орорро получил от мэра выговор и предупреждение, в котором гласилось, чтобы он не смел, позволять своим собакам проливать кровь на улицах Нубара. Так и было написано в послании, которое ему передал один из чиновников. УСМИРИ СВОИХ ПСОВ, КОЛДУН, ИНАЧЕ СНЕСУТ ДОМ ТВОЙ И ПОГРЕБУТ ПОД ЗЕМЛЮ. Такое известие разозлило Орорро, но разжигать войну, спорить с мэром и делать из мэра могущественного врага духовник не решился. У него и так было много проблем, поэтому для него эти неприятные нюансы были очень некстати и чтобы не натворить еще больших неприятностей для себя и для церкви Баррэс решил поговорить с Лэндсом.

=Ты понимаешь, что это значит для нас? Все это время Антин спонсировал мою деятельность, но теперь, когда люди учуяли запах крови, небрежно оставленный тобою, он и капли на меня отныне не потратит. Когда я просил, чтобы ты пошел и разобрался с ними, я не имел в виду, чтобы ты делал это публично. Ты сделал не так, как от тебя требовал наш культ. Ты допустил ошибку, следовательно, подведя деятельность культа под удар. Ты мог отвести их в тихое место и там зарезать, но мало того, что ты наговорил кучу того, что в принципе запрещено говорить гражданам, ты еще дал возможность властям подумать о нас как о потенциальной угрозе обществу.=А я-то искренне думал, что сделал все правильно. Если так произошло в итоге, то прими мою просьбу простить меня. Я честно не хотел, чтобы о нас так подумали, но тот, кого я убил, с помощью магии хотел убить меня, напал сзади с ножом и я просто не сдержал эмоций, я посчитал, что необходимо его наказать.=Ты правильно сделал, что убил его, неправильно поступил, когда не догнал остальных, их тоже надо было отправить к Бастардосу, чтобы они не посмели оклеветать нас. Надо дать людям понять, что мы не порок общества, а его спасение. Что общество будет делать без тех, кто защищает людей от грешников? Завтра ты будешь должен загладить свою вину перед домом.=Я с радостью заглажу вину свою. Как именно? =Пойдешь и докажешь людям свою невиновность, а потом отыщешь подлецов и заставишь их умереть, отправишь к Бастардосу в пасть, в зубы. Ты меня понял? Ты должен соответствовать своему прозвищу. Призрачный Воин обязан быть невидимым иначе он не Призрачный Воин, и это второе имя ему не принадлежит. Я верю в тебя, несмотря на то, что ты меня сильно подвел, я продолжаю в тебя верить. Сделай все чисто и незаметно для окружающих. Судьба церкви все еще находиться твоих руках, помни об этом и не забывай.=Орорро встал из-за деревянного стола, и ушел в сторону келий, оставив Лэндса наедине с самим с собой. Орорро хотел, чтобы он подумал над своими действиями и попытался найти способ изменить свою тактику, чтобы больше не было таких разочарований, и чтобы оплошности ушли в небытие и в будущем их ждал только успех.

Байкеры за день после своего пугающего заявления о том, что один из защитников церкви перешел черту дозволенного и убил человека прямо на улице стали знаменитыми. Мэр держал их знаменитость под контролем, их охраняли от возможных попыток защитников избавиться от них, а журналисты так и пытались выбить из них новую информацию и спрашивали каждую минуту, знают ли они что-нибудь еще о деятельности церкви и о защитниках.=Сколько нам еще сидеть здесь? Мы уже устали! Мы хотим свободы, хотим вернуться на улицы.=Спросил один из банды байкеров, проявляя своими эмоциями жуткое нетерпение и жуткую неусидчивость.

Лэндс Биджмур вновь вышел на улицы для совершения новых убийств. Теперь его задачей было перебить всех до единого участников преступления. За воровство надо отрубать руки без предупреждения, а за клевету срубать головы. Баррэс знал, что делать в таких ситуациях. Надо не жалеть тех, кто клевещет на твой дом и карать без всякой жалости, чтобы другие не смели клеветать и знали свое место.

Спустившись по железной лестнице, Призрачный Воин – натренированный борец со злом в одеянии монаха и с большим арбалетом за спиной пробежал по мокрой дорожке к зданию, где журналисты и копы охраняли байкеров. Об этом здании Лэндс узнал, когда подслушивал разговор мэра в мэрии, когда он зашел туда под видом охранника. Для этого борцу надо было оглушить охранника (в его случае убить) и одеть его одежду. В здании явно было не пусто. Молодой и отчаянный колдун видел в окнах людей, видел и журналистов и тех самых байкеров, которых уже ему доводилось видеть. План так и вертелся в его голове. Ему нужно было убить их, но сделать это так, чтобы никто не подумал, что это деяние было совершено защитником церкви. То есть надо устроить обман.

По комнате, в которой находились байкеры, расхаживал молодой и смазливый журналист с женскими повадками Эрус Макфин. Он хотел потрепать байкерам нервы и заодно получить удовольствие. Общение с преступниками вызывало у Эруса, по меньшей мере, удовольствие, а по большей просто ощущение кайфа. Издевки над провинившимся являлись чем-то вроде любимого хобби для Эруса Макфина.=Да не волнуйтесь. Никто вас не тронет. Я более чем уверен. Вы сами тогда провинились и, насколько мне известно, защитники убивают только преступников. Вы же все равно сядете за воровство, если в живых останетесь. Что вам терять кроме свободы и своих жизней? На вашем месте я был бы даже рад, если бы мне в каком-нибудь переулке перерезали горло. Ваша ситуация оставляет желать лучшего, но за воровство вам дадут не десять лет, а года два, если повезет, так что не все так плохо, тем более вы стали звездами. Да, да, я не пошутил сейчас. Вы будете знамениты на весь Хонд Нубар. Вас покажут по телевизору.=Заткнись, журналюга проклятая! Дай нам посидеть спокойно. Голова болит от тебя! =Закричал один из байкеров, не выдержав такого поведения со стороны неудобного и мерзкого по характеру журналиста.

Призрачный Воин обошел дом целых два раза в надежде, что придумает хоть что-то дельное. И он все-таки придумал способ, как можно убить байкеров и остаться незамеченным. Можно просто убить, а можно придумать план. Защитников обучали многим приемам ведения боя, не только дракам на кинжалах и стрельбе из арбалета, но и более сложным маневрам, к примеру, таким как < занести в подвал здания шашку и устроить небольшую панику, устроив дым>.

Эрус Макфин вышел на улицу, чтобы прикурить, а байкеры остались внутри. Призрачный Воин увидел журналиста издалека, и ему такое расположение вещей очень даже понравилось, ведь внутри могло кроме самих целей никого и не оказаться, а охрану можно ликвидировать, также как и самих воров. В таких делах Лэндсу не было равных. Он был мастером, профессионалом, был спецом и знал одну полезную борца с преступностью истину: опытный убийца не должен оставлять следов позади себя, даже если условия для зачистки этих самых следов слишком неподходящие. Профессионал всегда найдет выход из любой ситуации и обязательно при любом имеющимся раскладе не в коем случае подведет тех, кто его нанял для какого-либо дела.

=Так, на моих часах ровно полночь. Сейчас отправляемся в ресторан и живенько заказываем два фирменных блюда, фирменные мои любимые. Потом валим в клуб и веселимся до утра, потом крепко и упорненько спим, а завтра днем берем денег с написания статьи о служителях церкви. Все. Я ушел.=С радостью произнес Эрус и выловил для себя такси, по-быстрому сел в него и также по-быстрому заплатил. =Меня в квартал Эккона, пожалуйста, и пожалуйста, давите на педаль газа как можно жестче, я очень спешу.=Сказал Эрус таксисту.

Когда журналист уехал, Призрачный Воин живо побежал к двери, чтобы ворваться и всех перебить. Так и сделал Призрачный Воин, отомстив за свой дом, он пошел на серию убийств, совершенных с целью сохранения чести и верности закону церкви Бастардоса. Ворвавшийся внутрь защитник сразу перепугал всех своим черным капюшоном, особенно байкеров, они-то тут же узнали в нем своего грозного неприятеля, от которого теперь им было никуда не деться, который станет последним человеком, которого они увидят в своей жизни. И человек ли он?

Журналист Эрус ехал в машине, абсолютно не о чем не думая, его мечты о славе и об известности перелили чашу весов и теперь он во, чтобы то не стало, жаждал стать главной знаменитостью Хонд Нубара. Даже таких известнейших персон как Баррэс Орорро журналист не боялся. Желание стать тем, кого будут узнавать на улице, было сильнее страха перед тем, что кто-то может тебя убить за твои немного подлые поступки заполучить славу.

Пока журналист ехал в машине, в доме, где охранники нанятые журналистами держали под охраной байкеров, проходила бойня. Охранники были уже мертвы, их тела грызли черви. Заклинание он использовал на них тоже, что и на том смелом рокере. Теперь, когда охраны не стало, он мог попросту выполнить свое задание и избавиться от своих жертв, от тех, кто провинился и от тех, кто попытался испортить клеветой дом его родной. Колдун решил, что за это они поплатятся жизнями, что они этого заслужили и что он имеет полное право поступить с ним так жестоко.=Зря, что вы рты свои открыли. Зачем было пытаться разжечь войну между городом и церковью? Вы согрешили и за грехи свои ответите перед служителем, передо мною. Я призван к тому, чтобы защищать свой дом не только от разрушения, но и от клеветы. Накажу каждого, кто скажет лишнее о моем доме. Негативное составляющее ваших слов могло раз и навсегда стереть веру верующих и труды служителей. Но добро сильнее зла и за зло вы будете наказаны.=Лэндс Биджмур стал произносить вслух заклинание, действие которого заключалось в ломки тех на кого оно наговаривалось. Через минуту кости байкеров стали ломаться сами по себе и этот дикий хруст сопровождался болезненными криками, вызванными жуткой болью. Кости трескались. Ребра сбивались. Руки покрывались трещинами, а зубы выходили из челюсти.=Bastardos Dark Black. Bastardos Dark Black. Bastardos Dark Black. Bastardos Dark Black. Bastardos Dark Black. Bastardos Dark Black. Bastardos Dark Black. Bastardos Dark Black. Bastardos Dark Black. Bastardos Dark Black. Bastardos Dark Black. Bastardos Dark Black. Bastardos Dark Black! =Когда Лэндс закончил повторять одно и то же заклинание байкеры (его жертвы) были уже мертвы, они погибли от множественных переломов, вызванных древним проклятием, очень эффективным и очень жестоким. Задание было завершено, если завершение было не очень удачным, то хотя бы тянуло на удовлетворительный балл. Честь церкви была вновь спасена, но даже, несмотря на это, Лэндс не ожидал, что его кто-то за это отблагодарит, он давно уже не ждал даже банального < спасибо> и выполнял поручение, как будто был обязан выполнить их до конца своей жизни.

Школа Магии ордена Бастардоса. Заклинание костоломки: Bastardos Dark Black. Bastardos Dark Black. Bastardos Dark Black.

Упреки со стороны духовника должны были прекратиться сразу же, как церковь узнает, что ее покорный слуга исправил все свои ошибки, и недочеты в действиях закрасил вражеской недостойной кровью. После совершения этих убийств Лэндс не сразу вернулся домой, ему хотелось какое-то время побыть наедине с тем, о чем он думает все последнее время. Убил он тех, кто клеветал на церковь, и что дальше? Разве Орорро не мог найти способа гуманнее, чем приказать ему убить свидетелей? Даже мысль такая может считаться грехом, не говоря уже о том, что Лэндса постоянно терзали сомнения. Сомнения – оружие лукавого, которое он использует, чтобы подчинять себе волю своих врагов, по крайней мере, так утверждал духовник Лэндса Биджмура Баррэс Орорро.

Вид сверху на прекрасный футуристический город поражал своим разнообразием. В большей степени это было знакомо немногим людям, смелых и отважных личностей, не боящихся высокой высоты, было совсем мало, Лэндс был одним из редких и приятных исключений. Он если и боялся чего-то, то только не за то, что может почувствовать головокружение и упасть. Нубар был как один гигантский перекресток, связанный сотнями тонких нитей - путей, маршрутов и дорог, идущих в разные стороны. Церквей Бастардоса в Нубаре раньше было куда больше чем сейчас. Народ Нубара не склонен к суеверию, а те, кто все же предпочитают жизнь свою отдать религии, в большинстве случаев выбирают другие пути, нежели путь учения черной магии и соответственно выбирают другую веру. Поэтому тот храм, в котором всю жизнь жил Лэндс Биджмур был так знаменит, поэтому его никто не может забыть, поэтому – потому что больше почти не осталось таких храмов. Есть один похожий храм на окраине, усыпанный цветами верующих, но из-за проблем с постройкой в нем никто не живет.

В Нубаре почти все рестораны, забегаловки, бары и прочие здания общепита работали круглосуточно, даже перерыва на обед не предвиделось. Многие из граждан задавались вопросом, почему людям навязывают такую ежедневную кормежку и многие сделали вывод, что всему виной туристы, часто приезжающие полюбоваться на достопримечательности Нубара, ведь в соседних городах нет ничего такого, что есть в Хонде Нубаре. Хонд Нубар, несмотря на большой уровень преступности, и разных мутных религиозных сект, город поистине очень интересный. Лэндс не прекращает гордиться ночными огоньками автомобилей, не забывает об истории родного города и часто сам пытается писать историю, со всей смелостью заступаясь за тех, кто попал в беду и останавливая уличные преступления.=Вам налить? =Спросил у Лэндса бармен, когда тот пришел в бар. Призрачный Воин любил выпить, очень часто заходил в подобные заведения, чтобы промочить горло и расслабиться. Не успев ответить, Лэндс тут же услышал второй по счету вопрос, задаваемый барменом.=А вы случайно не жрец церкви Бастардоса? Извините за нахальное любопытство, но прикид монаха бросается в глаза. Я бы попросил вас уйти.=Уйти? А что я такого плохого сделал, за что должен уйти? =Мне ничего не сделали. Извините, ничего личного, просто за последние дни вы или ваши братья, я уж не знаю, кто причастен к убийству рокера Хардерса, плохо зарекомендовали ваше религиозное движение. Люди бояться тех, кто убивает, бояться даже если он делает это во благо обществу и порядку. Вы понимаете, что те, кто здесь выпивают по вечерам и ночам вам здесь не рады? Я не налью вам даже, если вы заплатите мне вдвое. Лучше уйдите, и я сделаю вид, что вы сюда не приходили.=Ответил бармен. Поняв, что присутствию прислужников церкви теперь очень долго простые люди не будут рады, прислужник Лэндс Биджмур покинул бар, как и посоветовал ему это сделать бармен, кинувший на него свой недоброжелательный взгляд. Этот взгляд, хорошо давший понять Лэндсу, что бармену противно присутствие колдуна как и всем остальным, кто находился в баре и заливал горе спиртными напитками, позволил ему увидеть их нелюбовь к нему.

Орорро не ждал Биджмура, так как был сильно занят, но духовник верил в то, что у служителя получится исправить все свои ошибки, совершенные по нелепейшей случайности. Занятость духовника заключалась в его неописуемо яркой радости, которую он не мог выкинуть из своей головы. Радость его заключалась в том, что он вновь нашел материал для того, чтобы насытить требовательного и грозного Бастардоса. Девственница? Орорро верил, что да, но разбираться, кем была эта женщина, он не потрудился. Ему было лишь бы угодить своему демону, и на жизнь той несчастной было плевать. Ему было все равно до боли тех, кого съедали языки огня, но Лэндсу не было безразлично то, что произойдет с людьми и когда Лэндс прибежал к церкви он увидел картину: свет включен во всех окнах храма. Может, началась новая служба? Вряд ли. Защитник видел график и на сегодня ничего не запланировано, если, конечно, духовники не решили поменять график.

Коснувшись ладонью до двери и проникнувшись знакомыми ощущениями, Биджмур гадал, что ждет его в церкви, и какой праздник устроили служители, но лучший способ узнать, что именно происходит внутри это войти внутрь и увидеть происходящее глазами. Правда, предчувствие чего-то ужасного ожидающего в будущем не позволяло колдуну расслабить разум и, войдя внутрь, все его опасения, подтвердились в полную меру и то, чего он так сильно боялся узнать, теперь было открыто для его подготовленных к видению худшего очей.

Баррэс Орорро, похоже, совсем спятил, впрочем, как и все остальные служители – братья по духу. Глазами своими увидел Призрачный Воин, что за церемония происходила в главном холле церкви. Церемония жертвоприношения на этот раз была официально заявлена и выставлена на показ, чтобы все люди смотрели, как безжалостно служители отправляют женщину в царство Бастардоса, готовя ее тело для погружения в огонь. Жертва кричала, в словах своих, проклиная и их присутствующих на ее мучениях и всю церковь и все религию, заставившую ее содрогаться от страха. Но больше всего Биджмура поразил тот факт, что он знал эту женщину. Он был знаком с ней и узнал почти сразу, как посмотрел на нее. Это была никто-то, а сама Тора Брэнгельст – та самая милая девушка, с которой он провел под одним одеялом пару ночей чистой и незабываемой любви, пусть и порочной, но сладкой для него, для их обоих. Он две минуты смотрел на то, как эти одержимые бешеной верой в демона люди плюют в нее, бросают в ее колени маленькие камешки, собранные со двора и положенные в черные мешки. Они были мерзки и безжалостны, их души были обозлены из-за несчастной веры превратившей их в ужасных чудовищ и убийц.=Эй! Она же не девственница! =Крикнул Лэндс, но его никто из присутствующих не услышал, либо, же никто не посчитал нужным обратить на него хоть капельку своего внимания и тогда он побежал к ней, чтобы остановить эту несправедливую дьявольскую казнь, яростно расталкивая верующих как шатающихся манекенов.=Что тебе надо здесь, защитник?! Что ты кричишь? Ты и так веру свою к вере подорвал! Хочешь еще подорвать? =Спросил у защитника монах, вставший между ним и жертвой, которой являлась его возлюбленная Тора.=Это можно еще исправить, можно не сотворить греха непростительного, останови несправедливую казнь, Балдэс. Эта девушка лишена девственности с шестнадцати лет. Она не должна умереть или быть убитой. Она не заслужила этого, совсем не заслужила, мы же за справедливость воюем. Ей сейчас двадцать четыре, она молода и хочет жить. Не убивайте ее, прошу, пощади.=Стой. А откуда ты знаешь, что она девственница? Ты что…, спал с ней? =Спросил монах у брата своего духовного, с которым прослужил в одном храме не мало лет.=Не суть, спал я с ней или нет, это не имеет никакого значения.=Думаешь? =Да, но я не думаю, а знаю, суть вся в том, что убивать вы имеете право только девушек, сохранивших свою невинность перед мужским полом. Или я ошибаюсь и вам просто без разницы кого убивать? Отпусти ее, мы не должны уподобляться простой секте. Мы не имеем право ее убить.=Лэндс, стараясь сильно, попытался договориться с ним на нормальном языке, но этого у него не получилось, упертый Балдэс не послушал его, как и остальные жрецы.=Бастардосу нужна женщина, чтобы он не перестал нас поддерживать, колдун! Иди-ка отсюда и стой с ними в одной толпе и не мешай, а иначе тебя ждет изгнание! Неужели готов стать предателем только чтобы спасти ее? Неужели какая-то не самая красивая и на вид совсем обычная, хоть и бесспорно симпатичная девушка для тебя важнее нашей веры? =Спросил монах.=Нет, ты несешь ложь в словах своих, не существует того, о чем здесь говорят, нет никакой веры, только сплошной обман и сплошное самовнушение. Если уж на то пошло, то ради ее необходимого спасения я готов на все, даже на то, чтобы стать изгоем и предателем. Прости, но выбора ты мне не оставил, Балдэс, а ведь мог бы и оставить.=Лэндс вытащил меч и убил монаха, разрезал ему чрев и облился теплой кровью. Увидев, что защитник убил служителя, другие монахи (служители) взяли в руки факелы и окружили его со всех сторон, чтобы он не смог убежать. Их было много, а он один, но качество важнее количества и потому чересчур уверенный в своих силах Лэндс Биджмур не боялся их. Один из них сделал попытку убить его, но не успел он подойти к нему достаточно близко, как вторым по счету упал на каменный пол, и под ним образовалась красная лужа. Третий по счету убитый монах сам опалился огнем, когда Лэндс произнес заклинание. Троих уже не было в живых, и когда все люди в страхе выбежали из церкви Призрачный Воин услышал звук хлопанья. Это хлопал тот, кто наблюдал за этой резней и видел, что стало с монахами. Баррэс Орорро все это время стоял на балконе, но пришло время, и он спустился к ним.=Лэндс, мальчик мой, вот ты и вернулся для того, чтобы похвастаться своими геройскими подвигами. И зачем сразу за оружие хвататься? Как невежливо со стороны твоей и как необдуманно. Я тебе уже говорил эту истину, клинок благороден только в тех редких случаях, когда действия защитника оправданы. Эта девушка не девственница, и я это прекрасно знал, и с чего вообще ты взял, что ее смерть нужна для удовлетворения нужд высшего демона? Нет, конечно. Я знал, что вы с ней встречаетесь втайне от меня и от церкви. Убивать ее никто не собирался, просто напугалась, ничего страшного. Это была проверка, проверка для тебя, которую я организовал с той целью, чтобы проверить тебя на честность, на целостность своей преданности нам, и что же я увидел в итоге? Ты ради нее опозорил честь своего отца, и теперь твой род не стоит и песчинки того материала, из которого сделан фундамент этой церкви. Ты меня разочаровал, Лэндс, сильно разочаровал. Ты напал не на тех, кого ты должен убивать и тебе придется уйти.=Я не уйду, пока не заберу ее. Если это была проверка на целостность моей веры к вам, и я ее не прошел то так даже лучше для меня. Я давно хотел сказать, что не подхожу вам, но не знал как лучше преподнести это. Ты позволишь мне забрать ее? =Спросил Лэндс, чувствуя, что Баррэс все-таки далеко не тот, за кого себя выдает и что Тору он просто так не отпустит, если отпустит вообще.=Нет, она не останется здесь, но и не будет отпущена. Она будет предана огню также как и остальные подобные ей. Знание – лишние скорби, и поэтому правды о наших истинных целях тебе так и не доведется узнать. Смирись с ее смертью, и видит Бастардос, что мы все равно или поздно с ней встретимся.=Духовник подошел к деревянной доске, к которой была привязана девушка Лэндса Биджмура Тора Брэнгельст. Лэндс чувствовал сердцем своим и душой, что сейчас случиться ужасное, и он будет, заранее понимал, что не сможет это остановить. Наблюдая за действиями Орорро его жутко начало грызть предчувствие, что все это время он ошибался в них, ошибался насчет своей навязанной чьими-то злыми усилиями веры, ошибался насчет того, что отец шел по правильному пути и что его никто нарочно не столкнул в яму смерти. Смерти отца случилась при загадочных обстоятельствах, впрочем, как и смерть матери. Причастен ли к их смертям духовник или об этом знала вся секта – теперь вопросы будут мучить Лэндса до тех самых недобрых пор, пока он не узнает правду.=Лэндс Биджмур, за твое предательство я обрекаю тебя на жизнь полную страданий и мук совести, и ты потеряешь своего любимого человека, который пострадает благодаря твоей лжи. И те, кто когда-либо предавал нас, сами потом просили о смерти, ведь жизнь полная страданий и злых упрек со стороны тех, кого ты не знаешь хуже поступления в зубы Бастардоса. Теперь я хочу, чтобы ты увидел, как мы поступаем с такими отрекшимися душами как ты. Страдай! =Крикнул Орорро, и один из монахов по его команде выстрелил из арбалета в подвешенную и привязанную Тору. Выпущенная стрела попала в грудь (пробила насквозь грудную клетку) и убила девушку. Лэндс Биджмур не верил глазам своим, и он уже начинал страдать. В момент, когда она умирала, он ничего не мог сделать, потому что был в меньшинстве, он был один, а их было много, и они все верили в то, что творят добро. Это было самое страшное.