Действие третье

Глядя на тронный зал, в котором происходит третье действие, можно заметить только его роскошь, изысканность и, само собой разумеется, отгороженность от прочего мира. Однако в нем проглядывает что-то низменно жестокое. Наряду с высочайшей культурой видно и нечто варварское – вроде заляпанных кровью царских боевых знамен. Гигантская решетка отделяет передний план от заднего, который простирается куда-то в необозримую даль и уставлен исполинскими каменными статуями. Слева трон поднят на несколько ступенек. На нем сидит Навуходоносор, положив ноги на плечи Нимроду. Голова Нимрода торчит у Навуходоносора между ног. Слева в решетке дверь, через которую проходят на задний план. В стенах слева и справа – двери. Перед оркестром справа стоят две банкетки.

Нимрод. Ну, царь Навуходоносор, ну? Чего ты глаз не смыкаешь дни и ночи, сидя в своем дворце, и почему колотишь ногами по моим плечам?

Навуходоносор. Я люблю Курруби.

Нимрод. Значит, ты любишь девушку, которую променял на подставку для ног?

Навуходоносор. Я велю тебя бить плетьми.

Нимрод. Валяй. Разве ты сможешь меня мучить так, как мучаю тебя я?

Навуходоносор. Молчи. Твоя голова зажата у меня между колен.

Нимрод. Пожалуйста.

Молчание.

Навуходоносор. Говори! Говори!

Нимрод. Видишь! Даже моего молчания ты не в силах выдержать.

Навуходоносор. Говори о Курруби. Ты ее видел. Она дала тебе напиться грязной воды из Евфрата.

Нимрод. Ты мне завидуешь?

Навуходоносор. Завидую.

Нимрод. Она была закрыта покрывалом, но сквозь него я разглядел ее красоту, прежде чем ты узнал ее.

Навуходоносор. Ее красота озаряет весь Вавилон небесным светом, и до моего дворца доносятся песни влюбленных в нее.

Снаружи доносится чтение стихов.

Паж.

Красавица спустилась С небесной высоты...

Нимрод. Слышишь? Даже твой паж сочиняет стихи.

Паж.

Не к царскому престолу, А в царство нищеты.

Навуходоносор (тихо). Палач!

Слева появляется Акки в костюме палача.

Акки. Ваше величество.

Навуходоносор. Казни пажа, сочиняющего стихи.

Паж.

Она горит звездою У нищих в бороде.

Акки. Разумное решение, ваше величество. Необходимо принять срочные меры. (Исчезает направо, сзади.)

Паж.

Как белая ну...

Голос пажа обрывается.

Навуходоносор (тихо). Все, кто любит Курруби, должны умереть.

Нимрод. Тогда тебе придется истребить все человечество.

Навуходоносор. Я прикажу выжечь тебе глаза.

Нимрод. Выжги мне глаза! Залей мне уши свинцом! Зашей мне рот! Но мои воспоминания ты не сможешь вырвать из моего сердца.

Навуходоносор. Архиминистр!

Архиминистр. Ваше величество!

Навуходоносор. Брось бывшего царя в самое глубокое из моих подземелий.

Архиминистр. Я законодатель. Я установил, что ноги царя должны покоиться на плечах его предшественника. Если церемониал будет нарушен, погибнет и царь.

Навуходоносор. Тогда измени церемониал.

Архиминистр. Невозможно. Тогда рухнут пятьсот тысяч параграфов вавилонского свода законов о царской власти, и настанет полный хаос. (Удаляется.)

Нимрод смеется.

Нимрод. Он и мне это всегда говорил.

Навуходоносор. А параграфов с каждым разом все больше и больше. Конца им не будет.

Нимрод. А также числу канцелярий.

Навуходоносор. Мне остается только подставка для ног.

Нимрод. И твой сын, наследник престола.

Сзади, слева, скаля зубы, появляется щеголеватый идиот. Прыгая через веревочку, он пересекает сцену и исчезает сзади, справа. Навуходоносор закрывает лицо руками.

Навуходоносор. Твой сын.

Нимрод. Наш сын, наследник нашего могущества. Никто не знает, кто его зачал. Мы оба ходили пьяные к его матери.

Навуходоносор. Мы прикованы цепями друг к другу.

Нимрод. Всегда. Всегда.

Навуходоносор. Это длится уже много тысячелетий.

Нимрод. Я сверху, ты снизу, я снизу, ты сверху. Всегда. Всегда.

Молчание.

Навуходоносор. Палач.

Слева появляется Акки.

Акки. Ваше величество?

Навуходоносор. Географы и астрономы наказаны?

Акки. От них очищены подземелья.

Навуходоносор. С нищенством покончено?

Акки. Полностью.

Навуходоносор. А нищий Акки?

Акки. Преобразился. Вы бы его не узнали, ваше величество, если бы он стоял перед вами.

Навуходоносор. Повешен?

Акки. Повышен и вращается теперь в самых высших сферах.

Навуходоносор. Покровитель поэтов вряд ли попал на небо.

Акки. Да, он пониже.

Навуходоносор. Нищие ликвидированы. Впервые после всемирного потопа сделан ощутимый шаг вперед. Человеческое общество начинает принимать ясные формы и продвигаться к гуманизму. В области социальной самое худшее уже позади, а в области идеологии теперь надо принять меры либо против поэтов, либо против богословов.

Акки вздрагивает.

Акки. Надо избавиться от поэтов! У нас в подземельях было всегда так тихо, а теперь даже паж сочиняет стихи.

Навуходоносор. Ты его еще не казнил?

Акки. Дворцовый церемониал установил для казни пажей ночные часы. Я прошу, ваше величество, расправиться с богословами. Они гораздо спокойнее.

Навуходоносор. Разговор с главным богословом решит этот вопрос. Выполняй свой долг и готовь виселицу.

Акки уходит.

Утнапиштим!

Справа входит почтенный старец Утнапиштим.

Утнапиштим. Чего ты хочешь от меня, царь Навуходоносор?

Навуходоносор. Плюнь в лицо, зажатое между моих колен.

Утнапиштим. По закону, который и ты утвердил, я от этой церемонии освобожден.

Навуходоносор. Тогда прокляни мою подставку для ног на веки веков.

Утнапиштим. Мой долг – молиться за спасение душ.

Нимрод смеется. Навуходоносор сдерживает гнев.

Навуходоносор. Можешь сесть.

Утнапиштим. Большое спасибо.

Навуходоносор. Мне нужен совет.

Утнапиштим. Слушаю.

Навуходоносор (поколебавшись). Ты был со мной в то злосчастное утро, когда на берегу Евфрата появился ангел.

Утнапиштим. Это событие может лишь сбить с толку богослова. Я не хотел верить в явление ангела и написал серию трактатов, отвергающих это. Мне пришлось сжечь двух профессоров богословия, которые упорствовали в своей вере. Господь, как казалось мне, не нуждается ни в каком орудии. Он всемогущ. Но я должен пересмотреть свое догматическое отношение к ангелам, а это не так легко, как может показаться невеждам. Нельзя посягать на всемогущество Господа.

Навуходоносор. Я не понимаю тебя.

Утнапиштим. Ничего не значит, ваше величество. Даже и мы, богословы, почти никогда не понимаем друг друга.

Навуходоносор (смущенно). Ты видел, как я топтал девушку ногами?

Утнапиштим. Я был потрясен...

Навуходоносор (с болью). Я люблю эту девушку, Утнапиштим.

Утнапиштим. Мы все любим это дитя.

Навуходоносор. Весь город слагает ей стихи.

Утнапиштим. Знаю. Я тоже попробовал свои силы, я тоже хотел воспеть девушку.

Навуходоносор. И ты тоже?.. Старейший из людей!

Молчание.

Меня обидело небо.

Утнапиштим. Ты ревнуешь только к самому себе, царь Навуходоносор.

Справа, из глубины через сцену, прыгая через веревочку, пробегает идиот и скрывается налево. Утнапиштим склоняется перед идиотом.

Навуходоносор (смущенно). Продолжай.

Утнапиштим. Если мы хотим проникнуть в загадки вселенной, ваше величество, то должны исходить из предположения, что небеса всегда правы.

Навуходоносор (угрюмо). В моем споре с небесами ты становишься на их сторону. Жаль. Мне придется тебя казнить. Палач.

Слева появляется Акки.

Акки (радостно). Значит, все-таки богословы, ваше величество? Милости просим!

Утнапиштим (встает, исполненный достоинства). Как тебе угодно.

Навуходоносор (испуганно). Садись обратно, дорогой Утнапиштим. Я ведь не так уж тороплюсь. Палач подождет. Продолжай.

Акки. Только не надо либеральничать с богословами, ваше величество. С ними нужна твердая рука.

Утнапиштим (спокойно). Ты, кажется, считаешь, что небеса стали жертвой твоего маскарада и в ту ночь приняли тебя за нищего. Это смешно. Ангела ты мог сбить с толку, но небеса, которые его послали, точно знали, кому они отдают девушку. Тебе, царь Навуходоносор. Это и не может быть иначе, потому что, как я доказал, бог не только всемогущ, но и всеведущ.

Навуходоносор (мрачно). Небо предназначило Курруби беднейшему из людей.

Утнапиштим. Указания небес нельзя принимать буквально, их надо понимать в самом общем смысле. Все люди почти одинаково ничтожны, и надо иметь в виду, с какой громадной дистанции небеса взирают на то, что находится под ними. Волей божьей тебе ниспосланный дар ты по глупости отверг.

Навуходоносор (после короткой паузы, любезно). Вся затея с твоей казнью, конечно, чепуха.

Утнапиштим. Благодарю тебя.

Навуходоносор. И вообще в нашей империи надо внедрять богословие. А все остальные науки я прикажу запретить.

Утнапиштим. Твое рвение похвально, но не следует впадать в крайности.

Навуходоносор. Тогда придется повесить только одних поэтов.

Утнапиштим. Мне их жаль.

Навуходоносор. Совершенный государственный строй не может терпеть разгула фантазии. Поэты проповедуют чувства, которых не существует, рассказывают ерунду и внушают бессмысленные идеи. Я думаю, что раньше всего церковь должна быть заинтересована в том, чтобы все это было запрещено.

Утнапиштим. Как сказать...

Навуходоносор. Палач!

Слева появляется Акки.

Акки. Иду, спешу. Виселица для главного богослова готова.

Навуходоносор. Прикажи арестовать поэтов.

Акки (испуганно). Поэтов?

Навуходоносор. Они должны быть истреблены.

Акки. Тогда по крайней мере только эпические поэты. Они самые тихие.

Навуходоносор. А также лирики и драматурги.

Акки послушно уходит.

Конфликт между церковью и государством, таким образом, улажен.

Утнапиштим. В который раз.

Навуходоносор. И ты полагаешь, что я должен жениться на девушке?

Утнапиштим. Давно пора.

Справа входит архиминистр.

Архиминистр. Ваше величество! Ангел недавно спустился па глазах у всех в городской парк. Он ловит колибри и собирает кокосовые орехи, перелетая с пальмы на пальму.

Справа появляется секретарь Утнапиштима и шепчет ему что-то на ухо.

Утнапиштим (радостно). Мой секретарь сообщает, что массовое вступление в государственную веру превзошло все наши самые оптимистические прогнозы.

Секретарь раскрывает перед Навуходоносором большой свиток, где указаны имена новообращенных.

Архиминистр. Это потустороннее явление вряд ли можно одобрить с политической точки зрения. Народ в восторге. Толпы ворвались во двор царской резиденции и требуют, чтобы ваше величество женилось на Курруби. Девушку, увенчанную цветами, несут сюда в паланкине банкира Энггиби.

Утнапиштим. Бунт?

Архиминистр. Стихийное восстание масс, которое носит пока консервативно-вавилонский характер, по все же заставляет насторожиться.

Навуходоносор, Нимрод (вместе). Подавить восстание!

Архиминистр. Народное восстание не надо подавлять, если оно направлено к такой цели, которая нас устраивает.

Навуходоносор и Нимрод задумываются.

Навуходоносор, Нимрод (вместе). Я слушаю.

Навуходоносор (удивленно). Почему ты повторяешь за мной слова, подставка для ног?

Нимрод. Не только твой – наш трон под угрозой.

Навуходоносор и Нимрод снова задумываются.

Навуходоносор, Нимрод (вместе). Наш трон под угрозой. Что ты предлагаешь, архиминистр?

Архиминистр. Ваши величества! Трон Вавилона – это величественная государственная система, основанная в седой древности нашим национальным героем Гильгамешем, и являющаяся центром земли, к которому тянутся все народы...

Навуходоносор, Нимрод (вместе). Какая прекрасная точная формулировка!

Архиминистр.... Этот трон на протяжении тысячелетий стал вызывать такое недоверие, что приобрел репутацию самого позорного режима всех времен.

Навуходоносор, Нимрод (вместе). Как ты смеешь? Палач...

Слева появляется Акки, но архиминистр жестом отсылает его прочь.

Архиминистр. Ваши величества, его незачем беспокоить. Я излагаю политическую концепцию, а не свое личное мнение.

Навуходоносор, Нимрод (вместе). Продолжай.

Архиминистр. В Вавилоне стало хорошим тоном считать себя республиканцем. Скопление возбужденной толпы во дворце – это только симптом. Надо принять решительные меры, не то исчезнет наша держава.

Навуходоносор, Нимрод (вместе). Как снег на севере, когда приходит весна.

Утнапиштим. Что же ты предлагаешь, архиминистр?

Архиминистр. Красота этой девушки Курруби волнует даже меня, старика. Ее надо сразу же объявить царицей.

Утнапиштим. Религиозные и государственные интересы здесь совпадают.

Архиминистр. Еще никогда запутанное дело не решалось так удачно. Как политический деятель, я просто в восторге. У нас есть возможность метафизически закрепить то, что политически представляется мне до крайности шатким! Все сегодня верят в Курруби и в божественное начало. Сделаем девушку царицей, и республиканская идея будет похоронена на тысячелетия. Надо только уметь подыгрывать толпе, и все придет в полный порядок. Будем надеяться, что вскоре у нас будет новый наследник престола. Хотя при отличной работе моих канцелярий даже не слишком даровитый руководитель не принесет большого вреда, однако политически это, конечно, нежелательно.

Навуходоносор, Нимрод (вместе). Введите девушку!

Архиминистр и Утнапиштим направляются к двери в решетке.

Навуходоносор. Подождите. Сначала я хочу поговорить со своим палачом.

Архиминистр и Утнапиштим удивленные останавливаются.

Утнапиштим. Ваше величество, какое отношение может иметь палач к такому деликатному делу?

Навуходоносор. В моей империи не может быть такого дела, которое не касалось бы палача. Можете идти.

Архиминистр и Утнапиштим уходят. Слева входит Акки. Доносится веселое пение.

Акки. Ваше величество?

Навуходоносор. Что это за пение, палач?

Акки. Это поэты. Они распевают свои оды.

Навуходоносор. Что-то они больно развеселились.

Акки. Вавилонские поэты прожили такую тяжелую жизнь, что теперь радуются переселению в мир иной.

Навуходоносор. Подойди поближе.

Акки. Пожалуйста, ваше величество, пожалуйста.

Навуходоносор. Ближе ко мне. Можешь снять маску.

Акки. Лучше не надо.

Навуходоносор. Я чувствую себя неспокойно, когда тебя нет рядом.

Акки. Дела, ваше величество. Я занимаюсь генеральной уборкой подземелий.

Навуходоносор. Ты повесишь поэтов?

Слева появляется поэт. Он едва держится на ногах, на ходу осушая огромную чашу. Акки делает ему решительные знаки, чтобы он скрылся. Поэт, покачиваясь, уходит.

Акки. Да, я их вознесу.

Навуходоносор. Я хочу поговорить с тобой по-человечески, как с родным братом. Ты получаешь самое низкое жалование среди моих придворных, а выполняешь самую большую работу. Вот тебе чек на тысячу золотых. (Вынимает чековую книжку.)

Акки подает ему карандаш, и Навуходоносор подписывает.

Акки. Эх, если бы этот чек попал куда надо...

Навуходоносор. Ты единственный человек в моей империи, который не притворяется, – какой ты есть, такой ты и есть.

Акки. Ваше величество, я нахожу это несколько преувеличенным.

Навуходоносор. Доверять я могу только тебе. Я сейчас приму девушку, которую я люблю. Мне хочется ее испытать. Ведь могло случиться, что она меня разлюбила. Она водилась с поэтами, а главным образом с этим нищим Акки...

Акки. Что я должен делать?

Навуходоносор. Убить девушку, если она меня больше не любит.

Архиминистр и Утнапиштим вводят Курруби через дверь в решетке. Она босиком, в рваном платье.

Архиминистр (восторженно). Девушка!

Акки исчезает. Навуходоносор и Нимрод закрывают лица золотыми масками.

Утнапиштим. Иди же, моя дочурка.

Архиминистр. Войди сюда, дитя мое.

Утнапиштим и архиминистр отступают направо в глубину.

Навуходоносор, Нимрод (вместе). Мы рады тебя приветствовать.

Курруби в испуге останавливается.

Курруби. Двуглавый человек!

Навуходоносор, Нимрод (вместе). Ты стоишь перед царем, царем Вавилона.

Из глубины, слева появляется идиот и вприпрыжку пробегает через сцену.

Курруби (испуганно). Кто это?

Навуходоносор, Нимрод (вместе). Безобидный человек, который иногда пробегает по дворцу.

Курруби боязливо подходит ближе.

Курруби. Ты могущественнейший из людей?

Навуходоносор, Нимрод (вместе). Могущественнейший.

Курруби. Чего ты хочешь от меня?

Навуходоносор, Нимрод (вместе). Вавилоняне хотят, чтобы ты стала моей женой.

Курруби. Я не могу стать твоей женой.

Навуходоносор делает знак. Слева появляется Акки, но Курруби его не видит.

Навуходоносор. Ты кого-нибудь любишь?

Курруби. Да, люблю.

Навуходоносор. Кого-нибудь из поэтов? Они ведь так увивались вокруг тебя.

Курруби. Я люблю поэтов. Они такие милые.

Навуходоносор. На это могут быть и другие точки зрения.

Курруби. Но я люблю их именно так, как любят поэтов.

Навуходоносор. Тебя видели с одним старым обманщиком и сказочником днем на улицах, а по ночам – под мостом.

Акки сердито топает ногой.

Курруби. Я люблю нищего Акки, как отца.

Навуходоносор (с облегчением). А кого ты любишь, как своего возлюбленного?

Курруби. Я люблю одного нищего с очень трудным именем, великий царь.

Навуходоносор делает знак, и Акки исчезает.

Навуходоносор. Нищего из Ниневии?

Курруби (обрадованно). Ты его знаешь?

Навуходоносор. Забудь этого несчастного юношу. Он был такой грустный, одинокий, потерянный.

Курруби. Я не могу его забыть.

Навуходоносор. Он пропал без вести. Он не значится в моих канцеляриях.

Курруби. Я все время его ищу.

Навуходоносор. Он возник тогда на берегу Евфрата как призрак. Его никто больше не видел, кроме тех немногих, тогда, на набережной.

Курруби. Я его видела.

Навуходоносор. Люди видят и сны.

Курруби. Я обнимала его. Я целовала его.

Навуходоносор. Ты ищешь того, кого нет.

Курруби. Он есть, раз я его люблю.

Навуходоносор. Ты любишь того, кого никогда не найдешь.

Курруби. Я найду того, кого люблю. Где-нибудь. Когда-нибудь.

Навуходоносор. Тогда ступай.

Курруби кланяется.

Курруби. Благодарю тебя, великий царь.

Навуходоносор и Нимрод снимают маски. Курруби сперва узнает Нимрода.

Узник, которому я дала напиться.

Нимрод. Да, это я.

Потом она узнает Навуходоносора.

Курруби. Мой нищий!

Навуходоносор. Да, это я.

Курруби. Царь...

Навуходоносор.... который никогда не сомневался в твоей любви.

Курруби. Мой любимый. (Смотрит на него, бледная, растерянная.)

Навуходоносор сходит с трона и приближается к ней.

Навуходоносор. Нищего, которого ты ищешь, не существует и никогда не существовало. Это было ночное видение, которое растаяло и бесследно исчезло. Ты его потеряла и нашла меня. Ты любила нищего, а тебя любит царь. За то, что я топтал тебя ногами, ты получишь весь мир, потому что и в соления, которые лежат но ту сторону Ливана, вступают мои войска. Ты должна сидеть по правую руку от меня, положив ногу на Нимрода. Вся знать моей империи склонится перед тобой, а я принесу богам неслыханные жертвы. (Хочет подвести ее к трону.)

Курруби (словно пробуждаясь). Ты не царь. Ангел отдал меня тебе потому, что ты – нищий.

Навуходоносор. Я никогда не был нищим, я всегда был царем. Тогда я был просто переодет.

Курруби. Ты теперь переодет.

Навуходоносор. Тебе это кажется, девочка.

Курруби. На Евфрате ты был человеком и я тебя полюбила, а тут только призрак, которого я боюсь.

Навуходоносор. Ты путаешь призрачное с реальным.

Курруби. Ты существуешь только пока ты нищий.

Навуходоносор. Наоборот.

Курруби. Уйдем со мной.

Навуходоносор. Моя любимая Курруби, я должен править миром.

Нимрод (язвительно). Нет я. (Пытается сесть на трон.)

Навуходоносор подбегает к нему.

Навуходоносор. Назад! Убирайся! (Швыряет Нимрода вниз.)

Курруби подходит к борющимся царям и обнимает Навуходоносора.

Курруби. Проснись от этого страшного сна. Ты не царь. Стань снова собой, стань нищим, каким ты всегда был. Я люблю тебя. Уйдем из этого каменного дома, из этого каменного города. Я хочу для тебя просить милостыню, заботиться о тебе. Мы пойдем с тобой по необозримым равнинам, в те страны, о которых мне рассказывал ангел. И не надо бояться пустыни. Нам хорошо будет спать на земле, прижавшись друг к другу, под деревьями, под небом, усыпанным звездами.

Навуходоносор. Богослов!

Утнапиштим входит через правую дверь.

Утнапиштим. Чего ты хочешь от меня?

Навуходоносор. Бывший царь чуть было не уселся на трон, а девушка требует, чтобы я стал нищим. Она не верит, что я никогда не был нищим. Общение с ангелом, а главное, с поэтами замутило ей голову. Поговори с ней. Она совсем но разбирается в людских делах. (Угрюмо садится на трон.)

Утнапиштим ведет Курруби направо, где они садятся.

Утнапиштим (доброжелательно). Я – главный богослов Вавилона, дитя мое.

Курруби (радостно). Значит, ты думаешь о боге?

Утнапиштим (улыбаясь). Я всегда думаю о боге.

Курруби. Ты хорошо его знаешь?

Утнапиштим (печально). Ну, конечно, далеко не так хорошо, как ты, моя девочка, ведь ты была ближе к его лику. Я человек, а от людей бог скрыт. Нам не дано его видеть, нам дано лишь его искать... Ты любишь царя, дитя мое.

Курруби. Я люблю нищего, к которому принес меня ангел.

Утнапиштим. Царь и твои нищий – это одно и то же. Значит, ты любишь и царя.

Курруби (опустив голову). Я могу любить только нищего.

Утнапиштим (улыбаясь). Значит, ты хотела бы, чтобы царь стал нищим?

Курруби. Я должна слушаться только ангела.

Утнапиштим. Который принес тебя нищему, а он оказался царем? Ты растерялась, я понимаю, ты не знаешь, стать ли тебе царицей или царю – стать нищим? Так ведь, дочурка?

Курруби (робко). Так, ваше преподобие.

Утнапиштим. Видишь ли, дитя мое, все будет проще, если мы спокойно обсудим создавшееся положение. Нам раньше всего надо выяснить, что имело в виду небо, не правда ли?

Курруби. Правда, ваше преподобие.

Слева появляются два поэта с большими чашами и бараньими ножками в руках, но Акки оттаскивает их назад, прежде чем кто-либо успевает их заметить. Только напряженно прислушивающийся к беседе Курруби и Утнапиштима и не сводящий с них глаз Навуходоносор нетерпеливо передергивается, показывая, что шум ему мешает.

Утнапиштим. Когда я был еще молод и начался всемирный потоп, я был убежден, что небеса, как мы, богословы, выражаемся, требуют от нас, людей, абсолюта. Но чем старше я становлюсь, тем мне яснее, что это не совсем верная точка зрения. Небеса требуют от людей возможного. Они знают, что сразу сделать человека совершенством нельзя, так его можно только погубить. Таким образом небеса любят нас при всем нашем несовершенстве. У небес хватает терпения, и они удовлетворяются тем, что любовно и по-отечески направляют нас на путь истинный, для того чтобы в течение тысячелетий постепенно нас воспитать.

Курруби. Да, ваше преподобие.

Утнапиштим. Вот почему люди ошибаются, когда считают, что небеса строги и предъявляют нам преувеличенные требования. Такие представления вносят смуту в умы и порождают беды. Ты понимаешь меня, девочка?

Курруби. Вы добры ко мне, ваше преподобие.

В дверях решетки появляется архиминистр.

Архиминистр. Можно поздравить?

Навуходоносор. Мы как раз это обсуждаем.

Архиминистр исчезает. Утнапиштим делает Навуходоносору знак; тот встает с трона и подходит к обоим собеседникам, которые поднимаются.

Утнапиштим. Так обстоят дела и у вас с царем. Если ты будешь толковать божественную волю так буквально и станешь настаивать, чтобы царь, который получил тебя, будучи нищим, и на самом деле стал нищим, - ты нарушишь социальный порядок. Люди хотят, чтобы щедрые дары небес получали цари, а не нищие, они хотят видеть тебя царицей, а не ободранкой. И ты сможешь помочь людям, потому что они нуждаются в твоей помощи Ты подвигнешь царя к справедливости, он при твоей помощи станет творить добро. Выходи за него замуж, чтобы молитвы о миро и справедливости были услышаны. (Хочет соединить их руки, но в этот миг врывается архиминистр.)

Архиминистр. Надо действовать! В колоссальную статую ваших величеств со съемной головой кидают камни!

Утнапиштим. А моя статуя?

Архиминистр. Она невредима и увита розами.

Утнапиштим. Благодарение богу, значит переход в лоно государственной церкви еще продолжается.

Нимрод между тем садится на трон.

Нимрод. Надо бросить туда армию.

Архиминистр. Но как? Войска ушли завоевывать селения по ту сторону Ливана. У нас только пятьдесят солдат дворцовой стражи.

Утнапиштим. Эти бесконечные завоевания погубят Вавилон.

Навуходоносор занимает место Нимрода.

Навуходоносор (жалобно). Едва успел я стать царем, как снова превратился в подставку для ног. Никогда еще так стремительно не происходило круговращение властей. Мы катимся ко всеобщей гибели.

Архиминистр. Ну, это несколько преувеличено, ваше величество. Такие люди, как мы, так или иначе оказываются наверху.

Навуходоносор, Нимрод (вместе). Что же делать, архиминистр?

Архиминистр. Ваши величества, прежде всего надо выяснить причину мятежа.

Нимрод, Навуходоносор (вместе). Выясняй, архиминистр.

Архиминистр. Только ли желанно видеть Курруби царицей привело вавилонян в неистовство? Вслушавшись в крики толпы, опытный политик сделает иной вывод. Причина другая: явление ангела само по себе в корне подрывает авторитет власти.

Утнапиштим. Я вынужден протестовать. Только тщательная обработка собранных мною высказываний ангела может дать плодотворные результаты для богословия, однако с точки зрения государственной они вполне безобидны и не содержат вражеской пропаганды.

Архиминистр. Его преосвященство меня не понял. Моя критика направлена не против ангела, а против факта его появления. Это чистый яд. Теперь как раз, к примеру, он парит над висячими садами и ныряет головой прямо в море. Я спрашиваю: что это за поведение? Государство и здоровый авторитет власти возможны, если земля – это земля, а небо – это небо, ибо земля – это реальность, созданная политиками, а небо – возвышенная богословская теория, до которой остальным не должно быть дела. Когда же реальностью становится небо, как, например, при появлении ангела, тогда рушится весь социальный порядок, ибо перед лицом явленного неба государство невольно превращается в фарс. И вот вам результат этого космического беспорядка: народ восстал против нас. Почему? Только потому, что вы недостаточно быстро женились... Стоило ангелу покружиться над городом, и всякое уважение к власти пропало.

Нимрод, Навуходоносор (вместе). Теперь все ясно.

Архиминистр. Лучше всего было бы заявить, что ангела вообще не было.

Замешательство.

Утнапиштим. Невозможно. Его все видели.

Архиминистр. Мы обнародуем сообщение, что это был артист придворного театра Уршанаби.

Навуходоносор. Ты себе противоречишь. Только что ты считал появление ангела благом.

Нимрод. Этим ты хотел метафизически укрепить нашу власть и выкорчевать республиканские идеи.

Архиминистр (с поклоном). Чем больше политик себе противоречит, тем он крупнее.

Утнапиштим. Ангел мне, как богослову, тоже ни к чему, но государственная религия обязана ему своим возрождением.

Архиминистр. Запретить под страхом смерти порывать с религией!

Утнапиштим. Можно, конечно, принести атеизм в жертву, однако я предпочел бы получать половину доходов империи.

Архиминистр. Это невозможно, ваше преосвященство.

Утнапиштим. Тогда я возражаю против того, что будто бы ангела не было.

Архиминистр. Мятеж грозит нам всем.

Утнапиштим. Не мне, архиминистр. Восстают против монархии, а не против церкви. Я сегодня – популярнейший политический деятель Вавилона. Либо вы мне даете половину доходов империи, либо власть в государстве будет принадлежать церкви.

Архиминистр. Треть.

Утнапиштим. Половину!

Архиминистр. Но тогда я решительно требую, чтобы ангела не было!

Утнапиштим. Это будет провозглашено со всех амвонов.

Навуходоносор (еще колеблясь). Но я ведь хотел помириться с небесами.

Утнапиштим. Пожалуйста, ваше величество. Помириться можно в частном порядке. Вступайте в брак. Счастливая семья – опора веры.

Архиминистр. У меня нет ни малейших возражений против того, чтобы вы помирились с небесами, если это действительно будет сделало частным образом. Однако в будущем всякие появления ангелов должны быть правильно организованы.

Нимрод, Навуходоносор (вместе). Теперь нам осталось только выработать единую теорию происхождения Курруби.

Архиминистр. Мы объявим ее незаконной дочерью князя Ламашского.

Нимрод, Навуходоносор (вместе). Составьте немедленно необходимые документы. Архиминистр (вынимает пергамент). Моя канцелярия все уже подготовила.

Нимрод, Навуходоносор (вместе). Мы тут же подпишем государственный акт.

Из двери в решетке появляется совершенно изодранный капитан.

Капитан. Мы разгромлены. Стража перешла на сторону народа. Ворота разбивают тараном.

Слышны первые удары тарана.

Нимрод. Мы пропали. (Слезает с трона и бежит.)

Архиминистр и Утнапиштим его ловят.

Архиминистр, Утнапиштим (вместе). Спокойствие, ваше величество! Пока мы в состоянии действовать, еще не все потеряно. (Подводят Нимрода к трону, на котором снова сидит Навуходоносор.)

Навуходоносор (радостно). Теперь я опять наверху!

Архиминистр (торжественно, к Курруби). Дорогое дитя, чтобы воздать тебе честь и выразить к тебе свою любовь, его величество объявило тебя незаконной дочерью князя Ламашского, не вполне удачливого, но высокочтимого политического деятеля, который скончался в прошлом году. Он – и это объяснит твою нынешнюю бедность – положил тебя в корзину и бросил в Евфрат. Обстоятельства этого события еще разрабатываются исторической наукой. Но документы правильно оформлены, и твое происхождение не может вызвать никаких сомнений. Мы просим тебя подтвердить все это народу.

Курруби (в ужасе). Людям?

Архиминистр. Эта формальность необходима. Мы выйдем сейчас в сопровождении десяти трубачей на балкон.

Курруби. Как? Отрицать, что меня создал бог?

Утнапиштим. Конечно нет, моя девочка.

Курруби. Отрицать, что меня принес на землю ангел?

Утнапиштим. Да нет же, доченька. Мы знаем, откуда ты происходишь, и счастливы, что нам довелось увидеть это чудо. Никто из нас и не требует, чтобы ты вытравила это из сердца. Напротив. Храни это в своей душе как тайну, как священную правду, храни эту истину, как и я ее храню. Все, чего мы от тебя требуем, дитя мое, это истолкования чуда для общественного мнения, которое все необыкновенное воспринимает как сенсацию.

Курруби. Вы сказали, ваше преподобие, что всегда думаете о боге. Как же вы можете это допустить?

Утнапиштим (с болью). Так будет лучше, моя девочка.

Курруби. Значит, вы согласны с архиминистром?

Утнапиштим. Конечно нет, дочурка. Однако мой долг следить, чтобы небеса сами себя не подвели. Головы вавилонян и так забиты всякими суевериями о многоруких призраках и крылатых богах, наша церковь с трудом это преодолевает, насаждая единобожие, а ангел внесет путаницу, породит незрелые иллюзии. Небеса слишком рано послали нам ангела.

Курруби поворачивается к Навуходоносору.

Курруби. Ты слышишь, любимый, чего они от меня требуют?

Навуходоносор, Нимрод (вместе). Мы должны это требовать.

Курруби. Изменить небу, с чьих звезд я пришла, изменить богу, который вдохнул в нас любовь?

Навуходоносор, Нимрод (вместе). Человек подчиняется необходимости.

Курруби. Ты не хочешь со мной бежать?

Навуходоносор, Нимрод (вместе). Надо быть благоразумными.

Молчание. Удары тарана слышатся все громче и громче.

Курруби. Тогда отпусти меня, царь Вавилона.

Удивление.

Навуходоносор. Как так?

Утнапиштим. Я не понимаю тебя, дочурка.

Архиминистр. Ведь все так хорошо улажено, дитя мое.

Курруби. Я пойду искать нищего, которого я люблю.

Навуходоносор. Но ведь этим нищим был я.

Курруби. Ты лжешь.

Утнапиштим, архиминистр (вместе). Мы это подтверждаем. Мы это подтверждаем.

Курруби. Вы никогда не говорите правды. Вы уверяете, что даже ангела не было. Отпустите меня. Я хочу найти возлюбленного, которого потеряла.

Навуходоносор в отчаянии встает со своего тропа.

Навуходоносор. Но ведь твой возлюбленный это я.

Курруби. Я тебя не знаю.

Навуходоносор. Я – царь Навуходоносор.

Нимрод. Ты – бывший царь Навуходоносор.

Нимрод хочет сесть на трон, но на него кидается Навуходоносор и сбрасывает его оттуда.

Курруби. Я не знаю, кто ты. Ты принял облик моего возлюбленного, но ты не мой возлюбленный. Ты все время то царь, то подставка для ног. Ты только видимость, а нищий, которого я ищу, -действительность. Я целовала его, а тебя я не могу целовать. Он топтал меня ногами, а ты этого не можешь, потому что боишься отойти от тропа из страха его потерять. Твоя сила бессильна, твое богатство – хуже бедности, твоя любовь ко мне – это только любовь к себе. Ты не жив и не мертв. Ты существуешь, но тебя нет. Отпусти меня, царь Вавилона, и от себя и из этого города.

Навуходоносор снова уселся на трон.

Навуходоносор (тихо). Ты видела, на чем покоится моя власть: моего сына? Империю унаследует идиот. Я погибну без твоей любви. Я не смогу прикоснуться к другой женщине.

Курруби. Я люблю нищего, и я предам его, если не уйду от тебя.

Навуходоносор (едва слышно). Я же тебя люблю.

Курруби. Что ты говоришь! Ты не можешь меня любить, раз ты не существуешь.

Архиминистр. Скандал, просто скандал! Так всегда бывает, когда девушек делают из ничего.

Навуходоносор (спокойно). Впустите народ...

Архиминистр. Ваше величество...

Навуходоносор. Пусть войдут.

Генерал уходит в глубину.

Утнапиштим. Вот и конец династии.

Архиминистр. К счастью, конституция республики у меня уже готова.

Утнапиштим и архиминистр отступают к левой стене. Из глубины сцены медленно появляется народ: оба рабочих, Гиммил, полицейский, который стал революционером, Энггиби, Али, жены рабочих, гетера, прочий люд, солдаты, все с камнями, дубинками, палками. Они медленно выходят вперед, глядя на Курруби и неподвижно сидящего Навуходоносора.

Навуходоносор. Вы врываетесь в мой дворец. Сокрушаете тараном его стены. Зачем?

Смущенное молчание.

Первый рабочий. Мы пришли...

Второй рабочий. Девушка...

Банкир Энггиби выходит вперед.

Энггиби. В стране, ваше величество, произошли такие удивительные события, что мы пришли к вам, даже не спросив на это разрешения соответствующих инстанций.

Смех в толпе.

Голос. Браво, банкир!

Энггиби. Ангел пришел в Вавилон. Он принес девушку, на которой ваше величество никак не решается жениться.

Голос. В точку.

Энггиби. Мы стоим здесь, мы вооружены, дворцовая стража перешла на пашу сторону, и власть теперь находится в руках населения. Но это не значит, ваше величество, что мы хотим вынудить вас к этому браку, более того, мы просим вас учесть, что наше настойчивое желание видеть девушку нашей царицей вовсе не означает, что мы хотим видеть ваше величество нашим царем.

Смех. Громкое одобрение.

Навуходоносор (спокойно). Я готов был жениться на девушке. Но она мне отказала.

Гиммил. Дала царю от ворот поворот?

Али. Ничего удивительного.

Толпа горланит и свистит. Громкий смех.

Первый рабочий. Долой такого царя!

Второй рабочий. На фонарь!

Нимрод (с торжеством). Посадите меня на его место! Я установлю по-настоящему справедливый социальный строй.

Первый рабочий. Знаем мы эту справедливость.

Гиммил. Лишь бы царю и чиновникам легко было греть руки да наживаться.

Нимрод. Я заново захвачу все страны мира. Я взываю к вашей национальной гордости: есть еще селения и по другую сторону Ливана, есть еще селения и за морем.

Второй рабочий. Один кровопийца не лучше другого.

Жена первого рабочего. Они пожирали наших детей.

Первый рабочий. Не хотим больше никого завоевывать!

Все. Долой царей!

Молчание. Все напряженно смотрят на Навуходоносора, который сидит на троне как каменный.

Навуходоносор. Берите девушку назад. Пусть она принадлежит тому, кто больше всех ее любит.

Мужчины поднимают шум.

Мужчины. Мне! Мне! Я люблю ее! Я больше всех!

Энггиби. Девушка должна принадлежать мне. Я один в состоянии купить достойную оправу ее высокому происхождению.

Навуходоносор. Ты заблуждаешься, банкир. Девушка любит нищего; правда, она забыла его имя, а самого нищего потеряла на берегу Евфрата. Она потребовала от меня, чтобы этим нищим стал я. Имей в виду, она потребует того же и от тебя.

Энггиби разочарованный отступает.

Ты не хочешь такой ценой получить девушку? Ты не хочешь из-за нее расстаться со своими миллионами? Не согласен стать беднейшим из людей? Кто же из вас тот нищий, которого ищет девушка? Кто отдаст все, чтобы стать ее несуществующим возлюбленным? Виноторговоц? Продавец ослиного молока? Полицейский? Солдат? Рабочий? Пусть выйдет вперед.

Молчание.

Навуходоносор. Вы молчите? Вы отвергаете дар небес?

Молчание.

Может, этой прекрасной даме нужна девушка? Может, она найдет для нее работу в своем доме? Только имейте в виду, ее заработок придется отдавать церкви.

Табтум. В мой бордель? Эту девушку? Нет, у меня приличное заведение, ваше величество.

Навуходоносор. Никто не хочет взять небесное дитя?

Молчание.

Первый рабочий. Пусть ее берет нищий Акки.

Навуходоносор. Нищий Акки мертв.

Курруби испуганно озирается.

Второй рабочий. На это годятся и поэты. Толпа. Поэты! Поэты!

Навуходоносор. Нет больше поэтов. Они умерли в моем подземелье.

Жена первого рабочего. Отдай ее палачу.

Гиммил. Он самый бедный из нас.

Все. Палачу! Палачу!

Навуходоносор. Пожалуйста. (Делает знак.)

Слева появляется Акки.

Курруби (толпе). Помогите мне!

Первый рабочий. Она ведьма!

Полицейский. Она всех околдовала!

Гиммил. Она приносит несчастье.

Второй рабочий. От нее одно горе.

Голос (из глубины). Смерть ей!

Некоторые. Вон!

Другие. Не прикасайтесь к ней!

Некоторые. Отвернитесь от нее!

Курруби (подбегает к Утнапиштиму). Помогите мпе, ваше преподобие! Возьмите меня к себе.

Утнапиштим отворачивается.

Курруби (в отчаянии, к толпе). Помогите мне! Спасите меня!

Между тем над троном Навуходоносора возникает ангел, еще более фантастически увешанный своими трофеями, чем во втором действии, к сосулькам, подсолнухам и тому подобному теперь прибавились кораллы, морские звезды, каракатицы, ракушки и улитки. На заднем плане светится, но потом вместе с ангелом исчезает туманность Андромеды.

Ангел. Курруби! Дитя мое, Курруби!

Все. Ангел!

Курруби. Ангел! Мой ангел!

Ангел. Не пугайся, девочка. Я выгляжу несколько странно, я вышел из моря опутанный водорослями и промокший насквозь.

Курруби. Спаси меня, ангел!

Ангел.

В последний раз к тебе являюсь я, В последний раз мой взгляд вбирает красоту Земли, Я изучил ее теперь сполна.

Курруби. Ты пришел как раз вовремя, ангел, как раз вовремя. Возьми меня с собой.

Ангел.

Все, что я находил на этой Земле, было Милостью, ниспосланной людям: Невероятное чудо в высоких пустынях созвездий. Синий Сириус, белая Вега, бушующие Цесенды В черной тьме мирозданья – как ни загадочны ваши Тела и сила, с какой по всей Вселенной свет разливали шутя Кузнечные мехи мирозданья, – Вам никогда не сравниться С маленьким шариком, Зернышком, Кружащимся вкруг Солнца в сопровожденье Луны, Вдыхающим дали, пространства С зеленью континентов н серебром океанов.

Курруби. Отнеси меня назад, к себе на небеса, ангел, к лику всемогущего бога, распахни свои крылья! Я не хочу умереть на этой земле. Мне страшно. Меня все покинули.

Ангел.

Я уплываю от вас, я навсегда исчезаю, Камнями нагруженный пестрыми, Увешанный чудесами: Морскими звездами, травами, Рыбами золотыми, колибри. В руках у меня подсолнечник, Колосья пшеницы и мальва. Звенят сосульки, кораллы, Ракушки в моих волосах. Ноги песком истерты, Росою покрыто платье. Как пьяный, сгибаясь под тяжестью, С трудом шевеля крылами, Я уплываю от вас, я навсегда исчезаю. Оставляю тебя, счастливицу, На счастливой Земле. Я ухожу к моим солнцам, В молочную пыль Андромеды, К темным огням Антареса.

Курруби (в отчаянии). Унеси меня с этой земли, спаси меня, мой ангел. Возьми меня с собой.

Ангел. Прощай, Курруби, мое дитя. Прощай навсегда! (Взлетая.) Прощай навсегда!

Навуходоносор. Ангел исчез. Он снова потонул в равнодушном звездном просторе. Ты теперь одна. Небо тебя покинуло, люди тебя отвергли.

Курруби (обессилев, тихо). Мой ангел, возьми меня с собой. Возьми меня с собой, мой ангел.

Молчание.

Навуходоносор. Палач, ступай с девушкой в пустыню. Казни ее. Зарой в песок.

Акки уносит Курруби сквозь молчащую толпу.

(Грустно.) Я стремился к совершенству. Я дал миру новый порядок. Я хотел истребить бедность. Я пытался внедрить здравый смысл. Небеса пренебрегли моими стараниями. Мне отказано в их милости.

Из глубины показывается генерал в сопровождении солдат.

Генерал. Твои войска вернулись, царь Навуходоносор. Им стало известно о мятеже. Дворец окружен, народ теперь в твоей власти.

Толпа падает на колени.

Все. Пощады, великий царь! Пощады! Пощады!

Навуходоносор. Я предал девушку в угоду своему могуществу, министр предал ее в угоду своей власти, священник – в угоду богословию, вы же предали ее, боясь за свой жалкий скарб. Теперь мое могущество победило и ваше богословие, н вашу жажду власти, и вашу любовь к собственности. Солдаты, ведите народ в неволю, свяжите богослова и министра. Из их тел я выкую оружие, которым отомщу за мой позор. Что ж! Неужели небеса так высоки, что их не достигнут мои проклятия? Неужели они так далеки, что не почувствуют моей ненависти? Неужели они могущественнее, чем моя воля? Возвышеннее, чем мой дух? Надежнее, чем мое мужество? Я хочу согнать все человечество в загон и выстроить башню, которая, достигнув облаков, измерит бесконечность и вонзится в сердце моего врага. Я хочу противопоставить сотворенному из ничего творение человеческого духа. Посмотрим, что лучше – моя правда или неправда божья?

Слева на уже пустую сцену выбегают повар и капитан.

Повар. Из бочек все выпито, кладовые разграблены.

Капитан. Подземелья пусты, двери открыты. Поэты разбежались.

Справа выбегает Парадный.

Парадный. Мой букинистический магазин! Я не могу найти мою лавку древностей!

Подпрыгивая и улыбаясь, вбегает идиот. Навуходоносор в бессильном гневе и отчаянии закрывает лицо.

Навуходоносор. Нет! Нет!

Темнота. Кулисы уходят вверх. Смутно видна беспредельная пустыня, по которой бегут Акки и Курруби.

Акки. Вперед, девочка, вперед! Борись с песчаной бурей, она крепчает и рвет мой плащ палача.

Курруби. Я ищу нищего из Ниневии, нищего, которого я люблю и которого потеряла.

Акки. Я люблю землю, которая все еще существует, землю нищих, ее ни с чем не сравнимую прелесть, со всеми ее бесконечными опасностями, пеструю, дикую землю, которую я вновь и вновь покоряю, обезумев от ее красоты, влюбленный во все ее обличья, преследуемый тиранами, но не побежденный. Вперед, девочка, бежим, вновь обретенное дитя мое. А Вавилон, слепой и мрачный Вавилон будет разрушен вместе со своей башней из камня и стали, которая неудержимо лезет ввысь навстречу своему разрушению. Перед нами же, там, за бурей, которую мы опередили, убежав от всадников, спасшись от стрел, преодолев пески и кручи, спрятав лица от палящих солнечных лучей, там вдали – новая страна, рожденная на рассвете, в серебряных лучах зари, полная новых опасностей, новых надежд и новых песен...

Акки и Курруби идут дальше, и, может быть, за ними, спотыкаясь под порывами песчаной бури, следуют несколько поэтов.

Конец