ГЛАВА 22. Двадцать минут спустя мы с Патчем вытирали воду с лиц у входа в дешёвый мотель

(перевод: Августа)

Двадцать минут спустя мы с Патчем вытирали воду с лиц у входа в дешёвый мотель. Пока мы бежали трусцой под ледяным дождем, я не произнесла ни слова и сейчас была не только мокрой насквозь, но и совершенно… вымотанной. Дождь лил стеной и я не думала, что нам удастся вернуться к джипу в ближайшее время. Этот факт на неопределенное время связывал меня, Патча и мотель в одно уравнение

При входе в мотель на двери звякнул колокольчик и портье резко вскочил, стряхивая с колен крошки «Читос».

– Какой нужен номер? – спрашивая, он обсасывал липкие оранжевые пальцы. – Сегодня вечером вы будете только вдвоем?

- Нам н-н-надо воспользоваться вашим телефоном, - стучала я зубами, надеясь, что смысл моей просьбы ему понятен.

- Ничем не могу помочь. Линии повреждены. Всё из-за шторма.

- Что В-вы имеете ввиду – л-л-линии п-п-повреждены? У Вас мобильник есть?

Портье посмотрел на Патча.

- Она хочет номер для некурящих, - перевёл Патч.

Я повернулась лицом к Патчу. С ума сошёл? – беззвучно произнесла я губами.

Портье застучал по клавишам компьютера. – Похоже, у нас есть…. подождите… Бинго! Люкс для некурящих!

- Берём, - сказал Патч. Он покосился на меня и уголки его губ поползли вверх. Я сузила глаза.

Тут лампы на потолке замигали и погасли, погрузив фойе во тьму. Мы все на мгновение застыли в полной тишине, а затем портье пошарил вокруг и включил огромный фонарь.

- Я был бойскаутом, - сказал он. – Вернем себе день. Всегда готов!

- В таком случае у Вас д-должен быть мобильник? – спросила я.

- Был. До тех пор, пока я больше не смог оплачивать счета. – Он расправил плечи. – Что могу сказать – мне дешевле с маминого звонить.

С маминого? Ему, должно быть, лет сорок. Не то, чтобы мне было до этого какое-то дело. Гораздо больше меня касалось то, что будет делать моя мама, когда вернется домой с приёма и обнаружит, что меня нет.

- Как будете платить? – спросил портье.

- Наличными, - сказал Патч.

Портье тихо рассмеялся, утвердительно покачивая головой. – Здесь это популярная форма оплаты. – Он наклонился поближе и заговорил доверительным тоном: - У нас бывает много постояльцев, не желающих, чтобы их «внеклассную программу» можно было проследить, если вы понимаете, о чём я.

Моя логика твердила мне, что я не могу всерьёз рассматривать тот вариант, при котором мне придется провести ночь с Патчем в мотеле.

- Это безумие, - сказала я Патчу вполголоса.

- А я и схожу с ума, - он снова почти улыбался, - по тебе. Сколько за фонарик? – спросил он портье.

Тот потянулся под стойку: - У меня есть кое-что получше – свечи длительного горения – сказал он, ставя перед нами две свечи. Чиркнув спичкой, он зажёг одну. – Они за счёт заведения, без дополнительной оплаты. Поставьте одну в ванной и одну в спальне, и будет без разницы, что света нет. Я даже дам вам коробок спичек. Если больше ничего, то хороших вам воспоминаний.

- Спасибо, - сказал Патч, беря меня под локоть и уводя по коридору.

Мы вошли в 106 номер и Патч запер за нами дверь. Он поставил свечу на тумбочку у кровати и зажёг от неё вторую. Снимая бейсболку, он встряхнул волосами как мокрый пёс.

- Тебе нужно под горячий душ, - сказал он. Отступив на несколько шагов, он заглянул в ванную. – Похоже, есть мыло и два полотенца.

Я немного вскинула подбородок. – Ты не можешь з-з-заставить меня остаться здесь. – Я ведь согласилась идти в такую даль только потому, что, во-первых, не хотела стоять под проливным дождём, а во-вторых, очень надеялась найти здесь телефон.

- Звучит больше как вопрос, чем как утверждение, - сказал Патч.

- Тогда от-т-веть на него.

По его лицу расползалась кривая ухмылка. – Трудно сконцентрироваться на ответах, когда ты так выглядишь.

Я взглянула вниз на чёрную футболку Патча, мокрую и прилипшую к моему телу. Прошмыгнув мимо него, я заперла за собой дверь ванной.

Открыв кран с горячей водой до упора, я сняла футболку Патча и свою одежду. К стене душа прилип чей-то длинный чёрный волос: я поймала его квадратиком туалетной бумаги, а затем ополоснула всё водой. Потом зашла за душевую занавеску, наблюдая, как кожа розовеет от тепла.

Массажными движениями намыливая себе шею и плечи, я уговаривала себя, что сумею спать в одной комнате с Патчем. Это был не самый умный или безопасный вариант, но я обещаю сама себе, что ничего не случится. Кроме того, у меня не было выбора….верно? Та часть моего сознания, которая была склонна к спонтанности и безрассудству, громко смеялась надо мной. Я знала о чем она думала. Раньше я чувствовала, что меня тянет к Патчу какая-то мистическая и необъяснимая сила. Теперь меня тянуло к нему нечто совершенно иное. Нечто, от чего мне становилось очень жарко. Сегодня вечером связь между нами стала неизбежной. По шкале от одного до десяти, это пугало меня на восьмёрку. А возбуждало на девятку.

Я закрыла воду, вышла из душа и вытерлась насухо. Мне понадобился только один взгляд на мою промокшую одежду, чтобы понять, что у меня нет желания надевать её снова. Может, поблизости могла бы найтись автоматическая платная сушилка, … и не требующая электричества. Я вздохнула и вытащила свою кофточку и трусики, которым пришлось пережить самый худший из дождей.

- Патч? – прошептала я через дверь.

- Ты закончила?

- Задуй свечу.

- Готово, - прошептал он через дверь в ответ. Он засмеялся так мягко, что его смех можно было принять за шепот. Затушив свечу в ванной, я шагнула из неё навстречу абсолютной темноте. Я чувствовала дыхание Патча прямо перед собой. Мне не хотелось думать о том, что на нём было – или не было – надето, и я потрясла головой, чтобы картинка, вырисовывающая в моей голове, разлетелась на кусочки.

- Моя одежда промокла. Мне нечего надеть.

Я услышала звук влажной ткани, скользившей по его коже. – Повезло мне. – Его футболка мокрой тряпкой упала к нашим ногам.

- Мне действительно неловко, - сказала я ему.

Казалось, я могла увидеть, как он улыбается. Он стоял очень, даже слишком близко.

- Тебе надо в душ, - сказала я. – Сейчас же.

- От меня так плохо пахнет?

На самом деле, от него пахло так хорошо. Дым выветрился и аромат мяты стал еще сильнее.

Патч исчез в ванной. Он снова зажёг свечу и оставил дверь приоткрытой: узкая полоса света пересекала весь пол и бросала отсвет на одну из стен.

Я облокотилась спиной к стене и медленно съезжала по ней вниз, пока не уперлась в пол, а затем откинула голову назад. Честно говоря, мне нельзя оставаться здесь на ночь. Я должна попасть домой. Было ошибкой оставаться здесь наедине с Патчем, и дело тут вовсе не в благоразумии. Я должна была сообщить о теле бомжихи. Или не должна? Предположим, как бы я сообщила об исчезнувшем теле? Говоря о безумии – о чем бы я ни начинала думать, мои мысли устремлялись в пугающем меня направлении.

Не желая далее задерживаться на идее безумия, я сосредоточилась на своём первоначальном аргументе. Я не могла оставаться здесь, зная, что Ви находилась в опасности с Эллиотом, в то время как я была под защитой.

После минутного раздумья я решила, что эту мысль надо перефразировать. Защищённость была понятием относительным. Пока Патч был рядом, мне ничего не угрожало, но это вовсе не означало, что он собирается вести себя как мой ангел-хранитель.

Я сразу же захотела забыть о том, что вспомнила об ангеле-хранителе. Собрав всю свою силу убеждения в кулак, я старалась избавиться от любых мыслей об ангелах-хранителях, падших, и тому подобном. Я сказала себе, что, возможно, была не в себе. Все, кого я знала, сочли бы смерть бомжихи моей галлюцинацией. И, должно быть, шрамы на спине у Патча мне тоже привиделись.

Шум воды прекратился и мгновением позже Патч тихо вышел из ванной, одетый только в свои мокрые джинсы, низко сидящие на его талии. Он оставил в ванной зажжённую свечу и широко распахнул дверь. Комнату заполнил мягкий приглушенный свет.

Хватило одного быстрого взгляда, чтобы я могла сказать, что по нескольку часов в неделю Патч бегает и работает с весом. Без труда и пота такое чётко очерченное тело не получишь. Неожиданно я почувствовала легкое смущение. Ну, не то чтобы размякла…

- С какой стороны кровати хочешь спать? – спросил он.

- Ух…

Хитрющая улыбка: - Нервничаешь?

- Нет, - сказала я настолько уверенно, насколько возможно в данных обстоятельствах. А обстоятельства были таковы, что я врала сквозь зубы.

- Ты плохая лгунья, - сказал он, продолжая улыбаться. – Худшая из всех, что я видел.

Я уперлась руками в бока, всем видом безмолвно выражая: Прошу прощения?

- Иди сюда, - сказал он, поднимая меня на ноги. Я чувствовала, как тают все мои прежние обещания сопротивляться. Если я ещё десять секунд простою к Патчу на таком близком расстоянии, то всю мою оборону разнесёт в клочья.

На стене у него за спиной висело зеркало и через его плечо я увидела перевёрнутые V-образные шрамы, отсвечивавшие чёрным на коже.

Я замерла всем телом. Несколько раз моргнула, надеясь, что шрамы исчезнут, но они были там навсегда.

Недолго думая, я скользнула руками вверх, по его груди, и за спину. Кончиком пальца дотронулась до правого шрама.

Патч напрягся от моего прикосновения. Я застыла, кончик моего пальца на его шраме задрожал. Мне понадобилось мгновение, чтобы осознать, что на самом деле дрожит не палец, а я. От макушки до пяток.

Меня затянуло в мягкий тёмный омут и всё стало черным.