Безумный лабиринт

Элиот сидел в машине, тесно прижавшись к Фионе. Бабушка быстро гнала машину по улицам Дель-Сомбры. Ее автомобиль (которого ни Фиона, ни Элиот никогда не видели) оказался «Ягуаром-XKSS». Главным в этом темно-синем чуде были аэродинамические изгибы длинного капота, вытянувшегося перед лобовым стеклом. Элиот гадал, как бабушка вообще видела дорогу. Машина была двухместная.

Интересно, куда им девать девочку, когда они спасут ее? Правда, Элиот вовсе не был уверен, что сегодня ночью у них все получится.

На крутом повороте Элиота так качнуло, что он навалился на Фиону. Сестра оттолкнула его локтем.

От нее пахло яйцами и жиром. Чем она занималась в те несколько минут после того, как он ушел из подвала?

— А ты знаешь этого Перри Миллхауса? — спросил Элиот у бабушки.

Бабушка промолчала. Теперь машина мчалась по предгорьям, подпрыгивая на ухабах и огибая холмы. В сумерках силуэты дубов казались пугающе-черными. Тени удлинялись, сгущались и поглощали свет.

— Я знала этого человека, когда он еще не лишился рассудка, — наконец ответила бабушка. — Сейчас он — животное. Не более того.

— Но зачем ему делать все это? — спросила Фиона. — Убивать людей? Поджигать дома? Зачем он похитил эту малышку?

— Не думайте об этом. — Бабушка выключила фары. Линия дороги стала едва различима. — Сосредоточьтесь на своей задаче. Разыщите девочку и уходите. Не переходите дорогу этому психу, если получится.

— Да, конечно, — прошептал Элиот. — Легче легкого.

— А если ваши пути все-таки пересекутся, — продолжала бабушка, — не теряйтесь и действуйте без раздумий. Он уничтожит вас, если вы дадите ему хоть малейший шанс.

Элиот посмотрел на Фиону. Вид у нее был такой, будто ее вот-вот стошнит. Ему стало не по себе. Он сглотнул подступивший к горлу ком.

Бабушка свернула на проселочную дорогу. На знаке, освещенном тусклой лампочкой накалом в сорок ватт, было написано:

— Если Миллхаус окопался где-то рядом с национальным парком Маунт-Диабло, — прошептала бабушка, — то, скорей всего, здесь. Он обожает такие места.

Вдалеке виднелись силуэты грузовых фургонов и аттракционов, похожие в темноте на динозавров.

Бабушка заглушила мотор «ягуара». Машина остановилась у забора из проволочной сетки.

— Но кто он такой, этот Миллхаус? — шепотом спросил Элиот. — Он член семейства? Что-то вроде Соухка? Или просто сумасшедший?

— Ни то, ни другое и ни третье, — ответила бабушка. — Он кое-что украл, и это его изменило.

— Что украл? — спросила Фиона. — И во что это его превратило?

Бабушка задумчиво нахмурилась и несколько секунд помолчала.

— Он взял огонь, — наконец сказала она. — Это все, что вам нужно знать сейчас.

Элиот не понял. Зачем кому-то красть огонь? Достаточно просто чиркнуть спичкой и зажечь газ — вот тебе и огонь.

Машина остановилась.

Элиот понимал, что нужно идти и спасать жизнь маленькой девочки, но он словно прилип к кожаной обивке сиденья. Ему было страшно.

Бабушка повернула к нему голову. Сняла руку с руля — казалось, она хочет подбодрить его, успокоить. Затем опустила руку.

— Я воспитывала вас вежливыми, добрыми и вдумчивыми, — прошептала бабушка. — Но вы больше не можете оставаться такими. Сегодня ночью вам, возможно, придется убить человека.

Кожа Элиота покрылась пупырышками. Фиона покачала головой.

— Сенат объявил, что при этом испытании должна пролиться кровь, — продолжала бабушка, стараясь говорить рассудительно. — Они наверняка подстроили все так, чтобы у вас не осталось выбора. Чья-то жизнь будет отнята. Так что берите инициативу на себя и, если дойдет до этого, постарайтесь, чтобы жизнь отняли не у вас.

— Должен же быть какой-то другой способ, кроме убийства, — прошептала Фиона.

Элиот верил, что они найдут такой способ. С Соухком у них получилось. И здесь получится… каким-то образом.

Невидимая в темноте, бабушка посмотрела на них.

— Держитесь в тени, — сказала она.

Фиона открыла дверцу.

— Пойдем.

Она взяла Элиота за руку.

Это означало нарушение их соглашения — никогда не прикасаться друг к другу. Оно вступило в силу с тех пор, как их научили пользоваться туалетом. Но сегодня Элиоту было не до соглашений.

— Я останусь здесь, — послышался из темноты голос бабушки. — Подожду вас.

Элиот махнул бабушке рукой, не слишком уверенный, что она его видит.

Фиона первой пошла к забору. Элиот — за ней. Послышался скрежет железа. Фиона потянула на себя секцию забора, в которой, по всей видимости, была прорезана дыра.

На четырех телефонных столбах загорелись лампы. Окрестности залило болезненно-желтым светом.

Эта свалка металлолома действительно когда-то была парком аттракционов и ярмаркой, но ее явно никто не посещал уже лет тридцать. За площадкой стояли накренившиеся трейлеры со штабелями контейнеров, а у забора виднелись громадные аттракционы — канатная дорога, катапульта, скоростная карусель, «лавина» — все проржавело и давно не работало.

Фонари светили ярко, но на земле повсюду лежали тени.

Элиот и Фирна проникли на площадку, стараясь не выходить на свет.

Они остановились рядом с каруселью, в середине которой торчали медные трубы каллиопы.[75]

Оскалившиеся лошадки, покрытые полинявшей, облупившейся краской, гнались друг за другом, стоя на месте. Элиоту при взгляде на них стало не по себе.

— Как ты думаешь, что имел в виду Роберт под «фильмом-слэшером»? — прошептал он. — Думаешь, у Миллхауса есть не только огонь, но и всякие ножи?

Фиона пожала плечами.

Интересно, знали ли члены Сената о том, что они с братом ни разу в жизни не видели ни одного фильма? А для того, чтобы разобраться в городских мифах, нужно поддерживать контакт с миром. В борьбе за их изоляцию и «безопасность» бабушка отрезала их от информации, которая теперь была им жизненно необходима.

— Он сказал что-то насчет подростков, которые погибают в летнем лагере, — прошептала Фиона. — Я, правда, ничего не поняла. Возможно, это какие-нибудь сказки, придуманные, чтобы пугать людей.

Элиот кивнул, гадая, как подросткам в этих «слэшерах» вообще удается выжить.

Они подошли к ряду игровых аттракционов. Тут были тиры, кабинки для бросания бейсбольного мяча, пластиковые клоуны с раскрытыми ртами, водяные ружья, веревки, приставные лестницы и площадки для серсо.

— Ну и какой у нас план?

— Не знаю. — Фиона раздраженно посмотрела на брата. — Просто гляди в оба и не слишком много болтай.

— Эти контейнеры у забора, — прошептал Элиот. — Готов поспорить: Аманда там. В них можно запереть человека.

— Или в центре распродаж. — Фиона понятия не имела, где может находиться этот самый центр распродаж. Она сунула руку в сумку и достала конфету, которую тут же принялась жевать.

— Ты опять лопаешь свои конфеты? Нашла время! Спятила?

— Ничего я не спятила, — смутилась Фиона. — Мне от них лучше. — Она сердито подняла руки. — Ладно… давай проверим контейнеры.

Они пошли обратно вдоль игровой зоны, но остановились. В тридцати шагах впереди них вспыхнул огонек.

Он был крошечный, но такой яркий, что Элиот часто заморгал, пытаясь привыкнуть к свету.

В пятнышке света появилась серебряная зажигалка, отполированная до зеркального блеска.

Ее сжимала грязная рука с обкусанными ногтями.

А рука эта принадлежал мужчине в серо-синем спортивном костюме.

Фиона шагнула ближе к Элиоту. Тесно прижавшись друг к другу, они замерли в темноте.

Мужчина поднес зажигалку к лицу и прикурил. Он выглядел обычно — по крайней мере, справа, но тут он повернулся, и Элиот разглядел его лучше.

И у него перехватило дыхание.

С левой стороны на голове у мужчины не было волос. Кожу на щеке покрывали бугры. Левого уха не было, на глазу — бельмо. Перри Миллхаус!

— Я услышал вас, — произнес он хриплым шепотом. — Я вас ждал. Я знаю: вы где-то тут.

Элиот увидел, что в другой руке Миллхаус держит молочную флягу емкостью в один галлон, и почувствовал запах бензина.

— Нужно бежать, — прошептал он.

— Думаете, сможете меня убить после того, что они со мной сделали? — Миллхаус повернулся влево. — Думаете, я сам не пытался? — Он снова повернулся и прокричал: — Выходите! Ну, где вы там?

— Если он здесь, — пробормотала Фиона, — значит, девочка…

— …осталась одна, — продолжил Элиот. — Пошли.

— Погоди.

Фиона достала из сумки винтовку. Миллхаус облегченно вздохнул.

— Ладно… Значит, выбираем простейший вариант. Что ж, повеселимся.

Он убрал в карман зажигалку, встал на цыпочки и нажал на кнопку рубильника. Во все стороны полетели искры.

Тьма рассеялась. Парк аттракционов озарился тысячей ослепительно-ярких шаров. Свет перебегал по ним в обе стороны.

Миллхаус обернулся и увидел Фиону и Элиота.

— У меня есть огонь, детки. А это значит — тепло… и свет.

При ярком свете Элиот лучше разглядел Миллхауса. Его спортивная куртка была расстегнута. Грудь и живот покрывали множество рубцов — но не от ожогов. Похоже, ему сделали много хирургических операций, но не удосужились старательно наложить швы.

У Элиота часто забилось сердце. Он наконец смог сделать вдох и повернуть голову к Фионе. Она была слишком сильно испугана и не могла пошевелиться.

Элиот схватил сестру за руку, побежал и потащил ее за собой. Фиона словно очнулась от транса.

Не разнимая рук, они опрометью помчались вдоль ряда игровых кабинок.

От слепящего света у Элиота закружилась голова. Огни сливались в единое пятно. Он опустил глаза, уставился в землю, усыпанную соломой, и побежал дальше. Позади он услышал звук плещущейся жидкости и хриплое дыхание Миллхауса. Тот нагонял их.

— Ружье…

— Я не могу просто так выстрелить в человека, — умоляюще проговорила на бегу Фиона.

Элиот рискнул и обернулся.

Миллхаус отставал от них всего на десяток шагов.

— Он нас поймает! Ты должна! Они со всех ног побежали дальше.

Казалось, Миллхаус совсем близко и вот-вот схватит их. Неожиданно Фиона резко остановилась, развернулась и навела ружье на Миллхауса.

Она вскрикнула и выстрелила.

Две вспышки озарили дула ружья. Отдача получилась такой сильной, что Фиона не удержалась на ногах и упала.

Миллхаус рухнул на спину, покатился по земле и замер.

Молочная фляга упала рядом с Элиотом. Он отпихнул ее ногой подальше от себя. Ему вовсе не хотелось находиться рядом с бензином.

Фляга покатилась по траве, крышка слетела, и бензин пролился на землю.

Фиона окаменела от ужаса, глядя на лежавшего на земле Миллхауса. Она бросила дымящееся ружье и встала.

— Я убила его, — прошептала она. — Я не хотела.

— Позвоним в службу спасения, — сказал Элиот. — Полиция поможет нам разыскать девочку.

Мальчик шагнул к распростертому на земле Миллхаусу. Ему хотелось как-то помочь этому человеку, но он боялся подходить слишком близко и прикасаться к нему.

— Может быть, еще не поздно…

Миллхаус закашлялся и, дико хохоча, перевернулся на спину.

— Для меня уже слишком поздно, малявка.

Куртку на его груди продырявили пули, но крови не было видно. Из ран вырывались языки пламени и вытекала густая темная горючая жидкость. Она закапала на землю, подожгла солому, а потом — лужу бензина.

Миллхаус встал и потянулся к огню. Огонь пополз к нему, стал лизать его левый бок. Синтетическая ткань спортивного костюма начала плавиться.

Пламя охватило его руку, он вытянул ее. Огонь извивался, искрился и гипнотически приплясывал.

Элиот не в силах был пошевелиться, завороженный танцующим пламенем.

Миллхаус сделал два шага вперед.

Послышался выхлоп, резко нахлынул жар.

Молочная фляга расплавилась, остатки бензина вспыхнули, пламя охватило бейсбольную кабинку.

Шум и жар пламени заставили Фиону и Элиота опомниться.

Они развернулись и побежали.

Миллхаус расхохотался.

Линия игровых аттракционов сворачивала вправо — в тупик.

Дорогу преграждали трейлеры, сливавшиеся в массу сверкающего стекла и полированной стали. Над ними горела яркая неоновая вывеска:

Это был зеркальный лабиринт. Обогнуть его не было никакой возможности. И перебраться через него тоже. Они оказались в западне.

Элиот обернулся. Его сердце бешено колотилось, ком подступил к горлу. Он сжал кулаки. У него не было ни единого шанса, но тем не менее он приготовился к драке.

Объятый пламенем, Миллхаус шагал к ним и ухмылялся. Он знал, что они у него в руках.

Элиот увидел ружье — далеко, там, где его бросила Фиона. Правда, от выстрела большого толка не было, но все же он на какое-то время задержал Миллхауса.

Фиона резко обернулась.

— Пошли. — Она указала в сторону. — Посмотри! Вон туда! По другую сторону от зеркального лабиринта стояла лестница. Вход.

В детстве Элиот увлекался головоломками-лабиринтами. У него отлично получалось разгадывать их и находить выход даже из трехмерных пазлов, где пути пересекались и проходили один под другим. Может быть, им удастся оторваться от Миллхауса внутри лабиринта?

Фиона решилась первой. Она полезла вверх по лестнице.

Элиот последовал за ней.

Стены были то прозрачными, то зеркальными, в чем Элиот убедился, налетев на одну из них.

На несколько секунд он утратил ориентацию.

— Вперед! — крикнула Фиона. — Сюда! Налево.

Элиот помотал головой. Голова у него все еще кружилась.

— Нет, надо идти направо.

Из большинства лабиринтов можно было выбраться, все время поворачивая вправо. Самое лучшее для начала — испробовать очевидное решение. Элиот вытянул руки перед собой, чтобы убедиться в том, что перед ним нет невидимых барьеров.

Он повернулся.

Фиона не пошла за ним. Заупрямилась, как обычно. Выбрала соседний проход.

— Поворачивай обратно! — прокричал Элиот через стекло.

Миллхаус несколькими прыжками одолел ступени и стоял у входа в лабиринт. Над его ладонью по-прежнему приплясывал огонь.

Элиот почувствовал запах горелых волос и обуглившейся кожи.

Фиона инстинктивно попыталась оказаться ближе к брату. Она беспомощно протягивала к нему руки через стекло.

— Быстрее! — крикнул Элиот.

Он не собирался ее бросать.

Миллхаус вошел в лабиринт и повернул в ту сторону, куда пошел Элиот.

Мальчик не мог задерживаться. Он побежал.