Система органов власти в Веймарской республике.

Структура органов власти и управления Веймарской республики несла на себе печать незаконченности буржуазно-демократических преобразований.

Первое место среди верховных органов власти занимало народное представительство, рейхстаг. Конституция определяла, что рейхстаг избирается путем всеобщих выборов сроком на четыре года, заседания его публичны, за исключением случаев, когда он он сам постановит иное.

Главной функций рейхстага объявлялась законодательная деятельность. Статья 68 устанавливала, что «имперские законы издаются рейхстагом». Для принятия закона было достаточно простого большинства, а для закона, изменявшего конституцию, требовалось квалифицированное большинство (2/3 голосов при участии в голосовании не менее двух третей депутатов).

Однако власть рейхстага была существенно урезана другими высшими органами власти - прежде всего рейхсратом, наследником бундесрата и преемником Комитета государств. Это был бюрократический орган, состоявший из членов правительств земель. Рейхсрат имел право «отсрочивающего вето»
(suspensives veto), мог опротестовать законы, принятые рейхстагом, которые в этом случае поступали на вторичное рассмотрение и нуждались в квалифицированном большинстве.

Влияние рейхстага на исполнительную власть, формально ему подотчетную, тоже было ограничено. Правда, согласно конституции, имперское правительство, состоящее из рейхсканцлера и министров, назначаемых и увольняемых президентом, нуждалось для своей деятельности в вотуме доверия со стороны большинства рейхстага. При внесении в рейхстаг законопроектов правительство обязано было предварительно согласовывать их с рейхсратом.

«Президент империи, – устанавливала статья 41 Веймарской конституции, – избирается всем немецким народом. Избран может быть каждый немец, которому исполнилось 35 лет». Президент избирался на 7 лет с неограниченным правом переизбрания. В его обязанности входило представительство империи в международно-правовых отношениях, назначение правительства и министров, принятие их отставки. Преимущественное положение президента по отношению к рейхстагу заключалось прежде всего в праве президента распустить рейхстаг и назначить новые выборы.

Рейхстаг не имел возможности сместить президента, но мог поставить на народное голосование вопрос о досрочном переизбрании президента, а также возбудить перед государственным судом обвинение против президента в
«преступном нарушении им законов и конституции», но для такого решения требовалось квалифицированное большинство.

Одним из важнейших источников силы президента было то, что он считался главой всей чиновничьей иерархии, имел право назначения и увольнения имперских чиновников и судей. Другим источником его силы была армия, тоже подчиненная президенту, как верховному командующему всеми вооруженными силами республики (ст.47). Президент назначал также офицеров

Но все же главные права президента были заключены в статье 48 конституции. Первая часть ее давала президенту право «союзной экзекуции», а вторая распространяла это право также и на действия против «внутренних врагов» буржуазного государства.

Второй абзац ст.48 гласил: «Президент империи может, если в
Германской империи общественная безопасность и порядок серьезно нарушены или подвергаются опасности, принять меры, необходимые для восстановления общественной безопасности и порядка, а в случае необходимости – вмешаться с помощью вооруженной силы. Для этой цели он может временно, полностью или частично, отменять основные права.

Таким образом, президент мог одним росчерком пера отменить основные права граждан, гарантировавшиеся конституцией: свободу слова, печати, собраний и союзов, неприкосновенность личности, жилища, собственности и тайну переписки.

В положении президента и особенно в его диктаторских правах ясно проявилась подлинная классовая сущность Веймарской конституции. Здесь вышло на поверхность то глубокое антагонистическое противоречие между отрицающим демократию империализмом и стремящимися к демократии массами, которое пронизывало всю конституцию. Необходимость считаться с борьбой народных масс заставляла авторов конституции прибегать к маскировке буржуазной диктатуры различными демократическими завесами, чтобы в «нормальных» условиях осуществлять ее скрытно. Но страх перед тем, что народ может использовать даже ограниченные и формальные свободы и права для борьбы против основ капиталистического строя, побудил законодателей предусмотреть возможность использования диктатуры и в открытом, обнаженном виде.

Создавая и рекламируя представление о том, будто Веймарская республика является образцом «правового государства» ее создатели ссылались обычно на «независимость» судебной власти. В действительности это была такая же фикция, как и утверждение о «народовластии».

Конституция декларировала, что «судьи независимы и подчиняются только закону

Фактически несменяемость судей означала не что иное, как конституционное закрепление их бесконтрольности и безответственности перед народом.

Буржуазный суд республики лишь «изображал собою защиту порядка, а на самом деле был слепым, тонким оружием беспощадного подавления эксплуатируемых, отстаивающим интересы денежного мешка».

Конституция предусматривала образование специальной
Государственной палаты, которая должна была рассматривать жалобы против президента, рейхсканцлера и министров по обвинению в нарушении конституции, а также другие конституционные конфликты. Однако не этот судебный орган, а Имперский суд в Лейпциге играл в годы Веймарской республики видную роль. Он самочинно присвоил себе право проверки «конституционности» законов, принятых рейхстагом. И тем самым превратился в своего рода бюрократическую верхнюю палату, непредусмотренную конституцией.

Судьи Веймарской Германии были только одним из отрядов весьма многочисленной армии чиновников. Положение чиновничества как замкнутой касты закреплялось в конституции рядом специальных статей. Предложение о выборности было отвергнуто не только буржуазными партиями, но и социал- демократами.

Конституция устанавливала, что «чиновники назначаются пожизненно»
(статья 129), а увольнение, отстранение или перевод на другую должность может происходить только на основании закона. Чиновникам обеспечивалось также «свобода политических убеждений и свобода союзов», а с целью подчеркнуть их мнимую «надклассовость» и «надпартийность» специально говорилось, что «чиновники являются слугами всего общества, а не отдельных партий». Эта декларация не могла отменить того известного факта, что чиновничество было насквозь пропитано антидемократическим духом, связано тысячами нитей с правящей верхушкой.

В отношении органов власти и управления земель, а также местных органов Веймарская конституция устанавливала лишь общие принципы: земли должны иметь республиканскую конституцию, ландтаги избираются на основе всеобщего избирательного права, а правительства земель опираются на доверие ландтагов (ст.17).

Организация власти и администрации земель была неоднородной. В
Пруссии ландтаг избирался на четыре года, также здесь был Государственный совет (Staatsrat) из представителей провинциальных ландтагов. В других землях этого органа не было, а правительство участвовало в законодательстве. В Бадене, Гессене, Вюртемберге главой был президент, он же являлся и премьер-министром.

Различным было и административное деление земель. Пруссия делилась на 13 провинций, а те, в свою очередь, на округа, уезды, общины; Бавария имела восемь округов; Гессен – три провинции. В Пруссии провинции возглавляли обер-президенты, которые назначались прусским правительством, в то время как провинциальные ландтаги имели ограниченные функции. Во главе округов стояли государственные чиновники, во главе сельских уездов – ландраты, которые считались государственными чиновниками, хоть и избирались крейстагами. Местные органы самоуправления в сельских местностях имели общинное представительство, возглавляемое бургомистром или старостой, т.е. лишь в общине было самоуправление, а на уровне уездов, округов и провинций власть находилась в руках чиновников. Ноябрьская революция не уничтожила засилья бюрократии, а конституция не устранила органов власти, назначавшихся государством, не осуществив важнейшего условия действительной демократизации управления.

Для Веймарской республики было характерно всеобщее избирательное право, которое распространялось на выборы президента, ландтагов земель (на которые возрастной ценз не устанавливался); местные органы (для которых допускается ценз оседлости, не превышающий 1 год). Это право устанавливалось ст.22 конституции, в которой говорилось, что депутаты избираются всеобщей, равной, прямой и тайной подачей голосов на началах пропорционального представительства мужчинами и женщинами, достигшими 20- летнего возраста. Конституция установила и пропорциональную систему представительства (Германия была поделена на 35 избирательных округов).
Депутатские места распределялись соответственно числу голосов, поданных за какой-нибудь список. Однако, депутаты не были ответственны перед избирателями, а подчинялись только своей совести и не были связаны мандатами (ст.21).

Из всего вышесказанного видно, что Германия не стала подлинно единым (унитарным) государством. Это подтверждает и заглавие первого раздела Веймарской конституции, который назывался «Империя и земли».
Представитель немецкой народной партии Каль подчеркивал по этому поводу, что создаваемое этой конституцией государственное образование представляет собой не единое государство, а объединение государств.

Неравноправие членов республики.

Вопрос государственного устройства Веймарской республики долгое время оставался спорным для немецких юристов и историков. Постепенно установилась идея того, что Веймарская республика осталась «союзным государством», а земли были государствами, хотя и с ограниченным суверенитетом. Именно неравноправие ее членов прежде всего и характеризовало федералистическую структуру Веймарской республики. Земли, которые составляли Германскую республику, не являлись ни национальными, ни экономическими образованиями, несмотря на то, что население сохранило своеобразие местных обычаев, нравов, диалектов. Исторически эти земли складывались в результате цепи случайных обстоятельств, политики династий, захватов и войн. Некоторые карликовые земли не имели замкнутой территории, а небольшими частями входили в другие земли. Зато на территории Пруссии проживало почти 2/3 населения, здесь была широко развита промышленность и военная организация.

Планы территориального переустройства Германии встречали ожесточенное сопротивление. Принятый комиссией проект, допускавший образование новых земель без обязательного согласия всех заинтересованных правительств вызвал недовольство. Это привело к принятию компромисса между империей и землями и ст.18 конституции установила, что территориальные изменения существующих и создание новых земель в пределах Германской империи происходит путем имперского закона, изменяющего конституцию, что в прямом смысле означало, что никакое территориальное переустройство не возможно без согласия Пруссии.

Неравноправие проявлялось и в представительстве земель в рейхстаге. Пруссия здесь получила 2/5 голосов и дело не могло изменить даже включение в конституцию «антипрусской оговорки», которая предусматривала, что половину прусских голосов должны иметь представители прусских провинциальных управлений, а не прусское правительство. Недобровольность союза.

Второй характерной чертой Веймарской федерации являлась недобровольность союза. Это видно из положения об «имперской экзекуции», элементы которой почти полностью были перенесены из конституции 1871 г. в
Веймарскую конституцию. В ст.48 абзаце 1 было установлено, что если одна из земель не выполняет обязанностей, возложенных на нее конституцией или имперскими законами, президент империи может принудить ее к этому с помощью вооруженной силы. Это положение было направлено не против реакционных сил, которые пытались отделиться от Германии, а против революционного народа.
Социал-демократы откровенно заявляли: «Мы живем в переходное время… и ведь случалось уже, что правительство одной из земель… выступало против имперского правительства, имперских законов и временной конституции. Это требовало имперской экзекуции». Все это говорило о том, что приходилось считаться с применимостью ст.48. «Имперская экзекуция» была применена президентом Эбертом в марте-апреле 1920г. против тюрингинских земель, в которых возникла «угроза» перехода власти в руки рабочих Советов. В октябре
1923г. были выдвинуты вооруженные силы против рабочих Саксонии и Тюрингии под предлогом использования ими государственных средств не по назначению.

Усиление централизации государственной власти.

Следующей характерной чертой государственной устройства Веймарской республики являлось усиление централизации государственной власти и управления при сохранении федералистических форм.

Ст.5 определяла, что «государственная власть осуществляется по общеимперским делам органами империи на основании имперской конституции, а по делам земель – органами земель на основании их конституций». Однако, здесь надо отметить, что ст.13 устанавливала, что имперское право имеет преимущество перед правом земель.

К вопросам исключительного ведения империи относились: внешние сношения, вопросы гражданства и свободы передвижения, организация обороны, монетное и таможенное дело, почта, телеграф, телефон, т.е. все жизненно важные вопросы.

Веймарская конституция определила вопросы и конкурирующего права, т.е. те вопросы, которые могли быть предметом законодательства и ведения земель в случае, если центральные органы власти не использовали своих прав.
Это были вопросы, связанные с торговлей, банковским и биржевым делом, путями сообщения, правом и судопроизводством, здравоохранением и страхованием, промышленностью и горным делом, отчуждением и обобществлением собственности, кино, дорожным строительством и т.д.

В следующую группу вопросов входили те, по которым имперские власти издавать общие директивы обязательные для органов земель. Эти положения затрагивали положение школ и религиозных обществ, прав чиновников, землеустройства и т. д. (ст.10). В ст.9 отдельно оговаривалось право охраны общественного порядка и безопасности.

Значительное сопротивление со стороны капиталистов и землевладельцев южных земель, вызвала попытка ликвидировать резервные права Баварии, Саксонии, Бадена, Гессена и др. земель на сбор особых пошлин и налогов на предметы потребления. Этот вопрос был решен компромиссом, согласно которому сбор пошлин на потребление переходил в ведение имперского правительства (с.169), а оно было обязано «обеспечить землям охрану их особых интересов в сельском хозяйстве, торговле, ремесле и промышленности» (ст83).

Усилив централизацию законной власти, землям была предоставлена автономия в вопросах управления и администрации: «имперские законы приводятся в исполнение органами земель, если имперский закон не постановит иначе» (ст.14).

Усиление компетенции центральных органов империи и отмена ряда резервных прав государств, привело к тому, что Веймарская республика сделала значительный шаг в вопросе унитаризации государства, но решение данного вопроса не было доведено до конца. «Многие социал-демократические правители защищали, несмотря на все платонические поклоны перед идеей национального единства, партикулярные интересы с не меньшим рвением, чем это делали раньше династии»[4]. Однако, во время, когда реакционные силы в первые недели ноябрьской революции пребывали еще в растерянности, была возможность добиться превращения Германии в унитарное государство.